Заклинатель 3

Глава 12

12.

— Они поддаются! Они поддаются! — с неверием и одновременно с восторгом в глазах прокричал Ерик. Мелкий хорек с редкими мышиными волосами подпрыгивал, не в силах сдержать воодушевления.

Толпа ревела, колыхалась, напоминая темную массу. Слышались крики, над головами горели факелы, разгоняя тьму посреди площади, примыкающей к резиденции бургомистра Винисгорда.

Людей удалось завести удивительно легко. Пара оброненных фраз здесь, несколько небрежно сказанных замечаний там, и вот слухи распространяются по городу подобно пожару. Переполненные в вечернее время кабаки стали отличной закваской для зарождения бунта.

Коста даже не ожидал, что все так быстро получится, недооценил царившие в бедных районах настроения. То и дело вспыхивающие болезни в пределах городских стен, вражеская армия в предместьях, невозможность уехать, приближающаяся зима, недостаток и подорожание продуктов питания, и постоянная угроза штурма в конечном итоге сыграли свою роль став катализатором постоянного страха.

Нужна были лишь спичка, чтобы вспыхнул пожар. Повод, который сплотит беднейшие слои населения, дав направление общему гневу.

Им стал бургомистр.

Бедняки и так недолюбливали богачей, а узнав, что главный из них собирается сбежать, бросив остальных на милость болезней, голода, холода и вражеской армии, пришли в справедливую ярость. Подогретые вином и элем, люди бросились на улицы, требуя, как они думали, справедливости.

Первые разгоряченные группы появились на площади из ближайших харчевен, затем весть о бегстве градоначальника Винисгорда разошлась широко, захватив самые дальние окраины. По мере распространения слухи менялись, вскоре большинство было уверено, что сбежать собираются все шишки города, начиная от членов Городского совета и заканчивая обычными богачами.

Разумеется, подобные новости не встретили понимания, особенно у тех, кто уже перебивался с хлеба на воду. У них и до этого не было много шансов на хорошую жизнь, а при осаде обстоятельства еще больше ухудшились. Таким терять было нечего, и они хлынули на улицы, в желании наказать предателей-толстосумов.

Стражники у резиденции поначалу не оценили степень угрозы, велев собравшимся убираться в свои норы. Назвали их крысами, отребьем, и тем самым спровоцировали первыми столкновения.

В ход пошли глиняные кружки из трактиров, выломанные из столов и лавок ножки, другие подвернувшиеся под руку предметы. Хорошо экипированным и обученным солдатам удалось сдержать первый натиск толпы, мечи, копья и щиты дали необходимое преимущество. Но толпа росла и это стало настоящей проблемой. Сдержать колышущуюся массу с факелами становилось все трудней, пока наконец редкая цепочка стражников не начала отступать. О чем и возвестил неугомонный Ерик.

— Они пятятся! Эти ублюдки отступают! — воскликнул он второй раз, победно вскидывая над головой руки.

— Надо прорваться внутрь, пока не подошло подкрепление, — заметил Коста, имея ввиду отряды стражников из других районов города.

Они втроем благоразумно держались подальше от первых рядов. Несмотря на малочисленность стражники умело орудовали копьями и клинками, то и дело на выложенную булыжником мостовую падало истекающее кровью тело очередного бунтовщика. Это вызывало новую вспышку ярости, но одновременно заставляло держаться подальше. Поэтому несмотря на многократное численное преимущество толпа еще не ворвалась внутрь.

— Со стен придут наемники. Эти всех вырежут подчистую без колебаний, — хмуро поддержал вожака Тугар.

— Если узнают, что бургомистр захотел смыться, не вырежут, — радостно возразил Ерик. Этому нравилось происходящее, в глазах восторг, на лице оживление от бунта.

Сзади кто-то толкнул в спину, но Коста не обратил внимания, понимая, что в толпе по-другому нельзя, хотя в другое время обязательно бы отреагировал, посчитав себя оскорбленным.

