Барин-Шабарин 6

Глава 13

Капитан третьего ранга Фёдор Сергеевич Керн стоял на палубе пароходофрегата «Одесса» и пребывал в нетерпении. Он настроился сегодня отдать всего себя, но только пароход Одесса не должен позволить захватить город Одессу.

Да, этот корабль имел в своём вооружении всего лишь шестнадцать орудий, но зато почти все они были бомбическими и могли стрелять довольно далеко, при этом иметь внушительную разрушительную силу. Лишь только две карронады, стоящие на вооружении пароходофрегата, были для ближнего боя.

Фёдор Сергеевич, получив буквально два месяца назад повышение, став капитаном третьего ранга, даже не предполагал, что, по сути, под его командованием окажется небольшая, но всё же эскадра. Керн в ходе проведённых буквально две недели назад учений смог оценить возможности небольших однотрубных пароходиков под общим названием «монитор». Именно на них он и хотел сделать ставку в этом сражении.

Именно так! Капитан третьего ранга русского Черноморского флота Фёдор Сергеевич Керн был готов бросить вызов всей англо-французской экспедиции. И это не было бравадой. Если англичане и французы вдруг решат отойти от Одессы, то, конечно же, Керн не даст приказ их преследовать. Но он и не собирался сдавать Одессу. Пока живой… До последнего. Вот такой был настрой не только у Керна, но и у всех причастных к обороне.

На последнем Военном Совете чётко была поставлена задача генерал-губернатором — Одессу врагу не сдавать! Хоть бы и костьми лечь, но сражаться за каждый дом, тушить любое здание, глотки грызть интервентам. В городе повсеместно вводились пожарные правила, которые уже были апробированы в городах Екатеринославской губернии. На каждом переулке, у многих домов стояли бочки с водой, рядом же находились кучи песка, строительный инструмент.

Воровали… Инструменты то там, то в ином месте, но пропадали. Одесса… Она такая… Мама! Но введённый в городе комендантский час и частые патрули военных пресекали воровство и бочек, и инструмента. Были также назначены ответственные по каждому кварталу города за противопожарные действия, набраны команды из горожан, которые должны были слаженно тушить любые пожары. Так что… Враг не пройдёт!

Заместитель командующего одесским гарнизоном Иван Карлович Брандт уже отправился за подмогой в Александровск Екатеринославской губернии, где, по сведениям генерал-губернатора Фабра, должен находиться полк Екатеринославской ландмилиции.

Оттуда же можно было пополнить, пусть и незначительно, но стрелковое вооружение имеющихся сил гарнизона. А ещё на протяжении последних двух лет Одесса понемногу, а в последние полгода — так и ускоренными темпами — обрастала различными оборонительными укреплениями. С приходом генерал-губернатора шестьдесят пять устаревших орудий, которые были основой обороны Одессы ранее, частично заменены новыми бомбическими орудиями.

Так что враг пришел не внезапно, Одесса готова. Готов ли враг?

— План сражения все помнят? — спросил Керн у присутствующих офицеров его флагмана.

— Так точно, ваше превосходительство! — почти хором отозвались решительно настроенные воины.

— Тогда передавайте на остальные корабли все необходимые сведения, — сказал командующий эскадрой и стал ожидать того самого первого выстрела, который и должен был начать всю эту бойню.

Стрелять должны первыми с береговых орудий. Ну или «гости» начнут первыми. В обоих случаях это будет сигнал к началу сражения.

Капитан-лейтенант Степан Артамонович Калитин командовал монитором «Белуга». Это был один из самых первых построенных в Российской империи цельнометаллических пароходов. Его главным достоинством являлось не только наличие стальной брони, но и обтекаемость корпуса, а также расположение пушек на носу и корме.

Да, броня по меркам двадцать первого века была бы смехотворной, да и вооружение не такое многочисленное, как у английских линейных кораблей. Но у «Белуги» был один крайне важный параметр — её почти невозможно было потопить. Даже если пробить обшивку, монитор продолжал держаться на воде, ведь внутри были установлены переборки, выполненные из парусины, пропитанной смолой и засыпанные камышом и торфом.

Калитин накануне получил приказ, что именно «Белуга», как передовой монитор небольшой эскадры однотрубных пароходолодок, пойдёт на максимальное сближение с неприятелем. Его задача — атаковать флагман, либо тот корабль, который посчитает самым важным в боевой линии противника. Он даже провёл короткое, но предельно честное собрание с экипажем, где предупредил, что, возможно, все они погибнут. Никто не отказался.

