Я здесь, чтобы убивать

[10]

Когда Бесс сжал рукояти кинжалов, они словно слились с руками и странное тепло разлилось по жилам от кончиков пальцев к запястьям. Металл задрожал, будто клинки создали из движущейся ртути. Первый тренировочный взмах был лёгким и прыгучим, ничего общего с использованием увесистого грубого оружия, выкованного людьми. Бесс едва отдал себе отчёт, как вдруг очутился за спиной одного из Убийц. Тот успел обернуться на шум лишь затем, чтобы голодное лезвие погрузилось ему в глотку.

Тёплая кровь брызнула Бессу на лицо. Он судорожно выдохнул, когда капли стекли по губам, и резко выдернул кинжал. Краем глаза заметив второго противника, отвернулся от рухнувшего на землю трупа и стал наступать на Убийцу. Тот растерял весь прежний запал и попятился, выставив перед собой меч. Кролик, загнанный в угол лисой, и то выглядел менее беспомощно.

Стремительный прыжок и тяжёлый удар рукоятью по чужой руке. Противник выпустил меч и тот отлетел в сторону. Этот выпад дался Бессу столь легко, будто он провёл много часов за изнурительными тренировками. Кинжалы танцевали, подсказывая телу верные движения. Они были обучены всему вместо хозяина. Безоружный и напуганный противник споткнулся о валяющийся на земле картофель и упал на спину. В его глазах застыла тень надвигающегося рока. Однако лишь на миг, затем Убийца вдруг рассмеялся, проговорив:

― Знаешь, что никогда не смывается, оставляя вечный след? Кровь жертв. Однажды на коже не останется места, не запятнанного чужой кровью.

Бесс с размаху вонзил оба кинжала в грудь болтуна. Лезвия мягко погрузились в плоть будто в масло. Кровь пропитала одежду жертвы, начав растекаться по мостовой. Он умер, не успев закрыть глаза.

Сердце Бесса отзывалось приятным волнением, отбивая ритм как у влюблённого. Мир странно переливался, все цвета стали ярче, а линии чётче. Бесс выпрямился и приблизился к одному из высоких зеркал, продающихся в ближайшей лавке. Кровь окропила его одежду, волосы, лицо и руки. Капли выглядели застывшими рубинами. На губах Бесса появилась и почти сразу же померкла счастливая улыбка.

Протянув руку за вышитым платком, лежащим на полке уличного магазинчика, он стёр красные следы со щеки и губ. Металлический запах ласкал ноздри. И только кинжалы благополучно оттолкнули всю кровь, что соскользнула по лезвиям на мостовую.

Бесс бросил грязный смятый платок под ноги и убрал оружие за спину. Он обернулся и тут же столкнулся с девочкой, протягивающей ему крупное спелое яблоко. С благодарностью Бесс принял фрукт.

― Здравствуй, ― поприветствовала Азалия, чьи туфельки запачкались, потому что владелица наступила в красную лужу. ― Вот решила прогуляться до рынка, а тут ты.

«На вашей совести две новые смерти. Всего четыре совершённых убийства. Вам добавлены две новые жизни. Всего пять жизней», ― оповестила система. Бесс утомлённо провёл рукой по растрепавшимся в битве волосам.

― О, вижу у тебя новое оружие, ― Азалия заметила кинжалы. ― Поздравляю.

― Мне нужно увидеть Ласка.

― Тогда весьма удачно, что мы как раз собирались домой.

Азалия подозвала прислугу и вместе они направились к карете, минуя разгромленные прилавки и раздосадованных, но смиренных лавочников. Эта статная рассудительная девочка производила куда более лучшее впечатление, чем её сумасбродный старший брат. Бесс бы не удивился, если бы наследницей рода в итоге сделали именно Азалию. Хотя сейчас она и была слишком мала для подобного груза ответственности.

