Язык до Китежа доведет

Глава 11

После такой ночи и до полудня поваляться не грех. Да собственно, раньше чудесное зелье меня и не отпустило.

Проснувшись, я громко чихнул, потянулся и сел. Голова кружилась, словно с лёгкого похмелья, но, в целом, состояние вполне удовлетворительное.

Комнатку заливал яркий солнечный свет, за окном весело щебетали воробьи, куры и гуси.

В дверь тихонько постучали, и на пороге показалась Сияна с полотенцем, тазиком и кувшином.

— Не угодно ли умыться, господин? Ваш эльфийский друг давно проснулся, ожидает в зале.

Сервис тут, однако. Не успел глаза продрать…

— Спасибо, красавица. Оставь воду и, будь добра, передай моему спутнику, что скоро спущусь.

Девушка кивнула, поставила умывальные принадлежности на столик и гордо удалилась, мягко покачивая бёдрами. Проводив её заинтересованным взглядом, я случайно посмотрелся в зеркало, перепугался и кинулся приводить себя в порядок. С таким лицом, припухшим со сна, с растрёпанной бородой и волосами, стыдно показаться в приличном обществе. К счастью, в сумке нашлась и расческа, и даже одеколон с дезодорантом.

Минут через десять, посвежевший, умытый, причёсанный, я рассовал свой багаж по карманам и спустился в зал.

О ночном демоническом разгроме здесь сейчас ничего не напоминало. И входная дверь, и барная стойка гордо красовались на своих законных местах. В зале царили чистота, порядок и радостное оживление.

Довольный хозяин ловко наполнял многочисленные кружки пивом, вином и квасом. Его красавицы-дочки порхали между столами с широкими подносами, уставленными тарелками с едой и закусками.

Судя по количеству посетителей, сегодня у старины Златосвета хороший день. В харчевне пили, ели и веселились представители разных рас: и люди, и гномы, и даже несколько мелких мохноногих человечков, в которых я с удивлением узнал хоббитов.

Эльф, правда, был всего один. Он сидел в отдельной кабинке у окна и со скучающим видом изучал блюдо с яичницей-глазуньей.

— Здорово, дружище, — приветствовал я его, усаживаясь рядом. — Чего не ешь? Аппетита нет?

— Аппетит проходит во время еды. Мой уже прошёл, за завтраком. А это твоя порция. Девчата только что принесли.

— Ух, спасибо, — я схватил ложку, ломоть хлеба и принялся за еду. — Сейчас закончу и расскажу, что тут случилось ночью.

— Не стоит, хозяин уже всем объявил, — усмехнулся Мида­вэль. — Выходит, ты убедил демона расплатиться за колбасу? Сильно! Сегодня любезный Златосвет на радостях всех кормит бесплатно. Видишь, сколько народу привалило? Не только из Зелёной Балки, но и со всех окрестных хуторов притащились.

Вот оно как! Оказывается, и в этом сказочном мире чтут Её Величество Халяву…

— Ну, если честно, то версия хозяина несколько однобока. В подвал-то он не спускался.

Отставив пустую тарелку, я подробно пересказал ­Мидавэлю ночное происшествие. Не утаил и слов Деймона о тайной слежке и магических «хвостах».

Эльф внимательно выслушал меня и задумался, уставившись в одну точку. Тем временем Сияна с сёстрами поставили перед нами маленький горячий самовар с чайничком на короне, две чашки и блюдо с пирогами. Чай травяной, как я люблю, а пирожки двух видов: с лесной ягодой и свежими белыми грибами. И это в начале лета!

Наконец, Мидя очнулся от размышлений.

— Гм… — Глубокомысленно изрёк он, придвинув к себе чашку с чаем. — Вот что, Сеня. Если помнишь, был уговор: добираемся до Столичного Большака, и тут пути наши расходятся. Ты прибиваешься к купеческому обозу и двигаешь на запад, я же еду на восток, в Итильские степи.

— Точно, был такой разговор, — настроение у меня тут же испортилось. Как-то успел забыть об этом досадном факте.

— Так вот, планы меняются. Мы с Тавией сопровождаем тебя до Китеж-града, а что дальше — загадывать не буду. Время покажет.

У меня словно камень с души свалился.

— Приятная новость! Но почему ты вдруг передумал?

Эльф немного помолчал, отхлебнул из чашки, затем перевёл взгляд на меня.