— Господа офицеры, я не собираюсь становиться ни героем России, ни её позором. Я просто хочу, чтобы после сражения англичане и французы поняли: мы не сдадимся. Пусть и погибнем, но покажем, что с Россией надо считаться, — сказал тогда Калитин.

Экипаж ему ответил троекратным «ура», после чего началась подготовка. Все понимали, что завтра утром может начаться бой. Предполагалось, что прибывшие европейцы сперва запросят переговоры. И была задача — максимально их растянуть по времени, чтобы выиграть ещё один день. Но оказалось — раньше…

Первые выстрелы раздались с английского пароходофрегата «Тигр». Это был пробный залп, скорее, пристрелочный. Снаряд пролетел с характерным воем над русскими кораблями, упал в воду, вызвав внушительный фонтан, и ушёл вглубь, не причинив вреда. Но это был знак, что бой начался. Теперь не стоило ждать выстрела со стороны береговой батареи. Нужно действовать.

Адмирал Гамелен видел, как выдвигаются русские металлические лодки на паровой тяге, но почти и не реагировал на это. Задача стояла чёткая: нужно определить огневые позиции береговой артиллерии, а после уже уничтожить русские «ля монитор».

— Ударьте пятью пушками для острастки! — приказал французский адмирал, когда его флагман вышел на достаточную дальность стрельбы, чтобы попадать в строения на самом берегу моря.

— Бах-ба-бах! — раздались выстрелы, и француз с удовлетворением увидел, что две бомбы практически разорвали в клочья одно деревянное строение в порту Одессы.

— Бах-ба-бах! — прозвучал ответный залп из трёх орудий русских.

И… Это был выстрел из каменного, закрытого бастиона. И не было дыма. Смятение поселилось в сердце французского адмирала. Он явно растерялся. Что это? Новое оружие русских? А какие ещё сюрпризы ожидают европейцев на этой войне?

Смятение Гамелена усилилось, когда он понял…

— «Наполеон» получил пробоину и течь. Одно попадание, но сильный разрыв в районе ватерлинии, — доложили адмиралу.

— «Наполеон»? Но как? — Гален спешно прошёл к другому борту корабля, дальнему от города.

Новейший пароходофрегат «Наполеон» французского флота находился во второй линии. Там, куда русские орудия ну никак не должны были добивать.

— Бах-ба-бах! — прозвучало уже четыре выстрела, всё с тех же бастионов.

— Есть попадание в «Наполеон»! — не скрывая своего удивления, закричал офицер.

На корабле, названном именем императора Наполеона I, начались работы за живучесть корабля. Вот только… Статичность пароходофрегата подразумевала, что он обречён. Русские пристрелялись и просто целенаправленно топят «Наполеона» особо точными пушками.

— Открыть огонь со всех орудий по городу! Ударить заградительным огнём по приближающимся русским лодкам! — взял себя в руки француз и начал командовать.

Гамелена отрезвил взгляд английского контр-адмирала, который находился на флагмане союзного флота, как наблюдатель за действиями своего французского коллеги. Теряться в присутствии лайма? Нет, француз не доставит такое удовольствие своему извечному врагу и лишь временному союзнику.

Александр Петрович Щеголев кричал. Он, ещё молодой прапорщик, получивший под своё командование батарею № 6 на оконечности Практического Мола, попал. Уже три попадания по кораблю с названием «Наполеон». Это была юношеская выходка — ударить именно по «Наполеону». Явные сравнение с той Отечественной войной были и в России и во Франции. И потопленный «Наполеон»… Что может быть лучше для русского уха! Тем более, был приказ бить по вражеским кораблям второй линии, вот и бил Щеголев [в реальной истории Щеголев также отличился, выбив из боя французский фрегат «Ваубан»].

— Давай, братцы! Поднажми! — кричал прапорщик, понимая, что нужно не только радоваться, но и работать, использовать явные преимущества «шабаринок», в том числе и в быстрой системе перезаряжания орудий.

Никто не согласился менять свои, уже пристрелянные орудия, на шабаринки. Нет, многие понимали ценность орудий, но артиллеристы опасались не оправдать возложенное на них доверие. А вот у прапорщика и выбора-то не было. Вчерашнего выпускника кадетского корпуса просто назначили командовать новыми пушками, из которых ещё вчера стреляли, тренировались, пристреливали сектора.

