90-е: Шоу должно продолжаться 13

Глава 19

— Дядя Вова предложил обвенчаться в церкви, — прямо на ухо сказала мне Наташа, когда мы уже стояли за кулисами, оставив сцену на растерзание «Пиночетов».

— А ты что? — спросил я, пытаясь по выражению лица понять ее настроение. Сделать это всегда довольно сложно, никогда точно нельзя сказать, что думает она о том же, о чем и говорит. Вполне возможно, что ее философский вид сейчас не имел никакого отношения к сказанным словам, и размышляла она вообще о проблемах слонов где-нибудь в Африке.

— Ну это сейчас модно, — пожала плечами Наташа. — Говорят, там когда венчают, на головы надевают такие здоровенные короны.

Она замолчала, устремив взгляд своих инопланетных глаз на скачущего по сцене фронтмена «Пиночетов».

— У него в штанах дыра,

За спиной два топора,

Один белый, другой серый,

Всем вам к дедушке пора!

Дедушка мой лысый был

В лесу волосы забыл,

Там их волк в траве нашел

И к прадедушке ушел! — взревывая в конце каждой фразы, пел тот.

«Люблю панков, — подумал я. — Они всегда такую чушь поют, что поневоле задумаешься, что за вещества они употребляют, чтобы все это сочинить».

— А почему ты меня не отговариваешь? — спросила вдруг Наташа. — Типа, это же такой серьезный шаг, надо все хорошо обдумать… А?

— А ты хочешь, чтобы я тебя отговорил? — усмехнулся я.

— Не знаю, — мотнула головой Наташа, и с ее волос чуть не упала диадема. — Все так говорят.

— Раз все говорят, значит я не буду, — я обнял Наташу за худые плечи. — Милая, вот честно, я только сначала думал, что ваша с дядей Вовой скоропостижная свадьба — это какая-то блажь. А сейчас уверен, что вы друг другу подходите, как вообще никто. Так что венчание судьбу точно никак не испортит.

— Вот! — Наташа вдруг повернулась ко мне и уперла палец мне в грудь. — Вот в чем наша с тобой проблема!

— Ммм? — вопросительно изогнул бровь я.

— Мы слишком много думаем о чем-то другом, — сказала Наташа. — Помнишь, как было, когда мы в первый раз с тобой концерт вели? Мы же тогда только о публике думали. А сейчас что?

— Сейчас тоже думаем, — пожал плечами я.

— Ой, да ладно! — скривилась Наташа. — Сейчас мы выходим на сцену, как бы между делом там как-то кривляемся, а на самом деле у меня вот мозг забит сомнениями про венчание, про то, что надо Виктора и Аню исключать из школы актеров рекламы, про…

— Виктора? Он же нормальный вроде… — я наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кого из многочисленных птенцов Наташиной школы так зовут.

— Он нытик, — отрезала Наташа. — Я сначала думала, что пройдет, но оно не проходит. Он начинает свое вот это «ну я не знаю, у меня, наверное, не получится ничего…», а вокруг него все тут же тупеют. И так каждый раз, и… Так, блин! Вот я опять! Плохо это! Нельзя так! Надо, чтобы как натянутая струна, чтобы звенело все от напряжения, а не вот это: «Шутка номер семь, выражение лица номер четырнадцать, поворот, поклон…»

— Просто мы с тобой стали профессионалами, — усмехнулся я.

— Давай забьемся, а? — глаза Наташи сверкнули. — Что сейчас выложимся, как в первый раз, а? Чтобы со сцены уползти на карачках, и отрубиться прямо на ступеньках, чтобы башка после концерта пустая-пустая.

— А давай! — я уверенно протянул ей руку. — Тоже себя ловлю иногда на таких мыслях. Как в первый раз, да?

Худые пальцы Наташи сжали мне ладонь с недевичьей силой. Аж суставы хрустнули.

И мы, не размыкая рук и не сговариваясь, посмотрели на сцену.

«Пиночеты» пели третью песню. Их заглавную, можно сказать. Политическое заявление в их духе. Матрерное и задорное. Они ее всегда исполняли одинаково — в финале бросали инструменты, выстраивались гуськом и перемещались этой вот человеческой многоножкой по сцене под хриплое завывание фронтмена.

— Пора! — я толнкул Наташу локтем в бок, и мы рванули к нашим панкам и пристроились в хвост веренице. Я уцепился за их ударника, а Наташа — за меня.

Зал в ответ на это тут же засвистел, заулюлюкал, пара самых борзых и бухих тут же полезли на сцену. «Пиночеты» были рады стараться, на сцене тут же воцарился хаос и толчея. Фронтмен орал уже без мелодии, изображал своими движениями что-то наподобие ламбады, выбрасывая в стороны то одну, то другую ногу, тащил обрастающий людьми паровозик по причудливой траектории.

