90-е: Шоу должно продолжаться – 13

Глава 9

«В правом углу ринга — Борис и Лариса, — подумал я. — В левом углу ринга — Лариса и Борис».

Офигенная ирония, конечно. Моя сестра Лариска как раз в этот момент подошла к Бельфегору, так что картинка была ну очень показательная. Правда, наши «гастрольные» приобретения вроде бы в пару еще не сложились. Просто у Бориса обостренное чувство ответственности, вот он и напрягся. Хех, у него такое выражение лица сейчас, что мне поневоле вспомнилась, как мы в моем прошлом-будущем ездили на дачу к одному моему приятелю. А у него была собака, суровая взрослая дама породы стаффордширский терьер. Железные мускулы, адские челюсти и взгляд убийцы, вот это все. Но гостей своего хозяина она как-то сразу взяла под свою грозную опеку. Пересчитала, принюхалась. И всю пьянку следила, чтобы все было в порядке. Когда кто-то вдруг надолго отлучался, она сначала спешила проверить, куда этот бесполезный кожаный мешок делся. И если он, по ее мнению, слишком уж надолго засел в уличном сортире, то она мчала к хозяину и тащила его за штаны к источнику ее беспокойства. Мол, проверь, там этот твой гость в яме не утоп.

Так и Борис сейчас. Безошибочно отсек источник опасности и встал в стойку. Где-то даже боевую. Набычился, вытирая руки какой-то ветошью, и смотрел на Беса исподлобья. Красноречиво так.

Почти минуту Бес с Борисом сверлили друг друга взглядами. Потом Бес отступил. В прямом смысле. Сделал шаг назад, улыбнулся чуток рассеянно. Обвел всех взглядом.

— Слушайте, а где Астарот? — принужденно-легкомысленным тоном спросил он. — Я тут придумал еще пару интересных штук для сценического костюма.

Самое смешное в этом всем, что Лариса кажется даже не поняла, что стала только что предметом «дуэли». Или поняла, но никак этого не показала. Напряжение развеялось, все снова расслабились, заговорили и начали неспешное перемещение во второй зал, тот, который со столиками.

Я задержался и подошел к Борису.

— Что-то так замотался, что все спросить забываю, — сказал я. — Тебе как здесь вообще, в Новокиневске? Не жалеешь, что из дома уехал?

— Да не, нормально все, — уверенно кивнул Борис. — Саню с Кристиной убедил, что надо ремонт дома затеять. А то в ванной труба протекает, каждый раз как помылся, приходится с тряпкой ползать, воду с пола выгребать. Да и вообще…

— Денег нужно подкинуть? — спросил я, машинально сунув руку в карман за кошельком.

— Да не, — мотнул головой Борис. — Я с хозяйкой это дело обговорил, она согласна нам зачесть ремонт в счет квартплаты, так что…

— Ты не стесняйся, Борис, — усмехнулся я. — Квартира Астарота у нас в каком-то смысле витрина. Саня там всех наших друзей принимает. Так что ремонт — это, считай что, представительские расходы.

— А, ну понял, — кивнул Борис. — Я тогда посчитаю, что там потребуется, и тогда сразу тебе… О, кстати! Я же как раз хотел тут поговорить!

— Ммм? — я с интересом посмотрел на его засветившееся энтузиазмом лицо.

— Да про машину же! — Борис хлопнул себя по лбу ладошкой. — Тут, в общем, у завода в гараже несколько машин без дела простаивают. Я покалякал с местным куркулем, который мастерскую тут держит, он говорит, что ему они не сдались, головняк один.

— Ну-ну, продолжай! — подбодрил я Бориса, который к концу фразы стал каким-то неуверенным.

— Да я вот что подумал, — Борис потоптался на месте, покрутил руками. — Парням с собой приходится много всего возить. И если в твоей машине, то все не влезают, часть пешком топает. А вот если под это дело буханку приспособить, то все будет в ажуре. Никаких накладок, все вместе едут, кучей.

«Да, точняк, у меня была мысль наложить лапу на буханку из гаража», — подумал я.

— А ты ко всем своим талантам, еще поди и машину водишь? — усмехнулся я.

— А кто не водит? — развел руками Борис. — Я умел, когда еще ноги до педалей не дотягивались. А права получил сразу после школы. И в армии тоже баранку крутил.

