Заклинатель 3

Глава 18

18.

В голове возник образ: затуманенный взор на обрамленном капюшоном узком женском лице cвидениями о возможном будущем, невнятный шепот из плотно сжатых коралловых губ и вскинутые в ритуальных жестах тонкие руки. Все это промелькнуло с быстротой молнии. Ни в чем подобном я участвовать не хотел, поэтому начал подниматься с лавки.

Но так просто мне уйти не позволили, прозвучали странные для непосвященного уха слова:

— Печать Хуакина, — сказанные тихим женским голосом.

Я застыл в нелепой позе наполовину согнувшись, помедлил и плавно опустился обратно.

— Что вы сказали?

Мне ответили прямым взглядом. Глубокие омуты, подведенные черной тушью, завораживали, поневоле вынуждая повременить и не торопиться. Колдунья смотрела не отрываясь, после чего так же тихо произнесла:

— Вы слышали, что я сказала.

С моей стороны последовал неспешный кивок, следом признание:

— Слышал.

Печать Хуакина. Это были не просто два случайных только что придуманных слова, это сочетание, а точнее название встречалось в одном из старинных фолиантов, найденных на нижних уровнях заброшенного имперского форта вместе с книгой Основ, где описывались общие положения магии, а главное — об истории магии.

— Даже во времена Старой империи, Печать считалась неподтвержденной легендой. Мифом, который рассказывали друг другу по вечерам юные неофиты в учебных корпусах Коллегии, — ровным тоном заметил я.

По узкому женскому лицу скользнула усмешка, в глубоких выразительных глазах мелькнула тень торжества. Но именно тень, а не нечто другое. Казалось, странная колдунья не сомневалась в том, что сможет меня заинтересовать. Нет, не так — она была уверена в этом, словно действительно видела один из вариантов возможного будущего.

Что, конечно, не так. Хотя определенные прецеденты случались. Провидцы считались весьма слабыми магами в классическом понимании, а их прогнозы редко исполнялись с точностью, но иногда все же попадали в цель. В Коллегии (той самой изначальной в эпоху Империи, а не нынешней жалкой подделке) к ним относились с определенной долей презрения, считая чем-то средним между настоящими заклинателями и гадалками, выступающими с фокусами на базаре, когда главное отвлечь клиента, вывалив кучу информации, из которой он сам подберет себе крупицы, подходящие под него.

Однако иногда к ним все же прислушивалась. Именно поэтому я опустился обратно на лавку.

— Я знала, что вы слышали о Печати, — сказала Азура, но сделала это невыразительным тоном, словно происходящее ее перестало интересовать.

Она была убеждена, что разговор пройдет именно так, и что мне никуда не деться. Это вызвало закономерное раздражение, сущность адепта мар-шааг колыхнулась внутри, побуждая перестать слушать сумасшедшую дуру.

Колдунья уловила желание уйти и быстро проговорила сухим деловым тоном:

— Печать Хуакина дает доступ в место древней силы, каждый, кто получит ее сможет обрести…

— Сможет обрести небывалую власть и бессмертие, — закончил я за женщину и криво усмехнулся: — Якобы. Точных доказательств нет.

Подпирающий плечом стену трактира гигант шевельнулся, недовольный, что хозяйку смеют перебивать. Я покосился на обряженного в доспех воина, но ничего не сказал.

Женщина в плаще кивнула.

— Все правильно, доказательств нет, но так гласят старые легенды, — пауза. — И я знаю, что это абсолютная правда.

И столько уверенности прозвучало в ее голосе, что поневоле вызвало сомнение, что может действительно…

К черту, мне некогда заниматься подобной ерундой. К тому же, им явно требуется помощь, иначе со мной бы не заговорили, выдавая тайны, за которые легко можно убить.

Я вновь начал вставать, но Азура снова заговорила:

— В землях графа Дюваля долгое время проживала закрытая община, не пускающая к себе чужаков, но ведущая активную торговлю со всеми, кто был связан с магией. Главное, что их интересовало — вещи старых эпох. Они были готовы за них щедро платить и всегда находились желающие. У них была договоренность с графом о защите и покровительстве. По слухам, они не скупились, оплачивая свое уединение. Но когда старый граф умер, его сын решил пересмотреть старый договор и увеличил в несколько раз плату за разрешение жить в его землях, а когда культисты отказались, отправил к ним солдат и разгромил капище.

