Барин-Шабарин 6

Глава 12

Мы стояли в Силистрии и рядом с ней, но не двигались вперёд. Инженерам было поручено восстановить крепость и создать из неё опорный пункт русских войск. Генерал-фельдмаршал, князь Михаил Дмитриевич Горчаков говорил о том, что французы и англичане, высадившиеся в Варне, не пропустят нас вглубь Болгарии.

И рваться туда, по мнению Горчакова, было бы преступным решением, которое повлечёт за собой неминуемую погибель Южной армии. Я не был согласен с этим и даже позволил себе высказать некий скепсис. Но в отличие от того, когда меня слушали по поводу партизанского движения, в вопросе дальнейших действий всей русской армии в вежливой форме попросили оставаться в стороне.

Между тем, где-то в Варне сейчас бушует холера и наши противники уже терпят серьезные санитарные потери. Ведь не только рядом с ними опасная болезнь. У них еще и нет своего профессора Пирогова. А я вот рискнул бы, при жесточайших мерах карантина внутри нашего войска, все равно продвинуться вглубь Балкан. По крайней мере, наше движение могло бы выбить из голов французов и англичан мысль о десанте в Крыму, они бы прикрывали выход к Константинополю, терпели еще большие санитарные потери, и стачивались количественно без активных боев.

Но я и понимал все те резоны, которые были у прибывшего командующего, чтобы не растягивать русскую армию и не углубляться в Болгарию. Австрийцы, эти подлые предатели, уже не намекали, да уже говорили прямо, что, если русские продолжат движение, то они будут вынуждены… Не уточняли, что именно. Но и так понятно.

Не хотят они отдавать нам первенство на Балканах. Ну так можно было договориться. Разделить сферы влияния. Ну нам… Болгария, Сербия, Валахия и Молдавия, а им… Холодец дребезжащий и обязательно с хреном.

Была бы хоть Пруссия настроена к нам нейтрально-дружелюбно, так можно было бы перенаправить все те силы, что стоят на границе с германцами. И тогда пусть австрийцы ещё хорошенько подумают, стоит ли им входить в клинч с Российской империей.

Но, я думал и о том, что нужно сделать для лучшей позиции в переговорном процессе. Для завершения этой войны русской армии следовало бы совершить героический рывок к Константинополю. Флаг над православной Софией — вполне себе аргумент, чтобы начать деятельное урегулирование всей европейской политики.

Ведь это только на первый взгляд англичанам и французам крайне выгодна война. И те, и другие сейчас терпят огромные убытки из-за того, что лишились русского рынка сбыта своих товаров. Англия являлась крупным экономическим партнёром Российской империи, продавая нам невероятное количество своей продукции, тем самым поощряя расширение производства внутри Англии. Французская текстильная отрасль, как и винодельческая, также сильно страдают от войны.

А еще на них давит пресса и общественность. Все ждут показательной порки русского медведя. Если газетчики начнут писать о том, что французская и английская армии имеют большие санитарные потери, что они ничего существенного сделать пока не могут, а русские взяли непреступную Силитрию, да еще и убили, пленили почти две тысячи европейцев… Кому бы дать денег, чтобы это напечатали? Вот не пожалел бы, озолотил бы. Но, зная английскую прессу, такие статьи скоро могут и сами появиться.

Так что война будет длиться лишь до того момента, пока у французов и англичан будут оставаться надежды, что они в обязательном порядке победят. Что вот-вот и начнется показательная порка, а русский медведь будет готов сделать все, чтобы только его отпустили обратно в берлогу, в спячку.

— Господин Шабарин, попрошу вас ненадолго задержаться, — когда уже генерал-фельдмаршал объявил окончание Военного Совета, князь Горчаков обратился ко мне.

