Барон Дубов 9

Глава 10

Я их убил. Всех троих. Потому что перед глазами до сих пор лежала Вероника, закутанная в шубу и припорошенная снегом. Слава Богу, я подоспел вовремя, а там дальше уже лекари о ней позаботились.

А если бы нет?

Эти ублюдки просто оставили её в сугробе, когда на улице царит промозглый холод, и вовсе они не думали, уцелеет моя синеглазка или нет. Вот и я о них не стал думать. Отправил вслед за их главарём, ощутив что-то сродни мрачному удовлетворению. Остальные трупы, кстати, туда же закинули, как и вещи преступников. Теперь они исчезли без следа.

Может, Верещагин прав? И это что-то вроде топлива для меня? Нет, не хочу пока даже думать об этом.

Теперь мы знали, где Розен. Значит, надо нанести ему визит, пока его охота за Лизой не зашла слишком далеко. Только перед этим заскочим в пару мест.

— Я поеду с вами, — гордо заявила рыжая графиня, когда я озвучил план и сказал, чтобы все садились в одну из машин.

— Конечно ты поедешь с нами, — тут же согласился я, выходя из цеха на улицу. Дул холодный ветер. — Ведь мы поедем на твоей машине.

— С чего это вдруг?

— Не хочу упускать тебя из виду. Я до сих пор не знаю, какие цели ты преследуешь, поэтому не доверяю.

— Ой да ладно, — отмахнулась Екатерина, — признай, просто хочешь попялиться на мои сиськи.

— А это приятный бонус, — ответил, ни капли не смущаясь.

Да, я мужчина. И если рыжая стерва хотела мне за это попенять, то не на того напала. Я себя не стесняюсь.

Графиня села за руль.

— Ты точно в порядке? — спросил я Лизу.

Пальто её мы не нашли, поэтому накинул ей смокинг на плечи. Выглядела она в нём и в красном платье чертовски сексуально.

— Да, — улыбнулась с благодарностью девушка, когда я помог ей сесть.

Следом назад забрался Алексей Верещагин, а я занял место рядом с Екатериной. Машина тронулась и выехала из промышленного района как раз вовремя — навстречу попалось несколько полицейских машин. Видимо, кто-то из сторожей услышал стрельбу или крики. Но сыщики ничего не найдут, кроме пары брошенных машин.

В салоне было прохладно, но Вдовина вскоре включила печку, и стало тепло. Значит, можно поговорить не стуча зубами.

Я обернулся через плечо на парня в маске.

— Ну, Алексей, расскажешь, как ты здесь оказался?

— Вы знакомы? — хором удивились девушки.

— Технически я его вассал, — хмыкнул Алексей.

Парень сильно изменился после того, что с ним случилось. А ведь в августе он пытался прогнать меня с моей земли. За что я его зашвырнул на середину озера. Его отец хотел отобрать у меня землю, но до сих пор так и не смог этого сделать. А потом его сын, Алексей, присягнул мне на верность за то, что я спас его жизнь, когда за нами погнались кабаны в горах. Потом много чего случилось, но парень оказался полезным. Да и просто не совсем уж безнадёжным трусом.

Когда во время нападения на академию убийцы пришли за ним, он не стал прятаться за спинами девушек. Вышел навстречу своей смерти. И чуть не погиб. Его подожгли с помощью зелья — наверняка отсюда и уродливые шрамы на половину лица.

— Я освободил тебя от твоей клятвы верности, — сказал я, снова глядя вперёд. — Ты спас Лакроссу с Агнес и Вероникой во время нападения на академию. А теперь спас ещё и Лизу. Теперь я твой должник. А в должниках я ходить не люблю.

— Знаю… — согласился Верещагин.

— Поэтому не томи. Говори, зачем и как ты оказался здесь.

— Хорошо… — Алексей начал свой рассказ: — Как ты знаешь, после нападения я оказался на больничной койке. Убийцы пытались добраться до тебя и до меня, потому что мы оказались звеньями одной цепи.

— Об этом тоже не забудь рассказать.

Что нападения связаны, я никогда не сомневался. Но кому ещё я сдался, кроме цесаревича? К тому же на пару с Верещагиным.

