Барон Дубов 9

Глава 18

Поезд Москва-Ярославль

Плацкартное купе

Титулярный советник Имперской Канцелярии графиня Марфа Васильевна Кремницкая сидела на боковушке в плацкартном купе и морщила нос. Билеты она покупала в последний момент, поэтому свободные места оставались только в вагонах для челяди. Обстоятельства вынуждали графиню поступиться своим положением в обществе.

Напротив сидел её помощник Дмитрий, одетый в простую чёрную рубашку. Форму Канцелярии он снял, потому что в вагоне было жарко и душно, несмотря на лёгкий морозец за окном. Бледный парень чуть не терял сознание от одуряющих ароматов потных людей, старых носков, копчёной курицы, лапши быстрого приготовления и варёных яиц. Графиня тоже была не в восторге от запахов, потому и морщила нос. Но делать нечего. Ей нужно повидать барона Дубова и допросить его о том, что произошло во время секретной операции в тылу османов.

Уж больно у некоторых членов царской семьи всё ладно складывалось. И ей это не нравилось.

Откуда она знала о секретной операции? Так ведь она всё-таки в Канцелярии служит. А это их работа — знать секреты. Свои источники она выдавать не хотела даже в собственных мыслях.

Впрочем… тот адъютант одного генерала, что дал ей эти сведения, таинственным образом исчез. Скорее всего, мёртв. А значит, информация точно стоящая.

Всё это обдумывала графиня, глядя в окно поезда. Там светило яркое солнце и проносились пушистые от снега деревья.

— Дочка, — чавкая пухлыми губами, сказала придвинувшаяся из купе старуха, протягивая Кремницкой ножку копчёной курицы, — на вот, милая, покушай. А то смотреть на тебя больно. Одна кожа да кости.

Старуха доложила в руку ещё пару яиц, от которых уже попахивало тухлятиной, и протянула графине. А та с трудом подавила рвотный позыв. Дмитрий же вовсе зажал ладонью нос и рот, чтобы его не стошнило.

— Спасибо, я воздержусь… — тихо отвечала Кремницкая.

— Ну смотри сама, — охнула старуха и смачно откусила яцо жирными губами.

— О Боже… — простонал слабый на желудок Дмитрий и побежал в сторону туалетов.

Графиня только хмыкнула, глядя ему вслед. Она вдруг с наслаждением вспомнила, как вкусно пахло с кухни Дубова в один из её визитов. Но его еду она ни разу не пробовала. А очень хотелось. Только гордость титулярного советника не позволяла ей это сделать.

Усилием воли она отмахнулась от мыслей о вкусной еде и вернулась к расследованию. Вокруг Императора стягивались узы заговора. Но его личная служба безопасности своё дело знала. Регулярно подчищала всяких подозрительных личностей. И не так давно Кремницкая приняла участие в одной из операций. На царя готовилось покушение, но его раскрыли и тихо, не поднимая лишнего шума, схватили будущих убийц.

Только они быстро умерли. В их зубах оказались спрятаны капсулы с ядом. Им успели задать лишь пару вопросов. Только одно стало ясно: враг находился внутри. И графиня боялась, что слишком сильно внутри. Буквально под носом Императора.

Она бы хотела посоветоваться с герцогом Билибиным, начальником их отделения Канцелярии, но от него уже несколько недель не было ни слуху, ни духу. Как в воду канул. Это тоже графине не нравилось. Её чутьё буквально вопило о приближающей опасности.

Ещё и с севера поступали тревожные донесения. Северные земли были мало заселены. Только прибрежная полоса да несколько гарнизонов с военными и агентами Канцелярии. Работа в таких местах использовалась как ссылка за проступки, но в кои-то веки и эти люди оказались полезны.

На севере вдруг активизировались монстры, хотя должны быть в это время года в глубокой спячке. Что-то происходило в руинах старых городов, в северных лесах и в тундре. Но было неясно, что именно. Изредка толпы монстров осаждали гарнизоны или поселения на берегу Северного океана. Но пока что люди сами справлялись с угрозами. Пока что…

— Опа! А это у нас тут что за цыпочка? — Гнусавый голос заставил графиню вынырнуть из собственных мыслей.

Рядом с её боковушкой вдруг появились три полупьяных рыла. Мужчины среднего роста и бандитской наружности. По перегару и сальным взглядам голодных до женщин, Кремницкая догадалась, что перед ней либо вахтовики, либо бывшие заключённые. Она не испытывала каких-то плохих чувств к первым. Всё-таки люди ездят работать вахтой не от хорошей жизни. А для простолюдинов это и вовсе один из немногих способов стать чуточку богаче. Но никто не заставляет их терять человеческий облик. Зато вторых она бы с удовольствием засадила по новой. Некоторых людей только могила исправит.

