Звездная абитура

Глава 11 Тренажеры и экскурсия

Четверг. В плане стояло: полетные тренажеры. Их в Академии оказалась прорва, самых разных. Только вот абитуриентов было две тысячи, и как пропустить через эти тренажеры такую толпу, нам было непонятно. Хотя, пусть об этом организаторы думают. Наше дело проходить испытания.

Организаторы как-то справились. Только вечером, когда мы обменялись впечатлениями, я поняла, что тренажеры были очень разными, а абитуриентов на них подбирали по определенным показателям — может быть, по здоровью, может быть в зависимости от склонностей.

Мне достался тренажер, моделирующий полет. Узкая кабина, удобное кресло, имитация обзорного экрана перед глазами, несколько кнопок и какие-то рычаги. Предварительно мне помогли надеть шлем. Вряд ли он был нужен в кабине, разве что микрофон. В наушниках я услышала голос инструктора, скорее всего, искина:

— Перед тобой пульт управления малым шлюпом. На центральном экране отображается обстановка прямо по курсу. Справа, слева и внизу — информация о полете. Если она тебе не нужна, можешь игнорировать. Твоя задача — совершить облет астероида и вернуться на базу. Для этого тебе не нужно ничего кроме штурвала. Все ясно?

— Да… Нет. А где тут штурвал?

— Две красных рукоятки перед тобой. Видишь?

— Да.

— Тогда начинаем. Нажми прямоугольную кнопку в центре штурвала! — я коснулась ее, и кабина слегка завибрировала.

— Потяни оба рычага штурвала на себя до легкого щелчка, — изображение на экране дрогнуло и поплыло.

Голос инструктора был спокойным и равнодушным.

— Оба рычага плавно от себя. До двойного щелчка! — я повела их от себя, чувствуя сопротивление, нажимать приходилось сильнее, чем в первый раз.

Вибрация усилилась, а на экране далеко впереди показался чуть освещенный Солнцем вращающийся камень.

— Видишь цель?

— Да. Каменюка прямо передо мной? — чуть дрогнув голосом, ответила я.

— Астероид. Посмотри на экран справа от штурвала, там его характеристики.

С трудом отведя взгляд от камня на главном экране, скосила глаза вправо. Какая-то круглая блямба с цифрами и циферблатом.

— Ничего себе! — моя «каменюка» имела два с лишним километра в диаметре!

— Без комментариев. Совершаешь облет астероида и возвращаешься назад. Управление движением с помощью штурвала. Теперь внимание. Правый рычаг штурвала отвечает за левый двигатель, а левый — за правый. Когда ты давишь на один из рычагов, совершается поворот. Ясно? В какую сторону поворачиваешь, если двигаешь правый рычаг?

— Э… вправо? Нет, влево… Нет, вправо…

— Вправо. Если давишь одновременно на оба, летишь вверх. Если тянешь оба на себя, летишь вниз. Ясно?

— Да…

— Следует отвечать «так точно».

— Так точно.

— Для этого тренировочного полета информации достаточно. Двадцать секунд пробного полета, попробуй небольшие отклонения в разные стороны, потом бери курс на цель. Делаешь облет астероида и возвращаешься. Вопросы?

— А… тормозить?

— Автомат контролирует скорость и направление, ты его только задаешь.

— Но ведь когда-то я вернусь… Мне же надо будет как-то затормозить? Чтобы вернуться.

— Да. Будет такая же операция по снижению нагрузки на двигатель. Но пока тебе этого не нужно знать. Торможение на автопилоте. Твоя задача — достичь астероида, облететь его и вернуться. Можешь включить верхний и боковой обзор.

Выполняя указания инструктора, я включила обзор и ахнула, увидев чернильно-черное небо с россыпями звезд. Это было так красиво, что я едва не задохнулась.

— На старт!

Равнодушный голос вывел меня из состояния прострации, и я отключила обзорные экраны. Нужно выполнить задание. Рычаги от себя — это вверх? А вперед-то как?