— Знаешь, приключений вдруг захотелось. Путешествовать одному, как оказалось, довольно скучно. Да и вообще, чего я в тех степях не видал? Одна трава. Трава и орки. А здесь, нюхом чувствую, грядут интересные события. Не хочу чего-то пропустить. Твой приход в наш мир, дружище, пришёлся кому-то сильно не по вкусу. Не зря же демон с тебя поисковые хвосты срезал. Скорее всего, будут пытаться перехватить в пути и тихо прикопать где-нибудь под кустиком.

— Да это понятно, — досадливо поморщился я. — Но вот что интересно: нас в любой момент могут пристукнуть, пристрелить, прирезать, короче — заманить в ловушку с летальным исходом. И ты, зная об этом, всё равно хочешь сопровождать меня? Ведь рискуешь лечь под соседний кустик.

— Не ведаю, что такое летальный исход, но одного тебя точно не отпущу. С тобой весело. Разбойники летают, птицы кусаются, пиво рекой льётся. А то ли ещё будет!

Его шутка разрядила атмосферу. Вздохнув свободнее, я допил чай и спросил:

— Когда выдвигаемся?

— Да вот сейчас нам харчей в дорогу соберут, и можем ехать, — эльф стянул у меня из-под носа последний пирожок и поднялся.

Тут же, словно из-под земли, рядом вырос хозяин.

— Ваш заказ готов, господин. Сейчас на крыльцо вынесут и на лошадку навьючат.

— Отлично, — Мидавэль полез в карман за деньгами, но Медведь жестом остановил его.

— Сегодня всё и всем за счёт заведения!

— Неужели нашли что-нибудь на конюшне? — Тихонько поинтересовался я, отведя хозяина в сторонку.

— А то! Цельных три бочонка откопал, и четвёртый — с мёдом ставным. В дальнем стойле, как и говорило чудище пога… гость дорогой. От того и радуюсь. Теперь Светланку да Блестянку замуж выдам, Сиянку в столицу отряжу, на учение. А в работники себе вон, полуросликов позову. Намедни в Балку несколько семей прибыло, им работа да ­жильё нужны.

— А как быть с властями? Местный староста лапу на золотишко не наложит?

— Уже наложил, — хохотнул Златосвет, многозначительно потирая свои крупные волосатые руки. — Я и есть староста! Потому один бочоночек всенепременно на нужды деревни пущу. Давно пора частокольчик подновить, дороги камушком вымостить, лес под пашенку расчистить. Да что там пашня! Давно хочу я в Зелёной Балке церкву поставить да батюшку из града Киева выписать. А при церковке той школу для ребятишек наших откроем. Так, глядишь, через годик и селом станем.

— Что же, удачи вам, хозяин! Хорошее дело задумали. Спасибо за хлеб-соль, за гостеприимство. Буду в ваших краях, обязательно загляну на огонёк.

— И вам удачи, господин. Доброго пути, скатертью дорога! Что при солнышке, что при луне, мои двери для вас завсегда открыты.

Пожав на прощание его могучую длань, я подмигнул мгновенно покрасневшей Сияне и вышел на крыльцо.

На улице стоял жаркий, уже по-настоящему летний полдень. Звенела мошкара. Басовито жужжали мухи. Разомлевшие от тепла дворовые собаки, стоя на задних лапах, шумно лакали воду из конской поилки.

Рослая лошадка Мидавэля, уже осёдланная и нагруженная продуктами, стояла возле ступенек и, лениво помахивая хвостом, ожидала хозяина. Увидев меня, она шумно и радостно фыркнула.

Ей ответил протяжный трубный крик откуда-то сверху.

Там, высоко в небе, парил табун длинношеих белокрылых птиц, не то гусей, не то лебедей. Они летали над деревней широкими кругами, словно орлы, высматривающие добычу.

Странное поведение! Причём странным оно показалось не только мне. Старушки, до того спокойно загоравшие на лавочке у ближайшей хатки, вскочили, задрали головы и возбуждённо загомонили, тыча пальцами в небо.

— Не знаешь, что это за хоровод? — Спросил я мальчишку-конюха, с деловым видом толкавшего куда-то тачку с навозом.

— Гуси-лебеди, страшные птицы, — с готовностью отозвался тот, останавливаясь. — Мамка говорит, они ловят непослушных детей. Хватают и уносят в тёмный лес, к злой Бабе Яге. Правда, доселе не слыхивал, чтобы в Балке хоть один ребятёнок пропал.

— Гуси-лебеди? — Мне вдруг припомнился хоздвор Яги и усыпанный белым пухом и перьями птичник. — И что же Баба Яга делает с непослушными детьми?

