Законник Российской Империи. Том 4

Глава 6

Тишина, воцарившаяся в зале, была такой плотной, что, казалось, её можно резать ножом. Я стоял, затаив дыхание, чувствуя, как каждая секунда растягивается в вечность. Воздух был наэлектризован напряжением и ожиданием. Краем глаза я заметил, как Дорохов нервно теребит манжету своего мундира — единственный признак волнения мужчины, который он не смог скрыть.

Император Алексей Сергеевич Романов, величественный и непоколебимый, как скала среди бушующего моря, медленно поднял руку, призывая к тишине. Это было излишне — в зале и так можно было услышать, как падает булавка, но такой властный жест лишь подчеркивал его статус.

Его глаза, острые и проницательные, словно кинжалы, скользнули по лицам присутствующих. Что-то отдаленно похожее я чувствовал тогда, в тренировочном лагере во взгляде Михаила Алексеевича. Вот только этот был в сотни раз проницательнее.

— Господин Скаржинский, — голос императора был спокойным и твердым, — мы рады приветствовать вас в нашей столице. Надеюсь, путешествие было приятным и вы успели отдохнуть?

Якуб Скаржинский, министр иностранных дел Царства Польского, поклонился с изяществом, которое казалось невозможным для человека его лет. Его седые волосы и морщинистое лицо говорили о прожитых годах, но глаза сверкали молодым задором и хитростью.

— Ваше Императорское Величество, — ответил он с легким акцентом, — позвольте выразить глубочайшую благодарность за ваше великодушие и гостеприимство. Путешествие было столь же приятным, сколь и волнительным, ведь сегодня мы стоим на пороге новой эры в отношениях между нашими великими державами. Я рад быть в числе тех, кто к нему причастен.

Я не мог не восхититься его дипломатическим мастерством. Каждое слово было подобрано так, чтобы усладить слух, но не скатиться в откровенную лесть, каждая интонация выверена.

— Ваше Величество, — продолжил Скаржинский, — как вы знаете, переговоры шли долго и кропотливо. Но я рад сообщить, что финальная редакция соглашения готова. Согласно договорённостям, Царство Польское готово передать часть своих территорий под юрисдикцию Российской Империи, а также открыть свои границы для беспрепятственной торговли. В обмен мы просим о военной поддержке и помощи в борьбе с радикальными элементами.

Я заметил, как при упоминании радикалов Дорохов едва заметно напрягся. Его глаза сузились, словно он готовился к прыжку. Я мысленно приготовился к худшему, не ожидая от этого мужчины ничего хорошего.

Император взял в руки документ, который ему протянул Скаржинский. Его взгляд быстро скользил по строчкам, впитывая каждое слово. Впрочем, документы наверняка были десятки раз перепроверены, прежде чем оказались здесь.

— Господа, — произнес император, обводя взглядом собравшихся, — перед нами документ, который может повлиять во многом как на нас, так и на наших соседей. Я хочу услышать ваше мнение. Если кто-то желает высказаться — сейчас самое время. Будь то в поддержку соглашения или против него — я выслушаю все доводы.

Я почувствовал, как напряжение в зале достигло апогея. Каждый из присутствующих понимал важность момента. Я заметил, как некоторые нервно теребят свои мундиры или украдкой вытирают вспотевшие ладони. Вроде все понимали, что остался последний шаг, но император оставлял право для внесения последних возражений.

Внезапно вперед выступил Дорохов. Его лицо было маской спокойствия, но я видел, как в его глазах полыхает огонь.

— Ваше Императорское Величество, прошу прощения за дерзость, но я не могу молчать, — наконец он решил сделать свой ход, однако мне нельзя было торопиться. Как и в шахматах, нужно дать противнику мнимую уверенность в своей победе. С противником его уровня победить можно лишь так. Да и не могу я пока так голословно обвинить чиновника его положения. — Мы не можем игнорировать тот факт, что польские силы прилагали немало усилий для дестабилизации ситуации в нашей Империи. Только благодаря бдительности и самоотверженности верных подданных нам удалось предотвратить огромную опасность. Как мы можем говорить о мире с теми, кто готов устраивать теракты и не способен контролировать собственную оппозицию? Верные граждане империи погибали из-за того, что их власть не может контролировать ситуацию. От такого союза будет лишь больше проблем, чем пользы.

Я видел, как лица польской делегации побледнели от разного спектра эмоций, но ничего хорошего Дорохову они точно не обещали. Скаржинский, однако, сохранял невозмутимость. Он повернулся к императору и склонил голову.

