Золото и пепел. Хроники города номер Три

Глава 3: Кайл.

Песок под ботинками мерзко хрустит, будто кто-то вправляет суставы. Зачем я здесь? Да она наверняка где-то далеко, в другом городе. Даже в этом забытом богом мире, после катастрофы, в прибрежных городах пляжей до черта. А я как последний идиот, притащился сюда в слепой надежде на чудо.

В баре беру дешевое пиво и быстро выпиваю его, чувствуя, как горечь оседает в горле. Но даже на пару секунд оно не способно вытеснить мысли о ней. Бармен понимающе смотрит на меня и молча ставит на стойку вторую банку, а я так же молча выкладываю еще пару монет. Ведь не хотел сюда тащиться, но голос из голограммы застрял в голове, как на повторе:

— Вечеринка у пальм? Конечно, буду! Ночь, танцы, музыка, тёплый песок — идеально!

Сказала она, и я, как последний кретин, подумал: вдруг речь именно про этот пляж? Ну да, конечно! Теперь стою среди орущей толпы дебилов и проклинаю все вокруг.

Но даже если увижу её, даже если познакомлюсь — что дальше? Я же давно решил не связывать себя отношениями. Не хочу, чтобы кто-то страдал, если монстры разорвут меня в туннелях. Я знаю, каково жить без близких, и не хочу, чтобы кто-то мучился из-за меня. Идиот! Сжимаю кулаки, старые шрамы на руках ноют от соленого ветра.Чуть в стороне, у костра, пьяный старик в рваной куртке скачет, как горный козел, под музыку, размахивая бутылкой, пока не падает прямо в огонь. Его оттаскивают, а он лишь хохочет, воняя палёной тряпкой. Эта вечеринка — парад уродов. Беру своё пиво и ухожу к морю, подальше от этого хаоса. Волны шипят, накатывая на берег, но их звук тонет в рваном грохоте песен и криков. Отсыревшие поленья трещат в кострах, выплёвывая в небо едкий дым. Не понимаю, что люди находят в этих сборищах? В этих пьяных танцах и песнях?

Выросший в приюте бедного индустриального района, среди серых стен и вони угля, я никогда не рвался к лучшей жизни. У меня была лишь одна цель. В десятилетнем возрасте я добровольно пошёл в академию истребителей, надеясь узнать, кем были мои родители и что с ними произошло. Но вместо ответов получил два меча на выпускной, шрамы от когтей монстров и «ограниченный доступ к информации». А её голос… В этой тьме он словно луч света, о котором я не просил. Хмурюсь и делаю ещё глоток. Всё, с меня хватит. Надо валить.

И внезапно слышу шаги за спиной — лёгкие, быстрые, не такие, как у пьяных болванов вокруг. Не оборачиваюсь, но всем телом ощущаю прожигающий взгляд.

— Привет, я Лина! А тебя как зовут? Ты здесь впервые? Хочешь, познакомлю с другими ребятами?

Голос звонкий, живой, бьёт под дых. Поворачиваю голову и вижу её — золотистые волосы искрятся в свете костра, платье переливается, а бирюзовые глаза блестят от любопытства. Это она. Девушка из голограммы, та, чьи задания на зачистку я выполняю уже три года. Сердце бешено колотится, как после тяжелого боя.

— Кайл, — произношу и ухожу к бару. Не нужно больше слов. Да и имя я зря назвал.

Беру еще пива, прислоняюсь к стойке и смотрю то на море, то на нее. Девушка у костра смеётся с подругой, танцует босая. Красивая. Слишком красивая и светлая для этого гнилого мира, где истребители вроде меня дохнут раньше, чем видят копеечную пенсию в шестьдесят. Сжимаю банку, металл сминается под пальцами. Почему она ко мне подошла? Что ей нужно?

Том, мой сослуживец, вдруг подваливает и хлопает по плечу:

— Кайл, ты чего как в воду опущенный? Давно пришел? Давай выпьем! Видел, какие тут девки?

— Выпей с кем-нибудь другим. Я уже ухожу, — холодно отвечаю, глядя на море поверх его плеча.

Он, кажется, не слыша меня, продолжает, кивая на Лину:

— Глянь, какая! Сиськи — огонь, попка — просто ух! Я б её затащил в койку, да так, чтобы орала!

Я резко поворачиваюсь, кровь стучит в висках, кулак летит к его морде. Он отскакивает:

— Ты чё, спятил?!

Хватаю его за куртку, подтягивая к себе и рычу:

— Заткнись, или я тебе все зубы выбью.

Толпа гудит в предвкушении зрелища, кто-то орёт:

— Чё встали как бабы, деритесь! — и бросает пустую банку в песок.

Марк, мой единственный друг, встает между нами и тихо, так чтобы слышал только я, говорит:

— Хорош, Кайл. Патруль вмешается, загребут на десять суток. Сам знаешь, военные по камерам следят за городом, и сейчас ты для них — ходячая мишень, — его рука крепко сжимает моё плечо, не давая совершить необдуманный поступок.

Том рвется ко мне:

— Иди сюда, психованный! — но его оттаскивают.

