Я тебя ищу. Книга 1

8. Очень спокойное место

– Выглядит как обыкновенная нежить, некогда бывшая людьми или животными. Твари настойчивые и упорные в своём стремлении добраться до живой плоти и крови, но достаточно тупые, так что справиться можно, если толпой да с огнём в руках. Но лучше не попадаться, потому и нежелательно в тёмное время находиться вне дома. К тому же туманы: можно не заметить появления гостей из леса, пока не станет слишком поздно. Но в дома, сразу успокою, нежить не лезет. Если дом хорошо закрыт.

– Вит…

– Ну вот, только разволновалась на ночь глядя, – проворчал брат. – Кейтрисс, я всего лишь призываю тебя к бдительности, вот и всё. Не пытаюсь застращать. Что до жертв, раз ты спрашиваешь – были. Но совсем редко. Мы здесь очень быстро сориентировались, что к чему и приняли меры безопасности.

– Да вы с ума сошли, – голос Кейт заметно дрогнул. – Разве так решают проблему! Местной власти что, совсем дела нет, что нечто выходит из леса и убивает людей? Сколько это уже продолжается?

– Первые нападения происходили ещё до моего переезда сюда. Но, Кейтрисс, всех случаев – по пальцам одной руки сосчитать! Я понимаю твои опасения и эту горячность, свойственную молодости, да я и сам в первый год предлагал решить проблему нежити раз и навсегда, а заодно и с лесной нечистью разобраться. Пригласить ловчих и хоть некромантов тех же… Кто бы меня слушал! Да и, как показало время, с Овражным лесом можно соседствовать: всего-то и надо, что до темноты возвращаться домой.

Кейт всё же опустилась на стул: ноги вдруг перестали держать.

– Что за ерунда! Если жертвы редкие, то можно и внимания не обращать? А если оно опять появится на улицах?! Когда вы виделиэтов последний раз?

– С полгода тому, – хмуро бросил Витсент. – Утром отогнали огнём. Одна тварь всего приходила. Кейтрисс, в Ковруме не хотели и не хотят вмешательства специалистов, обладающих силой. Слишком давняя неприязнь, хотя по мне, её давно пора пережить и отпустить: времена меняются, люди другие, я с тобой согласен в том, что от вас есть польза. Да и… После одного случая, когда нашли жену купца, то есть то, что от неё осталось… прости, подробности опущу. У нас мэр… ну, уж какой есть, но он тогда много говорил и убеждал, что Ковруму не обойтись без помощи магов. Писал в столицу, просил прислать кого следует. А только отмахнулись в столице от Коврума.

– Как?! – опешила Кейт.

Витсент презрительно скривился.

– Вот так. Ответили, что нежить у нас тут не толпами бродит, людей десятками не жрёт, к тому же проявляется очень редко – так что, считай, и проблемы-то нет, чтоб отвлекать королевских магов. Если, мол, надо, привлекайте местных шиарских. Оренса далеко, что ей до какого-то маленького Коврума на задворках королевства. Вот если б сотня тварей пошла на Оренсу да встала под стенами – тогда да, тогда угроза. Ну и мэр обратился, значит, в Шиар: там ваших мало, но кто-то имеется.

– И что? – непослушными губами выговорила Кейт.

– Прислали нам… одного. Вот как раз и повод был попытаться поладить с одарёнными после многих лет ненависти. – Да говорю же: ерунда вышла, – вздохнул брат. – Маг этот местность поизучал, над могилой купцовой жены руками поводил, а после в лес сунулся – искать, откуда к нам эти твари приходят. Добровольцев с собой звал, чтобы помогли ориентироваться: местные-то всё же лес знают. Но пошёл один, желающих сопровождать не нашлось. Да только не нашёл тот маг ни тварей, ни места их обитания. Вернулся в город, руками развёл: если, мол, кто и беспокоил, то уже убрались куда подальше. А оно возьми да и явись два дня спустя, с вечерним туманом.

Девушку передёрнуло.