— Господа, проходите мимо, я не желаю вести с вами беседу, — тихо сказала Кремницкая, сдерживая рвущееся наружу презрение.

— Ты посмотри какая цаца! — мерзко захохотал один из них, самый жирный. — Вся в чёрном, такая вся из себя. А говорит-то как! И красотка как ни крути. Хоть и худая. Но я люблю худых. Хочешь, покажу, как именно я люблю худеньких красоток? А то мы только откинулись, соскучились по женскому теплу.

Толстяк приблизился к ней и сальной рукой схватил за подбородок.

До этого момента Кремницкая хотела популярно объяснить им, кто она такая и что с ними будет, если они хоть пальцем её коснутся. Вот только… неожиданно поняла, что задолбалась. От работы голова кругом шла. Она вспомнила, как прибыла на турнир Кикиморы, чтобы передать послание Билибина Дубову. Но там вдруг вышла из спячки Саранча и напала на людей. В одно мгновение жизнь стала простой. Вот враги, вот друзья. И всё понятно.

Поэтому графиня не стала себя сдерживать. Пусть всё снова будет просто.

У маленького веса есть свои преимущества — выносливость и гибкость. Уже через две минуты все трое лежали и стонали от боли. У одного была вывихнута рука, у второго сломана лодыжка, а лицо третьего, того самого толстяка, превратилось в букет синяков и кровоподтёков.

— Ваша Светлость, что случилось? — появился Дмитрий, изо рта которого неприятно пахло.

— Ничего существенного. Доложи начальнику поезда, что нужен наряд полиции на ближайшей станции.

— Есть, госпожа титулярный советник! — тут же развернулся в сторону головы поезда парень.

— Удостоверение не забудь! — швырнула ему вслед форменный китель Кремницкая.

— Фто ф фы слафу не фкасали, фто фы ис Канцелялии? — прочавкал разбитыми губами толстяк.

— А ты не спрашивал, — отрезала графиня, одёрнула одежду и села обратно, поставив для удобства ногу на горло толстяка. Каблук впился в жирную шею.

— Хр-р-р… — захрипел тот, но Кремницкой было плевать.

Может, рядом с Дубовым снова всё станет так же просто?

Екатерина недовольно качнула своими туфлями в руке и злобно зыркнула на меня. Уронила их на пол, свесила из-под одеяла стройные, чуть бледные ноги и, закрывшись всё тем же одеялом, прошлёпала в ванную.

Вскоре чистая, умытая и одетая она, подбоченившись, стояла передо мной.

— Ну, господин барон, чем обязана столь раннему и бесцеремонному визиту?

— Я хочу знать, что вы здесь делаете? — холодно спросил я.

Пора уже расставить все точки над «ё», «й» и остальными буквами, где это необходимо.

— До вашего визита смотрела прекрасный сон.

— Дайте угадаю: во сне вы путешествовали по каменистым пустошам в образе жуткой твари?

— Да что вы себе позволя…

— То, что считаю нужным! — чуть громче ответил я. — Вы в моём доме, графиня. Позвольте напомнить вам, с чего началось наше знакомство. Вы, в образе жуткой твари, похожей на Саранчу, прятались в пещере в Духовном пространстве. Кого или что вы там ждали, я не знаю и знать не хочу. Но хочу знать, зачем вы пытались помешать моему аукциону? Зачем пытались спровоцировать драку с двумя актёрами погорелого театра? Зачем помогали мне спасти подругу? И в конце концов… — я встал и грозно навис над рыжей девушкой, которая была намного опаснее, чем казалась снаружи, — зачем вы всё ещё остаётесь здесь?

— А что такое? — ехидно улыбнулась Вдовина. — Графиня не может позволить себе погостить у приглянувшегося ей барона?

— Серьёзно? И я должен поверить в эту чушь? Так же, как в ваше мнимое изнасилование? Графиня, вы меня оскорбляете…

— Ар-р-р… — не выдержала Екатерина и отвернулась от меня, скрестив на груди руки. — Какой вы зануда, барон!

Я лишь фыркнул в ответ. Рыжая девушка была словно пожар. Её настроение менялось каждые двадцать минут, а сейчас и вовсе скакало туда-сюда, как кролик с шилом в заднице.

— Что, если вы мне и правда нравитесь, и я просто хотела добиться таким нехитрым образом вашего внимания? — спросила она, отойдя от меня на несколько шагов.

Я встретил её испытующий взгляд. А она скрещенными под грудью руками направила на меня своё главное орудие.