Я вырвался из ржущей цепочки людей, вырвал из рук «пиночета» микрофон, сунул его в руки Наташе и поднял ее над головами у всех, посадив себе на плечо.

— Аиииииииии! — пронзительно заверещала она, перейдя почти на ультразвук. — Я всегда мечтала быть королевой папуасов! Кстати, никто случайно не знает рецепта приготовления человечины? А то у нас на сцене слишком много лишних!

Фронтмен «Пиночетов» как шел, так и рухнул, потащив за собой остальных музыкантов и примкнувших к ним зрителей. Мы с Наташей остались единственной «вертикальной конструкцией».

— Все, они умерли, можешь спустить меня вниз, — сказала Наташа.

— Так точно, моя королева, — отрапортовал я и осторожно поставил свою напарницу на сцену.

— У меня к тебе очень серьезный вопрос, — снова сказала она. — Ты знаешь, кто у нас выступает следующим?

— Ты хочешь сказать, что мы оба забыли прочитать программу? — отодвинув ее от микрофона, сказал я. — И сейчас все узнают о нашей с тобой профнепригодности и погонят со сцены ссаными тряпками?

Тело под ногами зашевелилось и попыталось встать, но Наташа это пресекла, решительно наступив незадачливому зрителю, выскочившему поколбаситься вместе с «Пиночетами», ногой на спину. А потом еще и села сверху.

— Знаешь, Велиал, я всегда подозревала, что мы с тобой придурки, — сказала Наташа. — Вот и Варвара нам из-за кулис всякие знаки руками показывает.

— Тсссс! Давай сделаем вид, что все так и задумано, — я пристроился на нашей живой скамейке рядом с ней. — Короче, это не мы забыли подготовиться. На самом деле, это лотерея…

— Викторина, ты хотел сказать, — поправила меня Наташа.

— Ну да, викторина, — энергично кивнул я.

— Эй, может вы с меня слезете? — возмущенно заворочался под нами парень.

— Помолчите, сценический реквизит, — отрезала Наташа. — У нас тут серьезное дело, мы приз разыгрываем! Эй, слышите, придурки? Кто угадает, кто сейчас выйдет на эту сцену, тот получит два билета…

— На поезд «Новокиевск — Нижний Тагил» же, да? — тут же влез я. Ну, не мог я этого не сказать!

— «Барабан пионера»!

— «Крокодил Вася»!

— Сэнсей!

Раздались из зала выкрики вразнобой.

Мы с Наташей принялись деловито рулить разразившимся хаосом. Согнали со сцены всех лишних, включая «Пиночетов» и принялись вытаскивать на нее тех, кто желал получить обещанные билеты, все равно какие.

— Как-то вас много, — задумчиво проговорила Наташа и прошлась взад-вперед перед строем «угадывающих». — Давайте так, победитель получит билеты, а проигравшие — пендель.

— И у вас есть семь секунд, чтобы сбежать! — подхватил я. — Шесть, пять, четыре…

Строй поредел всего на четыре человека. За кулисами Варвара делала нам с Наташей панические знаки.

Гвалт, хохот, аплодисменты, улюлюканье.

Самое начала концерта, а драйв внезапно оказался такой, будто уже часа полтора прошло.

Когда мы с Наташей вывалились за кулисы, с хохотом хватаясь друг за друга, Варвара набросилась на нас чуть ли не с кулаками.

— Вы с ума сошли, так долго время тянуть? — прокричала она. — У нас же все выступить не успеют!

— Ой, отстань! — отмахнулась Наташа.

— А что ты мне хамишь вообще? — Варвара уперла руки в бока и уставилась на Наташу. Но та вообще никак на угрозу не отреагировала. Сфокусировала взгляд на стакане с водой на притиснутом к стене столике и двинулась туда.

— Варваря, остынь, — я приобнял рок-клубовскую активистку за плечи. — Концерты — это всегда нервно и непредсказуемо. И все придурки, включая вот нас тоже…

— Велиал, да я же тебе пытаюсь сказать, что у нас тут форсмажор, — простонала Варвара.

— Кто-то умер? — перешел я на деловой тон.

— Ну, нет, — опешила Варвара. — Но там в туалете…

— Дерьмодемон? — заржал я. Сценический настрой не отпускал меня, а я его.

— Там закрылся Свиридов! — выпалила Варвара. — И, кажется уснул…

— Или умер? — уточнил я.

— Велиал! — укоризненно прикрикнула Варвара. — Свиридов в туалете пьяный закрылся и уснул. А второй туалет сразу не работал.

— Пусть в кусты ходят, на улице лето, — безмятежно отозвалась Наташа.

— Варвара, а ты была на «Рок-провинции»? — спросил я, ухмыльнувшись.