– Вот не хотел я всё это на ночь-то глядя, – опять проворчал Вит. – Но не я, так кто-то из соседей тебе позже непременно расскажет, лучше уж сам. Весь Коврум уверен, что тех тварей тогда магия приезжего специалиста как-то приманила. Их явилось несколько, сожр…м-м-м, напали на пару забулдыг возле трактира. Пока маг прибежал да стал колдовать, к трактиру подоспела целая толпа с факелами. И простой огонь оказался действеннее чародейского, быстрее. Выходит, своим силами справились. Тварей сожгли до пепла, а мага этого выгнали как никчёмного. Хорошо, на вилы не подняли да пятки не подожгли. И до сих пор некоторые считают, что тот сомнительный специалист по нежити только добавил Ковруму бед, а не избавил от них. А мы научились справляться сами, ещё раз повторю. Как и то, что нападения очень, очень редки, Кейтрисс.

Она помолчала, пытаясь взять под контроль эмоции. Выходило так себе.

– Вит, но… А как же животные? – спохватилась Кейт. – У тебя там лошадь осталась!

– Там крепкие двери и надёжные запоры, – терпеливо пояснил Витсент. – Лошади ничего не угрожает. Домашний скот жители тоже хорошо закрывают. Я не хотел тебя пугать, Кейтрисс. Но ты сама скоро убедишься, что всё не настолько ужасно, как кажется. Я бы сам не остался в полном опасностей месте! Отдохни, поспи, потом, завтра или в другой ближайший день сходим с тобой в город, посмотришь на него при свете дня. Коврум живёт, у меня вон торговля идёт; бежать отсюда или помирать никто не собирается.

– Не проявлять свою магию, чтобы не вызвать гнев местных жителей, не гулять вечером по городу и окрестностям, – с непонятной интонацией откликнулась девушка.

Ей хотелось одновременно и сбежать в свою комнату, подумать обо всём одной, и в то же время от предстоящей ночи становилось не по себе, а присутствие старшего брата хоть как-то успокаивало.

– Всё так, – почти улыбнулся ей Вит. – Очень простые правила.

Кейт осталась.

Сожаления о том, что не покинула городок с его затаившейся угрозой следующим же утром, растворились в каждодневных заботах, впитались точно влага в разрыхлённую землю. В первую ночь не могла уснуть, вздрагивала от каждого шороха, как наяву видела бесформенные серые тени, одетые в лесной туман. Представляла, как те в неестественной тишине бродят под окнами, смотрят мёртвыми пустыми глазами, пытаются крепкими когтями процарапать толстые ставни, чтобы добраться до горла одной дурочки, с горя принявшей ошибочное решение ехать к брату. Вит бранился, но скорее устало, нежели сердито, и предлагал успокоительные капли. Разрешил не гасить на ночь лампу, если нервной сестре со светом засыпать спокойнее. Боялась-то не за себя, а за теплившуюся в ней жизнь: как в таком месте растить ребёнка? Но никаких следов когтей на каменных стенах дома, на прочной двери Кейт не заметила, о визитах пугающих гостей местные не упоминали и постепенно, от ночи к ночи, девушка начала дышать спокойнее и спать. Тёмный сосед Овражный лес вёл себя тихо, разве что с полдюжины клеваров, точно семейство ежей, выкатилось как-то прямо к дороге, к затенённому пригорком да раскидистым кустарником участку, да пыталось поймать в свои сети путников. Попытка вышла неудачной: о местной нечисти люди помнили и знали, как отогнать. А Кейт из Коврума никуда не выезжала. И далеко не сразу пошла в город.

О беременности Кейт сказала несколько дней спустя, опомнившись, что так и не сделала этого и пусть лучше Витсент узнает от неё самой, чем увидит однажды округлившийся живот. Вит так и замер с ножом над куском мяса, который собирался разделать для последующего приготовления. И молчал так тяжело и неприветливо, что у Кейт ёкнуло сердце.

– Леший бы задрал всех этих аристократов! – выплюнул брат и швырнул нож на стол. – И ты тоже: каким местом думала, соглашаясь на связь до брака?!

Кейт очень внимательно разглядывала собственные руки. К готовке брат её не подпускал: привык всё делать сам и менять раз и навсегда заведённые порядки отказывался. Вит молчал долго; молчание говорило лучше любых слов.

– Кейтрисс, ты уверена, что хочешь оставить этого ребёнка? – наконец поинтересовался он осторожным голосом.

И Кейт испугалась снова, опустила ладонь на живот, но вскинула голову и заставила себя смотреть в сумрачные глаза брата прямо.

– Поздно уже что-либо делать, Витсент.

