Заклинатель 3

Глава 3

3.

На улицах пустынно, редкие прохожие стараются не смотреть по сторонам, быстрым шагом проходя по своим делам. Головы опущены, на лицах выражение мрачной обреченности. От былого веселья не осталось следа, только угрюмая настороженность и незнание чего ожидать от ближайшего будущего. Пришло осознание, что прибытие вражеской армии под стены родного города вовсе не развлечение.

Многие лавки закрыты, деревянные ставни усилены досками, будто это поможет, если захватчики ворвутся внутрь города. Но это защита не только против них, некоторые бояться не внешнего врага, а внутреннего — мародеров и грабителей, их развелось в последнее время, как блох на бродячей собаке. Когда ситуация неопределенная, привычные границы закона размываются, ощущение вседозволенности проникает вглубь даже сознательных граждан, и то, что вчера считалось немыслимым, сегодня становилось обыденностью.

Уже случилось несколько беспорядков, объектами атаки толпы стали булочные, мясные лавки, зернохранилища. В преддверии ожидаемого недостатка продовольствия народ сошел с ума, пытаясь запастись продуктами, не считаясь с законом.

В следствии этого стражи на улицах не в пример случайным прохожим много больше. Но настроение у них тоже нерадостное. По двое-трои, они кучкуются на перекрестках, провожая хмурыми взглядами каждого, кто вышел на улицы. Подобное поведение еще больше подпитывало тревожность.

Винисгорд уже не тот, что прежде. Атмосфера страха и обреченности темными миазмами пропитала город, накладывая негативный эффект на всех, от простых жителей до верхушки городского совета. Пришло понимание — игры кончились, враг хорошо подготовился, имел грамотный план и намеревался исполнить его до конца. Кто бы не готовил со стороны Андара вторжение, он все просчитал, включая ощущение подавленности среди горожан после появления первых очагов эпидемии.

Под стать настроению горожан и погода: сырая, мрачная, ненастная. Небо уже несколько дней затянуто свинцовыми тучами, солнца почти не появляется. Иногда по ночам идет снег, тающий на следующее утро, но и это не прибавляет особого оптимизма. Все понимают, что осень уверенно наступает, скоро начнутся настоящие холода, и тогда ситуация в осажденном городе еще больше ухудшится.

Приближение зимы не радует, хотя до этого многие возлагали на нее надежду. Однако похоже Андар решил пойти до конца, ломая тенденцию не воевать в зимнее время года. Наблюдателей на стенах докладывали, что в лагере осаждающих солдаты в теплой одежде, повсюду костры и похоже нет недостатка в продовольствии.

Хуже того к первой армии подошло подкрепление — второе войско, не добившееся успеха в сражении против Ольца, но сохранившее основной костяк. Они помогли окружить город, наводнив окрестности конными разъездами и патрулями, сквозь которых не проскользнуть даже одиночкам.

Все эти приготовления указывали на одно — андарский король решил захватить город во что бы то ни стало. И жители Винисгорда это чувствовали, с мрачной безнадежностью глядя в ближайшее будущее, не ожидая ничего хорошего. Ведь кроме прочего, чужого монарха давно бесили порядки внутри вольного города, где ни во что не ставят королевских особ и отвергают сословные различия, открыто издеваясь и выставляя напоказ свое отношение. Уязвленное самолюбие требовало расплаты и андарцы считали, что они в своем праве.

— Все, что я объяснял ранее, это лишь часть куда большей проблемы, — я говорил, не сбавляя шага. Поспевающий сбоку Нильс кивал, сберегая дыхание. — Главное затруднение в самом Обелиске. А точнее в принципах его работы.

Мы свернули с центрального проспекта и углубились в ряд пересекающихся между собой мелких улочек.

— Твой приятель Сандар писал об этом в своем дневнике, — я покосился на спутника. — Помнишь Сандара? Того самого у кого ты хотел отобрать Камень Душ и к которому подослал веселых ребят с большими мечами и топорами.

Следопыт хмуро буркнул:

— Я их не посылал, и он мне не приятель. Я его даже не знал.