— Ты же знаешь, что нет, я говорила, — сказала Варвара.

Конец ее фразы потонул в пронзительном запиле, который выдал гитарист «Убойной монашки». Группу эту я не знал, они были неместные. Приехали из Свердловска. Активные такие ребята, в отличие от многих не начали сразу квасить, а принялись влезать во все движняки, которые мы напланировали на время фестиваля. Играли неплохо, свой стиль у них, определенно был. Больше всего было похоже на группу Масяни из мультика. Ну, которая пела про «в небе ангелочки летают как цветочки».

— Однажды дон Хуан пришел к своим любимым кустам, которые он обычно использовал для сортирных нужд, — «философским» голосом, напевно так и успокаивающе начал я. — И обнаружил там чье-то спящее тело. В другое время он бы, может быть, и заинтересовался обстоятельствами, которые привели сюда этого несчастного, да еще и заставили уснуть посреди, так сказать, нечистот, но вот конкретно сейчас у дона Хуана была конкретная цель. И продиктована она была съеденным вчера несвежим жареным кактусом…

— Велиал, ну я же серьезно… — на глаза Варвары даже слезы навернулись.

— Ты думаешь, что притчи про дона Хуана — это шуточки такие? — грозно нахмурилась Наташа. — Перебивает она тут! Велиал, ты продолжай, продолжай! Если она еще что-то вякнет, я ей рот кулисой заткну!

Вообще, конечно, в единоборстве Варвары и Наташи, на последнюю я бы не поставил. Варвара была как минимум вдвое больше при примерно одном росте.

— Дон Хуан, конечно, был человеком мудрым, но сейчас был не тот случай, — невозмутимо продолжил я, — когда имело бы смысл изрекать философские мысли. Так что он снял штаны и с наслаждением нагадил прямо на голову этого самого незнакомца. И так у него это громко получилось, что тот проснулся и…

Я замолчал, оглядывая внезапно сбежавшихся из гримерки слушателей. Ага, это к выступлению готовились еще какие-то полузнакомые рокеры, кажется, я их в Питере видел.

— Короче, гость проснулся и говорит: «О мудрейший из мудрейших, я обескуражен таким приемом…» Ну, то есть, он сказал другие слова, но я человек приличный, так что сразу перевожу их на язык вежливых людей. Речь его была долгой и экспрессивной, и суть ее сводилась к тому, что он, мол, так долго и старательно вчера ждал своей очереди побеседовать с доном Хуаном, что не дождался, а сегодня вот решил его подкараулить в этом месте, а тут — такое! А ведь он ждал, что дон Хуан поделится мудростью…

— Нет, ты ничего не скажешь! — Наташа стремительно подскочила к открывшей, было, рот Варваре и закрыла ей губы ладошкой.

— А дон Хуан посмотрел на этого визитера и говорит, — я важно поднял палец и оглядел своих внезапных зрителей. — «Вот тебе мой мудрый совет, странник! Прежде чем вкушать кактус, проверь, насколько он свежий!»

«Так себе финал, — подумал я. — Предсказуемый».

Но народ дружно заржал, заглушая музыку со сцены.

— Так, вы чего тут столпились? — строго нахмурился я. — Ваша очередь еще через одну песню!

— Велиал, а делать-то что? — жалобно проговорила Варвара, как только Наташа ее отпустила. — Ну, у нас же, получается, единственный туалет заблокирован, и там еще неизвестно, что внутри… А здесь люди живут, и вообще…

Я хотел ответить, что вообще-то у нее тут есть специально для этого предназначенные мурзилки-волонтеры, которым можно было бы дать задание каким-то образом проникнуть в туалет, извлечь оттуда неведомого Свиридова и потом еще и дверь починить. Но по завету Наташи я выкинул из головы все конструктивные и нужные мысли.

— Хорошо, милая, сейчас мы все решим, — широко улыбнулся я, круто развернулся на каблуках и двинул на сцену. Где как раз допиливал финальный риф песни точно не самый талантливый в мире гитарист, но зато отягощенный большим энтузиазмом.

— Ребята, я прошу пардону, но у нас тут форсмажор и очень важное сообщение, — оттирая солиста от микрофона заявил я и помахал залу руками. — Значит так, мне тут сообщили, что в сортире уснул некто Свиридов.

Фамилия потонула в хохоте зала.

— Свиридов, — повторил я. — Семен, Василий, Ипполит, Ракушка, Ицхак, Домидонт, Онуфрий, Вольдемар. В связи с этим — два объявления. Первое — на улице лето, вокруг есть парк и кусты. Все поняли мою мысль?

Зал снова разразился радостным гоготом.