— Заметано, после фестиваля… — начал я, но прервался. — Так, стоп. Никаких после. Если «ангелы» станут лошадными на фестивале, нам же будет лучше, так ведь, Борис?

— Это точно, — кивнул он. — Я каждый раз, когда парни обсуждают, куда и сколько раз им нужно будет на фестивале успеть, за голову хватаюсь. Как же без машины это сделать-то? Ты-то ведь занят по уши будешь, как пить дать…

— Тогда давай прямо сейчас с этим разберемся, — предложил я. — Или у тебя линолеум сейчас в приоритете?

— Да не… — Борис неожиданно засмущался и даже покраснел. — Мне просто нужно было… ну… это… Я когда увидел, что тот хитрожопый к Ларке лыжи намылил, меня как током ударило. Знаю таких типов, им лишь бы девку завалить. А Ларке семнадцать всего. Вот я и…

Тут он совсем уж густо покраснел и замолчал.

— Ты молодец, — серьезно сказал я. — Ну и раз ты свободен, пойдем попробуем машину выкружить. Не насовсем, так хоть временно.

Удивительное все-таки время сейчас, в девяностые. Особенно когда дело касается разнообразной собственности. Самым большим спецом по искусство «тащить, что плохо лежит» среди моего окружения был Колямба. Вот уж кто натуральный куркуль! Нужно-не нужно — потом разберемся! Бесхозное лежит, и никто на это не претендует? Тащим на склад! У нас вся «Фазенда» этим его талантом обставлена, можно сказать.

В принципе, ситуация понятная, конечно. Рухнула одна система, вторая еще не построилась. С имуществом в СССР все было сложно, а сейчас стало еще сложнее. За самое «вкусное» разные воротилы сцепились, а всякое непонятное валялось бесхозной кучей. Этически неоднозначный момент, на самом деле. Взять из этой кучи что-нибудь — это ведь воровство, получается? А с другой стороны, если никто это не заберет, то все это бесхозное имущество просто сгниет безо всякой пользы…

А с тремя буханками в гараже НЗМА было, в общем-то, все понятно. Тем, кто имел к этому гаражу доступ, эти конкретные машины оказались нафиг не нужны. Ну, это же не директорская волга и не практичный зилок. Ну да, все грузовики и легковушки под шумок автопарк завода уже покинули. А вот буханки остались. Видимо, ни охотников, ни рыболовов среди руководства, не тяготящегося вопросом «а что, так можно было что ли⁈» не оказалось.

Мы с Борисом подключили к проблеме мою маму, обрисовали ей ситуацию. Та нас выслушала, задумалась. Предложила несколько вариантов. Самый сложный — это переоформить одну из машинок на себя, самый простой — оформить Бориса на ставку водителя задним числом. И второй путь обойдется нам в коробку хороших конфет и бутылку шампанского. Правда, чинить машины придется как-то самостоятельно, потому что…

Ну, потому что они для стоящего завода — бесхозный хлам, и никто не будет этим заниматься.

Бориса такой расклад полностью устроил. Особенно его порадовал тот факт, что у него будет настоящее и честное устройство на работу. Мол, сейчас его пожилые родители не понимают, чем он тут занимается. Для них он увязался за какими-то бездельниками и болтается без дела в Новокиневске. А тут можно будет предъявить честную и понятную должность — шофер на заводе. Завод, конечно, стоит. И зарплату давно не платит. Но вот в эти подробности можно уже не вдаваться. Раз нормальная работа есть, значит родственники спокойны.

Гога с Валероном перехватили меня на крыльце рок-клуба. Я заскочил на минуточку просто по дороге, сообщить Варваре пару организационных моментов. Отметил, что из фойе рокеров-тусовщиков медленно, но верно выдавили. Но откочевывать от ДК профсоюзов они пока что не спешили. Патлатая братия переместилась на крыльцо и окрестности. Благо, лето. Новой директрисе такое положение вещей не очень нравилось, но она, судя по всему, была дамой последовательной. И не торопилась решить все проблемы сразу.

В общем, я вышел на крыльцо и собирался уже топать домой, как меня окликнули эти двое.

Гога с Валероном музыкантами не были. Просто тусовщики. Люди бесполезные, но общительные, позитивные, и у них всегда имеется ворох всяких удивительных историй и свежих новостей. Так что я их даже по именам запомнил. И общался периодически.