— Готов! Готов! — уже меньше, чем через минуту докладывали командиры расчётов.

Щеголев мотнул в разные стороны головой, будто избавляясь от наваждения. Так быстро зарядились! Хотя…

— Быстрее можно перезаряжать! — вместо похвалы солдаты получили выволочку.

Щеголев с блокнотом и английским прибором для точной стрельбы прошёлся вдоль всех четырёх орудий. Он сам не спешил. Сверился…

— Бей, братцы! — в предвкушении выкрикнул Щеголев.

— Бах-ба-бах! — прозвучали выстрелы.

Стены бастиона ещё больше усилили звуки. Но выручали специальные беруши, как и открытый рот Вот только всё равно в ушах и расчётов, и командира звенело.

— Три попадания! — закричал Щеголев, аж подпрыгнув на месте и ударившись в потолок бастиона.

Пару минут, не имея возможности оторвать глаз, Александр Петрович, как и все солдаты бастиона, наблюдали, как вдали начал тонуть новейший французский фрегат.

— Что стоим? Перенаправляем орудия на следующий корабль! — опомнился молодой прапорщик. — Напьемся после боя. Сейчас работаем.

Капитан третьего ранга Керн стоял на палубе пароходофрегата «Одесса» и на силу закрыл рот, который был раскрыт от удивления.

— Шестая батарея Щёголева потопила французский пароходофрегат, — не верящим голосом произнёс капитан третьего ранга, — а потом уже громко, для всех офицеров флагмана русской эскадры, выкрикнул: — Господа, вы это видели?

Конечно же, видели все. Но, глядя на реакцию своего командующего, также молчали, держа в себе те бурные эмоции, которые появились, как только фрегат «Наполеон» стал заваливаться и уходить под воду.

— Ура! — разнеслось по фрегату «Одесса».

Керну пришлось приложить ряд усилий, чтобы взять себя в руки, все только начиналось нужно и дальше следить за разворачивающимся сражением. Да, уже не избиение русских кораблей, а полноценное сражение. Весь порт практически не был поврежден, если не считать одного деревянного склада, заранее опустошённого.

А ещё своё слово не сказали мониторы. Мониторы, как серые низкие тени, медленно приближались к вражеским позициям. Их силуэты терялись в утреннем тумане и пороховом дыму. «Белуга» шла впереди всех, как и положено флагману маскитного флота.

Калитин стоял, опершись на перила. Его глаза светились маниакальной решимостью.

— Бам! — прилетела в монитор «Белуга».

Присутствующая в нём команда из шести человек, несмотря на то, что в их ушах были беруши, схватилась за головы. Крайне неприятно. Без лёгких контузий в этом бою точно не обойтись. Но… при прямом попадании французской бомбы монитор, хоть и немного, лишь на время, потерял ход, но остался на плаву и может дальше двигаться и воевать!

— Носовыми — огонь! — на разрыв голосовых связок проорал Калитин.

— Бах-бах! — разрядились два орудия, а канонир сразу же закрыл металлическую дверь, чтобы пороховые газы не заполнили всё внутреннее пространство монитора.

Безусловно, на таких кораблях должны стоять «шабаринки». Но подобных пушек всё ещё крайне мало. Глухо, но всё равно было слышно, как и другие мониторы начали разряжать свои орудия.

— Есть попадания! — прокричал помощник капитана монитора.

После того, как строй мониторов разрядил свои орудия, на правом фланге построения флота сразу загорелись два английских корабля.

— Разворот! Отходим! — прокричал Калитин.

«Белуга» стала разворачиваться, её примеру последовали и другие мониторы. Тактика была простой, но, как уже понятно, вполне действенной. Перезарядка пушек в условиях боя — сложная задача. Но есть ещё и кормовые орудия. Вот и получалось, что после разворота нужно ударить двумя кормовыми, а в это время как раз перезарядить носовые. Вот так и нужно бить врага, прикрываясь береговыми батареями.

— Бах-ба-бах! — ударили с берега, как только два уцелевших французских фрегата устремились в погоню за мониторами.

— Бах-ба-бах! — это уже мониторы разрядили свои орудия.

