Я здесь, чтобы убивать

[11]

Игроки ненадолго прервались, обратив взоры на действо, разворачивающееся у стены. Аромат подступающей смерти влёк тех, кто её сеял. Бесс коснулся прозрачного самоцвета, в очередной раз делая вид, что поправлял рукав.

«Арлан Лин. Убийца. 2 ранг. 15 смертей на его совести. 5 жизней в запасе.» Сколько раз уже восставал из могилы, сидящий перед Бессом живой мертвец? И всё же у него осталось ещё целых пять шансов, но вместо того, чтобы бежать из Подземелий, Лин отдал всё, что имел Занталу. Фаталист?

Опустившись на корточки рядом с пленником, Бесс попытался заглянуть ему в лицо. Заметив это, Арлан поднял голову. В его тёмных глазах не сверкала даже искра протеста или негодования. Он не злился на того, кто готовился занести клинок над его телом. И будто бы жалость отпечаталась в сильных чертах.

Арлан точно испытывал облегчение от шанса окончательно сгинуть. Возможно, он намеренно влез в долги, чтобы оказаться в окружении тех, кто с радостью без единой задней мысли его прирежет. Бесс испытал отвращение. Нет ничего хуже, чем убивать того, кто жаждал, почти что молил о смерти.

― Чего ты копаешься? ― раздражённо бросил кто-то в толпе игроков.

Крепче стиснув рукоять, без всякого удовольствия, Бесс вонзил лезвие в шею жертвы. Кровь хлестала наружу, воздух пропитался металлическим запахом. Над макушкой затихшего Арлана возник неоновый отсчёт, только Убийца не исчез с места, а так и остался сидеть, привалившись к стене тяжёлым мешком из мяса и костей. Как только числа угасли, все его раны вмиг затянулись, грудь вновь начала вздыматься от усилия лёгких, моргнули глаза. Бесс методично повторял то же самое движение, даже бил в прежнее место, настолько утратил к этому интерес. Наконец у Лина осталась всего одна жизнь и полуулыбка предвкушения возникла на губах смертника.

Кое-что вспомнилось и Бесс поднялся. Свежая кровь стекала с лезвия кинжала, капая на пол. Учитель рассказывала: Убийцам запрещалось приближать собственную погибель. Они рисковали превратиться в особый вид Проклятых. Их души навсегда запирались в теле, что больше не поддерживало жизнь. В мире Бесса таких бы прозвали зомби. Здесь их нарекли «гниль». Тела этих людей медленно разлагались, но никогда не разрушались окончательно. Гниль питалась мертвечиной и не могла рассыпаться даже в огне. Ведал ли Арлан Лин о подобном риске, когда позволил сковать себя цепью? Может и нет. Не у всех Убийц в Долине был Учитель.

― Вы тоже это видите? ― обратился Бесс к зрителям. ― Он хочет умереть. Я требую Высокого свидетельства Жнеца.

Зал смолк. Серьёзные лица Убийц растеряли намёки на агрессию и вызов. Слова Бесса заставили их задуматься. Высокое свидетельство созывалось только в исключительных случаях. Для этого требовались, как минимум, пятеро Убийц. И так как последние терпеть не могли Жнецов, бросаться их звать почти никто никогда не пытался.

Но вот один из их сообщества мог обратиться в гниль. Это растревожило равнодушные сердца. Одна рука взлетела вверх, а за ней ещё четыре. А дальше прозвучали в унисон слова:

― Мы взываем к следящему оку Госпожи Смерти!

Холодное резкое дуновение взметнуло карты на столах и опрокинуло несколько бокалов с вином. Чёрное облако заклубилось посреди зала, из него на ковёр ступило существо. Бесс неосознанно отшатнутся, он уже видел это создание прежде.

Копыта вместо стоп, тёмная как сажа тварь со столь же тёмными очами. Всё тело ― жилы да кости, обтянутые угольным бархатом. Только теперь оно было наряжено в расшитый разноцветными нитями балахон, а с шеи свисал стеклянный медальон в виде головы орла. Кривой рог на лбу был начищен и отражал свет от ламп. Левый полуслепой глаз покосился в сторону Бесса.