— Толком не ведаю, но точно что-то гадкое. То ли в печке жарит, то ли сырьём на хлебушку намазывает. А из косточек ихних потом заборы себе городит. Страшные такие, с зубастыми черепушками на кольях.

— Жуть и ужас, — согласился я, посмеиваясь. — А не боишься, что гуси-лебеди и тебя унесут?

Парнишка задумчиво вытер сопливый веснушчатый нос грязным рукавом.

— Не-а, не боюсь. Я же послушный, умный и тру… Трубоблудивый. Так сам дядя Златосвет говорит.

Птицы, сделав последний круг над деревней, потянули к востоку и скрылись вдали. Мы проводили их взглядом и не заметили, как подошёл Мидавэль с лютней под мышкой.

— Звать-то тебя как, послушный и трудолюбивый? — Спросил он, поглаживая Тавию.

— Светозар Владисветович, — гордо отозвался парень, пригладив торчащие в разные стороны соломенные вихры.

— На, держи, — эльф бросил ему блестящую медную монетку. — Гляжу, и впрямь дело своё знаешь: лошадку мою почистил, покормил. Молодец!

От похвалы малолетний конюх засиял почище монеты, подхватил ароматную тачку и шустро скрылся за углом.

А мы погрузились на Тавию и потихоньку двинулись из деревни, выбрав из четырёх дорог ту, что вела на запад, к столице.

Столичный Большак выгодно отличался от Старого Навьего тракта: шире раза в три, хорошо накатан, с водоотводными канавами вдоль обочин и свежевыкрашенными верстовыми столбиками.

Дорога, покинув Зелёную Балку, побежала мимо ухоженных огородов, через поле зеленеющей пшеницы, по цветущему лугу с пасущимися коровами, и наконец, ­нырнула в лес.

Вдыхая неповторимый аромат хвои и прелых листьев, я расслабился и выкинул из головы все мысли. Нет, об опасности не забыл. Просто решать проблемы нужно по мере их поступления, а не портить себе нервы напрасными переживаниями.

На большаке то и дело попадались крестьянские телеги и купеческие возы, группки верховых путешественников и одинокие странники. Сильно разогнаться не получалось, ехали неспешно и осторожно.

В пятом часу солнце пропало, скрывшись в гряде тёмно-свинцовых облаков. Поднялся свежий ветерок.

— Кажется, скоро польёт, и неслабо, — обернулся ко мне Мидавэль. — Мы как, едем дальше, или будем искать место для лагеря?

— Знаешь, я себе уже всю филейную часть отсидел. Да и промокнуть не слишком-то хочется.

— Понял, — кивнул мой спутник, сворачивая с дороги. — Тогда ищем подходящую полянку.

Лошадка, ловко лавирующая между толстыми древесными стволами, внезапно встала, громко фыркнула и тревожно навострила уши, глядя куда-то вглубь леса.

— Кажется, там что-то случилось, — эльф спешился и взялся за лук. — Что-то необычное или опасное. Ты что-нибудь слышишь?

Я тоже спрыгнул на землю, немного прошёлся, разминая ­затёкшие мышцы, затем прислушался.

Лес жил обычной жизнью: посвистывали птицы, назойливо жужжала мошкара, шумел в кронах ветер. Ничего подозрительного, всё как обычно.

— Да. Комары звенят. Сожрут они нас, Мидя. Высосут до последней капли.

— Не Мидя, а Мидавэль. Комаров я тоже слышу, а некоторых даже ощущаю, — он смахнул со лба пирующее насекомое. — Моей лошадке можно доверять. Она зазря предупреждать не станет. Возможно, кому-то там нужна наша помощь. Веди, Тави.

Ох уж эта мне тяга к приключениям!

Мы осторожно двинулась вперёд, в самую чащу. Эльф со своей четвероногой соратницей словно парили над землёй, ступая совершенно бесшумно. Мне же под берцы, как назло, постоянно попадались самые сухие и хрустящие ветки.

— Слышишь? Кто-то плачет! — Остановился вдруг Мидавэль.

Я напряг слух и тоже смог различить звук, напоминающий жалобный детский плач.

— Ребёнок? Откуда он здесь? Неужели и впрямь Гуси-лебеди принесли? Или это ловушка для слишком любопытных путников, вроде нас с тобой?