Всю поездку в карете Бесс вертел в руках полученное яблоко. Ему чудилось, будто кожура красна от крови, а не от спелости. От укусил, но почувствовал лишь сладость фрукта, сок потёк по подбородку.

Сидящая напротив Азалия внимательно наблюдала за Бессом. Её короткие ножки едва доставали до деревянного пола (для своего возраста она была довольно мала ростом). Заметив чужой пристальный взгляд, Бесс вопросительно поднял брови. Вместо ответа девочка подперла рукой подбородок, отвернувшись к окну.

По приезду Ласк обнаружился в библиотеке. Он бегло просматривал одну за одной книги, что затем формировали неровные стопки на столе. Названия на корешках ничего не говорили Бессу. Он до сих пор слишком мало знал о Долине и чувствовал себя туристом, насильно запертым в чужой стране.

― Скольких убил сегодня? ― поинтересовался Савитус, приметив Бесса краем его глаза.

― Я познакомился с Занталом, ― сказал Бесс, опускаясь на стул и вытягивая вперёд ноги.

― Вот как… ― протянул Ласк рассеянно, откладывая в сторону очередную книгу. ― Что ж это бы случилось рано или поздно. Зантал ― Проклятый, как ты наверняка уже сообразил. Он один из пустых, что помещают свою душу в предмет и формируют связь между предметом и человеческим телом с помощью клейм. Когда физическое тело Койна умрёт, он просто свяжет душу с другим телом, вытеснив или подавив душу владельца, ― объясняя, он активно жестикулировал и щурил карий глаз. ― Пустые огромная редкость, слишком дикий у них ритуал даже для Проклятых. К тому же существует риск оказаться навсегда запертым в предмете, если некому будет заклеймить новое тело. Десять лет прошло, как Зантал отдал свою душу на хранение моему роду взамен на плату золотыми монетами черепа. Но где-то с три года назад он решил разорвать договор без оговорённой компенсации. А именно: сотня платиновых монет черепа. Они остаются после окончательной смерти Убийц. Крайне редкие и невероятно ценные, появляются в самой тёмной и глубокой части Подземелий. Зантал либо не смог собрать нужное количество, либо предпочёл оставить себе.

Ласк смолк, задумчиво нахмурившись, но лишь на мгновение, затем вновь обратил к Бессу лицо полное благодушия:

― Так как же ты собрался убедить меня отдать тебе котёнка? Я внимательно слушаю.

Савитус выжидательно уставился на гостя. Бесс всё думал, что их связывало, помимо обмена органами, и почему так странно и одновременно правильно было видеть в глазнице Ласка свой глаз. Всё равно что глядеть в зеркало и видеть другого себя, что внезапно отделился от отражения и стал самостоятельной личностью. Что если Ласк был своего рода версией Бесса из Долины, а он сам был версией Ласка из мира высоких технологий?

Бесс поднялся и приблизился к Ласку, заглянув ему в лицо. Савитус выдержал взгляд. Уголок его губ подёрнулся. Бесс бы не удивился, если бы, вдруг положив ладонь на грудь Савитуса, он ощутил, что их сердца бились в унисон.

Бесс наклонился и шепнул на ухо Ласку:

― Разве мы с тобой не одно, но в разных обличьях?

Он выпрямился.

― Ты и впрямь сказал это, ― взволнованно пробормотал Ласк. ― Я чувствую то же самое, Бесс. И дело вовсе не в обмене частями тел, которое я делал не раз. Нет, тут нечто иное.

Ласк посерьёзнел. Их взгляды снова встретились, образовав безмолвное единение. Было заметно, что Ласк наслаждался каждой секундой любования своим ожившим отражением. Бесс же чувствовал смятение вперемешку со смутным желанием задушить того, кого видел перед собой.