По моим губам скользнула тонкая улыбка:

— Но это не помешало тебе послать по его душу головорезов, желая завладеть ценным артефактом.

Некоторое время Нильс угрюмо молчал, глядя перед собой, пока наконец хмуро не изрек:

— Я всего лишь хотел подзаработать, все должно было пройти быстро и чисто. Но идиоты поторопились и поступили по-своему, напав на обоз не дождавшись меня.

— И поплатились за это, — заключил я, видевший все перипетии схватки в лесу, из которой никто не вышел победителем — ни напавшие на обоз наемники, ни защищавшие его охранники.

Суровая проза жизни, чьими плодами удалось воспользоваться случайному путнику, оказавшемуся в нужном месте в нужное время. То есть — мне. Не попади в мои руки дневник честолюбивого молодого заклинателя все могло пойти совершенно по другому пути.

И это возвращало нас к нынешнему вопросу.

— В дневнике указывалось, что для активации Обелиска необходим стабильный канал связи с другим концом перехода, куда путешественник собирается отправиться, — сказал я.

— Второй работающий Обелиск, — понятливо кивнул Нильс. — Это логично.

— Нельзя пуститься в дорогу, если не знаешь, куда собираешься прийти, — не обращая внимание на ремарку спутника, произнес я. — Необходимо выбрать направление, иначе тропа через тонкий мир не откроется.

— Обелиски должны быть связаны между собой? — уточнил следопыт.

С моей стороны последовал неспешный кивок.

— Верно. И причем крепко, поток энергии должен проходить через стабильный канал, в противном случае ничего не получится.

Какой-то лоточник на свой страх и риск решил выйти на улицу подзаработать. Пирожками жену и детей не накормишь, нужно что-нибудь более основательное: пшено, бобы, мясо, при особой удаче возможно даже немного овощей скрасить похлебку.

Взгляд мужичка с надеждой метнулся в нашу сторону, и тут же сник, оценив качество и богатство нарядов — такие люди не покупают уличную еду и предпочитают есть в хороших трактирах и ресторанах.

Я на ходу бросил монету. Ловко поймав ее, торговец разглядел, что лежит на ладони и на секунду обомлел, опознав полновесное серебро. Обычно ему платили медью.

— Прими, — велел я.

Нильс на ходу схватил несколько пирожков с лотка, пробормотав сквозь зубы ругательство. Когда догнал, ворчливо заметил:

— Эта дрянь не стоит серебряной монеты. Даже половины не стоит, невзирая на рост цен за последнее время.

— Не будь жадным, — я взял один из пирожков и надкусил.

Мука грубого помола, начинка — кисловато-сладковатый щавель. Необычное сочетание вкуса, но вполне приличное. Есть можно, и даже с удовольствием. Я откусил еще кусок и прожевал.

— Несколько минут назад вы ели изысканно приготовленное мясо и фрукты, стоимостью в пару золотых монет, а теперь жрете эту гадость, — недовольно пробурчал следопыт.

— Излишнее чистоплюйство еще никому не приносило пользу, — нравоучительно заметил я. — Сегодня ты можешь позволить себе самые лучшие блюда и мягкую теплую постель, а завтра будешь давиться костлявой курицей, сидя у едва тлеющего костра, наблюдая, как на небе собираются тучи и скоро прольется дождь.

Нильс некоторое время молчал, затем задумчиво произнес:

— Тогда и тощая курица покажется божественным даром.

Я покосился на него, хмыкнул.

— Вижу ты понимаешь, о чем я.

Он действительно понимал, ведь сам не раз оказывался в похожей ситуации, продрогший и голодный, бредущий по дороге, не зная, что ждет впереди. Только тот, кто через такое прошел, мог по достоинству оценить простую, как придорожная палка мысль: бери от жизни все, пока есть возможность.

Но отказаться от старых привычек трудно, особенно если они стали частью натуры. И Нильс все еще не мог принять мысль про ритм перемен, где есть место расслаблению и отдыху, и жесточайшим до изнеможения тренировкам, и другим испытаниям жизни. Слишком закостенело сознание бывшего охотника за магическими древностями, где во главе угла стоял материальный достаток.