― С какой целью вы призвали меня? ― поинтересовался Жнец, обращаясь к Убийцам.

― Спрашивай у него, ― кто-то бесцеремонно тыкнул в Бесса.

Тот постарался выпрямить спину и перестать чувствовать себя полнейшим идиотом.

― Я прошу связать меня договором с этим Убийцей, ― Бесс кивнул в сторону пленника. ― Его жизни принадлежат мне по итогам игры, однако Убийца ищет смерти. Позвольте мне забрать долг, когда он снова захочет жить.

Шокированный услышанным Арлан дёрнулся, зашумели цепи. Он словно хотел возразить, но стиснул зубы. Жнец склонил голову на бок. Он внимательно оглядел Арлана, затем Бесса, задумчиво щуря полуслепой глаз. Затем взмахнул жуткой когтистой рукой, в воздухе из ниоткуда возникли парящий свиток и перо. Жнец принялся быстро что-то писать, его спокойное лицо вовсе не меняло своего выражения. Закончив, приложил к бумаге медальон, что выжег рисунок головы орла на бумаге.

― Отныне последняя жизнь Арлана Лина принадлежит Бессу, ― безучастно сообщил Жнец, сворачивая свиток и убирая во внутренний карман балахона. ― Никто иной не сможет её отнять, а Арлан Лин, в свою очередь, больше не сможет забирать жизни других Убийц. Бесс обязывается отнять его последнюю жизнь лишь тогда, когда та снова станет ценной для Арлана Лина. Нарушителей договора ждёт суровая кара. Однако если Бесс сгинет раньше, чем Арлан Лин встретит окончательную смерть, то второй станет Проклятой душой ― гнилью. Таково непреложное решение Жнеца Орлиного холма.

С этими словами существо растворилось в очередном чёрном облаке. Напряжение, возникшее от его появления, рассеялось. Многие Убийцы бросали на Бесса многозначительные взгляды, но довольно быстро забыли о нём и вернулись к прерванным играм. Пленника освободили.

― Ты ублюдок, ― выплюнул Арлан оскорбление в лицо Бессу и схватил его за воротник. ― Как ты смеешь вмешиваться в мою судьбу?

Бесс вырвался из чужой хватки. Их перепалку прервал смех, вперемешку с хлопками. Зантал хохотал, рукоплеская происходящему.

― Лучшее зрелище за много месяцев, ― восторженно отметил он. ― Жаль мы вряд ли увидимся вскоре, Бесс, с тобой страшно весело.

― Мошенник, ― обозлённо процедил Бесс.

― Такой же, как и ты, ― безмятежно откликнулся Зантал, пока члены Пирамиды за его спиной покидали задние помещения с чемоданами в руках. ― В Пирамиде ни для кого не делают исключений, Бесс. И ни один вшивый Убийца не смеет что-либо требовать у её главы. Надеюсь, ты усвоишь этот урок.

Взяв за руку Младшего, он выпустил в лицо Бесса порцию дыма, проходя мимо. Бесс закашлялся.

― Пока, ― дружелюбно махнул мальчик на прощание. ― Ещё увидимся?

Этот бедный ребёнок не был уверен, что ещё останется собой при их следующей встрече.

― Следовало соглашаться на золото, ― отметил Морис, вручая Бессу бесполезный контракт с Койном. ― Он бы не заплатил тысячу, но хоть что-то бы досталось.

В этот момент Бесс осознал, что секретарь главы Пирамиды всё это время был восхищён не его смелостью, а его тупостью. Сегодняшний день поистине являлся особенным в своей абсурдности. Глядя вслед покидающей место процессии приближённых лидера организованной преступности Подземелий, Бесс приходил к пониманию неприятного факта: он сам тот ещё надменный простофиля.

― И что намерен делать теперь, подонок? ― презрительно поинтересовался Арлан.

Бесс тяжело вздохнул. Может и не стоило вешать на себя этот хомут из недоумка. Но теперь он хотя бы знал, как выглядел Жнец, что с самого начала так успешно его дурил.