И аккуратный Вит запустил руки в чёрную шевелюру, с силой дёрнул за несколько прядей, не поморщившись.

– Когда ждать появления на свет… племянника? – уточнил он с непонятной интонацией.

– В конце зимы, – тихо призналась Кейт, а сердце так и бухало в горле, мешая дышать.

– Дети… Это же… Но что уж теперь. Эх, Кейтрисс. Ладно, акушерку тебе найдём, – с той же интонацией продолжал Вит и снова взялся за нож. Осмотрел выпачканное лезвие. – Но с младенцем я тебе не помощник, все заботы о ребёнке твои и только твои.

Кейт быстро кивнула, а неровный стук сердца чуть утих. Вот только с приданым для младенца надо будет что-то решать, – вспомнила девушка. Попозже, не сейчас, когда у Вита такое кислое лицо. И эта вынужденная необходимость снова обращаться за помощью к брату – у Кейт ведь ничего нет, совсем ничего, чтобы купить всё, что нужно, или связать, сшить своими руками – угнетала похуже частой дождливой погоды.

… Шить и вязать пришлось: рукоделие Кейтрисс Тиаль недолюбливала, не считала себя великой искусницей, но орудовать иголкой и спицами умела вполне сносно. Осенью, сделавшей Коврум совсем безрадостным и угрюмым, свободного времени у девушки оказалось много. Вит, то и дело вздыхая, когда в лавках приходилось лезть за кошельком, тем не менее позволил приобрести и мягкую пряжу, и тонкое полотно на пелёнки, и пару отрезов ткани на платья Кейт: она понемногу распустила в талии и груди имевшиеся у неё вещи, но настал момент, когда перестала помещаться и в них.

А в первые недели, после утомительной дороги, на самом же деле из-за Бретта и его обмана, на Кейт навалилась отупляющая апатия. Думала, что выплакала всё, но вдруг разом кончились и силы, и какие бы то ни было желания. По утрам не хотелось вылезать из постели и бессонные тревожные ночи служили лишь отговоркой. Имя бывшего жениха вызывало болезненные спазмы, память хотелось вырезать ножом, искромсать на мелкие неровные лоскуты и развеять над полем. Хотелось не быть. Кейт сворачивалась в клубочек и дремала, отчаянно не желая двигаться, что-то делать. Даже назойливые мысли о лесных мертвецах ушли на второй план. Она заставляла себя одеваться и заплетать волосы лишь к возвращению брата: тот почти каждое утро уезжал то в лавку, то по иным делам, то проведать своего приятеля. Домой гостей, к слову, Витсент не звал. Мало ела, избегая укоризны на лице Вита, да и о рекомендациях целительницы Иларель хорошо питаться Кейт не вспоминала. Ребёнок, эта искорка жизни внутри неё, прощальный и нежеланный подарок, никак на поведение будущей матери не реагировал. Наверное, всё же рос и развивался, несмотря на то, что не слишком-то радовались его появлению, наверное, ему хватало тех крох, которыми девушка через силу кормила себя. Или её магия, неотделимая от неё самой, поддерживала плод. Сначала утренняя тошнота вынудила Кейт подниматься, путаясь в одеяле, и бежать в уборную. Потом Вит, уставший наблюдать молчаливую отрешённость сестры.

– Я веду хозяйство сам и мне это не в тягость, – заговорил брат пасмурным днём, когда окна ещё оставались открытыми, но светлее в доме не стало. – Но было бы неплохо, если часть дел ты возьмёшь на себя. Прибраться, постирать – ничего трудного. Довольно убиваться, милая. Только прошу тебя, без колдовских фокусов, ладно? Помни об осторожности.

И умница Кейт, лучшая из лучших в своём Карризиуме, ещё вчера полная стремления приносить миру пользу, без возражений взялась за домашние хлопоты, запрещая себе думать, что живёт эту жизнь как-то не так. Это не навсегда. Только пока не подрастёт ребёнок. Кейт видела его мальчиком, с русыми, как у неё, локонами, милым носиком и тёмно-синими глазами, хотя ничего от внешности бросившего их папаши видеть в сыне не хотела бы. Это её мальчик и только её. Спокойный и не доставляющих хлопот, во всяком случае, пока. Шли дни, скатывались в недели, и в душе будущей матери всё-таки проклюнулись ростки если не безграничной материнской любви, то нежности точно.