— Всему своё время, — отвечал Алексей хрипло. Он теперь всегда хрипел. — Подозрения у меня возникли после родительской субботы, когда к нам приезжали близкие прямо в академию. Приехал и мой отец, что для него необычно. И вёл себя так, будто я его любимый сын, хотя всегда держался со мной хуже, чем с моими старшими братьями. Вот только что-либо выяснить я не успел. Оказался в больнице, в коме. Очнулся оттого, что меня опять пытаются убить. Несколько человек хотели что-то добавить мне в капельницу. Медсестра, которую они убили, случайно полоснула меня скальпелем, и я очнулся.

— Чёрт… — пробормотал я. — Об этом я не знал.

Машина ехала по центру города. За окном мелькали разноцветные огни и толпы гуляющих людей. Люди радовались жизни и падающему снегу.

— Мне удалось сбежать от них. Я пытался найти тебя, Николай, но в академии тебя не оказалось. И я начал действовать сам. Вот только…

Алексей замолчал. Я оглянулся. Он смотрел наружу, а на белом фарфоре мелькали цветные всполохи от вывесок и фонарей.

— Что только? — с тревогой спросила Лиза.

Обе девушки прислушивались к разговору.

— Все мои родственники оказались мертвы. Братья, сёстры, мать, мачехи… Все.

— Соболезную, — не кривя душой сказал я.

— Кроме отца, — продолжил Алексей. — Он жив, я знаю.

— Откуда? — уточнила графиня, выворачивая руль влево.

— Просто… просто знаю, и всё! — сорвался Верещагин.

Я не стал с ним спорить и на Вдовину взглянул так, что она передумала. Пусть Алексей закончит свою историю.

— Отец где-то прячется, и Розен может знать где. Наш род происходит из Новосибирска, и отец много работал вместе с Розеном. Да, их сделки честными не назвать, как и моего отца — благородным человеком. Что есть, то есть. С Розеном их можно даже друзьями назвать. Если кто и знает, где он, то это Розен. Но до него не так-то просто добраться. Его люди чрезвычайно преданы, потому что с предателями Розен суров. Просто убивает их ещё до того, как они вздумают его предать. Перед этим хорошенько помучив. Так я и оказался здесь. Выслеживал людей Розена, чтобы добраться до него самого и… не знаю, поговорить, наверно. Он мне не враг. Вот только… я не знал, что его люди охотились за твоей подругой, Дубов.

— Ясно, — кивнул я. — И теперь тебе нужна моя помощь, чтобы найти Розена?

— Нет. Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти отца.

Наш разговор прервался, когда машина, вильнув, заехала на подъездную дорожку к особняку Десятниковых. Гости аукционного дома разъехались. Фонари и подсветка дома погасли, и вместо них особняк освещался красными и синими зарницами. Мы остановились, не доехав несколько десятков метров до крыльца. Вся дорога была забита полицейскими машинами.

Войдя внутрь, столкнулся с кучей сыщиков. Один из них, судя по всему главный, высокий, худой, небритый и невыспавшийся мужчина опрашивал самого барона. Неподалёку скучал граф Акрапович с одним из своих телохранителей. Он медленно потягивал янтарный напиток из бокала со льдом, прислонившись спиной к колонне. Едва увидев меня, он что-то шепнул своему подчинённому, и тот ушёл.

— Всё в порядке? — спросил граф.

Я в ответ кивнул, а он обрадовал тем, что выбил из Десятниковых компенсацию в размере всех купленных мною лотов. То есть они мне, по сути, бесплатно достались. Неплохо. А потом Акрапович обрадовал сразу второй и третий раз. Второй, когда сообщил, что я должен ему комиссию в размере десяти процентов от суммы сделки с Десятниковыми. То есть несколько сотен тысяч рублей. Московский адвокат своего не упустит. Дай палец — откусит голову. Но работу свою он делает на отлично. Понимаю, почему Билибин работает с ним.

В третий раз он меня обрадовал, когда пришла Вероника в сопровождении его телохранителей. Услуги лекаря он оплатил из своего кошелька.

А потом меня наконец заметил барон Десятников.

— Вот он! Вот ваш главный свидетель! — завопил он, показывая сыщику на меня. — И подозреваемый! И убийца!

— Прежде чем обвинять моего клиента в чём-либо, потрудитесь доказать его вину, — тут же среагировал Акрапович, и Десятников заткнулся.

— Так это вашу подругу похитили? Верно? — тут же справился полицейский.

— Нет, — пожал я плечами. — Мои подруги просто заблудились в саду, и я нашёл обеих. Всё в порядке, господин полицейский, можете не волноваться.