Культисты? Капище? В памяти промелькнул рассказ Нильса о неких культистах, собирающих магические артефакты и поиске необычных статуй, похожих на рогатоподобных существ. Неужели речь о них? Следопыт обещал показать, где находится их община, но так и не успел это сделать, прежде чем погиб.

— Граф убил всех? — уточнил я, во второй раз опускаясь обратно.

В ответ уверенный кивок женской головы в капюшоне.

— Но перед этим он допросил старейшин, применяя самые жестокие пытки. Они и рассказали ему о Печати и о том, что это вовсе не миф.

— Или напоследок перед смертью решили нагадить мучителю, сказав ложь, чтобы занимался бесполезными поисками, — усмехнулся я. — Это была бы веселая шутка, достойная войти в историю, увековечив память о погибшей общине.

Женщина на секунду запнулась, метнула в меня быстрый взгляд, нахмурилась. Кажется до этого момента подобное не приходило ей в голову.

— Это невозможно, — она отрицательно покачала головой. — Я знаю, где Печать. Перед самым нападение лидер общины рассказал мне об этом.

— Вам? Откуда вы его знаете? И почему вы находились там перед атакой графских солдат? — быстро спросил я, применяя прием, когда не остается времени, чтобы задуматься над ответом и поневоле вырывается правда.

— Я… — протянула женщина и неохотно призналась: — Мы с ним были знакомы до всех этих печальных событий.

— То есть, сотрудничали, — заключил я. — Подозреваю, в сфере поисков и продажи магических артефактов.

Тем же самым занимался Нильс. Вот только сидящая по другую сторону стола женщина не была похожа на охотника за старинными редкостями для дальнейшей перепродажи. Скорее использовала их в своих целях, в частности — в магии.

Выстраивалась любопытная цепочка: граф громит общину, находит в ней множество магических штук, допрашивает старейшин, узнает о мифической Печати и желает ей завладеть. Но появляется Азура, имевшая свои непонятные (а может и весьма понятые) отношения с погибшими культистами. Она тоже девочка не промах и решает вступить в игру. Ведь потенциальный приз с лихвой перевешивает любые риски, в том числе возможность сложить голову под клинками графских солдат, которых у владетельного сеньора с таким титулом наверняка в избытке.

— Зачем вам я? И если уж на то пошло, откуда вдруг такое доверие? Вы первый раз меня видите, а сразу рассказали все, — я прищурился, изучая лицо колдуньи, пытаясь найти следы обмана.

Думал начнет юлить, что-то выдумывать, но Азура удивила, бесхитростно заявив:

— Вы отмечены судьбой, не знаю каким точно образом, но вы сыграете в этой истории ключевую роль. Стоило мне вас увидеть, когда вы спускались по лестнице, как я это сразу поняла.

Вот и говори с такой. Любое действие списывает на мистическое влияние судьбы. Совсем баба кукухой поехала. Даже жаль, ведь симпатичная. Не знаю, что скрывается под плащом и темно-зеленым нарядом, но судя по привлекательной мордашке все должно быть в полном порядке.

— Вы думали, что я работаю на графа, — напомнил я.

Она пожала плечами.

— Он мог послать кого-то на поиски. Но я быстро поняла, что такой человек, как граф Дюваль, никогда не доверит столь важное дело даже самым доверенным лицам. Он сам пойдет и постарается завладеть Печатью.

На несколько секунд повисла пауза. Я обдумывал услышанное, колдунья взяла стакан в подогретым вином, вновь уставившись в горящий очаг.

Ввязываться в сомнительное предприятие я не собирался. Нет, я, конечно, был бы не против покопаться в сокровищнице культистов и даже расспросить их главного о рогатых. Но, судя по всему, этим уже успел позаниматься граф Дюваль.

Отвлекло от размышлений движение за столом купца с его охранниками. Заскребли по деревянному полу отодвигаемые лавки. Торговец поднимался, бросив на столешницу несколько мелких монет. Караван отправлялся в дорогу.

