Зов

24

Дана уже полчаса как приготовила ужин и поставила его в холодильник. Она собирала вещи в спальне, когда вдруг услышала шум внизу. Такое впечатление, будто раздавили фужер, предварительно завернув его в полотенце.

Сначала она подумала, что поставила фужеры на самом краю полочки, и один из них упал. Но фужеры, которые она сполоснула и вытерла, уже стояли на столе. Потом она вообразила, что вернулся Луис и что-то уронил, пытаясь сделать ей сюрприз. Может быть, он хотел поставить в вазу цветы? Она бросила джинсы в открытый чемодан на кровати и пошла к двери.

— Луис? — позвала она.

Не услышав ответа, Дана шагнула к лестнице. Она прислушалась, но было тихо, только легкое поскрипывание ступеньки под ее ногами.

— Луис! — снова позвала она.

Спустившись еще на несколько ступенек, она оказалась на площадке, откуда была видна гостиная и часть кабинета. Тишина. Белые занавески немного раздувались от легкого вечернего ветерка, но она сама приоткрыла окно. Дана подождала еще несколько секунд и пошла обратно в спальню.

Опять это чувство тревоги! Она устала вздрагивать от собственной тени. Но теперь это скоро кончится. Она глубоко вздохнула и вошла в спальню.

Сейчас-сейчас, подумала она. Она вошла в ванную, включила свет и посмотрелась в зеркало. Усталый вид, определенно усталый вид. Могла бы и получше выглядеть в последний вечер. Она включила холодную воду, наклонилась над раковиной и подставила ладони под струю.

Она знала, что больше не услышит посторонних шумов, потому, что шум воды заглушит их. Хватит! Она по горло сыта своей собственной мнительностью. Пора уже вырасти. Она плеснула водой на лицо. Ее задачей сейчас было снова почувствовать себя свежей и чистой, как вода, такой же чистой.

Вытираясь, она решила, что недельки через две нужно будет куда-нибудь выбраться на уик-энд, может быть, в Санта-Крус или Калистогу. Она снова принялась упаковывать вещи, чувствуя себя немножко виноватой за то, что настояла на раннем отъезде. Тем не менее в глубине души она знала, что поступила совершенно правильно. Ничто уже не могло изменить ее отношения к Альпенхерсту.

Вот о чем она думала, когда снова услышала посторонний шум. Теперь она точно знала, что это не ее воображение, несмотря на то, что ей очень бы этого хотелось. Она услышала знакомый скрип и поняла, откуда это. Доска в коридоре — слева от входа в спальню — всегда немного поскрипывала, когда на нее наступали. Затаив дыхание, она посмотрела на дверь, надеясь увидеть Луиса. На ковре в коридоре мелькнула тень, и в дверях выросла фигура человека. Она почти успокоилась.

— Здравствуй, Дана.

— Вот так сюрприз! Как ты?.. Я имею в виду, ты, наверное, приехал с Луисом…

В дверях стоял Брайен Томас, он улыбнулся, потом отрицательно помотал головой. Одет он был как обычно: вязаный свитер и джинсы, но больше ничем его внешность не напоминала ей прежнего Брайена. Он бессознательно тер рукой дверной косяк и пристально смотрел на Дану.

— А, у тебя, наверное, есть второй ключ?.. — продолжала она, не будучи уверенной, что надо соблюдать вежливость. — Но где Ронда?

— В городе, — сказал он. — Ронда не поехала в это маленькое путешествие.

Он сделал шаг в комнату, и Дана инстинктивно отступила на шаг. Он как ни в чем не бывало подошел к шкафу и потрогал пальцем одну из двух стоящих на нем фарфоровых птичек. Шкаф был открыт, и Дана увидела, как его рука забралась туда, в ее одежду.

— Конкурс этот, — произнес он, исподлобья взглянув на нее, — это было не совсем то, что ты думаешь. Понимаешь, мы хотели, чтобы ты приехала сюда, точнее, я этого хотел. Конкурс помог это сделать.

Он нервно затолкал руки в карманы и сделал шаг по направлению к кровати. Морщины на его лице казались глубже, чем раньше, глаза почернели.

— Это действительно был лучший способ заманить тебя сюда. Ты уже встретилась с некоторыми из наших. Ты им понравилась, — Он улыбнулся. — А для тебя это будет не так уж трудно.

Она начала пятиться от него и наткнулась на ночной столик.

— Да не отодвигайся ты от меня, Дана! — вдруг закричал он. — Я тебе добра желаю! Я желаю тебе добра, пойми? Поняла? — Он поморщился, вздохнул и продолжал: — Но это уже не имеет значения. Ты была такой, какой я хотел тебя видеть, и я делал вещи, которые должен был делать, но и они теперь не имеют значения, потому что ты здесь. Ты поймешь позднее. Поверь мне, ты все поймешь.

— Луис скоро вернется, — выпалила она. — Он скоро вернется, через минуту. Отвяжись ты, и давай забудем, что это вообще когда-то было.

Она нащупывала что-нибудь у себя за спиной.