Графиня оделась в простые тёмные брюки и просторную свободную майку с декольте. Брюки обтягивали широкие бёдра, а груди, чьи приятные глазу формы пыталась скрыть тонкая ткань, вызывающе смотрели в мою сторону. Надо сказать, оружие работало. Готовя зелье, я порядочно устал, но вчера как следует отъелся и отоспался. Зато с утра проснулся голод иного рода. Того самого. По женщинам. И сейчас я это ощутил с особой ясностью. И кажется, графиня это даже заметила.

Ни фига — на её чары я поддаваться не собираюсь. В конце концов, я командую своими штанами, а не они мной.

— Что ж, Ваша Светлость, вы моего внимания добились. Что дальше?

— Ну… — вдруг замешкалась девушка. — Я буду рядом. Буду вам помогать…

— И как это объяснит ваш облик в Духовном пространстве? Вдруг воспылали ко мне любовью, когда огребли от меня с княжной? Ваше счастье, что она вас не узнала без синяков. Я не собираюсь держать возле себя тварь, похожую на Саранчу…

От последней фразы графиня снова дёрнулась, как тогда, во время разговора в машине.

— Я не Саранча! — прошипела она, а её чёрные глаза вспыхнули гневом. — Не Саранча!

— Ещё громче повторите, а то не все слуги в курсе.

— Р-р-р!

Она сжала кулаки, обогнула кровать и встала возле окна. Грудь и плечи опускались и поднимались от яростного дыхания.

— Вы ничего обо мне не знаете!

— А вы, похоже, знали меня ещё до нашей встречи. По крайней мере, там, в Духовном пространстве, стоило вам услышать моё имя…

— Я помню! — буркнула Екатерина не оборачиваясь. — Конечно, я вас узнала! Половина Империи знает вас в лицо, благодаря Турниру Кикиморы, а вторая хотя бы раз слышала о вас. Да, я наблюдала за вашими действиями. И за тем, как вы помогаете тем, кто рядом, делаете их сильнее, оберегаете…

— И? Что с того?

— А то, что я тоже хочу стать сильнее! И чтобы меня тоже кто-нибудь оберегал!

— У меня нет времени помогать каждой бедной сиротке, — пожал я плечами.

Да, прозвучало грубо, но искренне. У меня банально не хватит времени помочь всем и каждому. Да и желания. Есть те, кем я дорожу, кто мне близок. Вот этим людям я буду помогать, потому что они важны для меня. И это всё, что я могу сделать. Я же не бог какой-нибудь.

— Знаю… — Плечи рыжей поникли, дыхание успокоилось, а руки обхватили плечи. — Поэтому и хотела обратить на себя внимание, заставить спасти от мнимой угрозы. А потом, когда это всё не сработало, представился шанс стать полезной. И я им воспользовалась. Ну, теперь вы довольны, барон?

Екатерина обернулась и застыла тёмным силуэтом на фоне окна. Рыжие кудри рассыпались по её плечам.

— Нет, — ответил я, оперевшись спиной о стену напротив графини.

— Что? Почему? Я сказала чистую правду!

— Полуправду. Я всё ещё хочу узнать, кто вы такая.

Вдовина поджала губы. А потом выдохнула:

— Ладно… Ежели вы так упорны в своих желаниях, барон… Я лишь надеюсь, что вы так же упорно держите своё слово. Дайте слово, что никому не расскажете о нашем дальнейшем разговоре.

— Нет.

— Тогда я ничего вам не скажу!

— Тогда вы покинете мой дом немедля, — твёрдо сказал я.

Ощутил, как она снова злится. Вдруг почувствовал, что она концентрирует духовную энергию. Как именно? Не уверен, но, похоже, тренировки и постоянное использование духовной энергии улучшили моё чутьё. Быстро воздвиг между нами мощный духовный барьер, и в следующий миг небольшая духовная игла разбилась о него.

Графиня топнула ножкой, поняв, что ничего не вышло. А я отправил свою духовную иголочку по замысловатой траектории прямо ей между булочек.

— Ай! — взвилась она в воздух. — Что вы себе поз…

Ещё одна духовная игла туда же прервала её пламенную речь. Покрасневшая от негодования графиня потирала свою попку, надув щёки.

— Как я могу вам довериться? — бурчала она. — А если вы раскроете мою тайну остальным, едва я всё расскажу? Мне нужны гарантии, что вы ничего и никому не расскажете.

— Я решу, давать ли вам слово, только после вашего рассказа.

— Но как?..

— Вам придётся рискнуть. И я выйду из этой комнаты только в двух случаях. Я узнаю, кто вы такая, или чтобы проводить вас на выход.