— Все это конечно безумно интересно, но мне пора в путь, — сказал я, в этот раз окончательно вставая.

Хватит, баба явно с сумасшедшинкой, связываться с ней, значит идти на неоправданный риск. Точнее, может и оправданный, но никакой уверенности нет. К тому же, слишком неопределенно все звучало, а странную парочку из колдуньи и гиганта я видел первый раз в жизни.

— Желаю удачи, в ваших начинаниях, — напоследок сказал я и направился в сторону торговца с сопровождающими.

Договориться с купцом не составило труда. Уважаемый Кахим не стал жадничать, согласившись на десять серебряных монет. В обмен — место в повозке и даже горячее питание из общего котла. Ударили по рукам прямо на крыльце трактира.

Обоз состоял из десяти обычных телег и трех крытых повозок, сопровождение два десятка охранников, плюс несколько приказчиков, следящих за товаром. Выход через час, ждать специально одного человека никто не станет, если хочешь присоединиться, лучше поторопиться. И деньги вперед.

Последний пункт вызвал закономерную заминку, мы даже поспорили немного, пока головорезы Кахима стояли рядом, грозно хмуря брови. В конечном итоге пришлось уступить, хитрый торговец не хотел соглашаться, уловив, что противная сторона если и не находится в безвыходном положении, но явно не хочет проделать путь до следующего городка в одиночестве в холоде и по грязной дороге. Тут не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы это понять, и купец давил, пользуясь своим преимуществом.

Засранец. Пришлось заплатить.

Пора за спрятанным саквояжем. Я отправился в лес и уже успел пройти половину деревни, то и дело косясь на низкие свинцовые тучи, гадая будет ли дождь, и с удовольствием ощущая на теле теплую обновку, защищающую от холодного осеннего ветра, когда вдруг со стороны полей появился бегущий мальчишка, крича:

— Солдаты! Солдаты!

Я поневоле притормозил. Остановился и не успевший далеко уйти Кахим со своими головорезами.

— Что ты там кричишь, сопляк⁈ Какие еще солдаты⁈ Где⁈ — рявкнул купец, повелительным взмахом руки, призывая к себе.

Пацан с удовольствием сменил вектор движения, довольный, что оказался в центре внимания. Появились несколько встревоженных деревенских.

— Что случилось?

— Это ты кричал, Сури?

— Сопляк, если ты поднял шум просто так, то учти, твоего отца ждать не буду — сам всыплю горячих.

Мальчишка вертелся из стороны в сторону, напоминая юлу, подпрыгивал и был в восторге, что оказался в центре внимания такого количества взрослых.

— Да врет он, всегда был сорванцом! — крикнула какая-то баба.

— А вот ничего и не вру! — взвился щегол в обычной деревенской одежде, какую носили мальчишки. — Я видел их! Огромная толпа солдат! Идет вон там!

Костлявый палец указал на северо-восток.

— Точно там? — строго уточнил купец, взмахом руки велев остальным деревенским заткнуться. Как ни странно, пришлого торговца послушались, сыграл роль богатый наряд.

— Там-там! — повторил мальчишка.

На лицо Кахима наползла туча, почти такая же неуютная, как и те, что сейчас стелились над головой.

— Там главный торговый тракт, ведущий к побережью, — тяжело роняя слова поведал купец окружающим.

Крестьяне это и без него знали и поддержали заявление угрюмыми кивками. Значит пацан не соврал, по дороге и правда могло идти войско. Вот если бы ткнул в сторону леса, то сразу бы заработал несколько подзатыльников.

А я вдруг подумал о графе Дювале. Не знакомец ли Азуры и Бьерна заявился в эти края? Во главе небольшого отряда…

— Сколько их? Ты сосчитал? — влез я.

На меня покосились, но ничего не сказали. Пацан поднял вверх обе растопыренные пятерни.

— Вот! Много! — и несколько раз качнул ладонями.

Я недоуменно нахмурился, не поняв странный жест. Но купец, торговый человек, кому приходилось иметь дело с разным людом, сообразил быстро.

— Много десятков? Очень много?

Мальчишка тряхнул непослушными вихрами и коротко подтвердил:

— Да.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Откуда крестьянскому мальчишке знать правильный счет. То, что о значении десятка имел представление уже настоящее чудо.

