Я здесь, чтобы убивать

[3]

Двигаясь вдоль края просёлочной дороги, Бесс подставлял лицо тёплому солнцу. День обещал быть ясным. И он уже почти научился наслаждаться здешней природой и чистым воздухом. Тишина и медлительность мира, лишённого привычных благ цивилизации, казались даже более нереальными, чем обрушившиеся на Бесса обстоятельства. Только в Долине могли выказывать особое уважение Убийцам.

Издалека Бесс заметил тёмный рисунок замершей человеческой фигуры. Та становилась чётче и больше с каждым пройденным метром. Наконец можно было разглядеть мужчину с сединой в волосах и левым полуслепым глазом. Суровость на лице и несгибаемость в осанке отбивали желание приближаться к незнакомцу. Однако Бессу были кстати любые знакомства, что бы могли дать новую информацию. И потому он приблизился к мужчине, поинтересовавшись:

― У вас что-то случилось? Нужна помощь?

Незнакомец перевёл на него взгляд:

― У меня нет для тебя награды, сынок. Иди своей дорогой.

Награды… Этот человек выдавал квесты? Бесс сдержал смешок, снова спросив:

― Так нужна помощь?

Полуслепец повернул голову на бок, но вышло как-то слишком неестественно. Под таким углом любая кость сломалась бы напополам. Затем его лицо будто стало плавится, капая бежевыми красками на сухую землю. Вся кожа слезала с тела, выставляя на показ отнюдь не человеческий скелет. Под сползшей личиной оказалось странного вида существо с копытами вместо стоп, чёрное как сажа со столь же чёрными очами. Только левый полуслепой белёсый глаз выглядел знакомым. Всё тело ― жилы да кости, обтянутые угольным бархатом.

― Мне нужна помощь, Убийца, ― грудным басом ответило существо с кривым рогом, торчащим из выпуклого лба. ― Я потерялся.

Тон жуткого на вид создания был грустен, как будто он сам себя разочаровал. Бесс моргнул, стараясь подавить невольную дрожь, пробежавшую по телу:

― Потерялся?

― Хозяин велел ждать у круга друидов. Он дал карту, но я её выронил и не смог отыскать. Время почти на исходе. Он будет злиться, если я не явлюсь. И, как назло, ни одной повозки, чтобы спросить дорогу. Но ты недавно призван и вряд ли знаешь местность, ― существо уставилось на Бесса словно в ожидании определённой реакции.

Каким-то образом оно знало о нём и словно нарочно приняло истинный облик, чтобы напугать. Однако Бесс глядел в костяное лицо, собрав всё своё мужество, без страха. Он спросил:

― Что за круг друидов?

― Это место, где проводят местную ярмарку для Убийц.

Недавняя парочка, попавшаяся ему в лесу, упоминала ярмарку. Значит, место должно находиться недалеко. Но Бесс бы запросто заблудился и в трёх местных соснах. Он действительно никак не мог помочь диковинному существу и только напрасно тратил его время. Впрочем, за спиной послышался стук колёс. Бесс обернулся. Вдалеке, поднимая дорожную пыль, показалась запряженная парой коней, телега. Когда он вновь повернулся к существу, то снова приняло человеческий облик.

Обычная с виду повозка, приближаясь, утрачивала свою заурядность. Содержимым телеги выступали не забитые доверху холщовые мешки, не бочки или сундуки, а стальная местами ржавая клетка, внутри которой кто-то сидел, закованный с завязанным ртом и даже глазами.

Возничий затормозил перед махнувшим рукой мужчиной. Между ними завязалась беседа. Тем временем, Бесс впился любопытным взглядом в заключённого. Тот был в накидке, покрывающей тело и руки, было не понять обычный ли это человек или Убийца. Но что-то в нём завораживало Бесса.

― Ты едешь, призванный? ― обратился к нему оборотень. ― Он проезжает как раз мимо ярмарки.

Бесс кивнул по инерции. И пока оборотень занял место рядом с извозчиком, ему выделили край телеги вблизи от клетки. Извозчик с легкомысленной усмешкой посоветовал не совать внутрь пальцы. Они двинулись в путь.

Запертый заключённый мерно дышал, его пепельного цвета волосы были взлохмачены и местами запачканы алыми засохшими каплями, вероятно, крови. Бесс продолжил жадно разглядывать пленника. Он спросил:

― Что совершил этот человек?

― Не человек, а Проклятый, точнее говоря, один из сшивателей, ― охотно разговорился извозчик. ― Эти ребята любят отрезать части тела талантливый Убийц и заменять ими свои собственные. Вот я его и накрыл, чтобы народ не пугать. Там же сплошь швы и шрамы.