Кейт привыкала к Ковруму, а Коврум, в свою очередь, к ней. Опасный сосед, Овражный лес, понемногу перестал казаться столь пугающим, что всё валилось из рук, душа замирала, а глаза непрерывно глядели в ту сторону, выискивая малейший намёк на готовящееся нападение. Витсент собственным примером показывал, что всё в порядке.

Отложив тоску и хандру на самые тёмные ночи, девушка согласилась с предложением брата выйти, наконец, за ворота и посмотреть городок, познакомиться с соседями. Только, к неудовольствию Кейт, для коврумцев пришлось опустить кое-какие факты о себе и приправить их «незначительной», как выразился брат, ложью.

– Пришлось бы прятать меньше правды, не окажись ты беременной, – беззлобно проворчал он.

– Но вовсе необязательно делать из меня вдову! – без особой уверенности возмутилась Кейт.

– Я о твоём же добром имени пекусь, Кейтрисс. Какую репутацию ты заработаешь здесь, немужняя и с пузом, подумала?

– Но какая из меня может быть вдова, Вит, если мы с тобой одну фамилию носим!

– Разные, – негромко парировал тот, и вот тут Кейт в буквальном смысле плюхнулась на удачно подвернувшийся стул и вытаращилась на преспокойно обувавшегося брата. – Я много лет назад взял фамилию бабушки, так что зовут меня Витсент Флам.

– Ох, Вит… – Кейт приложила ладонь ко рту. – Неужели вы настолько непримиримо враждовали с папой?

Брат дёрнул уголком рта и попросил опешившую сестру поторопиться. До ближайшей улочки с тесно лепившимися друг к другу домами можно было дойти неспешным шагом и запрягать верную лошадку не стали.

Кейт не прониклась симпатией к Ковруму ни со второго, ни с третьего взгляда. Неровные улочки, изрезанные несуразными переулками да проходами, под ногами и вокруг камень, потемневший от времени и дождей, вывески, которые не мешало бы обновить, обязательные крепкие засовы на окнах. Мало простора, мало света. После оживлённого, порой чрезмерно суетливого Костона местные жители смотрелись неторопливыми до медлительности, заспанными и равнодушными ко всему, что происходит вокруг. Удивительно, что могли быстро реагировать на являвшуюся к ним нежить, да ещё так дружно и слаженно, как рассказывал Вит. Рынок располагался на небольшом пятачке в стороне от центральной площади, магазинчики и лавчонки, опять же, не занимали много места. И не сказать, чтобы тесно, скорее непривычно. Бакалейная лавка брата находилась рядом с площадью, на которой торчал шпиль ратуши, а чуть подальше, в тени, округлое каменное ограждение с покосившимся столбом посередине. На столбе поскрипывали обрывки проржавевшей цепи. Старая кладка с одного бока осыпалась, отчего место казни напоминало высохший надкушенный пирог. Выглядело скорее жалко, а не устрашающе. Если здесь и жгли когда-то носителей магии, то очень давно.

Вит охотно и доброжелательно представлял коврумцам Кейт. Так и говорил: вот Кейтрисс, моя сестра, она недавно потеряла горячо любимого мужа и приехала жить ко мне, поскольку своим домом молодые не успели обзавестись, а родители супруга с самого начала не одобряли тот брак и попросту выставили невестку за порог. У Кейт от этих слов пекло внутри горечью и протестом, но она лишь смущённо улыбалась и давала понять, что подробностями с любопытствующими делиться не готова. Но жалостливые охи да ахи выносить было почти невозможно, этого Вит не предусмотрел или предусмотреть не захотел. Зато и в правду об обучении сестры вплёл немного неверных нот: с его слов, девушка действительно училась в университете, но не закончила его, успела пройти только три курса. Потом любовь и скоропалительное замужество, – отечески улыбался Витсент, поглядывая на тихую сестру. Правдой же было то, что Карризиум выпускал не только магов. Было несколько специальностей и для юношей и девушек без какого-либо дара, якобы на таком факультете Кейт и училась.

– А ты отменный сказочник, братец, – язвительно пробормотала девушка, когда они с братом раскланялись с очередной кумушкой и брели по кривой улочке в сторону развалин старого храма. Вит непременно хотел показать его Кейт, и та не стала капризничать. – У меня даже кольца нет.