— Нет, — коротко ответил он. — Луис больше не вернется и ничего не скажет, он вообще больше ничего не скажет.

— Боюсь, — раздался голос из двери, — что Брайен говорит чистую правду.

Ной Таггерт тихо вошел в комнату.

Дана увидела, как на щеке Брайена задергалась мышца. Она быстро перевела взгляд с него на Таггерта.

— Нет! — истошно завопила она. — Луис!

Рукой она наконец нащупала лампу и с размаху швырнула ее.

Брайен наклонился, и лампа, скользнув по его плечу, тяжелым керамическим основанием ударилась о стену рядом с камином. Он схватился за плечо и нахмурился, потом выпрямился и стал двигать рукой, проверяя, не болит ли. Глаза его горели, а лицо было красным от возбуждения. Он бросился к Дане.

Ночной столик опрокинулся, и Дана пнула его в сторону Брайена, но тот перешагнул через него и навалился на Дану всем своим весом. Она упала на ковер, и Брайен оказался на ней.

Он сорвал пуговицы с ее платья и припал к ее груди. Она пыталась высвободить колено, но он прижал его ногой. Чемодан ударился об пол. Она металась, старалась выцарапать ему глаза, но ее ногти только скребли его щеку. Потом он схватил обе ее руки и заломил их за голову, таким образом пригвоздив ее к ковру.

Лицо Брайена блестело от пота, щека кровоточила, а рот жадно тянулся к ее губам. Дана с силой сжала губы и стала мотать головой из стороны в сторону.

Вдруг руки ее освободились. Брайен сидел на ее коленях с искаженным гримасой лицом. За его спиной стоял Таггерт, искривленная рука которого сжимала горло Брайена.

В следующий момент Таггерт отошел в сторону, и тело Брайена рухнуло на пол.

Таггерт повернулся к Дане, ей показалось, что как будто ничего не случилось, что это ему не стоило никаких усилий. Он выпрямил спину и некоторое время долго смотрел на нее. Выражение его лица смягчилось.

— Брайен был глуп, — сказал он, — хотя кое-какие его суждения приводили меня в восторг, в частности, о вас. У вас есть одно редкое качество, которое выделяет вас среди всех остальных. Я почувствовал это сразу же, как только мы познакомились. Ваша жизнь была как бы подготовкой, хотя вы и не признавались в этом. Она подготовила вас для важной роли, одарив потенциальными возможностями. Вы ведь понимаете, о чем я говорю? И хотя вы иногда чувствуете себя бессильной, вы хорошо знаете, что сила у вас есть, но она запрятана глубоко внутри.

Дана смотрела на него, не в силах сдвинуться с места.

— Я нуждаюсь в вашем особом качестве, Дана. Так же, как вам необходимо стать той, какая вы есть на самом деле. Я могу многое вам открыть. Только я один могу выдать приглашение для той, скрытой Даны. Я могу освободить ее. Вы обретете великие силы.

Он протянул ей руку, похожую на большой изогнутый коготь.

Дана пронзительно закричала, пытаясь встать, но зацепилась ногой за одну из стоек и снова упала на пол в нескольких футах от лица Брайена с остекленевшими глазами.

Дана в ужасе отпрянула и попыталась отползти к двери. Таггерт следил за ее движениями, иронически улыбаясь.

Добравшись до двери, она открыла ее и попыталась встать, но голова кружилась: она потеряла равновесие и сильно ударилась коленом о дверной косяк, ногу обожгла жуткая боль, Дана закричала и снова упала, однако заметив, что Таггерт направляется к ней.

Дана, как маленький ребенок, поползла на четвереньках по коридору, добралась до лестницы, ухватилась за столбик перил и попыталась подтянуться. Таггерт был уже в коридоре. Дана уже стояла на ногах и шла вниз, цепляясь за перила.

Таггерт мог остановить ее, чтобы она не поранила себя еще больше. Она казалась такой беспомощной, когда спускалась по лестнице. Расстояние не имело для него значения — это был просто ритуал погони. Она устанет, и он настигнет ее. Она должна сама приблизиться к нему. Он слышал, как Дана всхлипывала, борясь с замком входной двери, как неистово дергала ручку.

Распахнув дверь, она, преодолевая боль в колене, побежала по аллее. Таллак-Лейн недалеко, там должны были быть машины.

Она обернулась, только добежав до конца двора. Таггерт был уже далеко от нее, он стоял в дверях дома. У нее есть время отдышаться.

Только теперь она ощутила босыми ногами прохладу и мягкость травы. Затем, прихрамывая, она пошла к последнему изгибу подъездной дорожки, ведущей к шоссе. Добравшись до шоссе, Дана вышла на середину, надеясь поймать машину. Черное покрытие дороги до сих пор было горячим от полуденного солнца. Она снова почувствовала боль в колене.

Дана пошла вдоль обочины. Машина обязательно появится сейчас! Но шоссе было пустынно, только Таггерт стоял на пересечении Таллак-Лейн с подъездной дорожкой и спокойно смотрел на Дану.

