Звездная абитура

Глава 16 Тесты и танец

Утром в понедельник я проснулась, услышав перешептывания двух подружек, которых нам подселили — они уже вовсю обсуждали свои расписания. Активировав комм, я ахнула. Ничего себе денек мне предстоит!

Позже я убедилась, что все дни отбора оказывались столь же напряженными. Всех упражнений и не вспомнить, ясно лишь одно: физические испытания сменялись нудными психологическими анкетами, затем следовала теория из самых разных областей школьных знаний и снова физические нагрузки и опросники.

Как же я огорчилась, увидев в одном из опросников низкие баллы! Оказалось, что это были тесты на ситуативную и личную тревожность. Узнав, обрадовалась, что она у меня такая низкая… Но оказалось, что плоха не только высокая тревожность, но и низкая. В итоге, позже, мне пришлось мучиться с тренировками по выработке мотивации, активности и ответственности…

Беговая дорожка сменилась тестами Люшера, хорошо, что я их уже знала. После обеда у меня был экзамен по физике, заплыв в бассейне, а затем какой-то страшно нудный и длинный опросник.

Еще была мерзкое для большинства испытание на голо. В аудиторию запускали по восемь человек, ставили их вокруг здоровенного чана, после чего включалось голо — склизкая масса, тянущаяся соплями, в которой задыхались маленькие золотые рыбки. По краю чана шел круговой желоб с водой. Задача — спасти как можно больше рыбок, вытащив их из слизи и бросив в воду. Для меня это было, наверное, самое простое испытание, я и не того насмотрелась в свои десять лет, когда мы помогали раненым и искалеченным после грандиозного цунами, в котором погибли мои родители. Да и потом, на практике в больнице, случалось всякое. Так что я сумела «выудить» руками из чана два десятка рыбок, еще один парень вытащил штук пять, двое по две, а остальным в нашей восьмерке не удалось достать ни одной — слезы и рвота помешали.

В один из дней я попала на совершенно дикую проверку равновесия. Нет, у меня с ним все было хорошо. Как я думала. Пока не попала в «зал вестибулярной раскачки» — так он назывался.

Представьте себе зал размером метров сто на шестьдесят, уставленный матовыми металлическими столбиками высотой в полтора метра и толщиной не более пятнадцати сантиметров. По стенам на экранах показывали что нужно делать: забраться на этот столбик и стоять на нем столько, сколько удержишься. На входе в зал меня снова увешали кучей датчиков, как и на других физических занятиях.

Большая часть столбиков уже была занята — кто-то безуспешно пытался на забраться на эти столбики, несколько человек уже на них стояли. Только я подошла к ближайшему свободному столбику, раздалась громкая короткая сирена: «У-у». Я вздрогнула, почти все, стоявшие на столбиках, попрыгали вниз и ошарашенно оглядывались. Но на стенах все еще транслировалась схематичные картинки: влазишь на столбик и стоишь.

Забраться на столбик было сложно. Он был матовым, шершавым, но все же слишком ровным. Я видела, как кто-то пытается, обняв его, карабкаться как по канату, но это не работало, так что решила просто на него запрыгнуть. Высоковато, конечно… несколько попыток, и вдруг у меня получилось. Круглая поверхность была ровной и гладкой. Даже ногу толком на ней не поставить. Стоять на одной ноге было неудобно, и я попыталась уместить обе ноги. Только нащупала равновесие, как раздалась серия резких звуков, как в голо из пулемета стреляли, только гораздо громче, я никогда так громко не включала звук. Покачнувшись, я сама не знаю как удержалась, размахивая руками. Удержалась и еще одна девушка, просто присевшая на столбике. Все остальные, забравшиеся на них, попадали вниз.

Балансируя и раскачиваясь, я добилась равновесия. Замерла. Начала считать секунды, выравнивая дыхание. Через пару минут свет в зале замигал. Я уже готова была к тому, что мешать нам будут звуки, но резко гаснувший и ярко вспыхивающий свет выбил меня из колеи. Закачавшись, я не удержала равновесия и спрыгнула вниз.

На руке пискнул комм: «Испытание закончено, можешь быть свободна». Что измерялось? Сумела ли я выполнить норматив?

Увы, задавать вопросы было некому — все испытания проводил Искин, никаких других экзаменаторов не было, даже уже ставших привычными стажеров видно не было.