— Ваше Величество, — начал он с вежливой улыбкой, — я не могу отрицать, что в нашей стране есть проблемы. Да, к сожалению, не все так просто. Но разве не для этого мы здесь сегодня? С таким сильным союзником, как Российская Империя, мы сможем навести порядок и искоренить радикальные элементы. Мне глубоко прискорбно слышать о действиях моих соотечественников на территории вашей великой страны. Уверяю вас, я приложу все силы, чтобы подобное никогда не повторилось. Именно поэтому такие пункты есть в соглашении, мы прекрасно знаем свое положение и ситуацию в стране.

Скаржинский умудрился признать проблему и одновременно перевести её в плоскость необходимости сотрудничества. Но не успел я додумать эту мысль, как вперед выступил Исаак Вронский.

— Если позволите, Ваше Величество, — начал он, и я заметил, как напрягся Дорохов, — я хотел бы добавить несколько слов. Мы, безусловно, за соглашение. Однако нельзя не отметить, что Российская Империя получает значительные преимущества. Возможно, стоит рассмотреть вопрос о дополнительных гарантиях для Царства Польского?

Я едва сдержал усмешку. Вронский умудрился одной фразой и поддержать соглашение, и намекнуть, что оно невыгодно для Польши и они пошли на большие уступки в ходе переговоров. Я видел, как некоторые представители российской стороны нахмурились.

В зале начался гул. Чиновники и дипломаты обеих сторон начали перешептываться, обмениваясь взглядами и жестами. Я заметил, как Дорохов победно улыбнулся — похоже, он считал, что его план начал работать.

Император поднял руку, призывая к тишине. Его взгляд был непроницаем, но я заметил, как глава государства слегка нахмурился.

— Мы выслушаем все мнения, — произнес он твердо. — Кто еще желает высказаться?

Я внимательно наблюдал за происходящим, отмечая каждую деталь. Было удивительно, как император давал слово каждому, кто хотел высказаться. Это говорило о его мудрости и уверенности в своей власти, в моей прошлой жизни и близко ничего похожего не было.

Вперед выступил наследный принц, Петр Алексеевич. Его лицо было серьезным, а в голосе чувствовалась уверенность человека, привыкшего к власти.

— Отец, — начал он, обращаясь к императору, — я поддерживаю это соглашение. Мы должны понимать, что действия радикалов в Царстве Польском — это не просто попытка дестабилизации. Это стремление вернуться к временам Речи Посполитой, чего мы не можем допустить. Наше вмешательство может предотвратить гражданскую войну и укрепить наши позиции в регионе.

Скаржинский едва заметно поморщился при упоминании Речи Посполитой. Похоже, эта тема была болезненной для польской стороны.

Не успел наследный принц закончить, как слово взял Андрей Алексеевич, третий принц. Его глаза горели энтузиазмом, когда он заговорил.

— Ваше Величество, я хотел бы отметить еще один аспект. В Царстве Польском множество выдающихся ученых и изобретателей. Наше научное сообщество будет радо обменяться опытом и знаниями. Это соглашение открывает двери для невиданного прогресса в области науки и техники. Наши же совместные проекты могут быть полезны обеим сторонам.

Андрей Алексеевич оставался верен себе — даже в такой момент он думал о науке и прогрессе. По крайней мере, прямо это демонстрировал.

Однако не все были настроены столь оптимистично. Несколько чиновников высказались против соглашения, аргументируя это тем, что Российская Империя рискует быть втянутой в затяжную гражданскую войну, которая истощит ресурсы государства.

— Подумайте о финансовых последствиях! — воскликнул один из них, его лицо покраснело от волнения. — Мы не можем позволить себе такие траты в нынешних условиях!

В тот же миг мой отец, Николай Владимирович Темников, выпрямился. Его глаза сверкнули, и он сделал шаг вперед.

— Ваше Императорское Величество, — начал он, — как министр финансов, я могу заверить вас и всех присутствующих, что Российская Империя готова к подобным расходам. У нас есть специально выделенные резервы для подобных ситуаций. Мы провели тщательные расчеты и уверены, что сможем поддержать это соглашение без ущерба для нашей экономики, а восполнение резерва будет в кратчайшие сроки.

Я заметил, как губы императора тронула легкая улыбка. Было очевидно, что он доволен работой моего отца. Это наблюдение наполнило меня гордостью и, признаюсь, легким самодовольством.