Бесс рефлекторно отпрянул от преступника. За плотной тканью кляпа послышался приглушённый смех. Проклятый пленённый сшиватель пугал куда сильнее полуслепого оборотня. Даже если тот не видел Бесса и не мог пошевелиться в его сторону, он чуял того и слышал голос. И кто знает, какие мысли роились в голове мясника-безумца?

― Правда, ― продолжил трепаться извозчик, ― этот новичок. Вот и словили. Теперь его ждёт суд у местного Жнеца.

Жнеца? В Долине обитали они ― верные прислужники Госпожи. А ещё странные создания с рогами на лбу, Проклятые и Убийцы.

― Существует такое расхожее местное выражение, ― заметил оборотень. ― «Каждый находит свой способ избежать Смерти».

Извозчик рассмеялся:

― Если кому-то таки удастся побороть Госпожу, то это будет поистине великая личность. Но вечно драпать от неё не способны ни Проклятые, ни Убийцы. Вот почему лучше не дёргаться и просто мирно ждать своего часа.

Бесс нахмурился. Легко говорить тому, у кого позади много прожитых лет. Успевшему обрюзгнуть от сытой и комфортной жизни, беспечному и по глупости бесстрашному жалкому червяку, сидящему по соседству с тремя жуткими созданиями, но не ведущему и бровью… Бесс сам не заметил, как достал нож, подскочил к передней части повозки и перерезал извозчику горло. Наружу хлынула горячая кровь. Мужчина закашлялся, отчаянно и бесполезно схватившись за открытую рану. Оборотень успел перехватить поводья и наблюдал за умирающим с бесстрастным лицом. Затем, когда тот затих, обмякнув, обратился к Бессу ворчливо:

― Он же нас ещё не довёз.

Смех сшивателя стал громче. Его буквально трясло от хохота. Убийца же медленно приходил в себя. Ярость снова на мгновенье полностью ослепила разум. Но что поделать? Бесса выводило, когда люди не боялись смерти, словно та не витала в воздухе над их головами ежесекундно, словно не столь просто лишиться жизни от одного стремительного движения ножа.

В следующий миг Бесс ощутил твёрдость почвы под ногами. «Пользование передвижным транспортом ограничено на три дня, начиная с этой минуты», ― сообщила система. Телега под управлением оборотня остановилась в паре метров от горячей головы. Существо сбросило маскировку и спрыгнуло на землю.

― Я слышу шум голосов, похоже, ярмарка уже близко, ― отметил оборотень, зашевелив ушами, похожими на козлиные. ― Призванный, ты явно не знаешь, но я расскажу тебе в благодарность за то, что ты предложил помощь, не ожидая награды. За каждого не Убийцу, павшего от твоей руки, ты будешь терять воспоминания. Теперь я пойду, ― существо отвернулось, сделав невероятно высокий прыжок, скрылось на ближайшем холме и быстро растворилось вдалеке.

Чувствующий себя полнейшим дураком Бесс остался один на один с трупом своей случайной жертвы и пленённым сшивателем. Он пытался понять, что могло оказаться позабытым. Прошлое? Настоящее? Факты? Имена? Имя… Бесс прищурился, силясь вспомнить имя, которое носил до попадания в Долину. Но в ответ на это в голове не откликалось ничего кроме пустоты. На мгновение его накрыл ужас, быстро рассеявшись. Не так уж важно помнить, как его звали раньше. Сейчас это и вовсе не имело никакого значения. Ни одна личность не строилась вокруг имени, что не более, чем набор случайных звуков.

Преступник сидел неподвижно, вдруг затихнув. Бессу следовало бросить того на произвол судьбы. Рано или поздно кто-нибудь более сознательный непременно наткнётся на Проклятого, а он даже не знал, что с тем делать. Бессу нельзя было просто убить этого отвратительного мясника. Оставались люди, которых он ни за что не хотел позабыть.

Но, с другой стороны, ему было любопытно… Бесс отыскал ключ от клетки в глубоких карманах трупа и забрался на телегу, вставив ключ в замок, повернул его. Лязгающий звук стали заставил преступника выпрямиться и напрячься. Бесс не торопился освобождать Проклятого от кандалов. Он протянул руки, развязав тугую повязку и вытащив изо рта кляп.

На Убийцу посмотрели два ярких фиолетовых глаза на симпатичном даже благородном лице. Губы сшивателя пересохли. Он их облизал и обратился к Бессу:

― Мне нравится бешеный блеск в твоих глазах. Хочу себе такие. Поделишься? Хотя бы одним. У вас, Убийц, всё отрастает заново после каждой смерти. Ты ничего не потеряешь, а у меня будет чудесный глазик психованного палача, ― его рот искривился, а лицо вдруг исказилось в уродливую маску.