— Вот сейчас и выясним. Кстати, я бы не сказал, что это детский голос…

С каждым шагом плач звучал всё громче и отчетливее, а человеческих ноток оставалось в нём всё меньше и меньше. Вскоре мы ясно различили надрывное и пронзительное кошачье мяуканье. Я невольно притормозил.

— Вот только этого нам для полного счастья и не хватало. Постой, дружище. Вообще-то я очень люблю животных, но кошачьего ора на дух не переношу.

Эльф покосился на меня и усмехнулся.

— Не скажу, что эти вопли приводят меня в восторг. Но думаю, ни одно животное не станет так надрываться без причины. — Он слегка поморщился. — И чего орать-то?..

— Ну что же, идём, посмотрим.

За густым малинником нам открылась уютная полянка. В самом её центре торчала старая сосна, толстая и корявая. У её подножия, задрав кверху длинные морды, кружком сидели шестеро крупных волков. Со зверским интересом наблюдали они за вопящей на высокой ветке пушистой чёрной кошкой. Кокетливый розовый бантик на шее громкой кисы с головой выдавал её домашнее происхождение.

Это что же, лесные хищники желают подзакусить чьей-то пушистой любимицей?

Стоп, а волки-то знакомые! Даже очень!

— Здорово, орлы! — Весело рявкнул я, словно пьяный медведь ломясь сквозь колючие кусты.

Взрыкнув от неожиданности, зверюги разом вскочили на ноги и повернулись ко мне, обнажив в недружелюбном оскале по сорок два зуба каждый.

Неужели обознался? Ой, как невдобно получилось…

Самый крупный из зверей, с сединой на морде, потянул носом, чихнул и весело завилял хвостом.

— Ребята, вольно! Свои, — приказал он, уселся и почесал за ухом. — А ты, Сеня, больше так не пугай. Волки с медвежьей болезнью — это ж позор на все леса.

— Серый, вы тут какими судьбами? Как вас занесло в такую даль от избушки?

— В какую даль? — изумился вожак. — Да отседова лесами волчьим скоком за пять часов домчать можно. А избушка… — Волк грустно опустил уши, — Нет больше ни избушки, ни хозяйки, Царствие ей Пресветлое…

Внутри у меня всё оборвалось.

— Как это — нет⁈ Что… Что случилось?

— Оборотни, черзовы отродья. Одного прихвостня на приманку пустили, а покуда мы его по лесам гоняли да давили, остальные на избу напали. Старушка-то наша молодец, дорого свою жизнь продала. Десяток тварей с собою в костяные леса прихватила, да и портал в щепы разнесла. Жаль хозяйку, но… Это война, — Серый мотнул головой и глянул мне в глаза. — Слушай, друг, тебе, случаем, мобильный боевой отряд волков не нужен? Мы ребята быстрые, сильные, чёрные ошейники по борьбе ­«Уку-Шу» имеем. А тебе охрана понадобиться. Неспроста твари вскоре опосля твоего ухода напали.

— Спасибо за предложение. Я над ним подумаю. Только скажи честно, вы что, обязательно должны кому-то служить? Для себя пожить не хотите?

Волк задумчиво склонил лобастую голову.

— Знаешь, интересная мысль. Мы-то всегда были за избой закреплены да за привратницей. А сейчас изба разрушена. Охранять больше нечего… Да и некого, — по седой морде прокатилась крупная слезинка.

— А семьи у вас есть? Жёны, дети?

— А как без этого! У каждого и подруга имеется, и волчат целый выводок. Только видимся редко. Сам понимаешь, служба.

Тут кошка на дереве вновь пронзительно заорала.

— А чем вам несчастная киска не угодила? — Вышел из-за дерева эльф. Я сразу отметил, что лук он оставил при себе, просто перевесил за спину. Осторожничает!

— Ой, парень, лучше не спрашивай, — волчий вожак даже зубами приклацнул. — Это же самого кота Баюна правнучка. Из дому сбежала. Старик по всем княжествам гонцов разослал, с лап сбился, а она, негодница хвостатая, вона где: в здешних краях прохлаждается! Вот мы её усовестить и пытались.

— Не хочу я домой возвращаться! — Капризно мяукнула с ветки беглянка. — Я молодая, красивая, мне гулять положено. А прадедушка Мявчик… То есть — Мяндекс Васильевич, постоянно нас с братцами в библиотеке запирает. «Большую Навью Энциклопедию» да «Перунову книгу» учить заставляет.

— Это ещё зачем? — Не понял я.