С друзьями я встречалась только в столовой, да и то не каждый день — полтора часа на завтрак и по два с половиной часа на обед и ужин, указанные в расписании на дверях, были слишком растянуты. Иногда я успевала к самому началу, иногда — к самому концу. Реже всего мы пересекались с Лукой, у которого испытания были столь же интенсивными, как и у меня.

Но на четвертый день я успела застать его — он дописал свой компот, когда я после душа ввалилась в столовую.

— Привет! Ты как? — спросила я, плюхаясь на стул рядом с ним.

— Бегучую ванну вот только прошел. А ты?

— Я вот из зала вестибулярной раскачки только выбралась. А что такое бегучая ванна?

— Ты еще не была? Крутая штука, даже не знаю для чего. Сама увидишь потом. У меня эти столбики — ты же на них стояла? — были вчера.

Он допил компот, наблюдая как я забрасываю в себя гречку с котлетами. Говорить не могла, слишком проголодалась, только покивала ему в ответ. Понимая, что я сейчас говорить не намерена, начал рассказывать про какие-то психологические тесты. Я лишь кивала ему в ответ.

— Имей ввиду, что на них нужно отвечать предельно правдиво, — доев и запив глотком компота, посоветовала я. — Их специально так делают, чтобы выявить стремление ко лжи и завышенное самомнение.

— Как это? Разве там не всякие психологические отклонения выявляют?

— Выявляют. Не только отклонения, кстати. Эмоциональный фон, интеллект, нейротизм, сознательность и так далее. А ложь, например, тоже бывает разной, например, ты можешь врать намерено, чтобы казаться лучше, а бывает, что пациент сам себя обманывает и такую ложь тоже определяют.

— Ну и придумают… У тебя следующие испытания когда? — спросил он, бросив взгляд на часы.

— Эээ, через двадцать пять минут.

— У меня через двадцать. Пройдемся?

Допив компот, я поднялась. Немного прогуляться, очистить голову, было бы неплохо. В эти дни я чувствовала себя загнанной лошадью, даже поболтать с Алей сил не было, приходила вечером, и валилась спать.

Мы вышли из столовой и направились к окольцовывавшему ее скверику — невысокие деревца, травка, ряды кустиков, а между ними широкая дорожка, скамейки и маленькие питьевые фонтанчики.

Народу в скверике набилась уйма — в основном все наши, абитуриенты, хотя изредка попадались и комбинезоны стажеров.

— В этих комбезах мы какие-то все одинаковые, никакой индивидуальности, — сказала я. Мне действительно не хватало разнообразия в одежде, которое было у нас в школах.

— Единая форма позволяет сплотиться, отличить своего от чужих, — Лука потянул меня к только что освободившейся лавочке.

— Хм, очень смешно, — фыркнула я. — Мы же тут все конкуренты!

— Это внутренняя конкуренция, — иронично улыбаясь ответил он. — Если возникнет сторонняя угроза, мы все будем на одной стороне. Невзирая на конкуренцию.

— Может быть, — начала я, но продолжить не смогла.

Лука вдруг придвинулся ко мне слишком близко. Так близко, что я почувствовала жар его тела даже через комбинезон. И посмотрел мне в глаза.

Губы… мои губы рефлекторно дернулись, я попыталась отстраниться, но Лука обнял меня, прижимая к себе еще теснее. Наши лица были так близко, что я вдруг заметила, что у него очень красивые ресницы. Очень. Любой девчонке на зависть. Густые, не слишком длинные, но очень красиво раскинувшиеся. Я заморгала, пытаясь сбросить морок этих ресниц, и вдруг почувствовала, что его губы коснулись моих. Робко. Нежно. Чуть обозначив движение вперед, я вдруг отшатнулась. Мне показалось, что нас обоих пробило током. Статическое электричество? Нет, что-то другое. Не внешнее. Словно вздрогнула вся нервная система целиком.

— Ты… чего?..

Немного отстранившись, Лука улыбнулся:

— Посмотри вокруг.

Я не могла оторвать взгляда от его лица, но, через бесконечно долгие секунды, перевела взгляд на дорожку, деревья, кусты… Фонтанчик рядом с нашей скамейкой весело журчал. Вначале я услышала только его, потом вдруг обрушились другие звуки — шаги, разговоры, смех…

— Куда ты смотришь?