— Слушай, Велиал, вот у меня какой вопрос назрел, — с чрезвычайно важным видом начал Валерон. Что-то недавно случилось с его прической. Одну половину головы у него все еще покрывал длинный нечесанный хаер, а вот на второй волосы были неровно обстрижены почти под самый корень. Но следов побоев вроде не наблюдалось, так что вряд ли его так гопники какие-нибудь обкарнали. Скорее уж волосы сам поджег на какой-нибудь пьянке случайно.

— Я весь внимание, — отозвался я, останавливаясь.

— О, так ты не торопишься! — обрадовался Гога. — Пиво будешь?

— Нет на оба вопроса, — подмигнул я. — Так что там за дело, Валерон?

— Короче, меня ребята из «Железного идола» просили узнать, — Валерон стрельнул глазами куда-то в сторону, как бы показывая направление. Типа, я должен был знать, что такое этот «Железный идол». — К участию в конкурсной программе фестиваля допускаются только члены одного рок-клуба? Или другим тоже можно?

— Другим группам? — спросил я.

— Да не, другим рок-клубам, — Валерон тряхнул половиной своей гривы.

— А, кстати, да, я недавно с Кэти разговаривал, она тоже возмущалась, что как-то несправедливо получается, — включился Гога. — Типа, рок-фестиваль для всех, но выступать только свои могут.

— Так, стопэ, — прищурился я. — Какие еще другие рок-клубы? У нас их что, несколько?

— Ха, так ты правда что ли ничего не знаешь? — удивился Валерон.

К нашему разговору начали подтягиваться другие тусовщики.

— Вообще в Новокиневске еще как минимум три рок-клуба!

— Эй, в каком смысле — три? Только я четыре знаю!

— «Железный идол», «Убежище», «Рокбург», а четвертый какой?

— «Индуска» еще!

— И «Морг»!

— «Индуску» выселили! Там Герка в армию ушел, а остальные тупят. Так что их можно не считать.

Из хлынувшего на меня внезапно потока информации мне удалось вычленить более или менее связную картину. Подпольные рок-клубы начали появляться уже довольно давно на самом деле, еще до того, как Союз распался. И точно до моего здесь появления. Сама по себе идея, что членами рок-клуба можно стать, только пройдя через прослушивание и голосование, была неплоха. Если ты прошел. А если тебя отшили на прослушивании? Куда потом деваются эти «отбракованные»? Идут больше репетировать, чтобы стать лучше и в следующий раз пройти? Ха.

Ну, то есть, кто-то так действительно делал. Но нашлись и другие. Которые сказали: «А мы сделаем свой рок-клуб, с блэкджеком и… и еще чем-нибудь». И образовывались такие организации довольно регулярно. Просто жили обычно недолго, и исчезали столкнувшись с первыми же организационными трудностями.

Но некоторые выжили. Два таких партизанских рок-клуба даже больше года уже продержались.

— А что они молчали? — удивленно спросил я, выслушав очередной экскурс в рок-историю Новокиневска. — Мои контакты все знают, я не кусаюсь. Могли бы позвонить, пообщаться.

— Чтобы вы их послали? — заржал Гога.

— Почему это? — нахмурился я.

— Ну, типа, без бумажки — ты какашка! — неопределенно пожал плечами Валерон.

Все заговорили разом, размахивая руками и выдвигая собственные аргументы. Кто-то говорил, что они пытались. Кто-то считал, что меня просто боятся. Кто-то уверял, что там царит одно сплошное уныние. А кто-то был уверен, что на эти отбросы можно вообще не тратить времени.

До дома я шел в задумчивости. Надо же, альтернативная рок-тусовка. А я-то думал, что уже всех неформалов Новокиневска знаю.

Я поднялся на свой этаж, привычно уже в полутьме вставил в замочную скважину ключ. Зимой я несколько раз вкручивал лампочку, но неведомый лампочный воришка ее неизменно тырил. Так что я просто взялся носить с собой фонарик. А сейчас, в июне, стало вообще не принципиально. Светло было чуть ли не до полуночи.

В квартире пахло свежей шарлоткой, а с кухни доносились веселые голоса Евы, Сэнсея и Ларисы.

— … что провожающие должны покинуть вагон, — вещал Сэнсей. — А у нас на шестерых всего два билета. И проводница вот-вот дойдет. План был такой — самые мелкие по двое ныряют в ящики для багажа. Ну, значит, мы отработанным движением полки откидываем, а там в одном отделении мужик какой-то спит. Одеялом прикрылся и храпит, натурально!