― Какой смысл забирать части тела Убийц? ― поинтересовался Бесс хладнокровно.

― Пока не сгинут все, чьи куски часть меня, и я не могу быть убит. Куда более надёжный способ, чем вести образ жизни вечной мишени, не находишь? Давай же, псих, освободи меня, ― он потряс наручниками на запястьях.

По какой-то причине Бесс зауважал преступника. Тот хотя бы всё понимал и боролся до конца. Он бросил ключ от кандалов к скованным ногам:

― Уверен, ты сам справишься, ― и спрыгнул с телеги, направившись в ту же сторону, что и оборотень.

Холм оказался довольно крутым, но когда Бесс поднялся на вершину, то и впрямь разглядел вдалеке толпу и услышал гомон голосов. Хотя уши оборотня, несомненно, были острее его собственных. Так называемый круг друидов представлял собой стоящих по периметру заросшей поляны идолов, похожих на плохо обтёсанные каменные болванчики. Но Бессу не удалось подойти ближе, чтобы лучше их разглядеть. Он врезался лбом в незримый барьер и в тот же момент получил уведомление.

«Доступ к ярмарке Убийц открывается после первого выполненного задания с доски Жнеца». Он утомлённо выдохнул. Какая ещё доска Жнеца? Очередная скверная шутка. Его снова ставили перед фактом, не пытаясь ничего объяснить. Приступ накатившего раздражения прервал голос, раздавшийся за спиной:

― О-о-о, ещё один нулевой.

Бесс обернулся, увидев запыхавшегося рыжего парнишку с россыпью веснушек на доброжелательном лице. В таком человеке уж точно никогда не разглядишь хладнокровного убийцу. Бесс невольно уставился на чужой наруч, но в том не было никаких дополнительных вставок, всего один ромб сверкал, отражая солнце.

― У тебя на лбу не написано, ― проговорил незнакомец с милой улыбкой, заметив недоумение Бесса. ― Просто только нулевые ходят на ярмарки пешком. В их пределах нельзя ни на кого нападать, но стоит шагнуть наружу и можно напороться на пару ножей.

Бесс нахмурился, скрестив на груди руки. Рыжий рассмеялся, столкнувшись с чужой недоверчивостью. Он прищурился:

― Я видел, как ты прирезал мирного жителя и отпустил сшивателя. Наблюдал из-за кустов. Удивил ты меня, конечно. О таких как ты говорят, что у них большой потенциал. Я даже позавидовал, ― он почесал переносицу. ― Большинство Убийц заключают договор с Госпожой, чтобы избежать уготованной судьбой кончины. Они дают клятву Жнецам, когда те приходят по их душу, ― его взгляд стал пустым и грустным. ― Вот и я тоже дал, лишь бы не умирать от лихорадки в собственной постели, ― снова повеселел. ― Но ты совсем другое дело. Ты совсем-совсем другое дело. Наверняка, ты даже слезинки не проронил, когда впервые убил кого-то, ― парнишка мрачно рассмеялся. ― Не страдал ни дня и спал как младенец после.

Бесс почувствовал чужой направленный на него гнев, хотя не был виноват в несчастьях новоиспечённого Убийцы, которого видел впервые. Тот был зол на судьбу и на себя за свершённый выбор. И всё же, не смотря на отвращение к избранному пути, он отчаянно хотел жить, прямо как Бесс, для которого многое прояснилось. Вот значит, как становились Убийцами в Долине. Люди просто отказывались умирать в положенный им срок и соглашались играть против друг друга в безумном противостоянии за выживание. Напоминало схватку живых мертвецов, давно обречённых сгнить в могиле. Но они хотя бы заранее знали на что шли, в отличие от него.

― Кстати говоря, ― рыжий вынул из кармана туго свёрнутый помятый свиток, ― причина, по которой я поднялся на холм. За освобождение преступника ты появился на доске Жнеца. Было дозволено отнять одну твою жизнь до конца истечения срока неприкосновенности.

А в следующий момент парень стремительно вытащил из-за спины кулак, сжимавший рукоять одноручного арбалета. Щелчок и Бесс ощутил, как его левый глаз оказался пронзён чем-то жёстким и острым. Голову словно раскололи напополам. Кровь залила лицо. Ничего не видя, он оступился и полетел вниз с крутого склона. Боль полностью заполнила его разум. Боль, боль, сплошная боль… а затем холодная сырая тьма.