Генералы уходили из шатра командующего, оборачиваясь в мою сторону, проявляя излишнее любопытство. Я для всех был непонятной фигурой. Все, кто больше думает, чем наслаждается собственным эго, знали, что взятие Силистрии — в немалой степени моя заслуга. Уже то, что мой полк первым зашёл на крепостные стены турецкой твердыни, вызывало у многих зависть. А тут ещё командующий хочет поговорить со мной лично и без посторонних.

— Из того, что, я понял о вас, господин Шабарин, то не могу сомневаться — вы, действительно, — сын нашего русского Отечества и яркий верноподданный его Императорского Величества, — начал разговор Горчаков, когда его комнату, или даже зал, в крепости, покинули все генералы. — Вы должны понимать, что наша армия находится не в лучшем состоянии, чтобы идти вперёд. И мне горько об этом даже говорить. Вместе с тем я хотел бы от вас увидеть подробные списки всего того, что вы сможете поставить в Южную армию для её укрепления.

Генерал-фельдмаршал сделал паузу, изучая мою реакцию. Я же старался быть невозмутимым, но спокойствие давалось большой ценой. Сколько я уже отдал армии! Есть ли человек, группа людей, кто мог бы по этому показателю сравниться со мной?

Это непреложная истина, когда одариваешь подарками, будь то женщину или русскую армию, в обоих случаях ожидаются подарки ещё более существенные, возрастающие в стоимости и количестве по экспоненте. А вот заикнёшься о том, что за каждый подарок необходима плата, ты можешь стать врагом пуще того, кто никогда и ни в чём не помогал безвозмездно.

Но не для того ли я прожил почти пять лет в этом мире, чтобы не иметь возможность помогать армии, даже в ущерб своему собственному карману. Это не означает, что я полнейший бессребреник. Я всерьёз рассчитываю монетизировать все свои вложения в русскую победу. Сделать это хотя бы уже тем, что и после войны мои предприятия будут иметь стабильный государственный заказ.

А ещё мне стало «королевство маловато». Екатеринославская губерния, я уверен, останется в моём сердце, а также будет в дальнейшем наполнять мои карманы, но я хотел бы принимать решение на самом верху. Уже серьёзно устаю от того, что мне приходится лавировать, ухищряться, действовать исподволь. Что мой голос, если и слушается, то в пол-уха. Я хочу иметь доступ к принятию судьбоносных решений. Я хочу оказаться подле государя.

Да, я собираюсь занять кресло в Петербурге. Уверен, что все мои действия уже не проходят мимо всевидящего ока императора. Более того, уже на днях я ожидаю приезда Хвостовского, который будет исполнять роль военного корреспондента, но и писать статьи, в которых в обязательном порядке я буду показан с наилучшей стороны.

Так что я рвусь к власти. Я хочу участвовать в проектах по освобождению крестьян от крепостничества. Я хочу запустить в России масштабную программу индустриализации, основанную на строительстве железных дорог. Я много чего хочу… И я иду к своим целям, в том числе и подставляясь под вражеские пули.

— Уже сегодня, ваше высокопревосходительство, вам будут переданы все те списки, позвольте употребить это слово, «номенклатура» поставок в армию. Здесь и сейчас я не потребую денег. Но хотел бы заручиться распиской, что после нашей победы мне будет возвращена хотя бы часть потраченных средств. Не выгоды собственной ради. Дело в том, что ещё три-четыре месяца таких поставок, и мои предприятия будут вынуждены брать кредиты в банках, чтобы покрывать расходы. После они станут убыточными и в долгах. Все производства попросту будут вынуждены закрыться, — объяснял я ситуацию Горчакову.

На самом деле, обстоятельства не столь плачевные. Насколько я знал, из Петербурга, где было создано своё Общество вспомоществования русской армии, почти полмиллиона рублей были переведены в Екатеринославский Губернский банк. В самой губернии увеличились сборы с теневого рынка и со всяких жуликов, что тоже формирует финансовую подушку для моих предприятий при распределении этих, не совсем легальных средств.