― Заставлю тебя полюбить жизнь, ― хмуро пробурчал Бесс.

Арлан бросил на него недоуменный взгляд:

― Ты грёбаный чудила.

«На вашей совести четыре новые смерти. Всего восемь совершённых убийств. Вам добавлены четыре новые жизни. Всего девять жизней, ― оповестила система. ― Вы получаете повышение до первого ранга.»

У Бесса накопились вопросы к Жнецу, но он был уверен, что тот не станет с ним разговаривать.

― Не хочу застрять в этой дыре в качестве Проклятого, ― проворчал Арлан. ― Однако только конченная личность заставит кого-то вновь захотеть жить, чтобы затем лишить всего. Желаю тебе добиться твоей цели, Бесс, какой бы она ни была, ибо истинно изуродованы здесь только Убийцы, которые учатся ненавидеть друг друга, чтобы избавиться от чувства вины.

Бесс раздражённо тряхнул плечами. Он не испытывал негодования только досаду от того, что лёгкого способа добыть монеты черепа не будет. И почти предвкушал самодовольство Ласка, безусловно предвидевшего подлость Зантала.

Ещё никогда глаза Женевьевы не закатывались так далеко, как после всей истории, что Бесс поведал своему Учителю. Она окинула Арлана презрительным взглядом, но не прогнала его из-за стола.

― Все Убийцы, стремящиеся к лёгкой наживе в Пирамиде, в итоге оказываются по уши в долгах, ― веско заметила Женевьева. ― Оттуда нельзя выйти победителем, Бесс. Однако походы в Подземелья не совсем безнадёжны. Там можно самостоятельно отыскать золото. Но на начальных рангах и с малым количеством жизней не стоит и соваться. Слишком много опасностей. Чтобы выйти с сокровищем, предстоит умереть и не раз, пока будешь до него добираться.

Тон Женевьевы был как у самодовольной всезнайки, но обеспокоенный вид почти заставлял поверить, что она волновалась о своём ученике. Хотя Бесс не обманывался понапрасну. Недавно он наконец постиг, что Учитель страдала одержимостью прокачки. Она убивала не ради необходимости, не чтобы защититься или получить удовольствие от процесса. Все остальные Убийцы в её глазах не имели большей ценности, чем NPC, созданные затем, чтобы быть убитыми протагонистками для повышения уровня.

Именно по этой причине Женевьева заключала контракты на обучение. Количество отнятых жизней необходимых для достижения более высокого ранга росло. Договора с зелёными новичками помогали ставить на кон чужие жизни, не рискуя своими, и всё равно оказываться в выигрыше.

Одна из официанток улыбнулась Арлану и назвала его милым, когда тот поймал стакан, едва не соскользнувший с её подноса. Этого мужчину отличали воспитание, манеры и способность заботиться о других, не ища в этом выгоды. Он выглядел уравновешенным и надёжным как дуб, а решение Жнеца стёрло с него любой налёт угрозы.

Обычно напряжённая в окружении людей Женевьева расслаблялась только рядом с Бессом, потому что их связывал контракт. Но ныне безобидный Арлан тоже давал ей чувство безопасности, настолько, что она полностью зарывалась носом в книгу, совсем не оглядываясь по сторонам.

Пока Бесс обретался глубоко в мыслях, попивая свою обычную воду, эти двое начали беседу. Явно не тая обиду за то, что она когда-то его убила, Арлан поинтересовался, что Женевьева читала. Завязался светский ничем непримечательный диалог, если бы только эти двое не были мужчиной и женщиной с выработанной привычкой ждать ножа в спину. Взгляд Женевьевы смягчился, на её губах расцвела благодушная улыбка от разговора с новым знакомым. Бесс был готов поставить золото, которого у него не было, на то, что эти двое скоро переспят.

Он встал, оставив парочку наедине друг с другом, и вышел на воздух. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая Долину в красно-оранжевые оттенки. Этот невероятно длинный день наконец устремлялся к своему завершению.

