Азраиль. Сквозь Небеса. Том 3

Глава 15

Второе Небо. Московия. Высшая Имперская академия.

— …таким образом, высокие технологии в сфере разработок оружия массового сдерживания позволят человечеству отбить атаку существ с гораздо большим физическим потенциалом… — повествовал преподаватель так, будто сам же не верил в свои слова. — Очевидно, есть проблемы, которые нужно решать. Так как порталы возникают в общей сложности чуть больше двух недель, пока люди на стадии его изучения, но, можете поверить, Земные технологии способны на многое…

Софии Раевской не хотелось этого признавать, но ей было скучно… оттого и стыдно. Вместо того, чтобы думать об умирающих на поле боя людях; вместо того чтобы переживать за сохранность всего мира, она скучала по желанному мужчине, что столь резко поселился в её сердце.

Все эти две недели для дочери канцлера длились вечность. Начало же третьей стало буквально сущим адом, а Эраст так и не смог вернуться… помочь ей выбраться из отцовского гнёта.

…звон, обозначающий окончание занятия, прозвучал так же, как и всегда — блекло, мрачно… одинаково. София уже давно не думала о том, как на неё смотрят другие: вела себя настолько незаметно, насколько хватало для полного отчуждения от общества.

Вот только… всё это время она ощущала на себе взгляд.

Елизавета Орлова, которая когда-то и не думала о дружбе с Софией, смотрела на девушку, не отрываясь, уже третий день. Притом делала это так, будто собиралась ей что-то сказать, но всё не могла решиться.

И когда этот взгляд стал попросту невыносимым, София остановилась в коридоре и обернулась.

— Ты что-то сказать мне хочешь, Лиза? — тон Софии невольно получился раздражённым.

Мгновение — и Лиза сбавила шаг, внимательно глядя на Софию; Андрей Громов, который шагал по левое плечо Орловой, и вовсе оступился.

…тишина, прерываемая шумом в коридоре, продолжалась около полуминуты; Лиза кивнула Андрею и сделала шаг навстречу.

— Привет, — Орлова махнула рукой. — Если честно… да, я бы хотела с тобой поговорить. Но не здесь, а где-нибудь в более тихом месте. Ты ведь не против?

Поговорить? София чуть сощурилась. В последнее время она будто с паранойей относилась к подобным предложениям. Не хотелось доверять вообще никому.

Но…

— Не против, — София мотнула головой и зашагала дальше по коридору — а затем свернула в сторону женской уборной.

…дверь туалета щёлкнула на замок; Лиза Орлова, бегло проверив кабинки, включила воду из-под крана для лишнего шума и присела на подоконник.

— Так о чём ты хотела поговорить? — София встала рядом.

Лиза оглянулась на окно, выждала небольшую паузу — и заговорила:

— Я хочу выкрасть осколок Азраиля из академии, — неожиданно призналась она. Притом тон её прозвучал абсолютно серьёзно. — Понимаю, что не должна это обсуждать с дочерью канцлера, но прошлые события в поместье твоего отца дали ясно понять, как ты относишься к его желанию укрепить свои силу и власть.

София невольно поджала губы, стараясь не показывать того, насколько Лиза была права. Отношение с отцом были, мягко говоря, натянутыми. Тот не выпускал её из дома, буквально заставил забыть о собственном «я» и запретил любые мысли об Эрасте.

А что насчёт осколка…

— От меня-то что тебе нужно? — София приподняла бровь.

— Твой отец запер моего дедушку, — осведомила Лиза, не раздумывая. — Игнат Борисович Романовский пытался атаковать поместье Раевского с целью поймать Эраста, но своей размашистостью навредил большому количеству его людей. Теперь он взаперти.

София поморщилась, не перебивая

— Высвободив тебя из поместья, — добавила Лиза, подавшись чуть вперёд, — мы сможем не только включить в наш план дедушку Романовского, но и завязать руки твоему отцу — чтобы не мешал спасать Эраста.

