Я здесь, чтобы убивать

[1]

Сердце отбивало бешеную дробь. Голова кружилась, во рту чувствовался привкус металла, а мир плыл перед глазами, размываясь в нечеткие пятна. Звуки стихли, превратившись в далёкое эхо. Липкое ощущение на ладонях смутно тревожило. До последнего мгновения страх сковывал рассудок, но, когда всё уже свершилось, он чувствовал опьянение. Улыбка бравады сковала искривлённые губы, отпугивая младших брата и сестру, чьи плач и крики доносились до него словно из глубины колодца.

Однако постепенно, вечность за вечностью, прежнее восприятие возвращалось, пробиваясь сквозь дурман. Руки сжимали окровавленный нож. Он стоял над телом, которое когда-то дышало, двигалось и было живым человеком. Но даже теперь ненависть, поселившаяся в груди, слишком сильна, чтобы сожалеть. Необъяснимое странное всемогущество покалывало в кончиках пальцев.

Он решил проблему. Всё исправил. Просто и быстро. Но никто не радовался. Сестра причитала, что теперь его посадят до конца жизни, и они ― прокажённые члены семьи убийцы. Ни слова признательности или любви. А ведь он сделал это ради них. Он защищал их! Как же несправедливо. Ради кого он рискнул всем? Может быть, им нравились издевательства и побои? Но ему точно нет.

― С дороги, ― скомандовал он, и сестра испуганно отпрыгнула в сторону.

Пройдя в уборную, он отложил окровавленный кухонный нож на край умывальника и повернул кран, начав мыть руки. Даже свежая кровь оттиралась с трудом. Закончив тщательно промывать между пальцев, он поднял взгляд на зеркало. На бледное худое лицо тоже попало несколько красных капель. Русые волосы спутались в пылу схватки. Взгляд знакомых карих глаз словно принадлежал вовсе не ему, а хищнику, только что загнавшему добычу.

Нахмурившись, он прочертил кресты на запотевшем зеркале в области глаз и судорожно выдохнул. Только недавно на стене висели постеры по случаю его восемнадцатилетия. В каком возрасте он выйдет, при условии, что засчитают за самозащиту? Ну что за никчёмный герой в прогнившем мире.

Опустившись на пол ванной комнаты, он вцепился пальцами в волосы. Зеркальный шкаф пошатнулся на слабо закрученных шурупах. Заметив скрип, он поднял голову. Мебель с грохотом врезалась в умывальник и рухнула, прежде чем он успел отскочить в сторону.

Острые осколки разлетелись в разные стороны, в темя ударила боль. Его собственная кровь потекла на кафель, начав формировать причудливый орнамент, похожий на сложную руну. Или ему это померещилось, потому что голова раскалывалась от удара. Слабость накрыла его волной, оставляя бессильным и неспособным даже позвать на помощь.

В ушах зазвенел голос, будто транслирующийся из невидимых наушников:

«Инициация… инициация… В результате удара тяжёлым тупым предметом по голове вы обречены на скорую неизбежную кончину. Но, заметив вашу неоспоримую волю к жизни, Великая Госпожа Смерть приглашает вас стать гражданином её первозданного мира. Вы один из немногих, кому выпала столь великая честь. Очутившись в Долине, вы получите возможность продлить своё существование в качестве человека и отсрочить печальный конец. Согласны ли вы на получение гражданства? Скажите: «да, согласен» или молча кивните. Отсутствие ответа будет воспринято как отказ. На принятие решения даётся тридцать секунд. Время пошло. Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…»

Судя по мощным галлюцинациям, он и правда был на волосок от гибели, либо же заработал повреждение мозга. В глазах двоилось, конечности немели. Это и было пришествие смерти? Моргнув, он будто бы увидел вытянутую тёмную тень, что сразу рассеялась, не оставив и отпечатка на сетчатке.

«…двадцать, девятнадцать, восемнадцать…»

― Сестра, ― охрипшим голосом с усилием просипел он, но едва ли услышал сам себя. Дёрнулся в попытке сдвинуться с места, но осел, голова низко опустилась будто в кивке, врезавшись в грудь.

