Злой город

Фрагмент 8

13

Старая крестьянская поговорка «посеешь в грязь — будешь князь» для нынешней весны не очень-то годится. И не только потому, что обоим тракторам тяжело поднимать грязную землю, а вывороченные комки ссохнутся, когда из неё выветрится влага, и их придётся дополнительно разбивать боронами. Пахать землю решили в начале мая, а пока все силы бросили на подготовку к обороне. Копали «волчьи ямы» на подходах к крепости и посаду, делали заграждения от конницы из наклонных заострённых кольев, сводили рощицы, мешающие обстрелы, углубляли рвы вокруг стен, заготавливали стрелы и продолжали плести щиты из лозняка. А ещё — рыли перекрытую сверху траншею-ход для скрытного перемещения из Посада в крепость. Оборудовали огневые точки возле отверстий-бойниц в плитах ограждения и частоколе, а также на сторожевых вышках и «блокгаузе» над воротами, проверяли надёжность ставней на окнах.

В механическом цеху бухал молот, кующий наконечники копей, дымилась труба кузницы, где шипели в воде раскалённые наконечники стрел и арбалетных болтов. «Всё для фронта, всё для победы». Включая добычу мяса и рыбы на случай, если осада затянется из-за того, что ордынцы явятся к Серой крепости не скопом, а будут тянуться постепенно. Ведь устроить им «кузькину мать» решили в тот момент, когда они соберутся у её стен все. «Чтобы два раза не бегать».

Нет, от вспашки земли полностью не отказались. Те поля на плато между Доном и небольшой рекой Ведуга, километрах в трёх к северу, что наметили засеять пшеницей, собрались пахать, поднимать целину. Позже, когда просохнет земля на затопленной пойме в излучине Дона, трактора распашут её и там. Короче, в тех местах, которые точно не затопчут массы татарской конницы, что припрутся осаждать город. Ну, и огороды под всевозможные овощи и картофельные поля в пойме Девицы, ближе к её устью. Те овощи, которые явно не созреют до конца мая, когда ожидается осада. Остальное, к сожалению, придётся сажать намного позже, уже после разгрома монголов.

Но это всё — планы, поскольку вода ещё стоит высоко, а хмурая, похожая на осеннюю, погода не позволяет надеяться на то, что грязь быстро просохнет.

На следующий день после ухода «войска» Сергея Беспалых из Оскола явился небольшой обоз. Как и обещал Полкан, оскольский воевода «забил» на княжью волю и прислал людей за наконечниками стрел. Про то, что часть орды Батыя после Козельска двинется на юг по правому берегу Дона, он знает, потому и торопится сделать запас на случай стычек с татарскими разъездами.

Привезли посланцы и вести с севера. И на этот раз монголы прошли неподалёку от Смоленска, но брать город в осаду не стали, стремясь уйти как можно дальше на юг до начала распутицы и разлива рек. Движутся медленнее, чем скачет гонец, километров пятнадцать в день, так что, скорее всего, уже стоят под Козельском, но известие о том до Оскола ещё не докатилось, оказии из Курска не было. Численность их войск? А хрен его знает. Для Руси этого времени пять тысяч человек — это уже большое войско, а десять тысяч — очень большое. Всё, что свыше — огромное. Именно такое, огромное, было сводное русское войско под Коломной, битву возле которой в другом мире Рашид ад-Дин описал как крупнейшее сражение похода Батыя в северо-восточную часть Русских земель.

Под видом послов мокшанского князя Пуреша к половцам, который до прихода Батыя к мордовским границам поддерживал союзнические отношения с Великим Князем Георгием Всеволодовичем и ханом Котяном, под стены Серой крепости явились лазутчики. Похоже, рассчитывали на то, что обитатели поселения, стоящего на самой границе курских владений, не очень-то разбираются в обстановке, сложившейся с началом нашествия.

Сложность понимания, кто за кого, в том, что два враждующих правителя, мокшанский Пуреш и эрзянский Пургас, активно использовали союзников-чужаков в борьбе друг с другом. Пуреш, опираясь на половцев, в 1229 году разгромил войско Пургаса, разорившее окрестности Нижнего Новгорода. А тремя годами позже повторил успех, воспользовавшись союзом с Владимиром и Рязанью. Но когда в 1236 году войско Батыя появилось у мордовских границ, мокшанский каназор (так именуется титул их правителя) согласился на союз с Ордой. Инязор Пургас же оказал агрессорам сопротивление и в русских летописях с тех пор не упоминался.