Секунда недолгих раздумий — и София едва заметно улыбнулась. Честно признать, она и сама не ожидала, что станет думать над предложением Лизы. Однако… оно и впрямь казалось заманчивым.

— План хороший, но… увы, Эраст сбежал из тюрьмы, — заключила дочь канцлера, пожав плечами. — Сейчас вся Империя ищет его.

— Я не верю в это, — тут же припечатала Лиза. — Красный орден не верит в его исчезновение. Будь он на свободе, определённо дал бы знак, помог бы нам выжить, либо же просто вернулся в штаб-квартиру. Мы собираемся проверить это.

Сердце в груди сжалось от одного лишь упоминания об Эрасте. Надежда, которая тёплыми приятными рисунками отражалась на её запястье, всё не угасала. И даже сейчас, когда Лиза предложила буквально предать отца… она видела в этом надежду.

— Я… подумаю, — чуть растерянно протянула София, оборачиваясь.

— Времени слишком мало, чтобы думать, София, — остановила её Лиза. — Сегодня ночью тебе придётся бежать с дедом. Наши люди отвлекут канцлера. Но если ты струсишь, мы будем действовать по другому плану — без тебя и дедушки. И я даже не прошу тебя об этом… это предложение.

София не ответила; она лишь кивнула, осторожно закрыла кран — и вышла из уборной.

Глубокая ночь.

Второе Небо. Московия. Подвал поместья Раевских.

Наверное, не стоит доверять проклятым евнухам, даже если они приходятся тебе внуками. Тем более, после того, как один из таких буквально убил твоего сына, после чего обвёл тебя вокруг пальца, заставил атаковать один из сильнейших родов Империи и своими действиями привёл в эту темницу.

И всё, что оставалось Игнату Борисовичу — подавлять в себе те боль и обиду за обман Эраста Орлова, которые пожирали изнутри, обычными цыганскими песнями.

— …ехали на конях с бубенцами, а вдали мелькали евнухи… — хрипловатый старческий голос Игната Романовского эхом отскакивал от четырёх стен тесного помещения. — Эх… когда бы мне теперь за вами, душу бы от греха отвести…

Барон свободного племени замолк на секунду — прочистить горло. Полное отсутствие света и тишина начинали изрядно раздражать. Прошло уже более десяти дней со дня заточения — и ни единого проблеска света; ни единого намёка на чьё-либо общество. Всё, словно как во сне… в долгом, тёмном и мучительном сне.

Старик сидел на холодном полу, обхватив колени и вяло продолжал петь… больше от скуки.

— Да, выходит, шёл я к вам задаром… понапрасну ночь за ночью шли… — старик поднял над головой бутылку спиртного. Ни капли не пролилось; пусто. — Если вы покончите со старым… молодые будут не нужны…

Надоело петь. Старик бросил бутылку в стену, глухо разбив её, и прикрыл затылок руками.

Но внезапный поворот ключа в замке двери не позволил ему заснуть. Резкий разворот головы в сторону раскрывающейся створки — и брови старика лезут на лоб. От удивления.

— Ты?.. — перед ним возникла фигура девочки. Белые волосы, бледная кожа, заплаканное лицо. — Я тебя знаю!

Девочка не ответила; она лишь прикрыла дверь и встала лицом к деду. Взгляд растерянный, даже немного испуганный, а руки подрагивают от волнения.

Это же София Раевская, будь Игнат Борисович проклят!

— Нам нужно уходить, Игнат Борисович, — чуть ли не проблеяла София, цепляя пальцы за спиной. — Я говорила с вашей внучкой, Лизой Орловой, в академии. Она просила передать, что с Янко, Дриной, Пелагеей и Генрихом ничего не случилось. Они живы и здоровы, и сейчас находятся в штаб-квартире ордена Щита. А ещё… хотела сказать, что теперь свободное племя собирает людей для высвобождения Эраста и Альтара Блэка из Имперской тюрьмы.