– Зато теперь у тебя хорошее прикрытие и можно спокойно ждать разрешения от бремени, – Вит скупо кивнул на пока ещё плоский живот девушки. – А кольцо ты продала, чтобы оплатить дорогу сюда. Логично же!

Кейт рассерженно выдохнула через нос, но спорить не стала. Вообще брату, бывшему вдвое старше неё, старалась не перечить, отчего-то робела. И в то же время то и дело тянуло не соглашаться, стоять на своём. Витсент на редкие выпады младшей сестры реагировал так сдержанно, что от любого обученного манерам аристократа запросто получил бы комплимент. Не кричал, не горячился, ловко вворачивал убийственные аргументы, а ещё… Это ни разу не прозвучало прямо и вообще могло быть только игрой воображения Кейт, но порой за его словами ей чудилось обыденное «Не нравится – не держу». А идти-то ей некуда.

Но в целом, недавние незнакомцы поладили более-менее прилично. Пусть Кейт не получила ожидаемого душевного тепла и не обольщалась насчёт братской любви, но по-своему Вит поддерживал. На её двадцатый день рождения подарил миленькое зеркальце и в пару к нему резной гребень, неловко буркнув что-то про то, что «девушки подобное, наверное, любят». Притащил из пекарни пышный сладкий пирог и собственноручно запёк мясо, так что у Кейт получился настоящий праздничный ужин. Подрастающий малыш к такой еде относился весьма благосклонно и требовал ещё: прежде не увлекавшаяся мясными блюдами девушка даже добавки стала просить, чем весьма Витсенту польстила.

Она ни за что бы не призналась, но попытку поступить наперекор всему, что узнала, сделала. В далёком Карризиуме у Кейт были неплохие отношения со многими однокурсниками. Наверное, были: после предательства самых близких друзей девушка ни в ком не была уверена, но совсем ничего не делать не могла. С опаской косилась на полосу Овражного леса вдалеке, словно он слышал её мысли и ждал удобного случая ударить в ответ, Кейт отправила пару магических посланий. Вит отсутствовал, да и не почувствовал бы творившееся за стенкой комнаты волшебство, но тайком, пусть и нечестно, а спокойнее. Вспомнилось предостережение Иларель и Кейт виновато погладила живот, шепнула несколько слов малышу, уговаривая разрешить ей применить дар. Письма, созданные на чистой магии, расходовали гораздо больше сил, нежели обыкновенные бытовые заклинания, но не могла Кейт не попробовать. Не могла и всё тут. Были на её курсе будущие маги с высоким уровнем дара; Кейт рассчитывала хотя бы на совет, как быть с угрозой Ковруму, что трясётся и ненавидит магов, но готов мириться с нежитью. Эти чары отняли прилично из магического резерва, от слабости пошатывало и едва не хлынула носом кровь. Только до Костона её весточка, похоже, не дотянулась, не хватило сил. Или дотянулась, но вчерашние товарищи не поверили в серьёзность опасности и предрассудки жителей дальней провинции. Ответа не последовало, и Кейт перестала ждать.

Оставалось жить в предложенных условиях. Она и жила.

В светлое время суток выходила на участок и, снова по просьбе брата, занималась огородом, которого до её появления не было вовсе.

– Не любят меня растения, – сокрушённо разводил руками Вит. – А ягод каких-нибудь и зелени хочется. Может, попробуешь вырастить что-нибудь, что здесь согласится расти? Только…

– … Без магии, – закончила за него девушка и сложила губы в невесёлую улыбку. – Ты мастер ставить противоречивые задачи, братец.

– О тебе же и беспокоюсь.

Кейт вздыхала и… действовала с крайней осторожностью. Она не раз ещё после первого разговора расспрашивала Вита, и тот выдал ещё одно признание, намёк на который в первой беседе девушка и уловила: мёртвые способны чувствовать всплески магии и идти на неё. Потому, как ни крути, о родной силе следовало забыть. Как ни крути, а на несколько лет хотя бы девушке надо было стать тенью самой себя, а всё внутри неё так противилось этому! Здравый смысл и естественный страх переплетались с капельками риска. Занимаясь уборкой, Кейт первое время попросту забывала, что должна действовать как обычный человек: прищёлкивала пальцами, убирая пыль и сор, крохами магии грела воду и разглаживала просохшее бельё. Спохватываясь, корила себя и страшно нервничала, но на малые крохи нежить, видимо, не реагировала, либо слишком далеко находилась. И всё же девушка приучила себя к контролю и обращалась к силе нечасто и по мелочи.