Союз союзом, а вот тот факт, что именно мокша были проводниками монголов в походе на Северо-Восточную Русь, просто неоспорим. Не пойди Пуреш и его сын Атямас с мокшанским войском против недавних союзников, возможно, монголы вообще не отважились бы на это рискованное предприятие. По крайней мере, столкнулись бы с куда бОльшими сложностями.

В общем, чего не ожидали «послы» к половецкому хану, ставшему врагом Пуреша после заключения союза с монголами, что в Серой слободе окажется рязанский боярин, прекрасно знающий о роли мокши в разорении Рязанской Земли. Потому Минкин и оглянуться не успел, как дружинники Коловрата «зарубились» с «гостями». Да так, что в живых остались двое: один раненый и выбитый из седла, а второй, в лёгких доспехах и при сабельке с луком, успевший оторваться от пущенной вслед погони.

Наместник, не успевший «въехать» в суть ссоры, только принялся высказывать недовольство Евпатию, как тот тут же возмутился:

— Ты меня ругать вздумал за то, что я подсылов побил?

Подтвердил слова предводителя дружины и допрос, тут же организованный им пойманному мордвину.

— Каназор Пуреш велел сбегать к Серая крепость, узнать, насколько она крепка, сколько людей в ней и с каким оружием. А ему — хан Бату велел.

— Где сейчас Бату и Пуреш с Атямасом?

— У Козельск стоят, ждут, когда вода Жиздра спадёт, монголы можно будет степь около Итиль идти. А мокша — Кадом. Устали все война, отдых нужно.

— Все к Итилю уйдут?

— Не-е-е, — покачал головой черноглазый, решивший, что откровенностью спасёт себе жизнь. — Четыре тумен идти Котян бить. Здесь идти. Потому хан Бату и велеть Серая крепость смотреть, так ли много в ней богатства, как говорят.

— Четыре тумена? По десять тысяч каждый?

— Нет десять тысяч. Русские слишком злой были. Много воин монгольский, татарский, мокшанский погибать. Каждый тумен — четыре, пять тысяч воин остался. Котян — сорок тысяч трусы, пастухи. Монголы и татары — сильный воин, один — как три кипчак. Четыре тумен бить Котян и идти к Итиль отдых. Кони тощий после зима, воин много раны, стрелы кончаться, полон мало, кипчакский девка брать надо.

Серьёзно Батыю на Руси в этот раз досталось, если от каждого тумена меньше половины людей уцелело. Историки говорят, что его армия, вторгшаяся в русские земли, насчитывала полмиллиона воинов. Неправдоподобно! Наверняка летописцы приписками занимались, стараясь преувеличить численность врагов. Куда правдоподобнее звучат цифры 120–140 тысяч. Причём, не только в составе «боевых подразделений», но и вместе со всевозможным «обслуживающим персоналом», включая обозников. Но даже потери половины войска — просто колоссальны. Не зря же даже в «нормальной» истории Батый решился на продолжение завоевания Руси только через два года, после получения подкрепления, и собрал людей примерно столько же, сколько пришло из степей в 1237 году. Чего же ждать теперь? Того, что он «тормознётся» не на два, а на три года? Или запросит у кагана помощи от Чагатая и своего непримиримого врага Хулагу? Или не будет ломиться напролом, а станет каждый год «откусывать» от русских земель по парочке новых княжеств?

Первое в очереди — Переяславское, которое прикрывает подступы со стороны степи к Киеву и Чернигову. Это и без подсказок ясно: Переяслав татары взяли накануне похода на эти города, в марте 1239 года. Как и понятно, что будет с богатейшими из городов Южной Руси, Киевом и Черниговом: падут после этого, следующей зимой. Что там остаётся? Галицко-Волынское, через которое надо идти, чтобы добраться до Польши и Германии, Смоленское и укрывшееся в лесах и болотах Пинское. Или рассвирепевший на Котяна Батый предпочтёт прямиком двигаться на Венгрию?

14

Дорогу на север Артемий действительно знал. Да и наезжена она была неплохо, так что до Ливнов отряд добрался без особых проблем. Пусть небольшие речушки на пути и встречались, но ни разу не пришлось прибегнуть к использованию водомётных движителей боевых машин десанта, вполне хватало их «осадки», чтобы перебраться вброд.