Вдруг потяжелевшие стопы оторвались от пола. Безвольное тело воспарило в невесомости. Под футболку забрался порыв ветра, защекотав грудь. Его поглотил покалывающий электрический вихрь. Очертания квартиры размазались, шум города удалялся и таял. И пока он пытался сфокусироваться на стремительно меняющемся окружении, в голове крутилась одна навязчивая раздражающая мысль: «До чего же тупая смерть выпала на его долю. Месть убитого, неумело повесившего этот несчастный шкаф?»

Кривая ухмылка расползлась по его лицу, когда вдалеке показался зелёный холм, будто вышедший с почтовый открытки. Вскоре босые ноги коснулись каменной платформы, расположенной на вершине этого холма. Вихрь оставил его тело в покое. Утраченные силы вернулись, как будто не исчезали вовсе. Ощущая крепость в костях и мышцах, он сжал кулаки, глядя как напрягаются жилы.

Вокруг левого запястье закружились тонкие потоки, похожие на ртуть. Они холодными змеями опутывали руку, вонзившись в кожу, заставив зажмуриться от боли. Но это было ещё не всё. «Серебро» добралось до костей, закрепляясь на них. Он взвыл, попытавшись соскрести странную материю, но хватка была мёртвой. Удивительно, что при этом наружу не проступило и капли крови. Металл сливался с рукой.

― Какого…? ― он стиснул зубы, подавляя крик.

Наконец процесс закончился. Боль прошла, не оставив ни воспоминания, ни следа. Теперь от запястья до локтя на его левой руке сверкал металл, сплетаясь в причудливый геометрический узор.

Приглядевшись, он заметил, что в одну из выемок был вставлен жёлтый ромбовидный самоцвет. Коснулся кончиками пальцев, ощутив гладкость и жёсткость камня.

Отреагировав на взаимодействие, из предмета выросло подобие компьютерного интерфейса, преобразованного в голограмму высокой чёткости. Перед носом возник запрос:

«Как к вам обращаться?»

Чувствуя себя глупо, он представился.

«Простите, это имя занято другим пользователем. Возможность выбора израсходована. Подбор случайного имени… ждите».

― Чего? ― он тряхнул рукой, будто отгоняя муху.

Окно интерфейса размазалось от резкого движения, но не отключилось. На экране завертелся символ уробороса. Он сел на платформу, обхватив колени ладонями и уставился в небо. Яркая голубизна не показалась какой-то иной, и форма облаков выглядела привычной. Жаль не бывает настолько ярких снов. И его пальцы ещё помнили, как крепко сжимали рукоять ножа. Взволнованность от свершённого улетучилась слишком быстро из-за свалившихся на голову потрясений.

Уроборос сменился новым сообщением: «Имя подобрано ― Бесс. Нынешний ранг: нулевой. Фамилия доступна после накопления десяти жизней. В течении семи суток, начиная с этой минуты, ваше убийство невозможно. Добро пожаловать в Долину!»

Интерфейс спрятался обратно в ромб. В лицо Бесса резко пахнуло запахом цветов и дыма. Он встал, направив взгляд вдаль. У подножия холма располагалась деревня, крышу одного из домов охватило пламя.

Точно ли происходящее не было сном? Если он действительно умер, то ни на Рай, ни на Ад это место не походило. Трава щекотала лодыжки. Под ногти на ногах забилась грязь. Новое приобретение, чудной наруч, превратилось в неотъемлемую часть руки.

Если это всё же реальность, и он очутился в ином мире, как какой-нибудь попаданец из аниме, то следовало выяснить, что означали сообщения по поводу убийства и смертей. В играх обычно объясняли правила. Это точно была не игра…

― Ауч, ― Бесс наступил на острый камень.

Вот бы отыскать пару крепких ботинок или сапог. На всякий случай проверил карманы спортивных штанов. При себе не оказалось совсем ничего, даже смартфона. Закончив с этим, он заковылял вниз по холму, внимательно глядя под ноги и стараясь избегать камней и сучков.

Земля здесь была на удивление натуральная и нетронутая. Ни пластиковых упаковок из-под чипсов, ни разбитых бутылок, ни одного окурка. По периметру не виднелись столбы с электрическими проводами, что окружали даже дремучие сёла. Тишину нарушал лишь щебет птиц. Лишённый выхлопных газов воздух непривычно щекотал ноздри.