— Старт дан.

Нет, меня не вдавило в кресло, как я ожидало, но дрожь корабля чуть изменилась. Камешек начал постепенно увеличиваться в размерах. Как неудобно, когда нет никаких ориентиров кроме этих цифр на панели. На правой блямбе — характеристики астероида и расстояние до него, на левой — моя скорость. Ого! Ничего себе!

Я заметалась глазами с одной блямбы на другую. Бежали цифры. Астероид приближался. Скорость нарастала стремительно, хотя я ничего не делала… Не делала! Мне же сказали, что нужно немного порулить. Двадцать секунд?

Левый рычаг вперед. Астероид с центрального экрана метнулся вбок и пропал. Правый рычаг вперед. Ой, вот он, мой камешек. Я лечу к тебе! Ах, да, еще вверх-вниз… Сдвигаю рычаги на себя и проваливаюсь носом вниз. От себя — слишком резко. Астероид мелькнул и снова пропал. Двигая рычаги добиваюсь, чтобы камень оказался посреди экрана.

— Двадцать секунд. Больше не экспериментируй. Штатный полет.

Я подлетела ближе к астероиду, который занимал уже половину экрана, и чуть двинула левый рычаг вперед. Красавец-камень сместился. Наверное, хватит. Нет, лучше еще чуть-чуть. Вот, вот же он! Занимает уже почти весь экран. Еще чуть-чуть влево. Ага, он смещается. У меня получается!

Включаю обзорные экраны. Да, так лучше. Астероид проплывает справа от меня, я чуть сдвигаю правую рукоять и закладываю дугу. Теперь еще… и еще… Мой отважный кораблик облетает астероид и отправляется в обратный путь.

Куда мне теперь? Вглядываюсь в мониторы — звезды и ничего кроме. Ах, да, экран! На правом должна быть база. Ага, понятно. Еще бы понять, что такое база и как ее разглядеть. Взгляд влево. Циферблат на блямбе показывает, что я отклоняюсь немного. Двигаю рычаг, ох, слишком сильно, теперь другой…

Картинка дергается, но я добиваюсь, чтобы точка базы встала точно посредине экрана. Вроде бы получилось. Еще несколько минут полета. Я обшариваю экраны, выискивая базу, но вижу только пронзительные искры звезд.

— Возвращение на базу. Тебя приняли на луч. Отдыхай.

Что? Какой луч? Где база-то? Меня захлестывает паника. Я вцепляюсь в штурвал — в оба рычага, резко дергаю их на себя. Два щелчка опять чувствую ладонями, а не ушами.

— Отставить самодеятельность.

Но я уже успокоилась. Все хорошо. Все под контролем. Несколько раз глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Любуюсь звездами. Как хорошо! Как прекрасен космос!

В последний момент вдруг замечаю другой корабль, побольше моего. И вот моя шлюпка влетает в его недра, словно пробив какой-то полупрозрачный экран. Мелкая дрожь, толчок. Остановка. Уф. Вернулась!

— Полет закончен. Выходи.

Я медлю пару секунд, потом выбираюсь из кресла, распахиваю люк и выбираюсь в зал. Там слишком светло, я щурюсь, стягивая с себя шлем. Бедная моя прическа.

— Как самочувствие? Нормально? — стюард вглядывается мне в глаза.

— Нормально? Какое еще нормально⁉ Ве-ли-ко-леп-но!!! — к концу фразы я уже ору во весь голос.

На мой крик оборачиваются стюарды и ожидающие своей очереди абитуриенты. Испуганно дергается только что распахнувший люк парень, но все же оглядывается и спрыгивает на пол.

Мне все кажется нереальным. Так не может быть. Что это они все такие «вареные»? Звезды. Звезды. Это же восторг какой! Да и облет этого здоровенного булыжника был вдохновляющим.