Мимо протиснулся огромный мужик: темная неряшливая борода, холщовая рубаха, опоясанная бечевкой, под грубой тканью бугрятся мускулы, в массивной руке огромный топор. Лесовик, из тех, кто раньше заготавливали дрова, ездя в ближайший лес и застрявший вместе с остальными горожанами в осажденном городе.

Этому точно нечего терять, его жизнь и средства пропитания остались за пределами Винисгорда, он будет драться просто потому, что другого выхода нет. Либо так, либо медленно подыхать от голода, ведь покупать еду денег нет.

Это натолкнуло Косту на интересную мысль. Совершенно неожиданно для напарников он вдруг заорал:

— Там внутри золото! Куча золота! Слитки! Монеты! Все внутри! Богатства бургомистра и остальных богатеев!

Моментально сообразивший что к чему Ерик подхватил:

— Огромная куча из золотых монет! Целые сундуки в подвалах!

Упоминание спрятанных внутри резиденции сокровищ с новой силой всколыхнуло толпу. Ведь золото почти здесь, только протяни руку, а добраться до него мешает жалкая кучка стражников, зажравшихся псов на службе хозяев.

И алчность окончательно застелила глаза бунтовщикам. Видение огромной кучи золотых монет смело страх напрочь. Клинки в руках солдат уже не пугали, а казались легкой преградой, которую можно смести, надо лишь поднажать.

И они поднажали, ревущая толпа подобно прибою накрыла цепочку стражи, не обращая внимания на гибель товарищей рядом, кого опытные воины все-таки напоследок успели достать, ударив точно и быстро, как их учили. Но никакое умение не спасет, если враг превосходит числом, и вскоре все было кончено.

Косту, Ерика и Тугара толпа увлекла за собой, сначала к крепким дубовым дверям резиденции, перед которыми последовала короткая заминка, а после дальше внутрь. Ширясь подобно реке, люди разбегались по залам и коридорам, круша все на своем пути.

— Ваше превосходительство, рад вас видеть, — я приветствовал бургомистра легким наклоном головы. Небольшая демонстрация уважения не помешает. На меня уставились злобные заплывшие глазки, едва видные из-за жирных щек.

Жуэль Болсонар явился в заклинательный зал наряженный в ночнушку до пят, со смешным колпаком на голове. Но смеяться не хотелось, лицо бургомистра Винисгорда выражала не страх, как ожидалось, а неприкрытую злобу.

— Сколько вам еще нужно времени? — резко спросил он, даже не делая вид, что смущен от собственного потешного вида.

Слишком серьезное положение чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Понимали это и стражники, маячившие за широкой спиной, в ином случае у солдат обязательно бы мелькали скрытые ухмылки. Но сейчас физиономии под железными шлемами сохраняли каменную неподвижность.

Правильно, не до шуток. И дурацкий колпак на башке бургомистра не повод для веселья, а причина морщиться, что придется бежать за нормальной одеждой, если его превосходительство вдруг вспомнит, что неподобающе одет.

— Немного, мы почти закончили, — уверил я. — Осталась активация устройства, это потребует около тридцати минут, не меньше.

Я выразительно посмотрел на бургомистра.

— Они у вас будут, — буркнул он и кивнул назад офицеру в начищенных доспехах, маячившему за правым плечом. — Григчерсен, в это крыло никто не должен пройти.

— Он не пройдет, ваше превосходительство! — молодцевато пообещал офицер.

Должно быть начальник личной охраны или нечто подобное, — мелькнула быстрая мысль. У таких преданность в крови, и платят им больше обычного.

Из коридора прогрохотало железо, обряженные в доспехи воины ушли блокировать коридоры, ведущие в заклинательный зал. Не оглядываясь на своих людей, бургомистр ступил через порог, правая его рука сжимала небольшой кожаный саквояж, в левой покачивался серебряный подсвечник с горящей свечей.

Любопытный набор для дальних путешествий.

— А где же ваша племянница? — совершенно некстати вдруг осведомился Нильс. Голос не скрывал ехидства, прямо намекая на статус «племянницы».