Рыжие кудри друга торчат во все стороны, Марк ухмыляется, отворачивается и вдруг кричит на весь пляж:

— Давайте лучше пар выпустим. Предлагаю спор — кто из вас двоих больше отожмется? Ставлю двадцатку на Кайла! Том — слабак!

Люди вокруг сразу оживляются, многие лезут в карманы, швыряют мятые купюры на песок:

— Ставлю полтинник на Тома, он бугай, легко сделает Кайла! — кричит кто-то.

Другой голос подхватывает:

— Том, вали его! Сотку на тебя!

Марк подмигивает мне и отходит.

Я хмурюсь, но сбрасываю куртку. Да плевать, хотят шоу — пусть будет.

Руки упираются в песок. Начинаем одновременно, под счет толпы. Раз, два, десять, двадцать, тридцать — мышцы напрягаются, но никто не снижает темп. Том пыхтит рядом, лицо красное, пот течёт. На шестьдесят девятом он валится с матом, а я иду дальше — семьдесят, восемьдесят, девяносто. На сотом встаю, руки забились и чуть дрожат, но я этого не показываю. Марк хлопает меня по спине:

— Чёрт, Кайл, ты зверь! — и суёт мне в карман половину денег, параллельно отряхивая от песка мою куртку. — Заслужил.

Том в окружении друзей матерится, злобно кривит рожу, но ко мне больше не лезет. Постепенно народ расходится, и повсюду снова слышится смех и звон бокалов. Мы с Марком отходим к пальмам, подальше от шума.

— Кстати, — друг понижает голос, — Рихард тебя искал. Говорит, дело важное. Загляни к нему.

Я киваю, хоть и без особого энтузиазма. Рихард — наш наставник из академии, почти как отец, но его «важные дела» слишком часто оборачиваются проблемами.

— Не знаешь, что ему от меня надо?

— Без понятия. Он и со мной поговорить хочет, уже дважды напоминал. Может, что-то про аттестацию, но, надеюсь, что нет, — Марк недовольно морщится и пинает камешек в сторону. — У тебя когда подтверждение доступа на -8 и -9 уровни?

— Скоро уже, но когда точно — не помню. Нужно в управлении узнать.

— А сколько баллов в прошлом году было?

— За девяносто, — нехотя отвечаю, смахивая волосы с лица.

— Сильно, но, конечно, не понимаю я тебя. И зачем оно тебе надо? Ладно, я пойду к остальным. А ты береги себя и не забудь про Рихарда, — говорит Марк и уходит к бару, бросив взгляд через плечо.

Наверное, именно поэтому и дружим столько лет — он всегда точно знает, когда я хочу остаться один.

Иду вдоль моря, шум вечеринки глохнет за спиной. Берег закругляется, и из-за домов и деревьев начинает проглядываться стена — гигантская бетонная конструкция, защищающая по периметру город от монстров из Пустоши. Нет, туда не пойду, еще военные прицепятся.

Останавливаюсь у старого навеса — ржавый каркас, деревянный задник прогнил насквозь, ветер свистит в щелях. Вдалеке кто-то пинает пустую банку — она катится, ударяясь о мелкие камни, пока окончательно не вязнет в песке. Чем ближе к окраине, тем больше пляж усеян мусором. И вдруг замечаю пацана лет десяти. Он неуклюже шарит в кармане у пьяного храпящего мужика, пытаясь украдкой вытащить кошелёк. Вглядевшись, я узнаю в нём Тима, мальчишку с моего дома, с первого этажа. Совсем худой, грязный и одет в какое-то рваньё.

— Эй, малой, ты карманы не перепутал? — окликаю я.

Он вздрагивает, роняет кошелёк и смотрит на меня, словно загнанный зверёк, готовый разрыдаться:

— Кайл, ты же знаешь… Я никогда… Я… Сестра сильно заболела… Мама плачет уже третий день… Денег на врачей надо…

Тяжело смотрю на него, достаю из кармана примерно половину своего выигрыша и протягиваю пареньку:

— Бери, купи себе и сестре еды и лекарства. И на врача оставь. И вали отсюда, тут ночью опасно.

Тим хватает из руки мятые купюры и, неверяще улыбаясь, бормочет:

— Спасибо… Я верну… Когда-нибудь… Обещаю!

Мальчик убегает, прижимая деньги к груди, а я смотрю ему вслед. Вот и думай, что лучше: жизнь в академии и судьба истребителя или вот так, когда жребий на тебя не выпал — в детстве перебиваться случайными копейками, а потом, едва достигнув 16 лет, отправляться в шахту добывать уголь и селитру на первом и втором уровнях. Да, работа шахтером, конечно, безопаснее — монстров на верхних уровнях почти не бывает, и платят немного больше. Но такая судьба точно не для меня.

Пепельные пряди волос, выбившиеся из хвоста, развеваются под резкими порывами ледяного ветра. Я стою, смотрю на воду — тёмную, неспокойную, бурлящую, как мысли в моей голове. Лина. Так близко, кажется, протяни руку и возьми. Но нет, нельзя. Мы с ней из разных вселенных, и мне нечего ей предложить. Даже моя жизнь принадлежит случаю. Завтра в шахту — к монстрам, к смерти или к новым шрамам, к тому, что я выбрал сам. Лина. Если ей и мне повезет — больше мы никогда не встретимся.