Кошка промолчала, но за неё ответил старый волк:

— Мяндекс — хозяин справочной службы «Златая Цепь». Она превращает обычных котов и кошек в «мяукающие энциклопедии». Очень удобно, кстати: одна киса заменяет собой кучу пыльных томов, и по первому требованию выдаёт нужную информацию. От клиентов отбоя нет, причём самым высоким спросом пользуются потомки самого Баюна. Вот дедуля их и муштрует.

— Мяукающая энциклопедия? Здорово! Нам с Мидавэлем такая спутница не помешала бы. Иногда столько вопросов возникает, а ответы брать негде.

— И куда вы, добры молодцы, путь держите? — Заинтересовалась молодая и красивая.

— В столицу, в Китеж, по службе.

— Ну, так уж и быть, составлю вам компанию, — заявила она. — Только учтите, у меня есть два условия…

— Условия?.. Знаешь, Сень, обойдёмся без неё, — эльф покачал головой и украдкой мне подмигнул. — Если понадобится что-то узнать — и так узнаем. Как ты там говорил? Язык до Китежа доведёт? Поехали!

Мы демонстративно направились к лошадке.

— Эй-эй! Мальчики! Подождите! Не уходите, — отчаянно взмолилась кошка. — Мои условия очень простые, и ни к чему вас не обяжут. Первое: в Китеже не выдавайте меня прадедушке. Я нагуляюсь и сама к нему вернусь. Иначе загублю всю молодость в учении непосильном.

— Ладно, это принимается. А второе что?

— Пожалуйста, снимите меня отсюда! Я высоты боюсь!

Мы с Мидавэлем коварно переглянулись. Ухмыляясь, он вытащил из сумы и бросил мне свой тёплый дорожный плащ. Затем поправил наручи и быстрым, едва заметным движением сдёрнул с плеча лук. Звонко тренькнула тетива, и магическая стрела со свистом подрезала толстую ветку. Та с хрустом надломилась, и перепуганная кошка с диким воплем полетела вниз. Я поймал её в растянутый плащ и нежно опустил на землю.

— Вы что, изверги, совсем сду… То есть, спасибо вам, добры молодцы! Спасли мне жизнь и честь, — взъерошенная киса слегка поклонилась. — Но в следующий раз предупреждайте, а не то я вам все носы поотгрызаю!

Волки дружно заржали.

— Ну, друг Арсений, что решил? — Спросил Серый. — На службу нас берёшь, али к жёнам да детишкам отпустишь?

Я задумался. Если неизвестный недоброжелатель попробует устроить мне ловушку, поддержка зубастой команды будет очень кстати. Но, с другой стороны, надолго отрывать мужиков от семей тоже не хочется.

— Мидя, а ты что думаешь?

— Не Мидя, а… Впрочем, какая разница, — оборвал он себя. Обвёл шестёрку хищников задумчивым взглядом и вздохнул. — Я бы с радостью забрал их с собой. Но, думаю, пора ребятам по домам. Они служили бы верно и честно, но погляди: тоска по родным логовам у них на мордах написана.

Волки приблизились и, с надеждой помахивая хвостами, ожидали моего ответа.

— Всё равно скакать наравне с Тавией им будет тяжеловато, — проговорил я с сожалением. — Ребята, дембель! По домам! Вас девчонки заждались!

Эх, не учёл, что радость волки выражают в стиле Артура: опрокинули меня на землю и облизали с ног до головы.

— Собачьи нежности, — презрительно фыркнула кошка, невесть как попавшая на спину лошадки. — Может, мы наконец-то поедем? Мне здесь уже надоело.

— Ну что же, счастливого пути, скатертью дорога, — проговорил Серый. — Спасибо, друг Арсений, за добрую идею. Буду рад, если дороги наши вновь пересекутся. Прощайте!

Хвостатая бригада коротко взвыла на прощание, сорвалась с места и бесшумно растворилась в лесу.

— Как звать-то тебя, чудо пушистое? — Спросил я, подхватывая кису на руки.

— Бася, — мяукнула та. — Басилиса Бандитовна Баюн. Начинающий оператор информационной службы «Златая Цепь». За ушком почеши, а?

Почёсывая кошке за ухом, я думал о Бабе Яге. Не верилось, что этой удивительной весёлой старушки больше нет. Просто в голове не укладывалось…

Вспомнилось, как она рухнула мне на голову с крыльца взбесившейся избушки. Как суетилась, стараясь получше угостить. Как хотела угодить, вручая подарки… И как махала мне платочком на прощание…

Глаза защипало, к горлу подкатил горький ком.