Никто не говорит, что деньги это плохо, наоборот, деньги это хорошо, они дают преимущество, дают свободу. Но жить ради денег, чтобы бесконечно их накапливать, это путь в никуда. И адепты мар-шааг хорошо это понимали, выделяя богатству в своем мировоззрении строго определенное место практичного применения. Ни больше ни меньше.

Я на ходу посмотрел на сосредоточенное лицо Нильса, обдумывающего услышанное. Попытки приобщить следопыта к древнему философскому учению пути духа почти всегда наталкивались на скрытое внутреннее сопротивление. Приходилось буквально ломать прежние установки, заставляя взглянуть на привычные вещи под другим углом. Это слегка выматывало, часто хотелось плюнуть, отказавшись от затеи. Но Нильс каждый раз уверял, что будет стараться, и все начиналось по новой.

Но в любом случае, семеня посеяны, а вот что из них прорастет, уже другой вопрос.

— Вы говорили про Обелиски, — напомнил Нильс, спустя несколько минут после того, как пирожки оказались съедены.

К этому моменту мы вновь вышли на широкую улицу, идущую параллельно центральному проспекту. Людей здесь оказалось побольше, в основном из богатых районов. Степенная публика неспешно гуляла, делая вид, что вокруг ничего не изменилось. И в это можно было поверить, если бы не стражники на каждом углу.

Сюда не пускали бедняков и попрошаек из неблагополучных районов. Иллюзия всеобщего равенства вольного города испарялась на хорошо различимых границах между кварталами.

— Во времена Старой Империи все Обелиски были между собой связаны, формируя сеть. Паутину, если хочешь, объединявшую между собой самые удаленные уголки под имперской властью, — я принялся объяснять. — В основном общение шло через отправку астральных проекций. Редкие маги умели перемещаться, используя физическую оболочку. Когда империя рухнула, вместе с ней исчезла Коллегия, чьи маги и заклинатели поддерживали работу паутины. Связь нарушилась, хотя нити в Тонком Мире до сих пор сохраняют остаточное влияние. Почти незаметное, призрачное, но его до сих пор можно найти.

— То есть, вы хотите заставить работать Обелиск, используя остаточные следы старых нитей?

Я кивнул.

— Считалось, что без устойчивой связи это невозможно, и об этом в своих записках писал Сандар. Но он имел лишь общее представление о принципах работы Обелисков и не мог знать, что отправной точки достаточно для начала пути, если по этой дороге уже раньше ходили. Понимаешь о чем?

Нужно чтобы понимал, иначе толку не будет. К счастью, следопыт оправдал надежду на сообразительность.

— Вы собираетесь пробить путь силой, наложить новую тропу на старую, используя отправной Обелиск, как источник энергии, — ответил Нильс.

Я удовлетворено кивнул. Когда надо умеет думать. Похоже тоже не терпится убраться из города до того, как сюда ворвутся андарцы. Жажда выживания весьма неплохой стимул для активизации мозговой деятельности.

— Примерно так, — подтвердил я и добавил: — Любое правило можно обойти, если знать истоки его появления.

Прозвучало слегка напыщенно, но Нильс понял и заметил:

— Но для использования Обелисков все равно необходимы Метки Тонких Путей.

Я поскучнел, это уже была рутинная работа. Но следопыту так не казалось.

— А для Метки необходим Сумеречный Круг, которого у меня до сих пор нет. Где вы собираетесь в городе проводить ритуал? К нам стразу сбежится половина городских стражников вместе с ближайшими отрядами наемников, не занятых на стене, чтобы выяснить, что происходит.

Такая вероятность присутствовала. Точнее это была даже не вероятность, а стопроцентная уверенность. Ритуал по наложению Метки невозможно не заметить, обряд Восхождения тем более.

— Что-нибудь придумаем, — неопределенно ответил я.