Игнат Борисович слушал внимательно; но после последней фразы скривился от презрения. Убийца его сына за решёткой — это, конечно, новость благостная. Вот только…

— Мои люди не будут помогать этому евнуху проклятому! — процедил он шёпотом. — Дух Романипэ…

София торопливо кивнула, отмахиваясь.

— Да-да, знаю, он убил вашего сына и всё в этом духе, — она огляделась по сторонам и развела руками. — Но из этого места вы сможете выбраться только с помощью Красного ордена. Как и я, впрочем. Поэтому скажите мне прямо сейчас — готовы ли вы пойти против своих принципов ради свободы, либо останетесь?

Как она смеет ставить условия? Романовский поморщился, отворачиваясь. Простить Эрасту убийство Тельдора он, конечно, не сможет. Но и взаперти можно просто сгинуть.

Впрочем… миг тишины — и старик поднялся на ноги.

— Ладно, чёрт с ними, — он зашагал к двери. — Только дай слово Раевской, что ты вытащишь меня отсюда! И не вздумай со мной шутить!

София слабо улыбнулась, открывая створку снова.

— И не думала. Сама в похожей ситуации.

— Ладно, для начала высвободим остальных цыган, — протянул старик, высвобождая Ауру, напоминающую тот Натиск, что был у Эраста.

Он махнул одному из охранников.

— Подойди ближе, боец.

И тот, словно под гипнозом, сделал шаг к старику.

— Открой клетки цыган, — приказал Романовский, делая неопределённый взмах рукой. — Ты должен знать, где их закрыли.

Так вот в чём заключается родовая сила Орловых. Мощный Натиск, который выражен гораздо ярче, чем у рядового бойца.

Второе Небо. Московия. Поместье Бисфельдов.

Я должен помочь Империи, любовь моя.

Так Роберт Бисфельд сказал Эмилии пять минут назад, будто нарочито ждал наступления поздней ночи, чтобы сообщить об этом. Он понимал, насколько тяжело информация будет воспринята ей, потому трусливо поставил женщину всей своей жизни перед фактом. Со стороны это и впрямь было похоже на трусость; он принял решение, не советуясь и не принимая мнение Эмилии во внимание. Будто не был уверен в своей правоте и боялся аргументов любимой.

Вот только… Роберт был уверен; так будет лучше.

…молчание затягивалось.

Слёзы наворачивались от страха потерять всё, к чему Роберт шёл так долго — буквально всю жизнь; мрачное лицо Эмилии и вовсе заставляло морщиться и отводить глаза куда угодно, но только не в её сторону.

— Ситуация становится только хуже, любовь моя, — добавил он, понимая, что Эмилия и дальше будет молчать. — Несколько стран уже объявили о поисках людей, обладающих камнями. И ты должна меня понять, я обязан поблагодарить судьбу за возможность иметь этот осколок в своём распоряжении. Понимаю, что должен использовать его для защиты своего дома.

Эмилия вела себя сдержанно — так, будто держалась на последней струнке, чтобы не расплакаться. Её сила воли буквально приводила в восторг.

— Роберт, — наконец произнесла она. — Я всё понимаю, поверь. Но мы тоже твоя семья… Дима, Юджина, они ведь тоже нуждаются в твоей защите. Без тебя фамилия Бисфельд теряет каждую крупицу своей значимости… силы.

Роберт поджал губы; Эмилия никогда не станет спорить с ним, не опустится до криков и слёз. Она всегда была такой, и даже в столь трудный момент продолжала демонстрировать, почему именно она достойна быть графиней Российской Империи, законным членом семьи Бисфельд.

— Дима и Юджина останутся здесь, — протянул граф устало, сцепляя пальцы в замок перед собой. — Я поставил перед Романовым условие; если поеду я, мои дети останутся. На их плечи я возложу большую ношу, чем простое пребывание на поле боя, уж поверь.

