Я тебя ищу. Книга 1

10. Путь к драконьим секретам

Бретту стоило больших усилий держать себя в руках, не выдавать себя раньше времени. Пока ждал друга, опираясь на перила крыльца, едва не подпалил старое, отполированное множеством прикосновений дерево: с ладоней так и сыпались искры. И, кажется, не только с них. Едва взял огонь под контроль. Приветливо, как только мог, Бретт кивнул явившемуся приятелю, и они прошли внутрь, к своему столику в углу, за стенкой, условно разделявшей помещение на два зала, побольше и поменьше. Им нравилось сидеть в маленьком. Когда-то нравилось, – поправил себя Бретт. У него разве что руки не тряслись от нетерпения побыстрее вытряхнуть из Ивлара правду, но пока держался и наблюдал. Бретту хватило нескольких минут, чтобы увидеть и нервозную суетливость движений, и бегающий взгляд. И слишком уж фальшиво приятель улыбался и шутил. Едва перед ними поставили блюдо с истекающими соком бараньими рёбрышками и запотевший кувшин, Бретт, дождавшись окончания какой-то фразы, небрежно поинтересовался у друга:

– А что за менталист был в прошлый раз с нами?

И увидел, как румяное лицо приятеля заливает нехорошая такая бледность. Ивлар уставился на Бретта. И понял, наконец, что Бретт совсем не такой, как в предыдущие дни. Не потерянный и недоумевающий, а прежний. И очень-очень злой.

– К-какой ещё м-менталист?

Бретт сцепил пальцы в замок и водрузил на них подбородок.

– Вот ты мне и расскажи.

Ивлар с деланной беззаботностью засмеялся. Выхлебал оставшееся в стакане пиво – и принялся убеждать Бретта, что не понимает, о чём речь.

– Я сейчас вот это блюдо тебе на башку надену, – пригрозил Бретт.

– Да что на тебя нашло? – возмутился Ивлар почти искренне. – Я не перестаю корить себя, что потащил вас всех тогда в новое, непроверенное заведение! Теперь, глядя на тебя, вижу, что напитки у них весьма сомнительного качества – вон как тебя до сих пор корчит! Не было с нами никого больше, мы вчетвером сидели!

Бретт сделал неуловимое движение рукой: через пару мгновений Ивлар сдавленно охнул. Дёрнулся в попытке вскочить, но ничего не вышло: пятая точка намертво приросла к сиденью, а ножки стула вросли в пол, не сдвинуть. Бретт не улыбнулся – оскалился.

– Куда же ты собрался уходить? Мы ещё не начали говорить… друг. И я очень рассчитываю, что ты прекратишь увиливать и выложишь правду.

А Ивлар раз за разом порывался встать, но ноги не слушались, тело под воздействием чар едва двигалось. Шипя и ругаясь сквозь зубы, он требовал снять заклинание, но видел перед собой только горящий гневом взгляд.

– Освободи меня, ты!.. С друзьями так не поступают!

– Не поступают, – жёстко согласился Бретт. – Будешь упираться – ещё и руки отнимутся. Ну?! Откуда взялся тот человек?

– Да не знаю я ничего! – выкрикнул Ивлар. – Чего ты ко мне прицепился? Иди спрашивай у Дина! Или Ливса! Я-то здесь причём?!

На них начали коситься другие посетители, и Бретт быстро накинул заглушающий звуки полог.

– Вот и мне интересно, каково твоё участие во всём этом, – усмехнулся он. – Но именно твоё. Кто тебя подговорил – даже не спрашиваю, но хочу знать, когда вы об этом договорились. И в чём твой интерес.

В их закуток заглянул распорядитель, но Бретт посмотрел так, что тот заискивающе улыбнулся и ретировался обратно. Господа просто разговаривают. Тихо, без скандала. Так пусть говорят.

– Ладно! – отчаянно бухнул Ивлар. – Я всегда был против твоей женитьбы на Кейт! Она мне нравилась! Очень! С первой встречи, когда ты нас познакомил. Я… хотел расстроить вашу свадьбу, сделать так, чтоб ты забыл о ней, чтобы самому потом…

– Я тебе сейчас врежу, – ласково оборвал этот бред Бретт. – Исключительно с благой целью прочистить твою память. Она и у тебя, погляжу, сбои даёт.

