Золотое кольцо Галактики

15

Соня БелозероваШинада болтается в пустоте космоса как огромная сахарная голова из исторических голофильмов о докосмической эре Земли-0. Города казажутся вкраплениями грязи, а подернутые зеленой каймой побережья – плесенью на ней же. Правда, я вовсе не уверена, что сахар подвержен плесени. И несколько минут гоняю эту мысль в голове, старательно отвлекаясь от грядущих проблем.

В этот раз я беру с собой куда больше персонала. Программа отличается от той, что была на Лазурите, на ночь мы здесь не останемся, всего лишь обзорная экскурсия по планете, посещение достопримечательностей, обед в аутентичном ресторане, рынок и лавочки, ужин и закат в пустыне как вишенка на торте. Несмотря на краткость программы, обязательно кто-нибудь потеряется, опоздает, станет жертвой местных воришек…

Но Таше, которая пританцовывает в ожидании первой высадки на планету, я этого пока не скажу. Пускай хоть у кого-то из нас будет праздник.

– Не понимаю! – душераздирающе стонет Таша, валясь на койку рядом со мной. – Категорически!

Дружим мы не первый год, с самого поступления в Эдемский институт туризма, а потому я прекрасно знаю, что пытаться игнорировать ее в таком настроении бессмысленно и опасно для нервной системы. Таша будет стенать, страдать, потом дуться и обижаться. В итоге я же останусь виноватой и буду долго и упорно вымаливать прощение конфетами и билетами в голотеатр. Поэтому я откладываю портком, разворачиваюсь к подруге и изображаю внимание.

– Почему ты, имея полное право ходить в чем хочешь, не вылезаешь из этих дурацких форменных комбинезонов?! – в ее голосе столько страдания, что я с трудом удерживаю на лице серьезное выражение.

Я-то думала, что-то случилось, а ничего нового. Этот спор повторяется в разных вариациях на протяжении последних семи лет с печалящей меня регулярностью.

– Ну во-первых, он мне нравится, – отвечаю совершенно честно. Серый комбез с синими с искрой нашивками ни капли не походит на шедевры элитных модельеров, что я носила когда-то, но приятен к телу и не стесняет движения. Ну а размер на пару больше моего собственного я раз за разом выбирала самостоятельно. Оказывается, выточенная лучшими фитнес-тренерами и диетологами фигура вообще не помогает позиционировать себя как серьезного профессионала.

– У тебя очень странный вкус, – привычно ворчит Таша и пытается дотянуться до стоящей на кофейном столике коробке с конфетами. Да, как менеджер рейса, я имею право на некоторые излишества по сравнению с остальным коллективом. И Таша частенько беззастенчиво пользуется нашей дружбой, валяясь на относительно мягкой койке и поедая обожаемый ей молочный шоколад. К ее огромному сожалению, отменить обязательную униформу для официанток я не в силах. – А «во-вторых» будет?

Я пододвигаю конфеты ближе к подруге. С нее станется свалиться с койки, но не сесть по-человечески.

– Будет. А во-вторых, эти, как ты выразилась, «дурацкие комбинезоны», дают мне возможность сэкономить на платьях и быстрее выплатить кредит!

Таша кривится, словно надкусила лимон, и спешит заесть неприятную мысль еще одной конфетой. Кредит у нее тоже есть. И выплачивать его помогают родители, о чем не забывают напоминать, когда в очередной раз читают ей нотации.

– Зануда, – бурчит себе под нос. – Мне бы такую возможность, ух я бы тут развернулась…

Когда коробка пустеет, Таша, убедившись, что в ней не осталось ни крошки шоколада, стонет еще более горестно. Откидывается назад и задевает мой портком, который все еще лежит там, где я его положила.

– А что у тебя тут? А, списки групп на экскурсии… А к какой приписана я?

– Ты приписана к шаттлу, – заглядывать в заметки нет нужды, я и так помню, кто, куда и с кем. – Во время длинных перелетов разносить напитки и закуски.

– А погулять? Опять сидеть в консервной банке, пока все развлекаются? – кажется, она вот-вот расплачется, и я даю слабину, хотя знаю, что потом обязательно пожалею об этом.