И только на огородике рискнула ещё раз зачерпнуть из источника немного больше. Почва была такая, что без вливания силы не обойтись.

Брата она предупредила, что ягод можно и не дождаться в это лето, а какой-нибудь салат и лук попробует вывести. Вит поначалу смотрел, как она размечает лоскутки земли под грядки, сам взялся за лопату и помог вскопать, достал припасённые семена. Слабенькие, поняла Кейт, едва высыпала горстку семечек на ладонь, и снова повторила, что ничего не обещает. Но лавка требовала присутствия хозяина, помощник что-то напутал в ценах на товар, вызвав тем самым недовольство нескольких покупателей, и Вит, захватив неизменный плащ, хотя погода позволяла легко обойтись без оного, поспешил улаживать проблему, а Кейт… Кейт рискнула. Утро выдалось погожее, солнышко выглянуло, отогнало подальше к лесу клочья тумана. Кусая губы, ярко представляя, как ночью под их забором соберётся страшная компания, а потом, подвывая и скрипя иссохшими костями, начнёт ломиться в дверь, мягко коснулась силой подготовленной земли, а после бережно пустила зелёное невесомое облачко на семена. Провозилась на грядках до самого обеда, пока поясницу не начало ломить, а перед глазами не затанцевали тёмные мушки.

Вит усилия похвалил. А Кейт добавились новые заботы, но больше-то всё равно заняться было нечем.

Поначалу девушка заикнулась о какой-нибудь работе, но брат её пыл несколько охладил, перечислив всё, что Коврум мог предложить. Выходило негусто и, по словам брата, совсем ей не подходило.

– Я не вижу тебя ни торгующей за прилавком, ни тем более трактирной подавальщицей, – сурово заявил он. – У меня в лавке помощники имеются, со счетами и документами я справляюсь сам. Да и разве всё это твоё? У тебя золотой диплом!

– Толку-то, – угрюмо бросила Кейт. – Я о таком у вас даже заявить не могу, не то что применить.

– И не надо, пока не надо. Надумаешь уехать из Коврума – там дальше решай сама. А пока… Да отдыхай, в конце концов.

Кейт не удержалась от скептической ухмылки. Нет, брат, конечно, не перегружал её домашней работой, но…

А гостей у них не бывало. При этом, наблюдая за Витом, девушка не без удивления обнаружила, что он отличный друг и сосед. При желании мог быть интересным рассказчиком, травить шутки, откликнуться на какую-либо помощь по-соседски. Всегда приветлив, вежлив и доброжелателен. Разве что крайне не любил отпускать товар в долг или одалживать деньги, объясняя это любовью к порядку, но коврумцы обиды за это не держали.

Стряпчий Бертлер действительно прислал приглашение навестить его, но Кейт удавалось несколько раз отказываться, Витсент ходил один.

– Ты Мику, кажется, глянулась, – со смешком заметил Вит, но то было до признания, что Кейт в интересном положении.

В те первые недели тоски и апатии она весьма смутно помнила, что Бертлер присылал какие-то записочки, передавал с посыльным забавный букетик цветов и разочек – кулёк конфет в шелестящих обёртках. На сладкое девушку совсем не тянуло, и гостинец был отдан Виту. Позже брат всё-таки вытащил Кейт в гости: здесь было заведено по-простому, не нужно изобретать никаких подходящих случаю поводов, правда, и отнекиваться бесконечно тоже не выходило, и Кейт нехотя пошла. Бертлер привёл дом в порядок, избавился от старой мебели, но ещё не все комнаты обставил новой, и под тихие смешки Витсента всё показывал Кейт комнаты и спрашивал совета, в каких цветах лучше оформить интерьер, что бы ей самой понравилось.