После этих слов выдержка Эмилии дала трещину; слёзы покатились по её щекам, приводя тело Роберта в дрожь.

— Не говори так, будто не вернёшься, — прошептала она. — Я не знаю людей, более способных, чем ты. И твоё решение не имею права оспаривать, но… прошу тебя, Роберт… пообещай, что не позволишь им себе навредить.

Граф сдержанно кивнул, шмыгнув носом; он взял руку жены крепче, потянул её к себе, крепко обнял — и страстно прильнул к её губам.

— Хочу хорошо запомнить то, ради чего мне стоит жить, — тёплым тоном прошептал он. — Ты останешься в моих мыслях навсегда, даже если мне придётся пробыть там десятки лет.

На этот раз женщина всхлипнула — так, как никогда прежде до этого. На глазах Роберта рушился весь мир его любимой женщины.

— Я буду молиться за тебя, — одними лишь губами произнесла Эмилия. — Буду просить всех Богов о том, чтобы сберегли тебя.

Роберт натянул слабую подбадривающую улыбку. С Эмилией разговор и впрямь был спокойным. Вот только… осталось предупредить детей. И они сдерживать себя не станут.

Пятое Небо. Тхалиссия. Чёрная Крепость.

Тьма была убаюкивающей, даже успокаивающей. После того, как меня проткнули алонием, боль стала настолько невыносимой, что я попросту потерял сознание.

…надолго ли? Знает лишь Халлай. Я не наблюдал времени.

Зато отчётливо видел сны. Притом сны были настолько живыми и осязаемыми, что мне порой казалось, это и есть реальность.

Лейла держала Феликса на руках, шептала ему что-то вроде колыбельной, в то время как я сидел неподалёку от панорамного окна на кресле-качалке и, попивая вина Богов, наблюдал за развитием своего Неба.

Прекрасное чувство, нет сомнений. Возможно, я и понимал, что это лишь сон. Моё Небо и есть следствие смерти моих детей, однако… мрачные мысли витали где-то далеко, будучи притеснёнными счастьем и умиротворением.

Нежная рука неожиданно легла на моё плечо. Обернувшись, я поглядел на Лейлу.

Белые глазки моей женщины смотрели в душу — настолько проницателен был её взгляд.

— Она уснула, милый, — прошептала она с ноткой грусти в голосе. — Как себя чувствуешь?

— Чувствую себя Божественно, — я натянул искреннюю улыбку, прильнул губами к её кисти и поднялся на ноги. — И нам пора спать, милая.

Мой голос прозвучал настолько легко, что на секунду показалось, будто мне он и вовсе не принадлежит. Не было никакого давления — лишь мир и процветание на душе.

Стоило мне потянуть за руку Лейлу, как она резко — и даже внезапно — остановилась, не сдвинувшись с места ни на шаг.

— Не пора, Азраиль, — глаза её тут же остекленели, по щекам потекли слёзы. — Тебе не пора спать…

Я чуть осёкся…

— Что? — и приподнял бровь, обернувшись на Лейлу. — О чём ты? Я вымотан, хочу немного отдохнуть, Лейла.

Лейла смахнула слёзы, глядя куда-то мимо меня.

— Ты… — слёзы моей любимой отчего-то окрасились в красный. — Ты не должен спать, Азраиль.

Волнение волной охватило меня. Странно — первое, о чём я подумал, глядя на Лейлу.

— Почему я не могу поспать? — казалось, что она хочет мне выговорить то, о чём я не знаю. — Что с твоими глазами, милая?

Почему я так спокойно смотрю на это?..

— Ради Феликса… — сдержанно протянула она, продолжая буравить глазами что-то. — Ради Нейлы.