– Ладно. Но тихо, чтобы и звука от тебя слышно не было!

Таша с визгом подрывается с места, пытается меня обнять, роняет портком, подхватывает его у самого пола…

Уже жалею.

Она утыкается в экран, вчитывается в списки распределения пассажиров по шаттлам и недоуменно морщит нос.

– А зачем шинадцам экскурсия по их же планете? За такие бешеные деньги? Не могли просто так по достопримечательностям покататься?

Смиряюсь с тем, что поработать не удастся.

– Ты же видела цвет их чешуи?

– Видела. И что? – Таша все еще не понимает. Вот что получается, если прогуливать лекции по психологии иных рас!

Хочется съязвить, что вот поэтому я менеджер, а она официантка, и вряд ли достигнет большего, но вовремя прикусываю язык. Подруга у меня одна, да и супер-карьера ей не сдалась. Каждая из нас хороша на своем месте.

– У шинадцев строгая иерархия, замешанная на происхождении. Исторически чем чешуя светлее, тем более высокое положение занимают особи. Правители у них традиционно белоснежные, как пески Шинады.

– А эти темненькие… – задумчиво тянет Таша.

– Верно, один из самых темных цветов, встречающихся на Шинаде. На родной планете у них из возможностей – только собирать и перерабатывать мусор за смешные деньги. Может, еще какая низкоквалифицированная и малооплачиваемая работа… Ни образования, ни перспектив. Подозреваю, поэтому они и улетели с родной планеты. За ее пределами они ограничены лишь собственными возможностями и Сводом законов.

– Как романтично! – вздыхает Таша, и глаза ее загораются мечтательным блеском. Кажется, она уже нарисовала себе воодушевляющую историю преодоления и успеха. Учитывая, что эти ребята смогли оплатить тур, успех там точно был.

– Угу. А теперь вот, видимо, решили показать сыну родную планету. Приобщить, так сказать, к истокам.

Перед любопытным носиком Таши мелькают файлы, которые вообще-то относятся к служебным, но я только мысленно машу на это рукой. Ничего по-настоящему секретного она там не увидит хотя бы потому, что ничего подобного мне знать и не положено. А о времени вылета на планету и маршруте персоналу и без того прекрасно известно. Особенно тем, кто летает по «Золотому кольцу» Галактики уже не в первый раз. Удачные, обкатанные маршруты менялись не часто. С гостиницами и экскурсионными бюро подписаны долгосрочные договоры, ко взаимному удовольствию и обогащению.

Так что нервничаю я сейчас скорее по привычке и еще из-за последних событий. Как-то слишком много опасных ситуаций для столь непродолжительного промежутка времени. Не привыкла я к такому. Жизнь на Эдеме максимально безопасна и предсказуема. И, пожалуй, если бы не Таша, я бы давно покрылась плесенью, курсируя между учебными залами Академии и маленькой съемной квартиркой.

– О, «сладкую парочку» тоже берешь? – Таша долистывает до списков сопровождающих, радуется, что она в них действительно есть, и, разумеется, не может не подколоть любимую подругу.

– Мадам Барб утверждает, что без твердой мужской руки немедленно падет замертво, и нам придется краснеть перед ее наследниками, – я стараюсь говорить очень серьезно. Как профессионал.

Но когда Таша начинает ржать, не выдерживаю и сдержано сцеживаю смешок в кулак. Ну потому что невозможно держать серьезную мину, когда мадам, страстно убеждая в необходимости сопровождения ее особы «темненьким и светленьким», как она называла этих стюардов, поглаживала своим морщинистыми руками предплечье оказавшегося рядом и явно очень об этом жалеющего Лиама.

– Ну, я бы тоже от такого сопровождения не отказалась, – тянет Таша, томно закатывая глаза, и потому пропускает подушку, которая прилетает ей прямо в лицо. – Эй, а что я не так сказала?

Бой за единственную подушку, с визгами и хохотом, отвлекает подругу от любимой темы. И заодно спасает меня от признания самой себе, что меня такая компания тоже устроила бы.

Все же наличие поблизости сильных мужчин очень благотворно сказывается на измотанной несчастными случаями нервной системе.

Оказывается, я соскучилась по этому чувству за семь лет своего бегства.