«Этого мне только не хватало», – подумала девушка. Даже тень мысли о том, чтобы когда-нибудь вновь подпустить к себе близко мужчину, вызывала тошноту. К тому же Микор ей совсем не нравился, будь он хоть трижды лучшим другом Вита. У Микора было что-то неуловимо неприятное в лице, тяжёлый цепкий взгляд, привычка класть в чай слишком много сахара и холодные руки. В первую встречу стряпчий страдал от жары, помнилось Кейт. А теперь он, показывая ей дом, то и дело придерживал её локоть да норовил коснуться спины, указывая направление, и пальцы оказались прохладными. Кейт сама не понимала, почему заостряет на этом внимание и почему ей это не нравится. Дело, наверное, вовсе не ощущении холодка, а в самом факте прикосновений. Она, как могла, избегала их. В остальном Микор Бертлер проявил себя как радушный хозяин, встречей остался исключительно доволен и, с разрешения Витсента, сходу позвал девушку на прогулку. Кейт насилу выкрутилась. Она не имела бы ничего против редких походов в гости, непременно в компании брата, но прочее?..

А потом Бертлер узнал о якобы вдовстве и отнюдь не мнимой беременности. И, пожалуй, это был случай, когда Кейт обрадовалась лжи: попытки ухаживать прекратились как по волшебству. Бертлер промямлил невнятные слова соболезнования утрате, высказал пожелания здоровья будущему малышу и… выразил сожаление, что они с Кейт останутся лишь в добрых дружеских отношениях. Она же и в доме стряпчего предпочла бы появляться пореже, но иногда на компании сестры настаивал Вит.

– Ты и без того живёшь затворницей, не торопишься обзавестись подругами, а ведь ты совсем молодая, разве тебе не хочется с кем-то по душам поболтать, обсудить всякое чисто по-женски? Так хотя бы от общества Мика не отказывайся. Он, конечно, в подружки не годится, но в целом неплохой. Да и сестру хочет сюда перевезти, может, вы хотя бы с ней подружитесь?

Кейт действительно не торопилась сближаться с местными женщинами, оставаясь со всеми милой и… осторожной по целому ряду причин. Помимо прочего, на встречи и разговоры почти не оставалось времени: огород и половина домашних хлопот оставались на ней, а расторопной хозяйкой девушка никогда не значилась. Многое могла и умела, но сноровке и скорости прежде помогала магия, а теперь она старалась колдовать редко и незначительно. До наступления осенних холодов таки смогла побаловать Вита первыми выращенными пучками салата и упругого зелёного лука и даже собрала горсточку ягод. Но на погоду, к примеру, никак не воздействовала, на это требовался уже совершенно иной расход сил, что привлекло бы и неприветливых к магам горожан, и лесных соседей. С наступлением пасмурных дней она всё чаще сидела дома, не испытывая никакого желания выходить в слякоть и холод, чтобы переброситься парой слов с соседями, ставших похожими на сонных мух. Выбралась только за покупками: Витсент признал, что приданое готовить надо, да обновить небольшой гардероб сестре совсем не лишнее. Осень с её густыми туманами и непрерывной слякотью нагоняла такую тоску, что Кейт едва не скулила, пока брат не слышит. К концу осени у Кейт вырос такой живот, что она всерьёз засомневалась, верно ли тувверская эльфийка увидела её срок.

Бретт не забывался, вот что оказалось ужаснее всего. Вместе со всем своим ворохом недоговорок, нечеловеческой подлостью и предательством, улыбчивый красавец цеплялся за малейшее воспоминание и почти без усилий разворачивал его перед мысленным взором девушки целиком. Изредка Кейт сдавалась и вела с ним вымышленные, очень выразительные, полные эмоций диалоги, оканчивающиеся одной и той же картинкой: пристань, и высокая статная фигура легко взбегает по сходням на ожидающий пассажиров корабль. И только виноватая улыбка на прощание. И выплакаться об этом было некому.

Нет, никогда Кейт больше не будет спешить довериться кому бы то ни было.

Витсент старался все свои дела закончить до обеда и, если не уезжал в Шиар, где оставался на ночь, чтобы не возвращаться по темноте, спешил домой и сразу как следует закрывал двери и окна. Это правило соблюдалось неукоснительно; в отсутствие брата засовы проверяла Кейт. После обеда, приготовлением которого Вит непременно занимался сам, так и не подпуская сестру к продуктовым запасам и очагу, и до самого сна возился с деревяшками на втором этаже, куда вела узкая лестница. В просторном мансардном помещении Вит оборудовал мастерскую, где с удовольствием мастерил из дерева что-то незамысловатое, вроде стульев, полочек, а то и фигурки зверей вырезал. Ворчал и сокрушался, что скоро тишине и покою в его доме наступит конец, он принялся сам изготавливать колыбельку. Несмотря на плотно прикрытую дверь наверху, по всему дому вкусно пахло свежей стружкой.