Я метнул яростный взгляд в сторону разговорившегося следопыта. Сейчас не место и не время для глумливых замечаний, совсем у дурака крыша поехала? Или это влияние зелья? Почувствовал отходняк после слабости и не следит за языком.

Но как ни странно, внешне бургомистр остался спокоен, проигнорировав скрытый намек.

— Она с доверенными людьми ушла через задний ход сразу, как с площади послышался шум, — равнодушно обронил он, изучая выложенный на полу каменной плиткой рисунок пентаграммы. — Это оно?

Я кивнул.

— Да. Точнее его часть. Вершина, если хотите. Сам Обелиск спрятан внизу, идет продолжением от пентаграммы.

Вместе с бургомистром в заклинательный зал зашли два воина. Оба рослые, широкоплечие, доспехи хорошо подогнаны, качество стали выше обычного. Пластика и движения выдавали опытных рубак.

Личные телохранители, последний рубеж обороны на пути к драгоценной тушки градоначальника. Я никак не прокомментировал их появление, понимая, что никто не даст их убрать.

— Хорошо. Я буду ждать прямо здесь, — сказал Жуэль Болсонар.

Нильс открыл рот, явно собираясь сморозить очередную глупость (все-таки появление долгожданного Сумеречного Круга сильно подействовало на парня, родив иллюзию о собственных силах), но я не дал ему раскрыть рот, резко скомандовав:

— За работу!

И следопыт подчинился, вовремя уловив жесткие интонации в голосе заклинателя, не терпевшего неподчинения.

Следующие полчаса прошли в суматошной подготовке.

Для запуска Обелиска требовалась Синяя Вода, вместо нее будет использована добытая в Башне Коллегии проволока похожая на вольфрамовую нить. Благо их в свое время я прихватил в избытке. Должно сработать.

Следующий важный элемент — фокусирующий кристалл. С этим пролет, вместо него будет использована перчатка мертвителя. Для управления энергией ее должно хватит, главное соблюдать предельную осторожность, внутри перчатки много некро-энергии.

Старинная вещица, ей как минимум восемь сотен лет, со времен последнего появления известного мертвителя в имперских провинциях. А может и более древняя, восходящая к первым заклинателям, ставших практиковать магию смерти. Веяло от нее страхом и смертью. Кто знает в скольких ритуалах и обрядах на основе магии смерти она поучаствовала и какими свойствами теперь обладает. Использовать ее риск, но выбора не оставалось.

И конечно основной момент — куда открывать путь. С этим могли возникнуть проблемы. Но это лишь на первый взгляд, и только для непосвященных в природу работы Обелисков. Например, Сандар из Аз-Гарада — порта пяти морей, не знал, что необязательно нужны два работающих Обелиска, чтобы протянуть между ними нить. Достаточно одного, с которого уже открывали дорогу. Неважно куда, главное, чтобы «следы» прохода остались. Все равно, что пройти по заросшей тропе, необходимо лишь направление.

Мы с Нильсом все делали тихо и быстро, но в какой-то момент нервы бургомистра не выдержали:

— Начинайте! — визгливым голосом воскликнул он. Его бросало из крайности в крайность, из кажущегося спокойствия в нервную панику. Маятник качался и никогда не угадаешь, где стрелка застынет в данный момент.

Я спокойно прервался, посмотрел на него.

— Возможно, вашему превосходительству, необходимо немного успокоиться и скажем выпить? У нас осталось немного эля, — предложил я.

Толстяк в ночнушке не ответил, вместо этого один из телохранителей достал из-за пояса небольшую металлическую фляжку. Отвинтил крышку и подал хозяину. По залу поплыл запах крепкой ягодной настойки на можжевельнике. Из-за специфического рецепта такие напитки шли не меньше, чем по десяток серебряных монет за кувшин.

Нильс проворчал что-то под нос. Кажется снова насчет того, как хорошо быть бургомистром. Не стану спорить.

Борова в смешном колпаке отпустило, охрана тоже слегка расслабилась вслед за хозяином. Я поднял латную перчатку из темного металла. Помедлил, ощущая магические токи вокруг древнего артефакта. Перчатка пропитана некро-энергией. Аура жесткой силы буквально сочится из ее, напоминая темную дымку.