— Тогда, Ваше Благородие, потрудитесь объяснить, что же случилось с охраной аукционного дома? Кто убил их? Что вы видели?

— Ничего не видел. Искал своих подруг, а что там происходило с охраной Его Благородия Десятникова, я без понятия. Наверняка кто-то что-то похитил и удрал с добычей.

Я не собирался тратить время ещё и на разборки с полицией. У меня его просто нет. Зато подставить Десятникова — милое дело. У таких людей с девяносто процентной вероятностью рыльце в пушку. Контрабанда, уход от налогов и прочее.

Полицейский вздохнул и потёр переносицу.

— Ясно… Никто ничего не видел, ещё скажите, что никого не убили… Ладно, барон Дубов, я попрошу вас не покидать город, чтобы мы могли связаться с вами для дачи показаний.

— Конечно, — кивнул я. — Через моего адвоката.

Пускай отрабатывает свою комиссию и дальше.

— А вас, господин барон, — полицейский снова повернулся к Десятникову, — я попрошу показать мне всю вашу документацию. Давайте убедимся, что ничего не пропало… Иначе у следствия не будет полной картины, и мы не сможем найти тех, кто перебил вашу охрану. Вы ведь хотите получить надлежащие страховые выплаты, верно?

Вдоволь насладившись злобной харей барона, который, судя по взгляду, боролся с собственной алчностью, я взял под локоть Веронику и вышел на улицу, где мы оба сели в машину. Над синеглазкой постарался лекарь Акраповича, которого он вызвал. Ни следа синяков или побоев на моей служанке не осталось, если не считать испорченной причёски и напуганного личика.

Но оно быстро стало радостным, когда Вероника увидела Лизу, а потом ещё и Верещагина.

— Лёша, привет! — тут же обняла она его, когда они втроём уместились на заднем сидении. Хотя казалось, что активная синеглазка заняла его почти полностью сама.

А я тем временем удивился, как она его так быстро узнала. Видимо, хорошая память на лица. Но не на даты по Истории государства Российского…

— П-п-привет, — удивился Верещагин такому приёму. И его взгляд, ставший колким, немного смягчился.

— Я навещала тебя в больнице, но ты всё время был в коме.

— П-правда?

— Конечно! Ведь ты нас спас. Правда, Коля?

— Правда-правда, — откликнулся я.

Вдовина развернула машину, и мы покинули особняк Десятниковых. Заехали в гостиницу, где забрали наши вещи. Графиня, как оказалась, поселилась там же, только этажом выше. У Верещагина вещей не было, кроме тех, что на нём. А после я дал волю своему голоду. Мы заехали в пиццерию, где взяли несколько штук с собой. Италии не существует уже семь веков, а их кухня жива и поныне. И весьма неплоха.

Теперь мы держали курс во Владимирскую губернию, где прятался Розен.

— Так почему тебя и меня пытались убить? — спросил я Верещагина, обернувшись.

Я кормил графиню Вдовину пиццей со своих рук, потому что дорога за городом оказалась покрыта льдом и машину то и дело швыряло в разные стороны. Рыжая вцепилась в руль мёртвой хваткой, чтобы не дать нам улететь в кювет, но от идеи поесть пиццы так и не отказалась. Попросила помочь ей с этим. Я предложил ещё и пожевать за неё, но был уничтожен гневным взглядом. Ладно, мне не трудно покормить рыжую стерву, как маленькую девочку. Заодно и сам поем.

— М? — хмыкнул я, откусив кусочек, чем вызвал явное недовольство Екатерины. Это же её кусочек. По крайней мере, она наверняка так думает.

— Мой отец хотел получить твою землю, но это была не его прихоть, — говорил Верещагин. Он отвёл маску в сторону, чтобы поесть, но, смущаясь, отвернулся при этом к окну. — Он работал с очень влиятельным человеком, который хотел получить землю твоего рода. Зачем, я не знаю. Как не знаю и того, кто это был. Отношения с этим человек мой отец держал в строгом секрете от всех.

— И поэтому ты думаешь, что это кто-то влиятельный?

— Очень влиятельный. И кто бы это ни был, он решил зачистить все следы.

— Ясно… — потёр я подбородок и снова сунул пиццу рыжей.

— Ар! — куснула она и испачкала подбородок сырными волосками.