— Привет! — я зашел в кухню, придвинул к столу еще один табурет и сел. — Ты продолжай, продолжай!

— Ага, — кивнул Сэнсей. — Я рассказываю, как мы в Крым ездили на гастроли.

— Я когда такие истории слушаю, каждый раз думаю, что я что-то упускаю, — засмеялся я. — Всегда у меня все по билетам, подготовлено и посчитано. Никаких удивительных приключений. Скучный я человек!

— Ха, хотел бы я быть таким скучным! — фыркнул Сэнсей. — Мы тогда аванс и деньги на билеты уже пропили, а ехать было надо.

— Так что дальше-то? — нетерпеливо потормошила Сэнсея Лариса.

— А, да, — кивнул Сэнсей. — Подходит проводница, видит вот это все дело. А мужик этот из ящика начинает скандалить. Мол, спать мешаете, кто свет включил? Валите вообще отсюда все. И обратно пытается полку закрыть. Проводница в ауте. Она молоденькая еще такая, ресницами хлоп-хлоп. Тут поезд трогается, она опомнилась и давай кричать, что сейчас милицию позовет. Мужик из ящика вылез и давай ей корочками в лицо тыкать, мол, он и есть милиция. А от самого выхлоп такой, что у всего вагона похмелье началось… Нда…

— И как вы добрались? — спросила Ева.

— Ну… Остальное я уже плохо помню, — усмехнулся Сэнсей. — Но с поезда нас так и не ссадили, что странно. Велиал, а ты что такой задумчивый?

— Да у меня тоже есть… история, — тут мой взгляд упал на остатки шарлотки на тарелке. Я сцапал один из кусков и принялся жевать. И параллельно рассказывать, что мне только что поведали тусовщики у ДК профсоюзов.

— Никогда про такие не слышала, — покачала головой Ева. — А ты адреса этих клубов взял?

— Ясен пень, — кивнул я.

— А почему задумчивый? — спросил Сэнсей. — Размышляешь, стоит ли эта игра свеч?

— Вообще я уже решил, что стоит, — кивнул я.

— Слушай, а мне непонятно, — Ева склонила голову. — Судя по тому, что тебе рассказали, в этих подпольных рок-клубах нормальных музыкантов вообще нет. Сам же рассказал, что они там сидят в своих берлогах, громко возмущаются и в твой адрес, и на Банкина гонят. Но сами ничего не предпринимают.

— И такие мысли у меня тоже были, — кивнул я. — Собственно, я в первую очередь именно это и подумал. Но потом вспомнил Вадима. Которого мы нашли как раз на такой вот тусовке. Из отбросов. А сморщили бы нос и не пошли… Ну, вы понимаете…

— Аргумент… — медленно кивнула Ева.

— Нужно сделать им приглашения, да? — тут же оживилась Лариса. — Я могу на печатной машинке завтра напечатать, официальнее чтобы смотрелось. Дай я запишу, как они называются…

Лариса вскочила, выбежала из кухни и через пару секунд вернулась с тетрадкой и ручкой. Старательно переписала названия пяти «партизанских» рок-клубов. Два были сомнительные, конечно, никто толком был не уверен, в каком месте они квартируют. Но тут дело такое…

— А я вдруг подумал, что у меня тоже есть к тебе разговор, — вдруг встрепенулся Сэнсей. — Вы меня как-то бросили тут одного на целый день. И от нечего делать я смотрел случайные кассеты из твоей видеохроники. Ну да, забыл спросить, можно или нельзя это делать. Если нельзя, то я заранее извиняюсь, посыпаю голову пеплом, но ни о чем не жалею.

— Да можно, почему нельзя-то? — я пожал плечами. — Ну так что за дело?

— Мне попалась запись одного необычного во всех отношениях концерта, — сказал Сэнсей. — Запись частичная, я уже понял, что концерты целиком ты никогда не снимаешь. Но этого было достаточно, чтобы расжечь мое любопытство. И теперь я хочу узнать, можно ли познакомиться с этим человеком?

— С каким именно? — уточнил я. — Я довольно много снимаю, так что лучше уточняй.

— Пойдем я лучше покажу, — Сэнсей поднялся и шагнул к выходу из кухни.