К тому времени как Бесс спустился к подножию холма, от недавно бушующего пожара остались только гарь, дым и разрушение. Рядом с закрытыми деревянными воротами в высоком заборе зияла обугленная дыра, через которую легко мог проехать автомобиль. Жители суетились вокруг разрушенного имущества. Их одежда выдавала участников исторической постановки на тему Древней Руси? Бесс в этом плохо разбирался, но не заметил никаких кроссовок и джинс. Наряды выглядели незамысловатыми и простыми, сшитыми из грубых тканей.

Пока Бесс разглядывал деревню со стороны, к нему приблизился высокий пузатый мужчина с плохо обработанным мечом на перевес. Стражник смерил незнакомца взглядом прищуренных глаз, отметив босоногость.

Бесс, в свою очередь, заметил, что у мужчины не было на запястье наруча. А вот наличие этого «украшения» на руке прохожего порядком разволновало мужчину с мечом, что тут же оказался опущен.

― У нас некого убивать, ― поторопился сообщить стражник. ― Наша деревня ― мирное прибежище. Как раз для таких как вы, чтобы переночевать и перевести дух.

― Таких как я? ― озадачился Бесс.

― Да, для таких как вы ― Убийц.

Это слово пронзило его, застав врасплох. Откуда этот незнакомец знал, что Бесс кого-то убил? И почему говорил об этом столь спокойно?

― Откуда пожар? ― перевёл Бесс разговор в иное русло.

Стражник покачал головой:

― Рядовое столкновение двоих Убийц, ― он поспешил прибавить. ― Но они уже ушли. Точно вам говорю, здесь некого убивать.

Он снова повторил это. Такая озадачивающая фраза. Но спрашивать напрямую всё равно что выдать собственную невежественность.

― А как же ты? ― Бесс поднял бровь. ― Ты что бессмертный?

Стражник от души расхохотался, словно Бесс только что отмочил невероятно удачную шутку. Затем проговорил, расслабленно поглаживая пузо:

― Побольше бы таких юмористов среди Убийц. Но давайте я вам организую обувь. Поди натёрли стопы.

Стражник пригласил ещё более сбитого с толку Бесса внутрь деревни. Занятые уборкой разрухи жители оборачивались на появление чужака. Множество любопытных взглядов оказывались прикованы к наручу на его запястье и сразу после этого их реакция на незнакомца резко менялась. Словно они уже точно знали, кто перед ним. Бесс превращался из босоногого потеряшки в Убийцу, что бы это здесь ни значило.

Стражник привёл Бесса к лавке кожевника и постучал в закрытую дверь. Наружу выглянул усатый загорелый мужчина и пустил парочку без всяких вопросов. Полки внутри были заставлены простой на вид обувью и рулонами с кожей. Бесс поморщился от запаха.

Пока он осматривался, стражник пересказал кожевнику шутку, сказанную у ворот. Теперь хохотали сразу двое мужчин.

― Весьма презабавно, ― согласился кожевник, определив на глаз размер обуви посетителя и начав подбирать подходящую пару.

Затем он поставил перед Бессом новенькие сапоги. Тот поинтересовался с подозрением:

― Сколько за них?

Кожевник ухмыльнулся:

― Вы крайне великодушны, раз считаете, что результат моей работы чего-то стоит. Но ничего не нужно. Я рад помочь Убийце.

С каких пор кто-то рад бесплатно отдавать вещи убийцам? Что за странный народ обитал в этом месте?

Бесс погрузил ноги в пару обуви с мягкой подкладкой. Эти сапоги были лучше всех, что он когда-либо носил. Ручная работа, добротный материал, может даже сделано с любовью.

Едва Бесс успел обуться, как дверь в лавку резко распахнулась, ударившись о стену. Внутрь стремительно вбежала русоволосая девочка, но тут же резко затормозила прямо перед Бессом, что обескураженно заметил, как та бросила тесак. На миловидном личике отпечаталось разочарование.

Мужчины обменялись перепуганными взглядами. Стражник попытался прикрыть девочку собой, он она сердито пнула того в колено.

― Впервые вижу призванного Убийцу, ― сказала на вид двенадцатилетка.

Ромб на запястье ярко замигал. Бесс коснулся самоцвета. В воздухе всплыло оповещение: «На вас было совершено нападение. Идентификация нападавшей: Убийца Агата, нулевой ранг. Запрет на убийство призванного не был нарушен. Убийство Агаты доступно только для Убийц нулевого ранга». Бесс опешил. Эта малышка уже кого-то прикончила? И ему разрешалось её убить? Что это вообще означало?