Похоже, именно в этот день я «сломала» свою судьбу. Не понимаю, почему тогда я впала в такую эйфорию, но вот эта разница между обыденностью тренажерного зала и скучных людей после бескрайней россыпи звезд я помню до сих пор. Даже не «помню», а ощущаю каждой клеточкой тела. Странно, что звезды на меня так подействовали. Я же шесть лет — два школьных цикла — жила в горах. Каждый день видела бескрайное небо с сияющими звездами. Любовалась ими. Удивительно, но никогда не интересовалась названиями ни звезд, ни созвездий. К чему вешать на них ярлыки?

Одноклассники в Южной Америке научили меня находить Южный крест, а позже, в Европе, Большую Медведицу. И это все. Больше я о звездах не знала ничего. Мне хватало того, что они прекрасны.

Экскурсия по Церере. Не знаю, что это было — очередное испытание или день отдыха. Или наши вожди решили показать, что не зря нас сюда привезли!

В Академии было пятьсот наборов скафандров и реактивных ранцев. Поэтому нас разделили на четыре группы и объявили расписание, указав стандартное время про Гринвичу:

1 группа: с 9:00 по 12:00 Гр.

2 группа: с 12:30 по 15:30 Гр.

3 группа: с 16:00 по 19:00 Гр.

4 группа: с 19:30 по 22:30 Гр.

Впервые за эти дни мы вчетвером попали в одну группу. Поскольку обед придется пропустить, «прием пищи» устроили в одиннадцать часов. Мне очень понравилась здешняя каша — она вела себя удивительно в слабой гравитации и обычный завтрак превращался в веселый аттракцион. Сегодня на обед нам предложили два вида пюре — картофельное и баклажанное. Было весело, особенно когда между двумя слоями пюре удавалось впихнуть кусочек котлеты. Заводилами выступили мы с Филом, Аля лишь немного подыгрывала, а Малаб взирал на нас как строгий учитель.

На место старта мы отправились в отличном настроении.

Скафандры все еще проходили санобработку. Они выползали из длинной трубы и поступали в большой контейнер, а стажеры разбирали их по размерам. Быстро подобрав подходящую «спецодежду», мы дождались когда получит свой скафандр и Малаб — все-таки абитуриентов небольшого роста было всего трое из двух тысяч.

Затем отправились надевать ранцы. На этот раз тщательно проверили ремни.

— На Церере сутки длятся всего девять часов, поэтому время по Гринвичу и местное время не совпадают, — пошутил ведущий нашей экскурсии, представившийся как инженер Крауц. Учитывая, что для многих участников его фамилия была сложной для произношения, он снисходительно разрешил обращаться к нему «мастер». От скромности он точно не умрет.

Нам повезло. Мы стартовали за час до местного заката, двигаясь прочь от Солнца. Радиус Цереры крошечный по сравнению с Землей, а атмосфера гораздо более разреженная, поэтому резкий перепад от яркой, почти слепящей поверхности планеты к черноте космической ночи возник почти мгновенно. Я радостно завопила. Как жаль, что в наших скафандрах нет радиосвязи. Но по восторженным взмахам рук остальных летящих над желтым пунктиром людей поняла, что их тоже поразил этот переход от дня к ночи.

Когда глаза чуть-чуть свыклись с темнотой, я начала различать все более четко проявляющийся рисунок звезд. С радостью узнала Южный крест и впервые захотела узнать названия других звезд и созвездий.

— Смотри! Земля!

Фил подлетел вплотную ко мне и прокричал эти слова, прислонившись своему шлемом к моему. Затем тут же рванул к Альке, а потом к Малабу. Люди вокруг тоже начале оборачиваться и смотреть в ту сторону, которую он показывал.

Я вгляделась в россыпь звезд, одна из которых горела ярче остальных. Неужели вот это маленькая искорка и есть наша Земля? Сердце сжалось от умиления и сострадания. Такая крошечная. Затерявшаяся в бескрайнем космосе!