Ивлар брыкался долго, до полной потери терпения Бретта. Бретт пожалел, что назначил встречу в ресторанчике, а не где-нибудь на тихой улочке: кулаки здорово чесались пройтись по этой лживой физиономии. Полчаса спустя, после невнятных отговорок, пересыпаемых проклятьями и ругательствами, кое-что стало ясно. Причём говорить прямо Ивлар не мог – несколько раз хватался за горло, по которому пробегали чёрные нити печати неразглашения, но Бретту хватило и озвученных крох. А печать… Так боялись, что Ивлар одумается и побежит рассказывать правду?

Менталиста нашёл Ивлар. Не слишком вникал в детали просьбы, ему хватило пояснений, что Бретта, готовящегося вот-вот безвозвратно загубить свою жизнь, блестящую карьеру, а также светлое будущее, надо выручать. Всего-то надо, чтобы он не явился на собственную брачную церемонию. Нужен хороший мозгоправ, не отягощённый вопросами этики, не любопытный, умеющий ставить временные блоки на память. Ивлар всегда умел заводить полезные связи, вот и помог. Почему именно он, почему не сами… заказчики? Ивлар не мог произнести имя Сорейнов вслух, начинал скрести ногтями по шее, но Бретту и не требовалось имён. Так почему? Ивлар не знал. Он… разделял мнение леди и лорда Сорейн, что их сын ошибся в выборе жены. Ничего не имел против Кейт, но такому, как Бреттмар, полагалась соответствующая спутница жизни.

Ивлар нашёл нужного мага, устроил его встречу, на которой сам не присутствовал. Бретт скрипнул зубами: выходило, родители задумали это почти сразу после того ужина. После того, как не смогли убедить сына отказаться от такой неподходящей Кейт. Вот только зачем был это спектакль холостяцкими посиделками накануне свадьбы? Почему родители просто не привели менталиста домой?.. Ивлар не знал. Его просто попросили организовать дружеский вечер, проследить, чтобы Бретт выпил немного. В расслабленном состоянии ментальное воздействие происходит проще, это Бретт понял. Что и как творил подсевший за их столик маг, Ивлар не знал, не видел – со стороны ничего не было заметно. Просто весело болтали, смеялись. Даже по Бретту ничего нельзя было понять: со стороны они выглядели обычной балагурящей компанией. Менталист потом тихо удалился, а Бретт действительно вырубился, будто перебрал вина. Ливс и Дин ничего не поняли, но об этом догадывался и Бретт. Смотреть на физиономию Ивлара сделалось противно до отвращения.

– Что они тебе пообещали-то? – криво усмехнулся Бретт.

Приятель вновь схватился за горло.

Как-то это всё… Дико. Не ожидал от родителей такого. Ко всему был готов: спорили весь последний месяц, ругались, мебель ломали. У старшего Сорейна вспыльчивый нрав, аргументы словесные кончались быстро, и тогда в ход шли тяжеловесные, вроде обитой шёлком кушетки или столика, с такой любовью и тщательностью выбираемые матерью.

Лорд Дермот мог применить силу. Скрутить, запереть в комнате, не дать покинуть пределы дома. Вместо этого… вот это вот, с мутным менталистом, работа которого не продержалась и недели. То-то удивлялись и матушка, и бывший друг. Впрочем, для человека мастерства того мага хватило бы, вот только человеком Бреттмар Сорейн не был. На дракона нужны иные воздействия, больше силы, крепче заклинания. Скорее всего, дело в этом и неважно, что Бретт ни разу за двадцать четыре года не менял облик. А Ивлар мог забыть, что естественно, если всё время видел перед собой человека.

– Где Кейт? – не надеясь на ответ, спросил Бретт у надувшегося собеседника.

Не мог не спросить. Тревога за неё была сильнее злости.

– Вот уж не знаю! – опять дёрнулся Ивлар. Стул держал крепко. – Наверняка денег ей дали, чтоб отстала от тебя и убралась куда подальше! Она неглупая девушка, сам говорил – думаю, так и сделала.