— На фонтанчик…

— Хочешь пить? Или тебе не интересны люди?

Я мотнула головой. Действительно, вокруг же куча людей! Э-э… Наших конкурентов.

Они шли мимо, весело или сосредоточенно болтая. Они сидели на скамейках — обнимаясь, целуясь, хохоча, уткнувшись в свои коммы…

— Такие разные… они все…

Лука попытался сдержать смех, но у него не вышло и он расхохотался.

— Нет, ты точно чудик. Настоящий чудик. Не зря я тебя приметил.

Я не успела вникнуть в его слова, потому что теперь он обнял меня уже по-настоящему. Прижал к себе и начал целовать. Хм… почему-то я не возражала. У него были удивительно приятные губы. И выпитый в столовой компот был очень кстати. Сладенький, ароматный…

— Вот вы где, — раздался голос Малаба. — Думал, вы в оранжерею пошли… Там, вроде, комфортнее целоваться.

Его голос был как всегда холодным и рассудительным. Ну, да. Целоваться в оранжерее комфортнее. Очень делово. Ничего личного.

Мы с Лукой, наконец, оторвались друг от друга.

— Ох, спасибо, друг, — бросив глаза на часы, вдруг подскочил Лука. — Мне бежать в синюю башню еще!

Он чмокнул меня в щеку, пожал руку Малабу и умчался.

— Как ты вовремя! Мне же тоже на тесты! — в панике воскликнула я.

— Марфа, тебе нужна дыхательная гимнастика. Ты не сможешь сейчас нормально отвечать. У тебя повышен гормональный фон. А психологи зануды.

Я внезапно расхохоталась. Обняла и чмокнула бесподобного Малаба:

— Буду э-э… дышать на бегу!

В запасе у меня был очень полезный прием, которому научил меня тренер по общефизической подготовке в нашей пиренейской танцевальной школе.

Перед тем, как войти на экзамен, к директору школы или еще куда-то, куда идти страшно и не хочется, надо сделать очень простую вещь. Поднять вверх руки. Можно пальцами вверх, а можно ладонями, хотя это психологически сложнее. Выпрямить их, чтобы не сгибались в локтях. И все. Одна секунда — и можно смело входить.

Этот простой прием вселяет уверенность. Поднимает тебя над ситуацией, не дает сжаться в комок.

Дни тянулись безумно медленно, но неделя промелькнула быстро. Когда утром, едва проснувшись, я активировала свой комм и не увидела привычного расписания на день, то вначале озадаченно пощелкала по экрану. Но комм был темен и на касания не реагировал.

В комнате все спали. Странно, вроде бы уже семь утра! Быстро одевшись, я спрыгнула со своей верхней койки, в очередной раз огорчившись, что гравитация здесь не как на Церере, взяла пакет с умывальными принадлежностями и полотенце, и вышла в коридор. Надо же, и тут никого. Никаких очередей в санитарные комнаты! Приняв душ и почистив зубы, отправилась обратно в комнату. И тут навстречу мне вышел заспанный Фил, тоже с полотенцем через плечо.

— Добрейшего утреца, — сонно пробормотал он.

— И тебе вдогонку. Слушай, не знаешь куда все делись?

— Спят… Отсыпаются. Воскресенье же…

Криво улыбнувшись, он нырнул в санкомнату.

Воскресенье! Все мучения окончены! Аааа!

Я влетела в комнату, скинула кроссовки и забралась к себе наверх. Комм покорно показывал часы, но больше ничего. Нужно ждать десяти часов, когда подведут все итоги…

Мне вдруг страшно захотелось есть. Достала из кармана леденец, подаренный Лукой. Вот и вся еда, больше в комнате ничего съедобного не найти. Разве что чаю выпить…

Включив чайник, загремела чашками и банкой с заваркой, разбудив Альку.

— Ты чего подскочила? — глянув на часы, спросила она.

— Спи. Проснулась просто.

— Так ложись и еще поспи…

Она отвернулась к стенке. Но наше перешептывание разбудило остальных двух девчат.

— Марфа, тебе нельзя жить с людьми, — буркнула одна из них. — Что ты тут гремишь?