Секундное колебание.

Не уверен, что у обычного мага, окажись он на моем месте, был бы шанс. Магичка из Ольца точно бы не справилась, перчатка бы ее сожрала, подчинив и разъев ауру как ржавчиной, черными миазмами некро-энергии Но я с ней сроднился благодаря поглощенной энергии над старинным кладбищем.

Из окон-бойниц донесся особенно громкий рев. Толпа добралась до двери, стража не смогла сдержать натиск, смытая грязной визжащей от ненависти волной. Солдат растерзали и наконец прорвались внутрь.

— Быстрей! — поторопил бургомистр, нервно, но уже без визгливых ноток в дрожащем от страха голосе. Настойка все-таки помогла.

Я еще секунду медлил, затем осторожно надел перчатку на руку. Тут же вздрогнул, ощутив, как по коже скользнули струйки чуждой энергии. В ту же секунду по линиям на полу побежали огоньки магической силы. Сначала синие, затем черные, пока наконец не окрасились в устойчивый насыщенный фиолетовый.

Цвет моей личной магии.

Из ниоткуда послышался низкий гул. Воздух стал плотным и вязким. Пентаграмма горела лиловым пламенем. Бургомистр, Нильс и телохранители попятились к стене, ощущая вместо ожидаемого жара странно-обжигающий холод. Из центра зала ударил столб полупрозрачного света, уперся в потолок и замер.

На долю секунды показалось, что выложенные камнем плиты потеряли материальность. И снизу, и сверху обретя расплывчивость рваных кусков тумана.

Бургомистр завороженно уставился на проявление настоящей магии, его охранники следовали примеру хозяина, ошарашенно пялясь на происходящее с отвисшими челюстями. Никогда прежде им не приходилось видеть ничего подобного.

Призрачный свет метнулся вертикально вверх, словно пронзив потолок, ударив в небеса над резиденцией. Снаружи послышался дружный вздох. Не успевший проникнуть внутрь народ наблюдал за светопреставлением.

Представляю, какая сейчас на улице дикая иллюминация. Народ еще больше озвереет посчитав, что бургомистр близок к побегу. И будет не так уж не прав. За исключением причастности бургомистра.

Я поднял облаченную в темный металл руку, концентрируясь на бушующих вокруг потоках энергии. Первая попытка взять под контроль не увенчалась успехом. Обелиск гудел, но не хотел подчиняться.

Долгое мгновение я не понимал, что происходит, пока не догадался обратиться внутрь себя, вызывая перед мысленным взором Сумеречный Круг. Надо соединить центр средоточия с Меткой Тонких Путей и старинное магическое устройство. Это как ключ, показывающий, что у посвященного есть право доступа.

Перед глазами сверкнуло, в висках стрельнуло острой болью, и я словно воспарил над зданием резиденции.

Окружающий мир подернулся дымкой, ночь стала светлой, напоминая сумерки. Внизу раскинулся Винисгорд с каменными домами и черепичными крышами, из многих шел дымок. Я видел бушующую у входа в резиденции толпу, но отсюда она казалась лишь клочьями тумана, собранными в неряшливую массу. Пришлось постараться, чтобы заставить себя перестать разглядывать странный подернутый дымкой мир, похожий на призрачное отражение себя прежнего, и сосредоточиться на главном.

Тропа. Нужна тропа.

Я начал медленно оборачиваться вокруг своей оси, вглядываясь в неявные признаки, где может находиться вход на призрачную дорогу через тонкий мир. И у меня в конце концов получилось.

Оно походило на смазанную тень, на отпечаток подошв, смытый дождем, на отзвук давно затихшего эха. Начало тропы. Точно невидно, что находится на другом конце, но переход определенно стабилен. Прямо сейчас я мог сделать шаг и перенестись за многие сотни миль в мгновения ока.

Но нет, еще рано.

Я медленно открыл глаза, и первое, что услышал, вновь ощутив себя в заклинательном зале, как из коридора доносится лязг стали и крики ярости сражающихся людей.