И были попадания. Они не могли не быть с такого близкокого расстояния. Попадания были и в мониторы и крайне непросто приходилось командам внутри, у некоторых уже носом и из ушей сочилась кровь. Но они жили, они сражались. А враг все меньше имел возможность стрелять по мониторам. Они были низкими, неудобными для пушек с кораблей.

Адмирал Гамилен недоумевал. Один фрегат потоплен, три борются за выживаемость. При этом были попадания в русские «ля монитор» — и ничего. Они остались на плаву, кроме одного, которому удалось сбить трубу, и он сейчас дрейфует. Вот только все береговые орудия, которые только были в зоне поражения, стали бить по французскому флоту.

Особенно докучал один бастион. Тот, где стреляли порохом, что не оставлял дыма. И стреляли удивительно, поразительно точно. Складывалось впечатление, что лишь дело времени, пока этот бастион перестреляет о потопит весь англо-французский фло.т

— Бах! — в корму флагмана союзного флота прилетел один из снарядов именно с того бастиона.

— Пожар! Команды! Тушить! — кричали вокруг.

— Нужно уходить! — вслух сказал адмирал, понимая, что уже скоро, если пристрелочный русский снаряд, один из четырёх, попал, то сейчас начнутся попадания.

— Похоже, это их главный козырь, — усмехнулся Гамилен, но без веселья. — Передайте на «Тигр», пусть займёт позицию и откроет огонь по этому железному уроду.

Адмирал указал на разворачивающийся монитор русских «Белуга», который нацелился на английский пароходофрегат «Тигр», который уже застопорил движение и не мог выйти из боя, обстреливаемый сразу двумя русскими бастионами.

— Бах! Бах! — прозвучали выстрелы с французского флагмана.

Попадание было, по касательной бомба прошла, задев обшивку «Белуги», но несущественно.

— Бах-бах! — прозвучали ответные два выстрела, но не французу.

Русские добивали «Тигр». Точнее сказать, уже и не добивали, а окончательно делали так, что этот пароход придётся оставлять или брать на буксир, но подавляться другими кораблями.

— Бах-ба-ба-бах! — разрядился французский парусный линейный корабль сразу сорока пушками.

Пять мониторов получили серьёзные повреждения. Вот только для того, чтобы линейный корабль вышел на ударную позицию, ему пришлось подставляться и самому. А еще часть мониторов вошли в «слепую зону», настолько приблизились к кораблю, будучи низкими, почти скрываясь в воде, что высокопоставленные пушки на линейном корабле не могли достать.

— Огонь! — счастливо закричал капитан третьего ранг, а Керн, когда увидел, насколько качественно подставился французский парусник, вышедший со второй линии на охоту за мониторами.

— Бах-ба-бах! — сразу пять бомб полетели в сторону деревянного парусного флотского анахронизма.

— Есть! Есть попадания! — кричал помощник капитана.

Решение… Нужно было волевое решение. И Керн наблюдал за разворачивающимся сражением, прикидывая расклады. Пароходофрегат «Тигр» и линейный парусник врага были наиболее близки к берегу, они уже обездвижены, парусник почти обездвижен, потеряв часть парусов и получив серьёзную пробоину по ватерлинии. А в это время на двух торговых кораблях, которые вооружили на скорую руку лишь десятью орудиями, да ещё и старыми, были абордажные команды. И есть шанс захватить сразу два вражеских корабля и вовсе прославить себя.

— Нет, позже! — Керн всё же не решился отдавать пока приказ на выдвижение транспортников с абордажными командами.

В это время на другом английском пароходофрегате «Один» наблюдали, как монитор «Белуга» приближается слишком близко. Англичане не стали ждать приказа, начали палить из всех доступных орудий. Но «Белуга», как и «Осётр», и «Карп», словно не замечали попаданий.

Тяжёлые снаряды рикошетили от их корпусов или оставляли вмятины, не нарушая целостности. И пусть внутри мониторов уже были потерявшие сознание и серьезно контуженные, они вели бой. В ответ отряд мониторов дал залп носовыми, и один из его снарядов угодил в надстройку «Одина», вызвав пожар. Англичане замешкались, пытаясь потушить огонь, и на короткое время прекратили стрельбу.

Керн всё это видел. Он только подумал о том, что эту атаку мониторов было бы хорошо поддержать с берега, а ещё лучше — из Шабаринок. И…

— Бах-ба-бах! — четыре снаряда шестого бастиона прапорщика Щеголева устремились на помощь русским мониторам.