Много раз по десять. Сколько мог с собой прихватить граф для быстрого передвижения в условиях надвигающейся зимы? Сотня копейщиков, сотня мечников, пол сотни лучников, столько же всадников. Это минимум, чтобы чувствовать себя уверенно, не беспокоясь об оставленном без присмотра маноре.

— Верхом? Они ехали верхом? Или шли пешком? — продолжил расспросы я, невольно перехватив эстафету у озабоченно хмурящегося Кахима.

Солдаты это плохо не только для деревни, но и для каравана. Кто знает, как поведут себя с вольными торговцами. Может малым удовольствуются и согласятся на откупные, а может разграбят весь обоз. В эти времена с этим очень просто и воины феодала, приходя в чужие земли, вели себя не лучше разбойников.

— Пешком, — важно ответил пацан и не дожидаясь дальнейших вопросов сказал: — Все оружные, мечи, копья, шлемы, все из железа. Верховые сбоку и сзади, а впереди конный со знаменем.

Ну да, куда же без знамени для владетельного сеньора, каждый должен видеть, что едет не простой отряд безродных наемников, а титулованный лорд.

— Мои десять серебряных, — я требовательно протянул руку Кахиму.

Торговец злобно сверкнул глазами, но помедлив, все же достал монеты из кошелька. Сделка была заключена при свидетелях, случайно оказавшихся на крыльце трактира в момент разговора. И пусть это была всего лишь парочка деревенских, отказаться просто так от данного слова нельзя.

Молва штука опасная, разойдется, не остановишь. А это будущие потенциальные сделки, недоверие к данному слову и падение репутации, которая в торговле значила много, если не все. Кахим это прекрасно понимал, поэтому без вопросов отсыпал взятую ранее сумму. После этого развернулся и молча направился в сторону края деревни, где остановился караван.

Деревенские тоже начали расходиться. Я тряхнул монеты в кулаке, помедлил и бросил одну мальчишке. Вихрастое лицо вмиг озарилось довольной улыбкой.

— Только спрячь подальше, чтобы солдаты не нашли, — велел я и добавил: — Кстати, а сколько им до сюда идти?

Пацан пожал плечами и указал на очевидное:

— Я быстро прибежал, но бежал напрямик через поле.

Ну да, а значит задержка хоть и есть, но не такая большая. Минут двадцать, тридцать, в крайнем случае час. Но авангард появится в ближайшее время. Командир отряда не будет ждать и вышлет вперед конную разведку. Это логично и тактически оправданно при подходе к любому населенному пункту.

— А это значит пять-десять минут, не больше, — задумчиво проронил я и взлетел на крыльцо трактира, пинком распахнув дверь.

В лицо дохнуло привычными запахами готовящейся еды. Посетители уже знали о приближающихся солдатах, зал походил на разворошенный муравейник. Встревоженными выглядели все, вплоть до гуртовщиков скота, чье стадо вполне могло стать припасами для проходящих мимо вояк, если его обнаружат. Даже дородный хозяин постоялого двора нервно мял грязный фартук, беспокойно оглядываясь, словно прощаясь с собственным заведением, от которого вскоре могут остаться одни головешки.

— Это правда? Сказали сюда идут солдаты, — Азура подошла незаметно, встав сбоку. Все так же в плаще с наброшенным на голову капюшоном, она вдруг показалась маленькой и беззащитной.

Опять ментальная магия и попытка залезть в голову, вызвав образ, который необходимо защитить? Неважно. Не отвечая, я быстро подошел к хозяину трактира.

— Мои мешки с припасами готовы?

Я намеревался их забрать на обратном пути, когда вернусь из леса с саквояжем, чтобы не таскать лишний груз два раза. Но ситуация изменилась.

— Нет, ваша милость, вы же только ушли, — развел руками хозяин трактира.

Я нетерпеливо взмахнул рукой.

— Давайте все что есть, плачу серебром!

Дородный трактирщик помедлил, быстро кивнул и нырнул в кухню. Через секунду оттуда долетел рык, требующий от служанок поторопиться. Еще через несколько секунд мне протягивали холщовый мешок с собранной наспех едой.