— Куда ты смо… — хотел-было я проследить за её взглядом, но тут же замер в животрепещущем ужасе. Феликс… был в крови. Лицо, шея, руки… секунду назад он засыпал на руках Лейлы, а сейчас…

Жестоко истерзан.

— Нейла! — не знаю, почему я это выкрикнул, но мной двигали инстинкты. Резкий рывок до другой комнаты — и дверь распахнулась.

Слёзы брызнули из моих глаз, а сердце буквально сжалось до невыносимой боли. Будто кто-то крепко держал его, не позволяя биться.

Та же картина, моя маленькая дочь Нейла лежала в луже собственной крови.

— Ты не можешь спать, Азраиль, — прошептала Лейла, продолжая стоять там же и проливать кровавые слёзы. — Тебе нельзя спать, милый. Прошу, не засыпай.

Резко обернувшись в сторону Лейлы, я сжал кулаки. Зубы мои застучали то ли от резко накатившего холода, то ли от животрепещущего страха. Страха потерять их…

— Я ничего не понимаю, — мотал я головой, словно пребывая в невесомости.

…почему я так спокоен?

Лейла сделала шаг навстречу, взяла меня за руку и поджала губы.

— Если ты уснёшь… — прошептала она, сжимая мою руку ещё крепче и буквально впиваясь в кожу ногтями. — Я не прощу тебя…

Я не ответил; в окне перед моими глазами, за спиной Лейлы, вспыхнуло пламя невероятных размеров. Настолько огромное, будто готово было сжечь всё моё Небо дотла.

А затем вспышка…

— Ну же, твою мать! Открывай глаза!

Крики Халлая с каждой секундой всё громче доносились до ушей; и сейчас я отчётливо их слышал, до сих пор пребывая в мрачном состоянии после увиденного во сне. Вот только… как бы сильно я не проклинал всё на свете, тела своего не ощущал, а все приказы не позволяли и брови моей дёрнуться. Поэтому я лишь лежал, распластавшись, и пялился от бессилия в потолок.

Стоп. Я вижу сквозь закрытые веки?..

Новая пощёчина…

— Проснись ты наконец, дитя кухарки!

Впрочем, чем дольше я не мог открыть глаза, тем меньше мне всё это нравилось. Ведь в голове всё ещё витало осознание того, что покинуть Тхалиссию без боя с Лейлой мне не удастся. К тому же, отголоски панических атак навевали на весьма скверные обстоятельства.

— Я не буду спать… — всё, что мне удалось выдавить из себя до того, как Халлай завизжал от восторга и принялся вытаскивать из меня стержни.

— Слава Небесам! Слава Богине-матери и Иоану Создателю! Слава…

— Заткнись…

Халлай замолк.

Не хотелось признавать, но внутри играла слабая тревожность, а противный мандраж будто обездвиживал всё тело от пят до головы.

— Ох, Азраиль. Думаю, пришло время поглядеть, что я смог учудить с твоим телом, — пробормотал Халлай под нос и протяжно выдохнул. — Заставил поволноваться, признаю.

Неопределённое движение рукой Халлая — и я в миг оказался в глубинах собственного сознания.

Сосуд, содержащий Ауру, каким я помнил его в теле Эраста, попросту исчез, полностью заменившись пространственным сосудом, который словно находился в призрачном состоянии. Признаться, я ощущал себя так, будто восьмое Небо, созданное мной, и стало моим сосудом.

Ощущение немоты тела, что зачастую возникало от перенагрузок Аурой, попросту отсутствовало. Не могу быть уверен в своём суждении, но, похоже, извечных проблем с собственной Божественной Аурой в моём теле, к которым я уже привык, более не было.

Без сомнений, концентрация силы не была сформирована до конца. Контроль и прочее так же были в подвешенном состоянии, и лишь начали принимать едва уловимые и верные очертания…

Однако этот результат вселял истинную надежду.