…

Зимы в Шиарских землях, по уверениям местных, обычно бывали суровыми и снежными; снег в Коврум пришёл с последним осенним месяцем. Сугробами завалило весь двор, и Витсент чистил дорожки, чтобы добраться до ворот; белым покровом окутало серый унылый городок, снег спрятал надоевшие туманы. Кейт стала вялой и сонливой тоже: ночами ребёнок толкался в животе и она выхватывала немного времени на сон днём. Магия у неё никуда не делась, но будто бы тоже заснула: взбодриться уже не выходило. В задумчивости покусав губу, Вит предложил девушке переселиться в другую комнату, побольше. Туда он перетащил толстый ковёр и готовую колыбельку. Вит, в отличие от самой Кейт и многих соседей, сонливостью не страдал, однако выглядел уставшим и осунувшимся, пару раз демонстрировал плохое настроение и повышенную ворчливость, но хороший сон и сытный обед это положение помогали исправить.

Зима пришла мягко и вкрадчиво, а вместе с ней в Коврум так же тихо и вкрадчиво просочился страх. Никого, по давней заведённой привычке, с вечера не оставалось на улицах, люди рано ложились и крепко засыпали. Но утром не досчитались хромого помощника пекаря, разносившего свежий, ещё тёплый хлеб. Он остался в одном из маленьких переулков; окоченевшее тело с неестественно вывернутой ногой опутывали липкие тёмные клочки, похожие на уплотнившийся туман. В скрюченных пальцах с обломанными ногтями застряли комки снега, в широко распахнутых неподвижных глазах отражались низкое серое небо и бесконечный ужас.***

/Костон, лето, через несколько дней после несостоявшейся свадьбы/

К тёмной дубовой двери с солидной табличкой вели три широкие ступеньки. Мужчина преодолел их одним махом, покосился на блики, пляшущие на буквах, и уверенно шагнул внутрь. Огляделся, сразу выхватил взглядом стол возле книжных стеллажей. Сидевший за столом человек поднял голову от наполовину исписанного листа и неторопливо отложил перо. Выпрямил спину, оценивая посетителя и, кажется, остался доволен увиденным: этот походил на клиента. Мужчина опустился на один из стульев, приставленных вплотную к столу.

– Господин Земан? – обратился он к сидящему за столом.

– Это я. Теур Земан, к вашим услугам. Чем могу вам служить, гос… гкхмм, лорд..?

– Надеюсь, что можете, – согласился посетитель, пристально разглядывая того, кого он назвал Земаном, а сам, в свою очередь, не спешил представляться. Впрочем, в этой конторе не каждый клиент называл своё имя. – Мне как раз ваши услуги и нужны. Мне говорили, у вас лучшее сыскное бюро в Костоне.

Земан приосанился, важно кивнул. Ещё раз присмотрелся к посетителю. Довольно молод, моложе, чем показалось сначала. Одет неброско, но истинную цену таким тканям и отделке Теур Земан отлично знал. Не по карману ему были вещи подобного качества. Без зависти, только констатировал факт. И определённо из высшей знати. Что ж, неплохо. Может, и дело будет прибыльным. Ещё, отметил про себя Земан, этот высокородный посетитель отлично владеет собой, держится ровно, руки без малейшей нервозности лежат на коленях, на лице маска прохладной любезности, и только глаза выдают. В глазах плескалось глубокое отчаяние, отчего они казались совсем чёрными.

– Если так говорят, то и я смею на то надеяться, – осторожно улыбнулся сыщик. – Итак, что от меня требуется?

Безошибочно понял, что нужно сразу к делу, без лишних слов.

– Я хочу, чтобы вы нашли одного человека, – на выдохе проговорил посетитель. – Точнее, её. Девушку. Её зовут Кейтрисс Тиаль.

На этом имени звучный уверенный голос чуть дрогнул. Земан взял чистый лист, ободряюще кивнул мужчине, приглашая к дальнейшему изложению вопроса, и приготовился слушать.