— И второе, — сказал я и покосился на музыкантов. — Парни, сейчас я свалю, не переживайте. Значит, второе! Кто придумает, как открыть дверь и не сломать ее, получит приз. Мы еще не придумали, какой именно, но он точно будет! Все, я все сказал, продолжайте!

И чтобы добавить действу на сцене еще больше клоунады, я упрыгал за кулисы «зайчиком».

— Велиал, ты совсем дурак? — простонала Варвара, спрятав лицо в ладони. Но все равно было заметно, что она до ушей покраснела. Ага, вот так значит, испанский стыд со стороны выглядит.

— Ну извини, чем мог — помог, — развел руками я.

Девушка развернулась с явной целью умчаться стремительно. Чтобы порыдать.

И вот тут я ухватил ее за плечо и повернул к себе.

— Варя, постой, — сказал я. — Расслабь булки, ладно? Не истери. Все нормально, так бывает. Поверь, сортир — это вообще не то, из-за чего стоит переживать.

— А из-за чего стоит? — влезла Наташа, жующая какой-то бутер. Который, кажется, отобрала у кого-то из музыкантов, который притчу про дона Хуана слушали.

— Да ни из-за чего не стоит, — я пожал плечами. — Все равно это не помогает. Есть проблема — решаешь. Не можешь решить — поднимаешь правую руку вверх… Ну, дальше ты знаешь рецепт же, да?

— Нет, — буркнула Варвара.

— Окей, тогда показываю, — сказал я и встал рядом с ней, плечом к плечу. — Вот смотри, повторяй за мной. Только полностью повторяй, поняла?

— Поняла, — кивинула Варвара.

— Поднимаешь правую руку, — сказал я. — Медленно так, степенно. Выше, еще выше, еще выше… Вот так достаточно! А теперь резко бросаешь ее в вниз и громко говоришь: «Да и хрен с ним!»

Варвара вздрогнула.

— Эй, я же сказал, полностью повторять! — я толкнул ее в бок локтем. — А ну, давай. Еще раз. Руку вверх-вверх-вверх! А теперь бросай!

— Да и хрен с ним, — выдохнула Варвала. Всхлипнула и посмотрела на меня.

— Извини, — сказала она серьезно. — Я вот только сейчас поняла, что ступила. Ты же ведущий, а я к тебе с проблемами сортира прибежала. И еще истерику тут устроила. Вот было бы тупо, если бы ты концерт бросил и помчался Свиридова бухого из сортира вытаскивать…

Я молча обнял Варвару и похлопал ее по спине.

— Ты справишься, — сказал я. — Между прочим, сортир в «химиках» — это всегда начало какой-нибудь удивительной истории. С далеко идущими последствиями. Точно тебе говорю!

Я протиснулся через толпу, окружившую Сэнсея, и встал рядом с Евой.

— Что я пропустил? — шепотом спросил я.

— Один эпичный спор, — шепотом же ответила Ева. — И очень много щенячьего восторга.

— Сэнсей с Конрадом спорили? — уточнил я. На самом деле, даже не ожидал сегодня увидеть Конрада. Он обычно предпочитает более серьезные тусовки, по факту-то сегодня даже концерт был «ненастоящий». Просто один вечер в фестивальной «общаге». Но, видимо, его Сэнсей убедил.

Концерт на сцене еще продолжался, но он вошел уже в ту фазу, когда мы с Наташей были там не нужны. Когда тем, кто колбасился в зале, уже было пофигу, кто там топчется на сцене, а выступать лезли вообще кто попало. И даже без музыкальных инструментов.

Зато тусовка по коридорам, холлам и закуткам ДК набрала полные обороты. Судя по постоянному паломничеству в ларек, хозяева его оказались продумчивыми и запаслись товаром под самую крышу. Или сгоняли еще. Не удивлюсь, если этот ларек принадлежит Василию, кстати. Он умеет из всего на свете извлекать прибыль.

Народ перетекал из одной компании в другую, пел песни, громко и заразительно ржал. А кому шумный движ не нравился, те прятались по темным углам, жгли там свечи и вели тихие разговоры на всякие очень важные и животрепещущие темы.

— Говорят, что сегодня тут Кинчева видели!

— Ой, да ладно, он еще не приехал!

— Да он специально распустил слух, что не приехал. Ему тусануть хотелось, а не чтобы к нему очередь за автографами выстроилась.

— Не звизди, его бы узнали!

— А он парик надел!

— Ага, блондинистый! И еще лифчик, чтобы на телку быть похожим!

— Точняк! Увидишь телку-блондинку, хватай ее за сиськи, это Кинчев!

Тут Сэнсей повернулся и заметил меня.

— О, замечательно, что ты подошел, о демон постыдных желаний и тайных помыслов, — меденно, растягивая гласные в своей обычной манере проговорил он. — Вот ты-то сейчас и поможешь разрешению нашего спора…