Смерть всегда прибирает самых лучших…

Между тем мой эльфийский друг снял с Тавии поклажу и, окинув полянку хозяйским взором, принялся разворачивать шатёр.

— Почему мы не едем? Ну же! — Капризно возмутилась кошка. — Я хочу покататься! Скорее, пока дождя нет!

— Потому и не едем, что дождь собирается, — спокойно ответил эльф. — Нужно приготовиться, если не хочешь превратиться в мокрую курицу. А накататься ещё успеешь, до столицы далеко.

Вернув Басю на седло, я тоже взялся за дело. Физическая работа — лучшее противоядие от тоски и грустных мыслей.

Мы поставили шатёр и палатку, обкопали их, чтобы не подтопило. Вот когда пригодилась моя сапёрная лопатка! Затем набрали хвороста, развели костерок и сели ужинать.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что у нас тут, — киса бесцеремонно сунула мордочку в мешок с едой и нагло ухватила толстое колечко кровянки.

— Брысь, мелочь пузатая! — Рявкнул я, запуская в неё мелкой сосновой шишечкой.

Попал. Но, к моему удивлению, кошка и ухом не повела. Разве что недовольно заурчала и постаралась отгрызть кусок побольше. Пришлось в воспитательных целях ловить её за шкирку и буквально выдирать колбасу из зубов и когтей.

— Значит так, Басилиса Бандитовна, слушай внимательно. Если хочешь путешествовать с нами, запомни основное правило: главные здесь — мы с Мидавэлем. Наше слово — закон для тебя. А будешь наглеть, заброшу назад на дерево, и ори там хоть до посинения. Ясно?

— Ясно, мой господин, — кротко ответила Бася, безвольно телепаясь в моей руке. — А теперь можно колбаску доесть? Очень кушать хочется.

Глядя на эту сцену, эльф усмехнулся и сокрушённо покачал головой. Затем взял у меня надъеденную кровянку, мелко порезал и высыпал на широкий лист лопуха.

— Угощайся, киса. Кушай. Голодать вредно, особенно таким молодым и красивым, как ты.

Бася просияла и радостно набросилась на еду. Видно, и впрямь успела наголодаться.

Я достал из мешка крупного вяленого леща и хороший кусок жирной солонины. Откупорил флягу, до краёв наполнил кружки можжевеловым пивом.

— Давай, Мидя, помянем хорошего человека. Добрую Бабушку Ягу, что переправила меня в ваш чудесный мир. Как там говорил Серый? Царствие ей Пресветлое…

— А это какая Яга? — Влезла киса, когда мы, не чокаясь, выпили. — Я многих из них знаю. Они же все у прадедушки учились. Где её пост? Ну, избушка где стояла?

Местная география оставалась для меня тёмным лесом, потому пришлось лезть в сумку за картой. Бася посмотрела на указанную мной точку и грустно опустила усы.

— Понятно. Ты через Слободное княжество пришёл, через Синий Бор. С этой Бабой Ягой мы были хорошо знакомы. Эх… Жалко девчонку. Молоденькая совсем, только-только первую избу свою получила.

— Что значит — молоденькая⁈ — Я чуть было не захлебнулся очередным глотком пива. — Ты её видела? Да ей, наверное, далеко за восемьдесят, если не больше!

— А разве тебе не говорили, что в Свете далеко не всё то, чем кажется? Сама Яга обязана была предупредить, когда из Тьмы переправила. Инструкция такая.

— Предупредила, конечно. Вот только к ней самой я это правило как-то не примерил.

— А зря. К твоему сведению, в Китежградском университете практической и теоретической магии имеется специальный Факультет Безопасности Республики, или, сокращённо, ФБР. Он выпускает боевых магов, ведьм и Бабок Ёжек.

Занятная нам спутница досталась. Просто кладезь полезной, но совершенно непонятной информации.

— А конкретнее можно, энциклопедия? Чем боевая ведьма от Бабы Яги отличается?

— Происхождением, — сытая кошка забралась ко мне на колени и, удобно вытянувшись, размурлыкалась. — Ведьмой может стать любая девушка, а Яга — должность наследственная, почётная. По женской линии восходит она к супруге атланта Велеса. Никому другому работу привратниц меж мирами не доверяют. А вид старушечий — это как рабочая униформа, дань древним традициям. Так что, друг мой, бедной девушке на самом деле едва ли больше четверти века исполнилось…

Поминки затянулись до темноты. Начал накрапывать дождь, и мы расползлись по своим логовам. К моей великой радости, разговорчивая Бася ушла спать в шатёр к эльфу.