И я, так и не выпив чаю, отправилась в столовую. Действительно, пусть девчата поспят. У них, конечно, полегче было расписание, но они и спать вчера легли совсем поздно, часа в три, если не позже. Наверное, отмечали где-то окончание испытаний. Это я пришла и свалилась сразу после последнего испытания…

К десяти часам столовая была основательно забита абитуриентами. Часть, конечно, ушли в свои комнаты, но большинству в толпе было спокойнее. Наша компания тоже осталась здесь. Выбросив всю грязную посуду, мы сидели только со стаканами — у кого с чаем, у кого с компотом, а я потягивала ягодный кисель.

Общий гул прервался восклицаниями первых увидевших, что коммы включились. А потом наступила тишина, только чуть слышное шуршание сотен пальцев, тыкающих по экранам.

Марфа Кузнецова , ты заняла в совокупном рейтинге следующие места:

Космический факультет: 2

Кибернетический факультет: 53

Естественнонаучный факультет: 94

У тебя есть выбор. Ты можешь начать обучение на Орбитальной станции Цереры Космической Академии, либо вернуться на Марс или Луну и поступить в выбранный тобою вуз.

Напоминаю, набор на космический и кибернетический факультеты ОСЦ составляет по 60 человек, а на естественнонаучный — 80.

Я снова провалилась. Придется возвращаться на Землю.

Пропади оно все пропадом!

Рядом послышался всхлип. Я скосила глаза. Из глаз Альки капали слезы, заливая большой экран ее комма.

— Что случилось? Эй! Ты что?

— Конец. Это конец… Не справилась…

Выхватила взглядом ее рейтинги:

Алефтина Найда , ты заняла в совокупном рейтинге следующие места:

Космический факультет: 772

Кибернетический факультет: 193

Естественнонаучный факультет: 83…

— Мы с тобой рядышком, — хмыкнула я, показывая ей свой экран.

Тут зашевелились парни, заглядывая на экраны наших коммов. Фил даже встал и навис над нами.

— Ну ты даешь! — присвистнул Лука. — Обогнала меня!

Он ткнул мне под нос свой комм:

Лука Нова , ты занял в совокупном рейтинге следующие места:

Космический факультет: 4

Кибернетический факультет: 24

Естественнонаучный факультет: 72…

— Чего ты расклеилась? — поинтересовался Малаб у Альки.

— Н-не п-прошла…

— Не факт. Будут те, кто уйдут на другие факультеты.

— Точно! — завопил Лука, подсовывая ей свой комм. — Гляди, вот, уже минус один. Я иду на космический! Э-ээ… И Марфа тоже, правда?

Я посмотрела на него как на умалишенного. Какой еще космический? Я ничего не смыслю в космосе! Разве что вот на Церере мне понравилось прыгать…

— Даже за нашим столом уже минус два, — кивнул Малаб.

— Так что у тебя уже восемьдесят первое место. Неужели в этой толпе не найдется еще один такой же?

Алька их не слышала. Она впала в ступор. А я — в ярость:

— С какой стати вы меня вычитаете? Я хочу быть врачом!

— Точно ты? — равнодушно поинтересовался Малаб. — Та Марфа, которую я знаю, не может этого хотеть.

Я задохнулась от негодования. Они все что, свихнулись? Вскочила, обдав их гневным взглядом. Развернулась и пошла прочь из столовой.

И не я одна — поток абитуриентов потянулся из столовой. Кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то шел понурившись. Расталкивая толпу, я вырвалась в коридор, добежала до первого поворота и шмыгнула в темноту. Среагировав на движение, зажегся лишь один огонек. Я шмыгнула к стене и сползла на пол. Уже проверенный метод сработал. Лампочка, подумав несколько секунд, погасла. Вот и хорошо.

Думай, Марфа, думай! Уйми свою ярость. Дыши, выводи свои мозговые гамма-волны на сорок три герца! Проверено — золотое сечение и здесь работает. Закрыв глаза, я сосредоточилась на вдохах и выдохах. Гормональный всплеск нужно было мягко снизить. Мысли метались в голове, адреналин в крови зашкаливал, но я должна была их обуздать. Не выйдет им превратить меня в истеричку!