Но даже с этой помощью максимум, на что можно рассчитывать — поддерживать производство на нынешнем уровне. Не говоря уже о том, что реализуется программа резкого увеличения количества выпускаемой продукции. Всех средств, что сейчас собираются, мало. Конечно, нужно еще понять, как там обстоят дела в Петербурге и насколько сейчас выгодно распродавать купленные мной английские и французские товары по завышенным ценам.

Вот и нужны гарантии от государства, что после войны нам вернут хотя бы себестоимость части произведённой и поставленной в армию продукции. Ведь не только Луганский завод, моя мастерская или другие предприятия губернии работают на войну. Мы плотно сотрудничаем, в том числе, и с Тульскими заводами, которые отгружать продукцию себе в убыток не желают.

— Ещё генерал-фельдмаршал, светлейший князь Иван Фёдорович Паскевич, подавал Его Величеству прошение, чтобы вам, в соответствии с Табелем о рангах, присвоили армейский чин генерал-майора. Не могу осуждать действия предыдущего командующего, тем более, что через неделю-другую должен прийти ответ из Петербурга. Я почти не сомневаюсь, что он будет для вас положительным, не без стараний вашего покровителя, светлейшего князя Михаила Семёновича Воронцова, — сообщил мне приятную новость Горчаков.

Наконец-то! И всё же я был несколько неправ по отношению к Паскевичу. Он хоть меня и недолюбливал, но, видимо, увидел то, что я так стремлюсь показывать все пять лет своего пребывания в этом мире. Я двигаю Россию к победе!

Андрей Яковлевич Фабр стоял на набережной Одессы и наблюдал за тем, как к городу подходят англо-французские корабли. Генерал губернатор новороссийских территорий не был военным человеком. Оттого для него, как и для многих других, было неожиданным, когда император назначил именно Фабра на эту ответственную должность.

Это уже немного позже стало понятно, что Фабр на самом деле поставлен сюда не для того, чтобы воевать. Он стал во главе Новороссии для того, чтобы предоставлять максимальное удобство для военных, которым по долгу службы и положено вести войны. Логистика, дороги, обустройство складов, лазаретов, и многое другое — вот сфера деятельности Андрея Яковлевича.

И государь не ошибся с выбором. Да, Андрей Яковлевич Фабр в последние годы несколько разленился, всё больше передавая полномочий своему заместителю. Однако, как только он узнал о том, что ему предстоит большое дело, Андрей Яковлевич, словно птица Феникс, воспрял духом засучил рукава и начал работать.

И тут обнаружилось, что он в какой-то мере даже подражает Шабарину. Все подходы, которые использовал в своей работе Алексей Петрович Шабалин, чаще всего оказывались наиболее эффективными, что позволяло Фабру решать немало, казалось бы, сложных вопросов.

— Что скажете, Дмитрий Ерофеевич, выдюжим? — спросил генерал-губернатор у командующего Одесским гарнизоном Дми́трия Ерофе́евича О́стен-Са́кена

— Мы убрали всех людей и всё самое ценное с прибрежных территорий. Батареи готовы к бою, восемь торговых судов под прикрытием мониторов и четырёх новейших шабаринок, — доложился генерал-адьютант.

Фабр улыбнулся. Он не был честолюбивым человеком к успехам того молодого своего вице-губернатора Алексея Петровича Шабарина. Напротив, чтобы сохранить присущее ему эмоциональное спокойствие, принял для себя, как истину, что это именно он выпестовал такого замечательного управленца, как Шабарин.

Да и, в конце концов, Андрей Яковлевич, не имея собственной семьи долгое время, женившись в весьма преклонном возрасте на матери своего же «ученика», то и дело ловил себя на мысли, что относится к успехам Шабарина, будто бы это успехи его собственного сына.