А вот река Сосна верстах в шести от небольшой крепостцы, расположенной на высоком мысу, ограниченном речкой Ливенкой и двумя оврагами, стала серьёзным препятствием. Она и в летнюю-то пору превышает в ширину сотню метров, а сейчас, в половодье, ещё и разлилась по пойме.

Ясное дело, никакого перевоза через реку никто требовать не стал. Да и на чём везти через водную преграду машины, весом больше семи тонн? На лодках, способных вместить четыре-пять человек или вытащенном на берег плоту-пароме, рассчитанном на вес пары телег? Хуторок при переправе явно специализируется на такой услуге, и мужики, стоя у своих изб, озадаченно чешут затылки, пытаясь понять, кого это принесло в их края из Дикого Поля. А какой-то малец охлюпкой, без седла, уже мчится верхом на север, в направлении крепости.

Не обращая внимания на местных, нашли удобное для спуска в воду место, врубили водомёты и, окончательно приведя перевозчиков в полное охренение, поплыли сами.

Прицепы-лодки проявили себя неплохо не только на стоячей воде, но и на течении, хотя Беспалых, беспокоясь, всё погладывал на них. Шли они, конечно, несколько боком из-за влияния течения, но всё равно более или менее в кильватере БМД.

После переправы прицепы внимательно осмотрели, ведь от тряски вполне могли кое-где разойтись швы или ослабнуть крепления с резиновыми уплотнениями. Нет, изделия Минкина и Жилина достойно выдержали стокилометровый путь, ни единой течи не дали. Так что можно было продолжать поход.

— Здесь, близ Ливнов, целых шесть весей, — пояснил Артюшка, когда проезжали мимо одной из деревушек. — А дальше ещё больше будет.

По рассказам Крафта, Русская Земля действительно заселена весьма густо. И чем дальше от пограничья, тем гуще. А Василий Васильевич рассказывал, что большинство этих небольших крепостей и деревушек не пережили нашествие Батыя. Практически все были сожжены, и лишь через некоторое время — какие-то через несколько лет, а какие-то лишь века спустя — на их месте возродилась жизнь. Да и то далеко не всегда. Та же Ливенская крепость (одно название: примерно метров двадцать на двадцать) осталась лежать в руинах, и лишь через триста с лишним лет примерно на месте только что виденной переправы был основан городок с тем же названием.

Не проехали и тридцати километров, как уткнулись в новую водную преграду, реку Любовша.

— Тут брод, — ткнул пальцем бывший донковский дружинник в место, где дорога спускается в воду.

Судя по всему, так оно и есть. Летом, когда уровень воды падает. Но сейчас вряд ли какая телега или пеший путник переберётся с берега на берег, не рискуя утопнуть сам или утопить груз. Хотя людям капитана такая помеха — не проблема.

На другой стороне брода, который Артемий назвал Русским, и сделали остановку на перекус: обедали часа четыре назад, и у здоровых мужиков уже заурчало в животе. Тем более, по словам Артюшки, верстах в пятидесяти снова предстоит «купать» технику на переправе через реку Зуша. А поскольку возле Новосиля, который через сто с лишним лет может стать центром самостоятельного княжества, местность довольно населённая, ночевать придётся подальше от этой крепости. Чтобы не провоцировать местных на разборки в стиле: «а вы с какого района, пацаны?».

— Просто пускаем в игнор, — ещё до выезда из Серой крепости инструктировал личный состав Беспалых на случай таких встреч с местными вояками. — Если уж сильно борзеть начнут, под гусеницы кидаться или стрелы пускать, то просто делаем «фа-фа» и едем дальше.

— Усрутся же, — заржал Жилин, прекрасно знакомый с психологическим воздействием на «хроноаборигенов» теплоходного пневматического гудка-тифона.

— Их проблемы, — только отмахнулся Серый. — Воды в реках сейчас много, отстирать штаны есть чем. А у нас времени нет с ними разборки устраивать: раньше сядем — раньше выйдем. В том смысле, что раньше начнём монголов мочить — раньше домой вернёмся.

Переправа через Зушу двух «коркодилов», сверкающих в лучах закатного солнца металлом (после предыдущих переправ известковая побелка, которой покрыли покоцанные наконечниками стрел боевые машины, с бортов почти смылась, оставшись лишь на башне да самом верху бронекорпусов), конечно, привлекла внимание дозорных в городке. Но пока те сами хренели, пока известили начальство, и в стадию охренения переходило оно, пока садились на-коня дружинники, «коркодилы» уже укатили по дороге, ведущей на Мценск. Или Меченск, как его называют в это время.