Казалось, дискуссия подходила к концу. Я видел, как Дорохов нервно оглядывается, понимая, что его план может провалиться, если ему не окажут большую поддержку. Скаржинский выглядел уверенно, явно считая, что победа уже у него в кармане.

Но внезапно двери зала распахнулись с такой силой, что я инстинктивно напрягся, готовясь к атаке. В проеме показалась высокая фигура в запыленном военном мундире. По залу пронесся удивленный шепот, и я увидел, как глаза императора расширились от удивления.

— Михаил? — произнес он тихо.

Второй принц, Михаил Алексеевич, которого никто не ожидал увидеть здесь, твердой походкой направился к центру зала. Его лицо было суровым, а в глазах читалась решимость человека, готового бросить вызов судьбе.

Я не мог не восхититься его появлением. Это было словно сценой из романов — герой возвращается с поля боя как раз вовремя, чтобы предотвратить катастрофу. Неплохой драматический эффект. Причем эффект наверняка подстроенный кем-то очень влиятельным, но в данный момент я опасался смотреть на Дорохова, чтобы ничего не испортить.

Михаил Алексеевич подошел к столу и, к всеобщему изумлению, опустился на одно колено перед императором. Его голос, хриплый от долгого пути, разнесся по залу:

— Ваше Императорское Величество. Отец! Я спешил в столицу, чтобы успеть к этому моменту. Благодарение небесам, я не опоздал. Умоляю, выслушайте меня!

— Я рад видеть тебя, Михаил. Говори. Мы слушаем тебя, — спокойно кивнул Романов.

— Отец, господа, я прибыл с границы, чтобы сообщить вам шокирующую правду. Те, кто нападает на наши приграничные города — это вовсе не радикалы Царства Польского, как мы были уверены до этого. Среди них множество людей, принадлежащих к правящей партии!

По залу пронесся удивленный гул. Я заметил, как Скаржинский побледнел, а Дорохов, напротив, едва сдерживал торжествующую улыбку.

Второй принц продолжил, его голос становился все громче.

— Более того, они используют передовое оружие нашей Империи! Кто-то наладил контрабанду наших собственных разработок и активно сотрудничает с ними.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Присутствующие начали перешептываться, бросая подозрительные взгляды друг на друга. Я видел, как некоторые члены польской делегации нервно теребят воротники, явно чувствуя себя неуютно после озвученного.

Михаил Алексеевич, казалось, не замечал произведенного эффекта. Он повернулся к императору, его глаза горели решимостью:

— Отец, если мое мнение что-то значит, я решительно против этого соглашения. Царство Польское пытается нажиться на наших средствах и вводит нас в заблуждение!

Я почувствовал, как воздух в зале словно сгустился. Напряжение достигло апогея, и я понял, что сейчас наступил решающий момент. Все взгляды были прикованы к императору, ожидая его реакции.

Медленно, но уверенно я сделал шаг вперед, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Сейчас был тот самый момент, когда мои слова прозвучат весомее остальных.

— Ваше Императорское Величество, — произнес я, склонив голову в знак уважения, — прошу позволения высказаться и мне.

Император посмотрел на меня с интересом, бросив мельком взгляд на моего отца, после чего повелительно кивнул.

— Говорите, Максим Николаевич, — кивнул он. — У каждого в этом зале есть такая возможность.

Краем глаза я заметил, как Дорохов напрягся. Его взгляд стал острым, как лезвие. Он, похоже, наконец-то понял, что упустил что-то важное. Эта мысль придала мне уверенности.

— Благодарю, Ваше Величество, — начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. — У меня есть доказательства того, что нападения, о которых говорит Михаил Алексеевич, были тщательно сфабрикованы. И не только они. Контрабанда и дискредитирующие действия были спланированы.

По залу пронесся удивленный шепот. Я видел, как Скаржинский напрягся из-за моих слов, судя по взгляду, такого поворота представитель Польши не ожидал, а второй принц нахмурился, глядя на меня.

— Более того, — продолжил я, — большая часть того, о чем здесь ведется спор — лишь искусная фикция, направленная на то, чтобы не допустить подписания соглашения.

Я достал папку, которую подготовил заранее и все это время держал при себе — здесь многие были с различными документами, так что я никого этим фактом не удивил. Медленно я положил папку на стол перед императором.

— Чтобы не быть голословным, я передаю вам, Ваше Величество, все, что мне удалось собрать лично, — сказал я, глядя прямо в глаза Алексею Романову. — В этих документах содержатся доказательства того, что Роман Витальевич Дорохов, движимый личной местью, целенаправленно пытается ввергнуть Царство Польское в пучину гражданской войны.