В приступе счастья Ласк похлопал Бесса по предплечью и достал очередную книгу с полки, широко распахнув том. Внутри в вырезанном в бумаге ложе покоился стоящий на задних лапах малахитовый котёнок размером с мизинец, чью пухлую шею обхватывал серебряный ошейник. Вытащив фигурку, Ласк без колебаний вручил её Бессу.

Крошечный котик выглядел немного обшарпанным, но был тёплым на ощупь. Предмет мягко сиял изнутри.

― Невозможно уничтожить, потому особое хранение не требовалось, ― объяснил Ласк. ― Только подумай, такое чудовище как Зантал выбрал для своей порочной души столь милый предмет.

Ещё более неожиданно было то, что котёнок не вызывал омерзения. Энергетика предмета скорее подталкивала оберегать его, нежели выбросить. И это совсем не вязалось ни со зловещим образом Зантала, ни с преступной организацией, которую он основал.

На губах Ласка блуждала задумчивая улыбка, когда Бесс уходил. Их переплетённые судьбы были судьбами двух отражений одной сущности. Бесс не просто знал это, но чувствовал всем своим существом. Хотя могло статься, что они оба просто одинаковым образом обезумели после обмена глазами. На время Бесс решил оставить любые мысли об этом.

Котик с чужой душой мог быть отдан прямо в руки Жнецу. Но смещение Зантала и развал Пирамиды не принесут Бессу никакой выгоды. Ждать признательности от слуг Госпожи тем более не стоило. И даже испытывая жалость к мальчику по имени Младший, которого явно готовили как агнца на заклание, он всё равно направился на поиски ближайшей портальной платформы.

Возникнув в случайной части Подземелий, Бесс отметил, насколько запутанными были здешние коридоры. Довольно легко заблудиться и окончательно сгинуть в чертогах без карты. Пирамида нарисовала линии ориентиров на каменном полу, а значит, Зантал составил схемы тоннелей. Одна Госпожа ведает, скольких жизней однёрок это могло стоить... вряд ли заблудших было так просто отыскать среди безликих стен и неотличимых поворотов.

На этот раз быстро достигнув арки, Бесс сдал кинжалы на входе и шагнул в полный Убийц зал. Кажется, игры не прерывались никогда, лишь сменялись игроки и персонал. Не торопясь в кабинет Зантала, Бесс подошёл к столу с закусками и уничтожил пару бутербродов. За всеми заботами он совсем забыл поесть, если не считать яблока от Азалии, что лишь раздразнило аппетит. Запивая еду водой из кубка, Бесс обернулся на грубый лязг стали.

Торчащее из стены крепление удерживало тяжёлую цепь, что тянулась к шее мужчины, сливаясь с металлическим ошейником, врезающимся в его шею. Пленённый Убийца сидел на холодном полу с выражением смирения на лице. Бесс почти сразу вспомнил этого человека ― жертва Женевьевы у фонтана.

Привлекая внимание, кто-то рядом издал нарочито-притворный кашель. Бесс перевёл взгляд на Мориса. Линзы прямоугольных очков помощника точно должны были магическим образом отталкивать пыль, настолько прозрачного стекла не существовало в природе.

― Вы новичок на поприще Убийц, верно? ― спросил Морис деликатным тоном. ― Впечатляет, какие связи вы успели построить за короткий срок. Обыкновенно Убийцы полагают себя лучше остальных, в особенности, Проклятых. Они презирают Койна, но всё равно приходят за собранным им золотом и влезают в долги.

Бесс указал на пленника:

― Что с ним?

Морис поправил очки, поворачиваясь в указанную сторону:

― Бедолага задолжал по полной. Все его оставшиеся жизни теперь принадлежат Пирамиде. Койн велел разыграть их среди клиентов. Победитель сможет забрать выигрыш прямо здесь, на месте.

Правило гласило, что убитые в Подземельях не возрождались на Вечном кладбище. Значит, этот Убийца был обречён. Интересно, жаждал ли он жить или принял неотвратимость уготованного рока?