Бретт зашипел. Но в этот раз – видел – Ивлар действительно не знал. Очень хотелось зарядить Ивлару в челюсть, кулаки чесались невыносимо. Бретт резко снял полог тишины, бросил на стол пару монет и вышел. Вслед неслись приглушённые ругательства и требования отпустить, но он не обернулся.

«Отзовись», – раз за разом просил Бретт, пока ехал домой. Эта пустота пугала. Он не понимал, почему Кэти не попыталась достучаться до него, не прислала ни строчки. Надо ещё раз спросить маменьку с папенькой, у них явно имелись ответы. И надо было срочно решать, как быть с отъездом в Вион. Ехать без Кэти не имело смысла. А мама, ко всему прочему, заикнулась о якобы возобновлённой помолвке с леди Виоленой. Абсурд!

Когда, мерно перебирая копытами, конь доставил седока к воротам особняка, Бретт готов был вытрясти из обоих родителей всё до последнего слова, наплевав на воспитание и вбитое почтение к старшему рода. Его встретили мягкие летние сумерки, тихий огромный холл и бесшумные слуги, при его появлении поспешившие ретироваться по очень срочным поручениям. Навстречу выбежала мать. Уже не бронзовой драконицей, а той же утончённой и величественной леди.

– Ты не ответил ни на одну из моих записок! – укорила она. – Где ты был?

– Гулял, – неприветливо фыркнул Бретт. – И не начинайте про этого вашего ювелира, прошу вас.

– Ювелир подождёт, – неожиданно согласилась леди Лиита. – Ох, Бретт, ну что же ты… Отец просил заглянуть к нему сразу, как ты вернёшься. Он ждёт в зале.

Бретт притормозил, нарочито неторопливо, тщательно пригладил растрепавшиеся в дороге волосы. Не библиотека, не строгий отцовский кабинет, а зал, на стенах которого висели портреты славных предков, а от эха голосов то и дело кажется, что те предки присоединялись к беседе живых? Что ж. Хоть в сокровищнице, среди весёлого перезвона монет!

– Очень хорошо. У меня к нему имеется обстоятельный разговор. Вас он тоже касается, матушка. Не желаете составить нам компанию?

И от пронизывающего взгляда, совсем чужого на лице сына, леди Лиита вздрогнула.

Они не разбили ни одной вазы и не сломали ни одного стула. Потому только, что в огромном зале не было ни ваз, ни стульев. Высокие узкие окна были, украшенные магически заговорёнными витражами, зеркала в тяжёлых золочёных рамах. И много картин. На дальней стене полотно, изображавшее битву, полную движения, ярости и огня. Горы, грозовое небо и прекрасные крылатые ящеры – славные предки Сорейнов. Драконьим пламенем, клыками и верной магией они уничтожали врагов, утверждая своё влияние на землях Лирдарии. Отец любил такие сцены, подолгу разглядывал каждую деталь. Раньше картины украшали столичный особняк, но, перебравшись в Костон, лорд Сорейн велел перевезти все полотна сюда, а огромное помещение назвал залом Славы и Величия. По остальным стенам были развешаны портреты: все Сорейны, начиная с самого первого предка, смотрели сурово и требовательно, ожидая от потомков подвигов и личных свершений. Только вот подвиги измельчали за последние двести лет: уже не было необходимости драться за власть, а ещё перестало быть возможным разворачивать крылья и взмывать в небо, оглашая окрестности победным рёвом.

Иногда глава семьи проводил в зале встречи с другими представителями родов-носителей драконьей крови, с помощью картин напоминая, кто такие Сорейны. С их родом считались, хотя находились те, кто выражал сомнение, стоит ли позволять неполноценным, утратившим половину себя драконам право на серьёзные решения в различных вопросах. Но у Сорейнов оставалась поддержка королевского дома, с этим остальные драконы не могли не считаться. Но, справедливости ради – выражавших пренебрежение Сорейнам насчитывалось немного. Бретт про себя нет-нет да ухмылялся иронически: надо же, есть драконьи семьи, переплюнувшие его отца в высокомерии! Возможно ли такое! Преобладающая же часть драконьего общества относилась к их роду с уважением. Сорейны не единственные, чей предок однажды перестал слышать вторую ипостась, подобное изредка, но случалось.