Я сделал паузу, чтобы мои слова достигли ушей каждого присутствующего. Зал затих, словно перед бурей.

— А поскольку это происходит у самых границ Империи, — продолжил я, — такой конфликт неизбежно затронет и нас, втянув Российскую Империю в ненужную и кровопролитную войну.

Император прищурился, а его гвардейцы, что словно неживые статуи в самом начале рассредоточились в помещении, полыхнули сдерживаемой угрозой. Он медленно открыл папку и начал просматривать документы. Я затаил дыхание. Первые страницы содержали самые убийственные доказательства против Дорохова, включая детали о контрабанде оружия.

Несколько минут в зале царила мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Затем, словно прорвав плотину, зал взорвался гулом голосов. Присутствующие начали активно обсуждать услышанное, бросая недоверчивые взгляды то на меня, то на Дорохова.

Внезапно сквозь шум прорезался голос Исаака Вронского.

— Не могу поверить, — произнес он полным яда и сарказми голосом. — Неужели Дорохов, действительно, помогал радикалам? Выходит, ты заодно с теми, кто убил твою жену? Не ожидал от тебя подобного, старый друг.

Эти слова словно сработали, словно пощечина. Самая унизительная и болезненная. Я увидел, как Роман Витальевич стиснул зубы, его лицо побледнело от ярости. Медленно, словно в трансе, он запустил руку в карман и достал оттуда небольшой ключик. Его взгляд, полный ненависти и какого-то странного смирения, неожиданно остановился на мне.

— Ты это заварил, — прошипел он. — Теперь это твоя проблема, не моя. Поздравляю с победой.

С этими словами мужчина сделал шаг вперед, насильно вложил ключ мне в руку. Я почувствовал холод металла и какую-то странную вибрацию, исходящую от него. Не успел я опомниться, как Дорохов сделал шаг вперед и громко произнес:

— Круг Шестой: Мгновенная Смерть!

По спине прокатилась неприятная дрожь, сердце замерло. Истинное Слово «Смерть» было мне знакомо — я видел, как его использовал Левински. Но шестой круг… это было что-то за гранью моего понимания.

Воздух вокруг Дорохова задрожал, словно от невыносимого жара. Темная энергия, похожая на чернильные нити, начала сплетаться вокруг его рук. Я почувствовал, как сама реальность словно прогнулась под весом этого заклинания.

Вронский, стоявший всего в нескольких шагах от Дорохова, только по другую сторону стола, даже не успел понять, что происходит. В одно мгновение его тело окутала черная дымка. Я увидел, как глаза польского аристократа расширились от ужаса, рот открылся в беззвучном крике. А затем… он просто перестал существовать. Никто не успел отреагировать, совсем не ожидая подобного от своего.

Не было ни крови, ни останков. Вронский исчез, словно его никогда и не существовало. Только легкий серый пепел, медленно оседающий на пол, напоминал о том, что здесь только что стоял живой человек. Дорохов закашлялся, выплевывая кровь, хлынувшую из его рта. Последствия столь сильного заклинания были очевидны. Похоже, ради скорости исполнения заклинания он вышел за грань собственных возможностей.

Зал застыл в шоке. Никто не мог поверить в то, что только что произошло. Я сам чувствовал, как к горлу подкатывает комок. Одно дело, знать о существовании таких заклинаний, и совсем другое — видеть их действие своими глазами.

Но не успели мы опомниться, как ситуация приняла еще более угрожающий оборот. Один из членов польской делегации, чье лицо исказилось от ярости, выступил вперед. Его руки засветились ярко-голубым светом, и воздух вокруг него начал потрескивать от концентрации маны.

— Ты чудовище! — выкрикнул он, направляя руки на Дорохова. — Круг Пятый: Ледяное Опустошение!

Температура в зале резко упала. На стенах начал появляться иней, а дыхание людей превратилось в облачка пара. Из рук польского мага вырвался поток ослепительно яркой голубой энергии, настолько мощный, что мана в воздухе будто бы тоже заледенела. Полное нарушение всех протоколов, но наша сторона из-за Дорохова первая их нарушила.

Но Дорохов, казалось, ожидал этого. Он легко уклонился, и смертоносное заклинание пронеслось мимо него, направляясь прямо к…

Мое сердце замерло. Поток ледяной энергии летел прямо в императора Алексея Романова.