— Знаешь, Алексей, я тут подумал… Я твой должник, поэтому помогу спасти твоего отца. Но с одним условием… он расскажет, кто охотится за мной и моей землёй.

— Я знал, что по-другому ты не согласишься, — хмыкнул он. — Конечно, я не вправе говорить за моего отца, но я сделаю всё, чтобы он сказал тебе имя того человека.

На том и остановились.

Ночка вышла долгая и не собиралась заканчиваться. Хорошо, что я в поезде успел отоспаться днём ранее. На скоростном дирижабле такой роскоши, как полноценная кровать, нет. Он же скоростной, лишний вес его замедляет.

К тому же после отвара графини Вдовиной я чувствовал странную бодрость. Мана-каналы оживали, и мана струилась по ним, даря ощущения восторга и воодушевления. Хотя, может, это просто радость, что с друзьями всё в порядке. В том числе с баронетом Верещагиным. Хотя я видел, что нападение убийц, что его чуть заживо не сожгли, не прошло даром. Раны на лице зажили, а вот на душе… Тут ни один лекарь не справится. Как и с некоторыми шрамами.

Всех на заднем сидении сморил сон. Вероника шумно сопела, запрокинув голову назад. Лиза уронила голову ей на плечо, а Алексей упёрся лбом в маленькое заднее окно. Под носом на стекле появлялась и тут же таяла испарина.

Мы с графиней смотрели, как жёлтые фары выхватывают редкие снежинки и голые деревья, а небо впереди всё больше светлеет. До Владимира оставалось меньше часа пути.

Пока все спят, можно выяснить, кто такая эта графиня Екатерина Вдовина и что ей от меня надо. Но почему-то самому разговор начинать не хотелось. А Вдовина ехала молча, вцепившись в руль. Машину мотало уже куда меньше.

Если я сейчас полезу к ней с неудобными вопросами, велика вероятность, что она просто замкнётся. Надо её спровоцировать.

Я нарочито повернулся к ней корпусом, отчего кресло подо мной издало предсмертный скрип, и уставился на её грудь. Отличную, кстати, грудь. Уверен, даже без корсета она имеет идеальную шарообразную форму, упругость и мягкость. Бледная кожа в темноте казалась фарфоровой, а рыжие локоны — медной гривой. Платье чуть испачкалось. И как она умудрилась протащить моё тело от входа в цех в сам цех? Пусть это всего десяток метров, но для хрупкой девушки среднего роста протащить меня, весящего двести килограмм… Подвиг.

Наконец, она почувствовала мой взгляд и яростно зашипела, стараясь никого не разбудить:

— Эй, какого хрена ты делаешь⁈

— Ты? Разве мы перешли на «ты»?

— Да, ровно в тот момент, как ты начал нагло пялиться на мою грудь!

Я пожал плечами, ответив:

— Я предупреждал.

— Чёрт, — сжала она руль, покраснев, — если бы я знала, что у тебя, Дубов, такие хамские манеры…

— То что? — подтолкнул её.

— То десять раз бы подумала, стоит ли с тобой связываться!

Есть контакт! Посмотреть на сиськи девушки, чтобы её разговорить, всегда работает. Если, конечно, не начинать извиняться и лебезить, мол, меня не так поняли. Нет. Тут надо переть напролом!

— Я тебе не навязывался, — снова пожал плечами. — Это ты ко мне неровно дышишь. С той самой встречи в Духовном пространстве.

— Что⁈ — Её возмущению не было предела. Она посмотрела через зеркало заднего вида назад. Троица мирно спала. — Говори тише! Эта, с синими глазами, кажется, меня не вспомнила, да?

Я оглянулся на Веронику. Она сонно почавкала губами, будто услышала, что разговор идёт о ней, и снова засопела.

— Она видела тебя всего пару секунд и в темноте. Но достаточно того, что я помню. И помню, как ты вышвырнула нас оттуда.

— И чуть сама не умерла при этом, — зло буркнула девушка. — Во второй раз. А сегодня был третий. Точнее, вчера. Угораздило тебя здесь встретить…

— Кто ты такая?

— В смысле?

Я пристально посмотрел на девушку. Она явно чувствовала мой взгляд, но встретить его не спешила.

— Ладно, не хочешь — не говори, — хмыкнул я. — Сам угадаю. Ты — Саранча.

Она дёрнулась, и её лицо перекосилось, будто я ударил её по заднице плетью.

А? Да ладно? Неужели угадал?