Время от времени лорд Дермот приводил в зал сына, чтобы и ему напомнить о силе и славе великих предков, ведущих своё начало от самого Прародителя драконов. И как следует отчитать. Доказать, что цели и решения мальчишки слишком ничтожны, а где-то эгоистичны. Кроме того, благодаря пространству и подобранным цветам интерьера, а так же портретам, выполненным в мрачных красках и капле магии, в зале царила подавляющая атмосфера, которую ничем не смягчали золочёные зеркала и сверкающие магические канделябры. На Бретта, во всяком случае, давило.

Не тратя времени на переодевание, Бретт прошагал через длинный высокий холл к левому крылу, половину которого занимал любимый отцовский зал. Его ждали. Пространства хватило бы для крупного мощного ящера и широкого размаха его крыльев; человеческая фигурка, пусть и высокая, терялась под гулкими сводами. Бретт остановился на середине зала, в десятке шагов от мощной отцовской фигуры: тот застыл возле портрета своего деда. Последнего, кто легко призывал зверя. Следом раздался встревоженный цокот каблучков: леди Лиита спешила к возможному конфликту, чтобы успеть приглушить его, не дать выплеснуться обоюдным гневом и раздражением.

– Полагаю, матушка уже доложила вам, что в моей голове многое прояснилось из скрытого за последние несколько дней, – без предисловий начал Бретт, едва сдерживаясь, чтобы не выкрикивать слова в словно из камня вырезанное отцовское лицо. – Я требую объяснений.

– Лиита, выйди, – велел лорд. – Мы сами. Распорядись пока об успокоительном отваре для меня. Знаю, пригодится. Иди, иди. Всё, что могла, ты уже сделала.

От усмешки, которой лорд Сорейнг наградил супругу, та вжала голову в плечи, посмотрела по очереди на мужа и упрямо скрестившего на груди руки сына и засеменила прочь. А лорд перевёл тяжёлый взгляд на Бретта.

– Я не стану отчитываться перед тобой в своих действиях, – сразу обрубил лорд Дермот. – Сразу скажу, в чём наша цель. Именно наша, потому что это касается семьи. И всего нашего рода.

– Говорите, – сквозь зубы выдохнул Бретт. – Мне не терпится узнать, какая такая великая цель даёт вам право ломать жизнь девушке! И применять ко мне непозволительные методы воздействия!

– Девушку забудь, – поморщился лорд Сорейн. – Она не даст тебе ничего.

Верхняя губа Бретта непроизвольно дёрнулась в яростном оскале; на мгновение лорду почудились звериные клыки вместо человечьих зубов. Он моргнул, и наваждение исчезло. Бретт благоразумно промолчал, но в глазах загорелся дикий серебряный огонь. Прежде всего – выслушать, сложить из недостающих кусков полную картину трагедии. А потом уж он выскажет всё, что накипело в душе.

Лорд Сорейн протянул руку и вскользь провёл пальцами по резному багету, обрамлявшему портрет.

– Ты ведь помнишь, почему такие, как мы, крайне редко вступают в брак с людьми.

– Но вступают, – упрямо напомнил Бретт. – Разный срок жизни – вовсе не препятствие. Вы лучше меня знаете, что есть способы продлить годы жизни своей избраннице или избраннику.

– Сложные и затратные. Люди недостойны того, чтобы получать драконью магию. К тому же ровно такой же срок жизни, как у нас, ни один человек в союзе с драконом не получит, отправится в царство вечного мрака раньше. И ты готов был последовать за ней, лишив себя права на сотню-две лет жизни?!

Лорд Дермот излучал откровенное удивление и непонимание; Бретт ответил лёгком пожатием плеч, только губы плотно сжал. Он для себя сразу всё решил ещё тогда, когда просил Кэти о первом свидании, и после, когда кормил ужином. Зачем ему лишняя пара сотен лет, если там не будет Кэти?

– Да кто она такая, эта девчонка? Я же её видел! Ни красоты, ни денег, ни положения! Зачем она тебе?!

Бретт снова сдержался, только зубами скрипнул отчётливо. Разве объяснишь такому, как лорд Сорейн, что он испытывает к Кэти? Каким ярким и тёплым становится мир в её присутствии, как пусто и холодно, когда её нет? Дышать почти невозможно.

– У меня есть и деньги, и положение, – процедил Бретт. – И общее будущее. Нам этого достаточно.