Заночевали в рощице, уйдя с дороги в сторону и разбив крошечный палаточный городок. Эти «походные дома» из конца ХХ века, для которых не нужно было заготавливать даже палки, поддерживающие ткань, в очередной раз поразили воинов из века тринадцатого. И лёгкостью «сукна», используемого для создания шатра, и тем, что именно лёгкие, вставляющиеся друг в друга трубки держат его форму, и замками-молниями на «дверях». А главное — весом сложенной в сумку палатки, дающей кров четверым воинам. Палатки, спальные мешки, коврики-«пенки», лёжа на которых не чувствуется холод от ещё не прогревшейся земли. Да и прочее походное снаряжение, вроде треноги из стальных штырей, к которой на тросике с крючками подвешивается лёгкий алюминиевый котелок под еду. Спасибо бандитскому «смотрящему» Панкрату, не пожлобившегося потратить деньги при выполнении заявки Сергея на все эти туристические прибамбасы: очень уж они облегчают походную жизнь.

Там же залили в баки топливо «под завязку», чем существенно уменьшили массу прицепов, и тщательно проверили технику: прицепы — конструкция экспериментальная, в дальних переходах ещё не испытанная, а БМД успели изрядно побегать по дорогам и бездорожью тринадцатого века, расходуя не такой уж и великий ресурс механизмов и узлов.

— Чего нос повесил? — после сытного ужина обратил внимание капитан на невесёлый вид Анатолия.

— Да насмотрелся я, Сергей Николаевич, на то, сколько народу в этих местах обитает. Жалко: их ведь, почитай, всех скоро татары либо порешат, либо с собой угонят в качестве рабов. А они об этом пока даже не догадываются.

— Жалко. И помочь мы им ничем не можем. Даже если у каждой деревушки будем останавливаться и пропаганду вести, чтобы в лес уходили, чтобы татарского плена или погибели избежать, не поверят ведь нам они. Это князья да дружинники, может, знают, что орда сейчас под Козельском стоит, а после его взятия ломанётся разорять всё, что к востоку от Жиздры и Оки, а простой народ даже и не догадывается. Тем более, как ты сам знаешь, князь Черниговский всех вассалов настропалил, что татары пришли только Рязанские да Владимирские земли разорять, а его владений не тронут. Тварь продажная! Вот шороху под Козельском наведём, может, этим кого-то и удастся спасти. Не здесь, так в других местах, на которые у Батыя сил не хватит.

Поутру караван вернулся на дорогу и продолжил движение вдоль правого берега Зуши. Пугнув несколько раз видом боевых машин и рычанием двигателей крестьян из попадавшихся вдоль дороги деревушек, часть которых имела частокол вокруг домишек. Люди — где только готовились землю под посевы пахать, а где уже и начали это делать. Может, даже успеют жито посеять до того, как столкнутся с неотвратимостью судьбы…

Как рассказывал перед походом историк, Мценск после взятия Козельска не пострадал от монголов, его разоряли в более поздние времена. Пожалуй, потому, что эта достаточно крупная по нынешним временам крепость (общая длина стен больше полукилометра) в XIII веке располагается не на восточном, а на западном берегу Зуши, и ордынцы, разделившиеся после завершения сражения, просто не наткнулись на неё ни по пути на восток, ни по дороге в низовья Дона.

Так, вдоль Зуши, а после её устья и вдоль Оки, добрались до Белёва, у которого, снова «проигнорировав» лодочников и паромщиков, и переплыли эту крупную реку, лишь немногим в этом месте уступающую Сосне около Ливнов. А когда ближе к вечеру (после Белёва начались леса, и БМД с прицепами пришлось ещё снизить скорость по дорожкам, воспетым в фильме про гардемаринов — «семь загибов на версту»), когда добрались до Жиздры, стало и воочию видно, чего это вдруг Батый так надолго застрял под Козельском: вся правобережная часть изрезанной старицами поймы выше городка и левобережная ниже него представляла собой настоящее озеро с торчащими из воды деревьями. А огромный лагерь степняков дымился множеством костров западнее осаждённого города. Причём, с опушки ещё голого леса, примыкающего к правобережной пойме, было видно, что никаких штурмов ордынцы не предпринимают, просто разъезжая небольшими отрядами близ городка.