Супруга генерал-губернатора во многом остепенилась, когда стала генерал-губернаторшей, даже занялась сейчас такой модной забавой, как благотворительность, направленной на помощь армии и флоту. Опять же, в этом деле пионером был Алексей Петрович Шабарин. Так что, когда Андрей Яковлевич узнал о том, что новые пушки, присланные из Луганска в войсках называют «шабаринками», счёл это забавным и даже гордился, что именем его пасынка называют новейшее оружие.

— Дмитрий Ерофеевич, вы же понимаете, что я лишь своей волей и властью перехватил эти орудия, которые были изготовлены за деньги Алексея Петровича Шабарина и для него же. Так что будьте любезны, используйте эти пушки так, чтобы я не жалел о своём решении об изъятии отличных четырёх орудий у своего пасынка, который нынче героически сражается у стен Силитрии, — сказал Фабр, замечая, как, простояв несколько часов на рейде, к городу начинают выдвигаться английские и французские корабли.

О том, что англо-французская эскадра направляется к Одессе, узнали загодя, за день до прибытия врагов. В Севастополь был отправлен наиболее готовый к длительным переходам небольшой новейший пароход «Луганск-2», изготовленный совместно с Луганским заводом и Николаевской верфью, который может выдавать скорость до двадцати узлов, оснащённый шестью пушками. Так что была надежда на то, что, если англичане и французы простоят у Одессы больше трёх дней, то на помощь городу может прийти ещё и Черноморский флот.

— С Богом! — сказал Фабр и два генерала перекрестились.

Фердинанд Альфонс Гамилен, французский адмирал, стоял на капитанском мостике парохода Магадор. Фердинанд понимал, какая ответственность сейчас на нём. Ведь немалых сил стоило, чтобы именно француз командовал большой англо-французской эскадрой, ну или уже полноценным флотом союзников.

Англичане до последнего бились за то, чтобы командующим был именно их флотоводец. Однако император Франции Наполеон III, будучи хитрым и изворотливым человеком, предвидел некоторые обстоятельства совместной с Англией войны против Российской империи. Уже когда основная часть пароходов и парусников отправилась к берегам Османской империи и России, Наполеон III своим указом назначил Гамилена адмиралом.

Таким образом, получалось, что французы имели в своих рядах флотоводца высшего чина, в то время, как англичане довольствовались вице-адмиралами и контр-адмиралами. Вот и вышло, что назначили командующим именно француза, хотя англичане не перестают высказывать свое негодование. Правда, делают это тихо и только рядом с доверенными людьми. На английском флоте всё-таки не забыли, что такое дисциплина и субординация. Да и все знают, что даже искра в союзе Англии и Франции может привести к пожару. Уж больно недолюбливали, порой и ненавидели друг-друга эти страны.

— Сообщите на пароход «Тигр», чтобы он как можно ближе подошёл к тем торговым кораблям и пароходам, которые русскими отведены в сторону от порта, — приказал Фердинанд Альфонс.

Он не показывал вида своей радости, своего злорадства, что именно британский пароход станет тем живцом, на которого французский адмирал решил поймать русских. Именно «Тигру» предстоит подойти как можно ближе к портовой одесской инфраструктуре, чтобы выманить на себя те немногие русские военно-морские силы, как и обозначить все артиллерийские огневые позиции русских.

К большому удивлению и англичан, и французов было то, что часть русских батарей просто была недоступна, не видна. Можно было предположить, что раскинувшееся вдоль побережья каменные строения, крытые бастионы — это и есть русские орудия в защите. И тогда не такая уж и радужная картина вырисовывается.

Адмирал Гамилен предполагал, что эти бастионы должны выдерживать ни одно и не два прямых попадания, в то время, как они могут вести огонь в основном по незащищённым пароходам. Но не вязалось то, как русские будут стрелять в таких помещениях. Ведь дым от сожженного пороха позволит сделать лишь один выстрел.