– Этомоиденьги, – сухо напомнил лорд Сорейн. – Но довольно уже об этой девчонке. Я не о ней собирался с тобой говорить, а о благородной семье де Глойсов.

– Опять?! – прошипел Бретт. – Там не о чем разговаривать, я не женюсь на Виолене де Глойс! Вы знаете, что помолвка была расторгнута, я принёс свои извинения и уладил все разногласия. Никто не в обиде.

– Я! – взревел лорд Дермот, потеряв терпение. – Я в полнейшем негодовании! Ты хоть знаешь, червяк безрогий, чего мне стоило договориться со старым пройдохой о вашем союзе с его дочерью?! Ты станешь! Станешь мужем Виолены, это не обсуждается!

Бретт слегка наклонил голову, как бы выставив в сторону отца упомянутые отсутствующие рога.

– Почему я?! Мало у неё других кандидатов в мужья?! И у меня была… есть невеста, я четыре дня как был бы женат на той, кого выбрал сам, сердцем, если вы вообще знаете, что это такое! Так какой бездны вы пихаете мне дочь де Глойса?! – рыкнул он в ответ.

– Такой! Этот старый вредный ящер владеет секретом возвращения утерянной драконьей ипостаси! Но поделиться им с кем попало не готов ни за какие сокровища! А зятю своей обожаемой единственной дочки он эти знания передаст! – с яростной убеждённостью выплюнул лорд Дермот. Воздух вокруг него искрился и переливался язычками пламени.

Бретту как в солнечное сплетение со всей силы залепили.

– Что?..

– То! – выплюнул лорд Сорейн. – Ты хоть понимаешь, как это важно для нас?! Ты же вместо того, чтобы думать о силе рода и новых возможностях, устраиваешь нелепый подростковый бунт! Неужели тебе самому никогда не хотелось стать цельным? Таким же, как твоя мать?

Бретт в оцепенении смотрел перед собой. Вернуть дракона. Это усиленная магия, нечеловеческая мощь, инстинкты и чутьё, в разы сильнее имеющихся, общение по мысленной связи с членами своей семьи. Жизнь до тысячи лет и больше. И ещё больше власти и влияния, как среди сородичей, так и среди людей. Крылья и небо, броня и неуязвимость, управление стихиями, какое не снилось ни одному человеческому магу. Он, пожалуй, только теперь понял одержимость отца и его исступлённое отчаяние, когда все попытки найти работающий способ провалились. В один миг пронеслись воспоминания из детства и ранних юношеских лет.

Лорд Дермот искал любые сведения, упоминания о том, как можно дозваться своего дракона. Испробовал несколько способов на себе и сыне. Бретт помнил поездку в драконьи горы, спуск в пещеру, не пропускавшую ни крупицы света. Древнее негаснущее пламя, не способное причинить вреда носителю крови дракона; они вошли в него по очереди. Жар был терпимым, хотя полностью спалил волосы, ресницы, брови. Но то пламя не вернуло Сорейнам вторую ипостась. Волосы быстро отросли, к тому моменту отец раздобыл старинный манускрипт с описанием очередного ритуала. Было отвратительное на вкус огненное зелье, кровоточащие мелкие символы по всему телу, погружающее в транс пение. И снова ничего. Знаки сходили с кожи несколько месяцев, это было болезненно и неприятно, хотя ради успеха он вытерпел бы. Бретт сказал, что с него хватит и попросил отца избавить его от следующих попыток. Они ругались: взрывной лорд Сорейн легко терял спокойствие, не понимал, как Бретт может жить лишь наполовину и в этой неполной жизни находить свои достоинства. Поиски возможности вернуть драконий облик лорд Дермот продолжал один.

– Вы уверены, что де Глойс не водит вас за нос? – медленно уточнил Бретт. – И почему всё-таки я? В нашей семье есть холостые мужчины, не успевшие связать себя брачными обещаниями, любой из моих кузенов мог…

– Исключено! – рыкнул лорд Сорейн. – Я не позволю никому из племянников и прочей родни обойти нас в таком деле! И ты себя ещё ничем не успел связать!

Ну да, – в том же оцепенении сообразил Бретт. Значит, ради этого и затевалась стажировка, а, возможно, и перевод в ЛАМПу – всё для того, чтобы как можно ближе подобраться к секрету. Если он действительно есть.