— Ладно! Ладно… хорошо… — Графиня села на кровать боком ко мне и склонила голову. Рыжие волосы наполовину закрыли её лицо. — Вы должны понять, Ваше Благородие, что слова, которые прозвучат далее, я не говорила ещё никому и никогда. Для меня это всё равно что предстать перед вами в обнажённом виде.

— Тоже неплохой вариант, — не удержался я от маленькой шпильки.

Екатерина стрельнула в меня глазами, но тут же успокоилась и продолжила:

— Пообещайте хотя бы выслушать меня до конца.

— Это я могу.

— В одном вы правы, барон. Я — Саранча.

Она замолчала и взглянула на меня, ожидая реакции. Я молчал — ждал продолжения, как и обещал. Догадывался, что здесь не всё так просто.

— Точнее, не совсем Саранча. Мои отец и мать… То есть моя мать и… мой приёмный отец. Нет, не так. Не знаю, кем мне приходился граф Вдовин. Моя мать служила в одной из западных крепостей. Там она встретила графа Вдовина. Они полюбили друг друга и там же поженились. Комендант крепости провёл церемонию. В одну из разведывательных вылазок погибла вся группа вместе с графом Вдовиным. Только моя мать выжила. А вскоре она узнала, что беременна. Все подумали, что граф успел зачать дитя перед смертью, и матери разрешили покинуть крепость. Позже она вступила в права наследования, как единственная жена графа. Тётушки, его сёстры, отвернулись от моей матери. Считали, что она должна была поделиться с ними наследством. А потом… потом родилась я.

— И все всё поняли? Что отцом был не граф Вдовин? Или что вам рассказала мать?

— Мама ничего мне не рассказала, Ваше Благородие, — графиня взглянула мне прямо в глаза, — она умерла при родах.

— Оу… И… с чего вы взяли, что отцом был не граф Вдовин? — потерял я нить рассуждений.

— По началу никто ничего не знал. Меня считали… полнокровной Вдовиной, поэтому я в одночасье стала графиней. Меня выходила старая нянька графа Вдовина. И всё было хорошо, пока… я не поняла, что со мной что-то не так. Мне было десять лет, когда я очутилась в Духовном пространстве. Там-то и увидела свой истинный облик и всё поняла. А когда Инсект так и не проявился, укрепилась в своих подозрениях.

— Что вашим отцом была Саранча?

— Да.

— Как это вообще возможно⁈ — всплеснул я руками, чуть не сбив люстру.

— Не знаю. Но вы сами всё видели там, в Духовном пространстве, барон. Я никогда не сталкивалась с другими духовными практиками. Держалась от них подальше, потому что знала, какая реакция последует…

— Так ты наблюдала за нами? — вдруг догадался я.

Графиня потупила взгляд, уставившись на кончики своих домашних туфель. Из открытого носка торчали алые ноготки, похожие на капли крови.

— Я… Да, наблюдала. Увидела, как вы обучаете друг друга, помогаете. Как вы подбадриваете своих подруг. Как на Турнире, только в этот раз я видела всё своими глазами. А потом вы меня чуть не заметили, и я спряталась в той пещере. Ну… и вам понадобилось спрятаться именно в ней.

— Мда, — крякнул я, почесав затылок. — Должен признаться, неловко вышло.

— Я всё понимаю. Сама бы поступила так же. Но именно тогда я поняла, что хочу так же. Хочу быть… частью чего-то большего. Как вы наверняка уже догадались, с друзьями и близкими у меня туго…

— Характер. Всему виной ваш характер, графиня. Иной раз мне хочется счистить себе кутикулы тупой отвёрткой, лишь бы не разговаривать с вами.

— Эй! — взвилась она. — Да я вообще-то… да вы! Что, прям тупой отвёрткой⁈

Вместо ответа я заржал. Ну не мог я больше смотреть, как Екатерина загоняется с каждым словом всё больше. И такая она, и сякая. Одно понял: сама она ни фига не знает. Лишь предполагает. А вот правду узнать теперь вряд ли удастся. Если, конечно, она не врёт. Но вроде бы нет. Пока что будем считать, что не врёт, а там посмотрим. Но, учитывая её не совсем понятную природу, зелье ей давать не стоит. Оно может и убить её.

К моему смеху присоединилась и Екатерина. Вскоре атмосфера в комнате заметно потеплела.

— Ну, барон, — успокоившись, сказала она слегка печально, — вот моя история. Что вы скажете теперь? Дадите слово, что сохраните мою тайну? Или мне лучше уехать, пока обо всём не узнали ваши подруги?