Вскоре стихия разыгралась не на шутку. С неба полило, как из ведра, молнии мелькали одна за другой, как стробоскоп на дискотеке, а от громовых раскатов, казалось, дрожала земля. Тонкие стенки дешёвой палатки вздрагивали от резких порывов ветра. Расслабленный пивом и обильным ужином, я закутался в спальный мешок и скоро задремал.

…Снова жаркий летний день, цветущий зелёный луг и высокий обрывистый берег. Внизу, на песчаной косе, далеко вдающейся в реку, сидела печальная Оля. Увидев меня, она просияла.

— Вернулся! Я так ждала…

— Да, вернулся. Правда, понятия не имею, как надолго. Слушай, а что это за место?

— Придёт время — узнаешь, — она поправила влажные волосы и посмотрела мне прямо в глаза. — Но кое-что я покажу тебе прямо сейчас. Это важно!

Поднявшись на ноги, девушка взмахнула руками и вдруг исчезла, рассыпавшись тысячей радужных брызг.

— Арсе-е-ен! — донёсся издали её голос. — Иди ко мне!

Отыскав спуск к воде, я перешёл реку вброд, поднялся по пологому песчаному склону на противоположный берег и побежал вперёд. Там, на фоне соловьиного леса, мелькнула стройная фигурка в голубом.

— Оля, подожди! — крикнул я, подбегая к ней. — Что…

Но девушка шагнула за дерево и снова пропала.

— Арсе-е-ен!

И тут я проснулся. Кажется, от очередного раската грома.

Полежал с открытыми глазами, пытаясь сообразить, где нахожусь и куда подевалась Оля. А когда сообразил, то у меня даже дыхание перехватило от разочарования.

Сон… Ну почему, почему это всего лишь сон⁈

Горько вздохнув, я пошарил рукой по палатке, нащупал пивную флягу и хорошенько к ней приложился. Затем поправил подушку, перевернулся на другой бок и закрыл ­глаза.

И тут…

— Арсе-е-ен! — Сквозь шум дождя пропел снаружи нежный девичий голос. — Арсе-е-ен!

Не понял… Это что, продолжение сна или галлюцинации на почве злоупотребления спиртным?

— Арсе-е-ен!

Я сел. Хорошенько похлопал себя по щекам. В голове немного просветлело.

— Арсе-е-ен!

Так… Вроде не сплю. Значит, пора завязывать с пивом в таких количествах. Да и вообще… Голоса в ночи — очень нехороший признак. Почти диагноз. «Белочкой» попахивает.

— Арсений, выйди ко мне, поговорим, — манил голос, становясь всё более завораживающим и настойчивым.

— Не пойду, — пробурчал я, с головою закутываясь в спальник. — Там мокро. И вообще… С белыми горячками не разговариваю. Врачи не рекомендуют.

— Сеня, я ухожу, и ты себе этого никогда не простишь, — невидимая девушка грустно вздохнула.

Столько тоски и горечи было в этом вздохе, что даже сердце защемило. Сдавшись, я быстро натянул берцы, набросил на плечи жилетку и, схватив фонарик, выскочил под дождь. Мгновенно промок до нитки, но даже не заметил этого.

Луч света, отразившись в миллионах капель, поочерёдно выхватил из темноты эльфийский шатёр, мирно спящую Тавию и чёрную стену леса. Больше никого и ничего.

Неужели всё-таки галлюцинация?

— Сюда, Сеня! — Шепнули в стороне. — Сюда! Я жду тебя.

Сверкнувшая молния на миг осветила девичью фигурку с длинными распущенными волосами. Она стояла шагах в тридцати, приобняв ствол молодой сосны.

— Оля⁈ — Я не поверил своим глазам. — Это ты⁈

На голове девушки не было сейчас привычного венка из луговых цветов, а лёгкое голубое платье заменял бесформенный коричневый балахон с длинными рукавами, но это точно была Оля! Моя Царевна-Лягушка!

— Да! Иди же ко мне, — пропела она, когда лес вновь погрузился во тьму. — Я столько лет ждала этой встречи…

Ну как тут не поддаться?

Разум мой словно заволокло туманом. Забыв про осторожность, я бросился вперёд. Добежал до сосны, огляделся.

Никого!

— Арсен!

Стройная фигурка снова мелькнула за деревьями.

Скользя по мокрой траве и спотыкаясь через коварно торчащие корни, я рванул к ней, углубляясь всё дальше в чащу и безнадёжно удаляясь от лагерной поляны.