Она спустилась с обочины, камешки вдогонку стучали ей по ногам, но она продолжала продираться сквозь низкий кустарник и деревья вниз, к подножию холма.

Дана пыталась увеличить дистанцию между собой и Таггертом, но ей нужна была цель, и ей нужна была помощь. Она прислонилась к сосне, ловя ртом воздух. Что же делать? Сможет ли она добраться до Лаписа через лес? Может быть, дом Кенджи ближе?

В тот момент, когда Дана стояла у дерева, не зная, что делать, чьи-то глаза наблюдали за ней из-за кустов. Наблюдатель знал, кто она такая. Джолли видела ее много раз в большом доме. Благодаря своему острому слуху девочка уловила звук шагов страшного человека, хотя он был еще довольно далеко. Она тоже не один раз видела этого мужчину с головой козла.

Когда Дана побежала вниз по склону холма, а мужчина пошел ей наперерез, Джолли чуть не закричала, но вовремя зажала рот обеими руками и спряталась за куст. А ей так хотелось крикнуть «мама».

Дана продиралась сквозь колючий кустарник, который царапал ей тело, цеплялся за платье. Ноги были в крови. В изнеможении она упала на колени, но скоро поняла, что густые кусты неподалеку могут ее укрыть. Дальше идти она уже не могла.

Дана заползла в самую гущу зарослей. Ее сильно мутило, но она зажала рот и сжала зубы. Наконец она прислонилась к стволу поваленного дерева. Голые руки и ноги погрузились в мох, полусгнившую кору и прохладные гниющие листья.

Проходили минуты, которые казались ей вечностью. Неужели Таггерт потерял ее из виду? Она так надеялась, что ей удастся ускользнуть от него. Она останется здесь. Если потребуется, она может пролежать здесь до рассвета.

Мужчина приближался. Он спустился с насыпи и шел по следу Даны. Откуда он узнал? Непонятно! Непостижимо! Но он медленно приближался к тому месту, где Дана притаилась в кустах.

Ноги Даны саднили и кровоточили, колено нестерпимо болело. Она стала растирать его и не заметила, как приблизился Таггерт. Он стоял сзади нее, похожий на строгого отца. Ома вскочила на ноги, только когда услын1ала пронзительный крик.

Он пронзил кусты, этот высокий холодящий душу крик смертельно напуганного ребенка. Вскоре он повторился, и Дана увидела, откуда исходил крик: на маленькой полянке стояла девочка с немытыми волосами в грязном желтом платье, прижав руки к груди, п пронзительно кричала. Дана хотела помочь ей, но между ними стоял Ной Таггерт.

Дана перелезла через бревно и рванулась к полянке. Но занемевшее колено подогнулось, и Дана, упав, покатилась по земле. Таггерт неторопливо приближался к ней, протянул руку, похожую на когтистую лапу.

Нога болела с такой силой, что Дана почти потеряла сознание. Она даже не была уверена, действительно ли Джоли подбежала сзади к Таггерту, закричала и Таггерт повернулся к ней.

Девочка неожиданно замолчала, и Дана увидела, что было у нее в руках. Джоли с усилием швырнула это мимо Таггерта, револьвер подскочил, ударившись о землю, и Дане осталось только протянуть руку, чтобы схватить тяжелую черную рукоятку.

Схватив пистолет, она нажала на курок. Выстрел был таким громким, что у нее чуть не остановилось сердце. Пистолет дернулся в ее руке и едва не выпал, но она удержала его. Она не поняла, во что она попала, но слышала, как пуля пролетела сквозь листву.

Таггерт снова приближался, несмотря на пистолет в ее руках. Держа его обеими руками, она направила дуло на рубашку Таггерта. Она глотнула немного воздуха, потом с силой нажала на курок. Грянул выстрел.

Пуля пробила грудь Таггерта, Дана видела, но он все еще стоял на ногах. Он был уже совсем рядом, он на нее сейчас упадет!

Она снова нажала курок, и вторая пуля пробила его рубашку. Третий выстрел поразил его почти в самое сердце, но он не падал — он стоял над Даной и даже не шатался.

Дана вся сжалась, расширенными от ужаса глазами глядя на старика, стоящего, как привидение, в удушливом сизом дыму. Она пыталась подумать о Луисе, но едва могла вспомнить его лицо. Помощи ждать не от кого. По у нее есть последнее средство!

Когда Таггерт стал склоняться над ней, Дана успела прижать дуло к своему виску и — спустила курок…

Хрупкие кости левой части черепа Даны разлетелись на мелкие кусочки, ее горячая кровь наконец-то обрызгала Ноя Таггерта, его лицо и плечи.

И лес огласил нечеловеческий крик — полный муки крик, рвущийся из груди мужчины. К этому крику примешивались вопли девочки, ритмично следовавшие один за другим.

Сверху, с дороги, это могло показаться воем смертельно раненных животных. Такие крики, от которых кровь стынет в жилах, можно однажды случайно услышать где-нибудь в диком глухом лесу, после захода солнца, вдали от человеческого жилища.