Закончив перекусывать, Бесс направился следом за Морисом в кабинет главы. Зантал всё не расставался с сигарой. Может этому человеку был противен чистый воздух? Хотя имея возможность сменить тело будто костюм, не было смысла тревожиться о здоровье. Он был свободен в любых ядовитых наслаждениях.

Занталу почти удалось скрыть изумление от скорого возвращения Убийцы, что поставил на стол перед ним фигурку котёнка.

― О-о-о, ― протянул мужчина, выпуская изо рта облачко удушающего дыма, и забрал предмет.

На его отталкивающе безразличном лице возникла искренняя улыбка, что пугала куда сильнее маски жестокости и превосходства.

― Отныне Пирамида всегда будет радушна к тебе, Бесс.

Будучи в приподнятом настроении, он даже предложил гостю сигару. Бесс отрицательно покачал головой.

― Ты явно из проницательных ребят. Мне по душе твоя дерзость в отношении устоявшихся традиций Долины, — проговорил Зантал. — В игре на выживание среди всех Убийц я бы поставил на тебя.

Льстил ли ему этот скользкий похититель тел или говорил откровенно? Бессу оказалось трудно определить. Хотя мысль очутиться лицом к лицу с самой Смертью была слишком притягательна.

Закончив здесь, он вернулся в зал и нашёл стол, за которым играли на жизни пленника. Все места были заняты, а игра находилась в самом разгаре. Однако это не помешало Бессу взять пустующий стул и вклинить его между мгновенно смолкнувшими игроками. Возмущённые и враждебные взгляды вонзились в наглеца.

― Стол больше не принимает новых игроков, ― холодно заметил один из Убийц.

― Он играет, ― встрял объявившийся тут же глава Пирамиды непререкаемым тоном.

Никто не посмел спорить, но Бесс был готов поклясться, что все сидящие за этим столом Убийцы запомнили его лицо, чтобы расправиться при первой же возможности.

Превратившийся в зрителя Зантал занял кресло неподалёку и велел налить ему выпить. Будучи в прекрасном настроении, он похоже решил насладиться зрелищем. Тем временем, дилер принялась объяснять правила Бессу, пока остальные, скрипя зубами, вынужденно ожидали.

Суть игры была такова. Каждому игроку выдавались на руки четыре случайные карты с рисунками: ножа, топора, щита и стрелы. Карты раздавались в случайном порядке, это значило, что кому-то могли попасться все атакующие карты или все защитные. Форма оружия влияла на количество нанесённого урона. Самый высокий был у топора, а самый низкий у ножа. Игроки по очереди делали свой ход, бросая вызов любому выбранному по их желанию игроку. Также вызов можно было бросить сразу нескольким противникам. Все сбрасывали по одной карте. Атакующие карты наносили урон, что фиксировался помощником дилера. После окончания партии, карты собирались и раздавались заново. Из игры выбывали те, кому суммарно нанесли пятьдесят очков урона. Победителем считался последний выживший.

Если выпадет топор, то Убийцы непременно в первую очередь используют именно его. По крайней мере участники с агрессивным стилем игры. Наиболее выгодно постоянно разыгрывать щит и ждать, когда остальные перебьют друг друга, но в колоде было не так много защитных карт относительно атакующих. Игра упиралась в умение считывать характеры и лица, но в большей степени в слепую удачу.

У Бесса было преимущество из-за того, что он вступил в игру позже. Все Убийцы успели получить определённое количество урона. Однако он знал, что именно по этой причине превратился в мишень для остальных. Они непременно постараются вывести бесцеремонного вторженца из игры как можно скорее.

Всего семь участников, Бесс восьмой. Разношёрстная группа из женщин и мужчин, чей возраст варьировался от двадцати до пятидесяти, даже ранги почти не совпадали. Учитывая приз, было удивительно, что за него сражались как будто случайные люди. Но следующие слова дилера всё прояснили:

― Участники игры были выбраны путём жребия среди присутствующих. Проигравшие обязываются выплатить штраф в виде двадцати золотых монет черепа. Вы согласны на эти условия?