Внезапно караван наш начал тормозить. Я слишком увлеклась наблюдением за Землей, и едва не врезалась в летевшего впереди экскурсанта. Перед нами возвышалось какое-то сооружение из металлических труб и бетона. Члены нашей группы шли на посадку и исчезали внутри купола.

— Перед вами завод по извлечению гелия-три, — гордо сказал мастер, в смысле инженер Крауц, когда мы набились в огромный ангар и сбросили шлемы. — На Церере добывают восемьдесят процентов всего гелия три!

— Почему на Церере? Он же встречается и на Марсе, и на Луне, — поинтересовался кто-то.

— Гелий — один из самых распространенных в природе элементов. Забавно, что его открыли лишь в конце тысяча восемьсот шестидесятых годов по старому летоисчислению. Причем обнаружили гелий не на Земле, а в хромосфере Солнца. И лишь через тринадцать лет его удалось идентифицировать, выпаривая маслянистое вещество, выпадавшее из газовых струй на Везувии. Ученые того времени решили, что это металл, а не газ, поэтому дали ему название по имени древнегреческого бога Гелиоса, придав элементу «металлическое» окончание. Правильнее было бы назвать его «гелион». Сейчас гелионом часто называют гелий-три, который мы здесь получаем. Кто знает: почему гелион для человечества и космонавтики важнее, чем другие его изотопы?

— Гелия-четыре много в природе, а гелия-три совсем мало!

— На гелии-три работают все термоядерные реакторы и на Земле, и на космических кораблях!

— У него высокая энергоэффективность, не сравнимая с гелием-четыре!

Ответы сыпались со всех сторон, я лишь крутила головой, пытаясь ничего не упустить.

— Совершенно верно, — согласился инженер. — Переход на термояд в полной мере стал возможным только после открытия вот этого месторождения.

— Откуда он тут взялся?

— Гелиона много в реголите и на Луне, и на Марсе, и здесь, на Церере, не говоря о множестве астероидов и комет, но добывать его сложно и дорого. Наше светило обстреливает им все окружающее пространство и гелион накапливается на поверхностях самых разных объектов Солнечной системы. На Цереру, по мнению исследователей, не так давно, около тысячи лет назад, упала комета, скорее всего, периодическая, околосолнечная. На ней скопились колоссальные запасы гелиона, который мы сейчас и добываем. Кстати, на Церере его много не только здесь. На поверхности поменьше, чем на Луне и Марсе, зато его концентрация очень высока в водяном льде и в подповерхностных слоях. Их тоже разрабатывают, но большая часть добывается именно здесь.

Мы пошли вдоль полностью автоматизированной линии по извлечению гелиона. Смотреть, если честно, было не на что — Крауц лишь тыкал в какие-то трубы и цистерны, сопровождая движения рук маловнятными комментариями:

— Отсюда поступает сырье, добываемое роботами… Здесь плавильная печь… сырье нагревают до шестисот градусов по Цельсию, высвобождая газы, в том числе и гелион. Это совершенно особенная печь, ее проектировали специально для работы в условиях низкого давления и вакуумирования… А там вон сепаратор газов, который отделяет гелион от других компонентов. В зависимости от качества исходного сырья, здесь используют либо криогенные сепараторы, либо мембранные фильтры. Вот и все. Чистый гелион выделен, теперь его помещают в специальные контейнеры, устойчивые к экстремальным условиям космоса. Почти весь добытый гелий отправляется на Землю на специальных транспортных кораблях. Но и нашу долю хватает. Например, в ваших ранцах именно гелион! Если вы раньше видели такие ранцы, то сразу бы это поняли, ведь эти устройства гораздо меньше по размерам чем те, которые работают на других источниках, например, азоте или гелии-четыре!

По-видимому, Крауц был фанатом гелиона. У него прямо горели глаза, в которых читалась гордость и радость. Я же во всех этих газах и изотопах ничего не понимаю, так что мне было интересно, но немного скучно — в отличие от Фила с Малабом, которые слушали и смотрели едва ли не с большим увлечением, чем инженер. Хорошо, что экскурсия заняла от силы минут десять. Потом мы вернулись в ангар. Теперь стало понятно, что за контейнеры установлены здесь вдоль всех стен.