— Ты буквально снёс все границы своего тела, Азраиль, — голос Халлая хоть и звучал отдалённо, но явно был полон восторга. — Это первый настолько удачный исход после моих опытов. С чем я тебя и поздравляю.

Да, в прошлый раз я тоже стал первым удачным опытом у Халлая.

Наконец, я открыл глаза, оглянулся — и натянул улыбку. Зрение обострилось до нечеловеческого уровня, а мозг полностью утерял тот бесхребетный фундамент, который годами выстраивал Тельдор. Мысли буквально стояли перед глазами, меняясь с непривычно высокой скоростью и точностью.

— Что ж, вышло вполне себе неплохо, — ухмыльнулся Халлай, выдёргивая меня из внутреннего мира. — Твоё тело ведь уже было разорвано до атомов, когда ты создавал восьмое Небо?

Я кивнул.

— Да, иначе ты был бы мёртв, — хохотнул мразматик, отрывая взгляд от моих глаз. — Ты пролежал тут больше шестнадцати дней, поэтому со второй частью придётся чутка ускориться. У тебя есть пара недель, чтобы восстановить функции тела и выйти против Лейлы, поэтому валяться нет времени.

Гори в Аду, Рафаил! Неужто я пробыл тут так долго?!

Попытавшись принять сидячее положение, я поморщился и тут же свалился обратно в кровавую ванну. Дело и впрямь вызывает чувство сильной паники.

— Так ускорь, — процедил я, скосив глаза на Халлая.

— Чтоб меня Кундары на свои копья насадили, — опешил Халлай, глядя на то, как я проявляю признаки жизни. — Ты из ума выжил?! Не напрягай тело, Азраиль, если не хочешь годами в отключке лежать! Терпение — сейчас твоя единственная задача!

Поскорее бы узнать, насколько я стал сильнее. Я кивнул, расслабляясь.

Но ненадолго, ведь в дверь лаборатории постучали.

Действительно, зачем мне отдых? Я загадочно улыбнулся…

…и скосил взгляд на дверь. А спустя секунду её уже пытались открыть, ломая петли. Ещё секунда — и та отворилась. Из проёма выглянуло массивное лицо Эдемца, похожего на тех, кто служил в личной гвардии Геральды Воительницы. Боец со шлемом на голове поглядел на Халлая… перевёл взгляд на меня.

— Ты снова ставишь опыты… — процедил стражник, высовывая меч из ножен. — Халлай, именем Геральды Воительницы, ты арестован.

— Нет! — вскрикнул мразматик, падая на колени. — Прошу вас! Это не то, о чём вы подумали!

Мы с Халлаем коротко переглянулись.

— Он лечил меня по моей же просьбе, — выдавил я из себя злость. — Ты же явился без разрешения, боец. Как считаешь, пощадит тебя Богиня, когда об этом узнает мой Покровитель?!

Эдемец поглядел на меня. Выждал короткую паузу, убрал клинок обратно — и склонил голову.

— Прошу прощения, что явился без разрешения, но дело срочное, — отчеканил он, глядя в пол. — Геральда Воительница хочет с вами поговорить, Азраиль.

Глаза Халлая тут же расширились, а Аура его резко колыхнулась; это говорило о сильном волнении мразматика. Я же лишь пожал плечами и натянул натужную улыбку.

— Всё в порядке, Халлай. Подожди немного здесь, — а после мой взгляд наткнулся на свежие бинты, что обматывали всё моё тело под кровавой водой. — Поднимешь меня на ноги?

— Д-да… — растеряно кивнул он и выбежал из комнаты.

…как только он вколол в меня что-то обезболивающее, я поднялся на ноги и натянул рубаху на перебинтованное тело; мы со стражем вышли на улицу, где успели собраться чуть ли не с полдюжины таких же Эдемцев.

Всё ещё интересно, насколько я стал сильнее?

— С вашего позволения, мы заключим вас в оковы, Азраиль.

— Нет проблем.