— Сеня, ау! — Манил меня чудесный голос. — Иди, иди же ко мне! Я жду!

— Оля, постой! Да где же ты?

— Здесь, здесь!

Не знаю, чем могла закончиться эта безумная погоня, если бы на моём пути не возникла вдруг Бася.

— Куда тебя несёт, болван⁈ — Злобно прошипела она, сверкая глазами и выгибая спину дугой. — Пропадёшь! Это же мавка, дева лесная! Поддашься ей — и всё, только тебя и видели!.. Зачарует, заманит в чащу, в овраг или в трясину, там и сгинешь!

Меня словно током ударило.

— Мавка? Заманивает?.. — Выходит, с головой пока порядок, и «белочка» мне не грозит. — Стоп! Так ведь я же не из вашего мира! Меня магия не берёт.

— Так это не магические, это обычные женские чары. Лесные и речные девы владеют ими в совершенстве. На одиноких мужчин действует безотказно. Тебе ещё повезло, что я твой голос услыхала! — Бася чихнула, отряхнулась и подошла ближе. — На ручки не возьмёшь? А то кругом мокро, противно, бр-р-р!..

Недолго думая, я забросил её себе на шею, вроде воротника, тоскливо глянул туда, где скрылась призрачная девушка, и уныло поплёлся обратно в лагерь.

— Чего головою вертишь? — мурлыкнула киса. — Что, мавка приглянулась?

— Да так… Показалось, что на знакомую одну похожа.

— Ага, верю. Они это умеют. Вон, погляди, что там под кустиком валяется?

Направив луч света в заросли малинника, я увидел скомканную мокрую тряпку. При ближайшем рассмотрении она оказалось вязанным шерстяным свитером. Моим свитером.

— Э, он же в сумке лежал, на самом дне! Как… — Внезапно мне стало ясно, что за странный балахон был на девушке.

— Вот-вот, — Бася подтвердила мою невысказанную мысль. — Вообще-то обычно мавки голыми бегают. Но, завладев одеждой жертвы, они получают доступ к мыслям и чувствам. Выуживают из подсознания образ любимой девушки и принимают её облик. Как я уже говорила, действует безотказно: парни сразу голову теряют, летят, словно мотыльки на свечку. И так же глупо гибнут.

Вот интересно: и когда это я успел так в Ольгу втрескаться? То снится мне, то мерещится. Вот до чего мужиков одиночество доводит! Готовы влюбиться даже в призрак…

Ослепительно сверкнула молния, прямо над головой бабахнул гром. В лесу, совсем рядом, что-то затрещало, заскрипело, гулко ухнуло и ярко запылало.

— Это же на нашей поляне, — дёрнулась Бася. — Скорее!

Подсвечивая себе фонариком, я поспешил туда.

Открывшаяся нам картина заставила меня на миг остолбенеть.

Толстая старая сосна, расколотая молнией пополам, загорелась и рухнула прямиком на мою палатку. От жара синтетика расплавилась, и теперь огонь жадно пожирал спальный мешок и туристический коврик под ним. Что осталось бы от меня, представить несложно: мокрое место с поджаристой корочкой.

Спустив Басю на землю, я первым делом отбросил подальше от пожара сумку с рюкзаком, затем сорвал с себя жилетку и принялся лихорадочно сбивать ею пламя.

После первого же удара в разные стороны брызнуло содержимое многочисленных карманов. Это меня несколько отрезвило: стоит ли рисковать ценными вещами ради тощего спальника, в который всё равно весь не помещаюсь?

К счастью, кошелёк, телефон и ореховый прутик улетели недалеко, найти их не составило труда. Остальные мелочи можно поискать и утром.

— Что, авария? — Сонный Мидавэль высунул нос из своего шатра. — Ты сам-то как, живой?

— Угу. Живой пока. Каким-то чудом. Спасибо деве лесной, выманила из-под падающей сосны. Вот только ночевать мне теперь негде. Погорели наши хаты.

— Так забирайся ко мне. В тесноте да не в обиде.

По поводу тесноты он явно погорячился: внутри шатёр оказался намного просторнее, чем представлялся снаружи. Думаю, при желании, здесь с относительным комфортом разместилось бы человек пять.

Постелив себе подаренный купцами кусок материи, я подложил под голову сумку и, закутавшись в предложенный эльфом плащ, попытался заснуть. Бася мокрым шерстяным клубочком свернулась рядом.