― Что ж, ― вздохнула Агата, ― убью тебя в следующий раз, ― и ушла.

Бесс поднял брошенный на полу тесак, разглядывая орудие несостоявшегося преступления. Острое лезвие отражало солнечный свет, падающий из окна, оставляя блики.

― Вы сказали, что здесь некого убивать, ― отметил Бесс, обращаясь к напуганным мужчинам. ― Вы обманули меня.

Они выглядели виноватыми, но не просили прощения, будто проглотив свои языки. Двое мужчин, что были крупнее него, местные жители, в то время как он чужеземец, тряслись от страха под его осуждающим взглядом.

Больше в качестве эксперимента Бесс наставил тесак на ближайшую цель. Воспринявший это движение всерьёз кожевник попятился, врезавшись в стойку. Он побледнел, выставляя перед собой руки. Бесс вспомнил, как они смеялись над его словами, восприняв угрозу смерти за шутку. Но прямо сейчас никто не смеялся.

Бесс осознал, что эти двое подставили его, не предупредив о нападающей. В то время как намерения девчонки были прозрачнее некуда. Наверняка она была их соседкой. Деревенщины совсем ничего не боялись? Даже человека, которого сами же называли Убийцей? Парочка дураков, не воспринимавшая всерьёз смерть.

Бесса охватила ослепляющая ярость и желание преподать урок легкомысленным невежам. Рука, сжимающая тесак, двигалась словно автоматически. А затем, звук лезвия, погружающегося в плоть, ворвался в проступающую сквозь гневную вспышку реальность. Поддавшись порыву, он ударил кожевника несколько раз, пока тот не осел на пол, испустив последний вздох. К тому времени стражника и след простыл.

Бесс критически осмотрел свежий труп, не испытывая ни капли угрызения совести или сожаления. Смерть и правда была довольно уродлива и печальна. И он сам совсем недавно был в шаге от того, чтобы обратиться в хладное тело на полу разгромленной ванной.

Очередное оповещение всплыло в опустевшей лавке, где вонь от кожи смешалась с запахом крови.

«Посещение деревень ограничено на трое суток, начиная с этой минуты», ― поставила перед фактом система, и в следующий миг он как по волшебству очутился у обгоревшего забора.

В дыре показалась прежде виденная девочка, чьи волосы были стянуты в два неряшливых хвостика. Она смотрела на Бесса высокомерно и с вызовом. Попытка подойти к ней ближе ничем не увенчалась. Невидимый барьер создал преграду между ним и деревней.

― Пусть и дурак, но сразу видно, что Убийца, ― оскалилась Агата. ― Так сложно удержаться и не прирезать кого-то?

― Прошу прощения, ― он почувствовал себя уязвлённым. ― Это ты собиралась наброситься на меня.

Агата прислонилась к обгоревшему забору:

― Вы, призванные, оказывается, те ещё чудаки. Что тебе сделал тот бедолага?

Бесс задумчиво нахмурился:

― Тебя прикрывается вся деревня, не так ли?

На это Агата ничего не ответила. Казалось, разговор ей быстро наскучил, и девчонка почти развернулась, чтобы уйти. Тогда Бесс повысил голос, спросив с напором:

― Что означает «призванный»?

― Чужак не из нашего мира, который не ведает что творит, ― хладнокровно ответила Агата. ― Если бы не твоя временная неуязвимость, уже бы подох от моей руки.

Скептический взгляд, которым смерил её Бесс, разозлил собеседницу. Она нахмурилась, но затем зло усмехнулась:

― Давай продолжай меня недооценивать из-за возраста. Мне это только на пользу. В любом случае, ― Агата скрестила руки на груди, ― у тебя есть преимущество. Госпожа даёт его всем призванным. Ты можешь убивать, а тебя не могут ещё целую неделю. Однако шанс в моём лице ты уже упустил. А теперь ещё и рискуешь ослабнуть от голода, ― она довольно осклабилась.

Бесс помрачнел:

― Что ты имеешь ввиду?

― Мой последний ответ для тебя, призванный. Госпожа жуть как не любит, когда Убийцы трогают кого-либо кроме таких же Убийц. И всегда наказывает нас. На этом всё. А теперь я пойду обедать, ― Агата самодовольно усмехнулась в последний раз, развернулась и исчезла внутри деревни.