До ушей Бесса донёсся шум. Неподалёку от «Танцующих русалок» располагалась площадь казней. Обычно он обходил её стороной, чтобы не задерживаться из-за возможных толп, и игнорировал любые сборища однёрок. Но сегодня у Бесса было достаточно скверное настроение, чтобы пойти посмотреть на происходящее.

Вокруг сколоченного из деревянных досок возвышения с виселицами собирались зеваки, некоторые даже прихватили с собой еды. Для местных это было что-то вроде трукрайма на ютубе. Взбудораженность и нетерпение прокатывались по толпе, ударяясь об основание возвышения и сталь тяжёлой брони стражников.

Обычно смертная казнь в Долине полагалась только серийным убийцам. По словам Женевьевы, Госпожа очень не любила напрасные жертвы и позволяла их только в крайних случаях. По боковой лестнице с мешком на голове начала медленно подниматься женщина, одетая в грубую тюремную робу, свисающую с костлявых плеч. Палач помог преступнице занять правильное место прямо под петлёй.

Бесс протиснулся поближе к возвышению, чтобы лучше видеть. Перед тем как приступить, палач развернул свиток и зачитал приговор:

― Судом Орлиного холма и следователями местной стражи было доказано свершение Мариной Яз серии методичных убийств мужчин от двадцати до сорока лет. На её совести четыре непростительных расправы. В качестве наказания за страшные преступления Марина Яз приговаривается к казни через повешение.

Палач убрал свиток и снял с преступницы мешок. Ничем непримечательная девушка не больше двадцати лет на вид с коричневыми почти чёрными глазами равнодушно оглядела толпу. Её взгляд задержался на Бессе и его закованной в наруч руке.

― У вас есть право на последнее слово, ― сказал палач, поместив петлю на тонкой шее виновной.

Марина облизала потрескавшиеся губы и произнесла, чётко выговаривая каждое слово:

― У края могилы завихрился тлен и смерть вдруг восстала с побитых колен.

Эта фраза, сорвавшаяся с уст приговорённой, заставила палача попятиться. Толпа вздохнула почти в унисон, когда вместе с тёмным облаком себя явил однорогий полуслепой Жнец.

― Серийные убийцы не могут стать Убийцами Госпожи, ― формальным тоном сообщил он, обращаясь исключительно к Марине. ― Но тебе дозволено получить роль Охотницы и оберег, если будет обозначена цель.

― Он, ― тощий с острым ногтем палец Марины стрелой указал в сторону вздрогнувшего от неожиданности Бесса.

Её глаза возбуждённо забегали. Будучи скованной по рукам, Марина взволнованно переступала с ноги на ногу.

― Да будет так, ― согласился Жнец и материализовал очередной лист пергамента, начав его заполнять.

Бесс опешил. Слова застряли у него в глотке, по коже пробежали пугающие мурашки. Этот день точно станет наипаршивейшим днём его пребывания на Орлином холме. Пока Жнец заключал договор с Яз, зрители стали расходиться, ушёл даже палач. Бессу тоже стоило сваливать. Он чувствовал, что творилось нечто ужасное для него, пусть пока и не до конца понимал сути.

Позже Учитель растолковала ученику, что в действительности случилось. Охотники были отдельной кастой Госпожи. Стать ими могли лишь однёрки, совершившие множественные убийства других людей. Их жизнь хранил впаянный в грудь оберег. Охотники обладали исключительными полномочиями забирать жизни Убийц, выбранных ими в качестве целей. Суть существования этой касты была в том, чтобы Убийцы никогда не чувствовали себя в безопасности и нигде не могли надолго осесть.

Отныне Бесс стал мишенью. На него была официально открыта охота. Что ж это объясняло, почему Учитель никогда не посещала площадь казней, но не то, сколько оставалось недосказанным. Женевьева поведала ему многое, но одновременно укрывала самое важное и это уже в который раз.

Как же Бесс хотел проклясть этот мир, но Долина уже и так давным-давно была проклята костлявой дланью Великой Госпожи Смерти.