— Ай да сукин сын! Молодец! Дочку за него отдам! — выкрикнул в порыве радости Керн.

И в этот момент капитан даже не думал, что его Аннушке, дочке всего-то одиннадцать лет.

Щеголев видел бой. Он на время оставил французский флагман и перенаправил орудия на помощь уже несколько потрёпанным мониторам. И… Ещё один «минус» в союзном флоте.

Вражеский флот стал разворачиваться и разрывать дистанцию. С «Одессы» тем временем начали стрелять залпами. Если раньше Фёдор Сергеевич Керн приказывал вести прицельный огонь, то теперь, когда дистанция сократилась до полутора вёрст, важно было подавить врага количеством и плотностью огня.

И результат не заставил себя ждать. Два снаряда угодили почти одновременно в один из французских бомбардирских пароходов. Один попал в дымовую трубу, разорвался уже в топке, вызвав сильнейший пожар, другой пробил палубу, угодив в трюм, где находились боеприпасы.

Раздался взрыв, который слышали даже в центре города. Народ, собравшийся на возвышенностях и крышах, не понимал всего происходящего, но, когда в небо взметнулось пламя и столб чёрного дыма, и один из вражеских кораблей исчез, взорвавшись, разошелся в радостных возгласах.

Попадание в крюйт-камеру, как финальный аккорд всего сражения — это было песней, героической одой, но всё же больше уму и труду тем… тому, кто создавал мониторы, пушки, кто готовил Одессу к войне.

Гамилен смотрел в подзорную трубу и понимал — всё. Слишком много сюрпризов, нового вооружения, которое ещё нужно осмыслить. Потери ужасные… Не вернуть четыре корабля, хотя и линейный корабль в парусном оснащении «Брест» ещё мог уйти. Это сложнейшая задача, чреватая потерей ещё пяти вымпелов.

— Сигнал: отходим! — приказал он.

Сигнальные флаги появились практически одновременно на нескольких кораблях. Все поняли: французский адмирал отдал приказ на отступление. Все ждали этого приказа. Союзники столкнулись с таким сопротивлением, о котором не догадывались.

Гамилен не считал это поражением. Точнее сказать, убеждал себя в этом и уже мысленно готовил доклад, оправдывающий его действия. Адмирал хотел думать, что это всё была разведка боем. Он хотел понять, на что способны русские, оценить их силу и подготовленность. И теперь он знал. Но всё же внутри адмирала жгло разочарование. Он надеялся на быструю победу, на демонстрацию мощи европейского флота. А в итоге — потеряны корабли, есть повреждения ещё у пяти вымпелов.

И это повод для того, чтобы англичане поставили вопрос о компетентности французского адмирала.

— Ура! — понеслось с пригорков.

Как ни старались убрать любопытствующих горожан, часть Одессы всё равно пробиралась на крыши домов, пряталась, но наблюдала за боем.

Фабр, находящийся в здании портового управления, стоял у окна и тоже видел взрыв вражеского корабля, как и всё остальное. Он тихо перекрестился и сказал:

— Господи, спасибо!

На «Одессе» Фёдор Сергеевич Керн, наблюдая за отступающим вражеским флотом, уже не чувствовал эйфории. Он прекрасно понимал, что это лишь первый бой. Что враг вернётся. Что не удалось потопить флагман, не удалось нанести решающего удара. Да и опустошенные были все. Столько эмоций выплеснули во время боя, что все, поголовно, хотели выпить по стакану водки и лечь спать. Сил не было.

Но задача была выполнена. Одессу не сдали. Более того — враг отступил.

— Передать всем кораблям — прекращаем огонь. Спасать выживших. Поднять флаги. Сегодня наша виктория. Даст Бог, так будет и впредь! — спокойно сказал Керн.

С берега начали аплодировать. Народ кричал «ура», бросал вверх шапки. Женщины плакали, обнимая друг друга. Кто-то даже упал на колени, молясь.

Фабр вышел из здания и, опираясь на трость, пошёл в сторону порта. Он не торопился. Он чувствовал себя уставшим, но живым. И впервые за последние месяцы — нужным.

— Что стоите? Быстро к героям и опрашивать! Нам нужна серия репортажей о бое! — кричал Хвостовский на своих подчинённых.

Он направлялся в расположение Южной армии и лишь случайно задержался в Одессе ещё на день. А тут такое…