— А теперь наступает очень важный этап, который потребует от вас максимум дисциплинированности. Я очень надеюсь, что вы сможете удержать свои чувства в узде и не нарушите график нашего возвращения… Сейчас мы посетим с вами одну из потрясающих достопримечательностей Цереры —невероятную гору Ахуна Монс, образовавшуюся в результате действия криовулкана. Если бы у нас было больше времени, мы посетили бы противоположную часть планеты, где расположен громадный ударный кратер Керван. Скорее всего, это и есть место падения крупного астероида. Сейсмическая энергия от столкновения «взболтала» ядро планеты и породила наш криовулкан. Ахуна Монс состоит преимущественно из высоковязкой криомагмы, то есть водяного льда, размягченного содержащимися в нём солями. Подтаивание подледного льда обеспечивает поступление жидкой воды. Каждые несколько лет здесь проводится конкурс ледяных скульптур. Вы сейчас увидите ту, что была признана лучшей в прошлом году. Это красиво. Но! Предупреждаю! У нас мало времени! Если вы задержитесь, то подведете две остальных группы. Итак. Я лечу впереди и показываю дорогу. Не отставайте. Если до этого у вас был ориентир в виде пунктира на почве, то теперь его не будет. Имейте ввиду, что газ в ранце рассчитан на три часа полета. Если вы задержитесь хоть на минуту, добираться до Академии будете пешком. Все поняли? Всем ясно? Тогда вперед!

Инженер Крауц устремился в шлюз. Остальные потянулись за ним.

— Интересно, что там за скульптуры? — спросил Фил. — Я слышал об этом вулкане. Высота больше четырех километров, а диаметр основания — больше двадцати. У нас пока была скорость около ста пятидесяти километров в час, но мы летели гораздо медленней, чем могли бы. Так что за оставшийся час можем не только пролететь мимо, но и облететь эту гору. Давайте попросим мастера?

— Уже не успеем, — кивнула я в сторону шлюза. — Он первым улетел, а в шлеме до него не докричаться…

Мы выбрались на поверхность одними из последних. Если в прошлый раз мы летели по одному-двое над пунктирной линией, то сейчас все держались рядом. Лететь так было сложнее, потому что для маневра места почти не оставалось.

Минут через двадцать впереди высоко в небе что-то сверкнуло. Экскурсанты начали поднимать руки, указывая на это что-то. Чем дальше мы летели, тем ярче становилась эта штука. Я вдруг поняла, что это вершина криовулкана, которую освещало встающее из-за горизонта Солнце. Странно, подумала, ведь мы летим навстречу Солнцу, то есть должны оказаться в тени этой горы! Что же там сверкает?

Аспидно-черное небо начало светлеть. И в этом слабом свете мы вдруг увидели сверкающий ледяной замок. Настоящий! С колоннами, башнями и башенками! Невероятно!

Чем ближе мы подлетали, тем величественнее становилось зрелище. Летуны, которые были впереди нас, начали подниматься выше, а за ними последовали остальные — всем хотелось рассмотреть замок получше. Кто-то начал тормозить и в самой середине толпы летунов произошло столкновение. Вероятно, это были два-три человека, но в них начали врезаться летящие следом, ведь все смотрели на проплывающий слева дворец, который волшебным образом все набирал и набирал силу…

Меня кто-то стукнул по шлему. Я оглянулась — Малаб отчаянно размахивал руками и что-то кричал. Потом рванулся мимо меня и так же хлопнул по шлему Алю, а затем Фила. Потом он указал направо — только тут я увидела кучу-малу, клубившуюся впереди.

Схватив Альку за руку, я рванула вправо. За нами последовали не только Фил и Малаб, но и те, кто летел рядом и за нами. Только это спасло нас от попадания в завал.