А ещё сильно смущали доступные в поле видимости русские «ля монитор». Кое-какие данные о том, как турецкий флот встретился буквально с двумя такими мониторами при высадке десанта в Сухум-Коле, достигли и французского адмирала. Турки, конечно, любят преувеличивать, как считал французский флотоводец, но он решил всё-таки взять в расчёт то, что эти малышки-пароходы с одной трубой, полностью одетые в железо, могут доставить некоторые неприятности англо-французскому флоту.

— Девяти кораблям, согласно ранее полученному приказу, выдвинуться на предельную дальность огневого поражения противника! — отдал приказ французский адмирал.

На реях парохода моментально стали появляться нужные флажки, сигнализирующие всем капитанам кораблей, выбранных для первого этапа бомбардировки Одессы, что нужно делать. Но и так был понятен план.

Как только флагман англо-французского флота выдвинулся вперёд к городу, за ним последовали и остальные восемь кораблей. В целом же, англичане с французами привели под Одессу шестьдесят восемь вымпелов, военных кораблей и частью транспортников, так как в них находилось английская морская пехота, как и два батальона пехоты французской. Задача, которая стояла перед флотом, заключалась в том, чтобы принудить Одессу к сдаче.

И у англичан, и у французов, да, чего там греха таить, и у русских, всё ещё было мнение, что эта война достаточно скоротечная, что каждая из сторон в обязательном порядке уже скоро победит, потому как русские начнут сдавать свои крепости одну за одной.

Ведь так принято, когда подходит большой флот к почти незащищённому портовому городу, то этот город либо стирается с лица земли, либо, а воюют всё же цивилизованные люди, капитулирует на радость завоевателям. Такое мнение поддерживала также и французская, и английская пресса. Европейский читатель, которому уже внушили, что самый главный враг человечества — это русские, ждал только героизма своих воинов, но такого, как сказали бы русские, «одним взмахом семерых убивахом!».

Так что Фердинанд Альфонс Гамилен ещё вчера был уверен, что, как только начнётся бомбардировка, и он пошлёт русским сигнал о том, что они, французы и англичане, не хотят лишних жертв и пролитой русской крови, то сразу же начнутся переговоры и город будет сдан.

И придумать лучшей базы для действий англо-французского флота, чем Одесса, сложно, может быть, только Севастополь мог бы стать вторым вариантом. А вот оттуда русские вряд ли уйдут просто. Это был бы для них уже сущий позор, поэтому нужно взять Одессу, Николаев, Очаков, высадиться на Кимбургской Косе, а после просто перекрывать любые поставки в Севастополь, да и вообще вообще в Крым. Пусть даже для этого потребуется высадить десант и закрыть Крымский перешеек.

Но так думал адмирал, у военных же были несколько другие планы. Они понимали, что удержать Крымский перешеек будет просто невозможно, потому как русские будут атаковать со стороны Екатеринаславской губернии. Так что высадка в Крыму, которая планируется сразу же после взятия Одессы, это как раз-таки та войсковая операция, которую армейцы и планируют сделать на данный момент основной.

— Командующий, наблюдаю движения русских цельнометаллических лодок, по направлению к выстраивающимся в линию нашим кораблям. Наблюдаю выдвижение двух небольших пароходов, а также одного парохода-фрегата и парусного фрегата! — посыпались доклады на флагмане англо-французского флота.

Адмирал оставался невозмутимым. Напротив, ему даже во многом было интересно, что русские вообще могут противопоставить такому мощному европейскому флоту, используя всего лишь два относительно полноценных корабля. Да и то… Два парохода нельзя было назвать фрегатами, скорее, это были пароходокорветы.

— Не прекращай движение, следовать ранее полученному приказу! — решительно с металлом голосе воскликнул адмирал.

От автора:

Цикл из 8 книг «Гридень»: XII век, Русь, князья воюют меж собой, сдабривая Землю-матушку русской кровью. Не гоже Русь изнутри терзать! Не зря меня судьба сюда забросила — мне и наряд держать.

На всю серию хорошая скидка:

https://author.today/work/380161