Бесс кивнул. Всего двадцать… не так уж высоко Зантал ценил жизни задолжавшего ему Убийцы. Хотя Бесс не владел и этим золотом. Опрометчивое влезание в очередную авантюру превратилось в его дурную привычку.

Дилер объявила о начале очередной партии и раздала карты на руки. Бессу не досталось щита. Три стрелы и один нож. Это было даже не смешно. Неужели случаю решать одержит ли он верх или окажется разгромлен всем на потеху? Эта мысль не доставляла удовольствия.

Конечно, как и ожидалось, его избрали общим врагом. Атака увесистым топором против его хрупкой стрелы. Убийцы за столом неприкрыто насмехались над первыми потерями Бесса. Вторая раздача и снова без защитных карт.

После того, как следующий игрок нанёс по нему безжалостный удар, Бесс медленно выдохнул и откинулся на спинку стула. Он поймал на себе пристальный взгляд Зантала, что неторопливо опустошал стакан с крепким коричневым напитком. Этому человеку ничего не стоило подтасовать игру, просто дав незаметное указание дилеру. Тот, кому всегда выпадали щиты, в беспроигрышном положении.

Задумавшись над своей сложной ситуацией, Бесс заметил Младшего. Мальчик бродил между столов, от скуки наблюдая за увлечёнными играми Убийцами. Он не расстался с пластиковой игрушкой и сжимал трансформера в своих маленьких ручках. Сердце Бесса непроизвольно сжалось. Ребёнок, которого лишили выбора, пробуждал возмущение в его душе.

Третья раздача и снова без щитов. Это была не случайность, не несчастливая закономерность, а явное намерение. Зантал собрался демонстративно его потопить, хотя они договаривались об ином. Но чего стоило соглашение с королём мошенников, если рычаги давления имелись только у одной стороны? Если Зантал обманет Бесса, второй ничего не сможет с этим поделать и даже пожаловаться. Как доказать, что с тобой поступили нечестно, если среди других Убийц не обрести союзников?

Младший добрёл и до их стола, с молчаливым вниманием разглядывая чужие карты. Бесс подозвал мальчика к себе и одолжил у него трансформера, показав, что тот может менять форму, складываясь в диковинного зверя. Этого оказалось довольно, чтобы Младший утратил настороженность рядом с Бессом. Его широко раскрытые восторженные глаза сияли как начищенные блюдца.

― Хочешь помочь мне с игрой? ― спросил Бесс у мальчика.

Младший улыбнулся и направил вопросительный взгляд в сторону Зантала. На мгновение оторопев, глава Пирамиды кивнул в знак согласия. Так Младший очутился на коленках Бесса и тыкал в карты, которые тот стал разыгрывать каждый ход. Сперва Убийцы смотрели на Бесса как на полоумного, ведь он доверил свою игру ребёнку. Но вскоре в раздачах им стали выпадать щиты и топоры. Младший увлечённо выбирал карты, пока Бесс наблюдал за реакцией Зантала, чьё лицо скривилось.

Невероятно, Проклятый имел эмоциональную привязанность к собственному будущему сосуду. Игроки выбывали, покидая стол один за другим, пока наконец конечный выбор Младшего не обрёк последнего противника Бесса.

― Я победил! Мы победили! ― счастливо хлопал в ладоши Младший.

Бесс погладил довольного мальчика по голове. Возможно, была причина, по которой Зантал так баловал этого ребёнка. Нечто ведомое только пустым.

Морис поднёс победителю кинжал. Дело оставалось за малым — забрать оставшиеся жизни у прикованного к стене пленника. Сжав инкрустированную драгоценностями рукоять, Бесс приблизился к незнакомцу, что вовсе не глядел на своего Убийцу.