Не признаваться же, что сам пока не думал, как выпутаться из ситуации. Ритуалы действительно являлись проблемой. Слабым звеном в плане с Обелиском и бегством из осажденного города. Но это не повод ныть и скулить, что ничего не получится. Надо постараться, напрячь мозги и что-нибудь придумать. Или мы тут действительно сгинем вместе со всем купеческим людом, почему-то решившим, что, находясь на стыке двух могущественных королевств, можно демонстративно отвергать правила по которым там живут и считать, что это останется без последствий.

Жители Винисгорда сами решили свою участь, когда целенаправленно начали издеваться над королевской властью. Могли вести себя умней и не выпячивать столь открыто свой статус, глядишь андарцы и ольцы продолжали бы резать друг друга, а торговцы на этом зарабатывать, снабжая обе стороны непрекращающегося конфликта.

Но кто-то не сумел сдержать себя и вышло, как вышло.

— Кажется нам сюда, — сказал я и машинально затормозил.

Резиденция бургомистра появилась неожиданно, очередной поворот улицы и впереди открылось свободное пространство — площадь перед большим зданием. Массивное, сложенное из внушительных серых блоков, с предпочтением прямых углов и ровных линий, без излишеств ненужного украшательства — оно олицетворяло имперский стиль в его наилучшем проявлении.

— Настоящая крепость, — буркнул Нильс без особого восторга рассматривая осколок былой мощи павшей империи.

Если присмотреться, то можно заметить, что выходящие на площадь окна в свое время были сильно расширены, в старые времена они напоминали бойницы.

— Если верить рассказам местных, когда Империя пришла сюда, то первым делом возвела именно это здание. Оно считается самым первым с момента основания города, — сообщил я, с интересом разглядывая резиденцию, неуловимые чертами напоминающую заброшенный форт и встреченную в пути магическую башню Коллегии. Объединяющий три разных строения стиль бросался в глаза монументальностью и строгостью, вызывая внутренний трепет. В Старой Империи умели оказывать впечатление.

— И где по словам шлюхи находится Обелиск? — спросил Нильс, насмотревшись на обитель градоначальника Винисгорда.

— В левом крыле, на втором этаже, — ответил я, почти с самого начала изучая эту часть. Выглядело не слишком радужно для скрытного проникновения. Окна высоко, внизу прогуливатся стража. Которой, к слову, оказалось неожиданно много, даже больше, чем на улицах.

Охраняют покой бургомистра?

Нильс тоже заметил данный факт.

— Только со стороны площади их не меньше десятка, неизвестно сколько еще с других сторон и внутри.

Людей перед резиденцией по сравнению с главными улицами и центральной площадью не в пример меньше. Точнее здесь почти никого нет, и появление двух прохожих обратило на себя внимание стражников. Один даже сделал шаг в нашем направлении.

— Пошли, нечего стоять на одном месте, — скомандовал я. — Сделаем вид, что идем мимо.

Мы обогнули двухэтажное здание из красноватого камня и черепичной крышей, с наглухо закрытыми ставнями на окнах, и вновь нырнули в водоворот извилистых улочек. Шагали не торопясь, но в тоже время быстро, поворачивая на углах и стараясь держаться поближе к оживленным местам.

Точнее мне так казалось. Все это время я напряженно думал, прикидывая, как незаметно проникнуть в неприступную резиденцию, и упустил ситуацию с дорогой из вида.

Нильс тоже молчал, пока наконец не выдержал:

— Так что будем делать? — спросил он.

Я поморщился, недовольный, что помешали думать. Огляделся. Черт, куда нас занесло? И раздраженно взглянул на спутника.

— Ты куда нас завел?

Следопыт ответил удивленным взглядом, моментально забыв про первый вопрос.

— Разве не вы нас вели?

Захотелось выругаться. Но тут же успокоился. Сам виноват, следовало внимательней смотреть по сторонам, а не полагаться на кого-то другого.

— Пошли, — буркнул я, разворачиваясь и шагая в обратном направлении.

Судя по окружающим домом, нас незаметно занесло в менее благополучные районы. Стражи почти нет, и порядка меньше. Что вскоре и подтвердилось. Сквозной переулок, куда мы свернули сократить путь, перегородили четыре фигуры. И судя по физиономиям их обладателей, они не собирались предложить нам купить пирожки.