Втягиваясь в дыхание, успокаивала мозговую активность. Сорок три колебания в секунду, чтобы выйти на оптимальный ритм, проверяется через сложные задачки, например…

Рога козерога! Слабый огонек неподалеку снова зажегся. Из большого коридора ко мне метнулась тень. В следующую секунду рядом со мной на пол приземлился Лука.

— Нашлась, потеряшка, — удовлетворенно сказал он. — Чего ты психуешь? До пятнадцатого августа еще уйма времени. Куча народу будет менять решение по пять раз на дню.

— Почему пятнадцатого… — буркнула я.

Мне сейчас был не нужен ни Лука, и никто другой. Я сама должна принять решение.

— Решение сейчас все принимают предварительное. Окончательное нужно будет принять до пятнадцатого августа. Это раз. Учиться на пилота, навигатора, робототехника, врача, биолога и кто там еще есть, можно хоть здесь, хоть на Луне, хоть на Марсе, хоть на Земле. Пройдя испытания здесь, ты можешь поступить куда угодно. Так чего дергаться?

Он все говорил и говорил, а я сидела и думала только о том, что не хочу слышать ничьих советов и ничьих уговоров.

И тут до меня дошло. Я же действительно могу учиться где угодно! Вскочив на ноги, я посмотрела на Луку сверху вниз — лампочка опять зажглась.

— Как там Алька?

— Да в норме она. Просто не хочет возвращаться на Землю.

— Почему?

— Не знаю. Это же вы с ней подружки. Спроси сама.

Я развернулась и пошла обратно в столовую. Но ее там уже не было. И никаких знакомых физиономий. В нашей комнате ее тоже не было. Когда я шла к оранжерее, меня догнал Лука. Мы с ним обошли все закутки на всех ярусах, только что под кустами не лазили, но Альку так и не нашли. Куда она запропастилась? Уже не на шутку взволнованная, я металась по бесконечным залам, лабораториям, аудиториям Академии, вслед за мной ходил Лука, действуя на нервы.

— Мы уже третий час бродим. Может, пойдем на обед? — не выдержал, наконец, он. — Должна же она тоже проголодаться!

Это был разумный ход. Только вот ни есть, ни сидеть мне не хотелось. Организм требовал сжечь тревогу в движении.

— Ты танцевать умеешь? — развернулась я к нему.

— Тан… танцевать? — удивился он.

— Да. Танцевать.

— Немного. Как все, наверное.

Схватив его за руку, я затащила его в ближайшую аудиторию, махнула руками, разгоняя по стенам столы на гравиподвесах.

— Музыки не хватает, но тогда просто ритм. Там-там-па-рам. Там-там-па-рам…

— Какую тебе нужно музыку? — спросил он, иронично глядя на меня, а потом коснулся своего комма.

Экран загорелся. И это был обычный экран, а не объявления Академии. По экрану побежали строчки — понятно, что он к Искину подключен.

— Что-то ритмичное. «Бег за жизнью» есть? Или что-то в этом роде…

Он дернул рукой. Зазвучали знакомые аккорды.

— Сделай погромче.

Я подхватила его за руку, вытаскивая в центр аудитории.

Бег за жизнью,

Мне себя не обогнать,

Мне никак нельзя сникать.

Малый тормоз, шаг долой —

Обгоняют меня все дугой.

Слова идиотские, но ритм самый подходящий.

Несколько па. Дергаю его на себя. Лука неожиданно поддается, обнимает меня, начинает кружить, затем откидывает в сторону, но в последний момент хватает за руку, удерживая равновесие. Отлично. Кое-что умеет. Я закручиваю себя и запрыгиваю ему на плечо. Угу, отлично, не свалился.

Музыка гремит. Мы крутимся из конца в конец комнаты, чудом не врезаясь в столы. Темп нарастает, мы все лучше чувствуем друг друга…

Всё бежать, бежать,

Только чтобы не отстать,

Чтобы закипала кровь,

Чтоб сомненья все долой,

Чтоб победный выдать жест!

Взвизгнув в последний раз, трек завершается. Лука делает мне подсечку, роняет на пол, и ложится навзничь рядом, тяжело дыша.

От дверей вдруг раздаются хлопки и одобрительные выкрики.

Скашиваю глаза: там торчит человек пять, за ними еще толпа. Клоуны.

— Тренируетесь? Будете выступать после обеда?

И в этот миг взвыла сирена.