– Почему же вы не рассказали мне всё как есть раньше? – укорил Бретт. – Как давно вы знаете?..

– Я никогда не посвящаю в свои планы раньше времени. Ты бы всё узнал в нужный момент и, я смел надеяться, в спокойной обстановке. Этот старикан подбирается к третьей сотне лет и хранит весьма ценные тайны. У него нет причин обманывать меня; вопрос в цене.

– Вы сосватали мне Виолу несколько лет назад, – думая о своём, продолжал Бретт. – Вы должны были сказать мне ещё тогда! Это могло многое изменить!

Не могло, – тут же одёрнул себя он. Кейт просто не могла не появиться в его жизни, а, значит, при любом раскладе пришлось бы выбирать. И Бретт знал, что это за выбор.

Лорд Дермот фыркнул; язычки пламени продолжали водить вокруг него хоровод.

– Ты отправишься в Вион, ещё раз извинишься перед де Глойсами и женишься на леди Виолене, – с нажимом повторил он. – Это обговорено и никаким изменениям не подлежит. Сам де Глойс искал для единственной любимой дочки полноценного дракона, но девчонку устроишь и ты. На нашу удачу, она испытывает к тебе симпатию. Счастью дочери старый ящер мешать не будет, а после свадьбы поделится с тобой столь необходимым нам секретом. Всё же ему-то в семье недодраконы не нужны. Теперь понимаешь?

Предки с портретов выжидательно и осуждающе смотрели на своего неправильного потомка. Любой из них отдал бы всё ради слияния с животной ипостасью.

– Нет, – глядя прямо в глаза отцу, отчеканил Бретт. – Я не понимаю, для чего нужно было устраивать вот это всё с Ивларом и менталистом, вмешиваться в мою память. И врать моей невесте. Что вы ей наврали, отец?!

– Хватит уже об этой девке! Я говорю тебе о шансе! Ты должен постараться ради всех нас, ради возрождения рода!

– Странные у вас способы добиться желаемого! – рыкнул в ответ Бретт.

В воздухе запахло дымом и гарью. Двое, скрестив взгляды, пытались донести друг до друга свою правду.

Леди Лиита ворвалась в зал Славы и Величия, на полном ходу покрываясь чешуёй. Взмахнула кожистыми бронзовыми крыльями, оттолкнулась от мраморных плит когтистыми лапами – и обрушилась на самозабвенно орущих друг на друга мужа и сына. Так и знала, что эти двое опять не смогут договориться спокойно! Отец и муж дошёл до угроз лишения наследства, на что сын только презрительно отмахивался. Она рыкнула, перекрывая ор. Бретт лишь отклонился в сторону от потока горячего воздуха, вызванного взмахом крыла. Лорд Сорейн отпрыгнул резвым зайцем, подавился недосказанной фразой, а в следующее мгновение выкрикнул прямо в драконью морду, нависшую над ним:

– Лиита, бездна тебя задери! Я же просил!

Вышло визгливо, совершенно неподобающе уважаемому главе семейства.

– Я же просил не принимать этот вид!

Леди-дракон в ответ рыкнула и выдохнула дым. Вышло внушительно. Огонь в её пасти не рождался, но и дым очень досаждал тому, в чью сторону обращался: он нёс в себе лютый холод и колол сотнями шипов. Лорд Дермот с воплем отпрыгнул ещё дальше, едва избежав соприкосновения.

– Немедленно вернись обратно, женщина! – потребовал он.

Бретт, минуту назад сыпавший гневными репликами, тихо хохотнул.

Чешуйчатая леди выдохнула ещё одну порцию дыма и вернула себя человеческий облик. Поправила причёску и колье на шее.

– Прости, дорогой. Переволновалась. От ваших воплей дом ходуном ходит.

Лорд Дермот закатил глаза.

– Меня удар хватит! Как тебя угораздило родить такого несговорчивого мальчишку, Лиита? Я талдычу ему о нерушимом договоре и величии рода, а его волнует только объяснение с той девицей! А всё потому, грозная моя, что надо было делать так, как я предлагал! Ничего бы с ним не случилось, вон какой крепкий и твердолобый!

Леди Сорейн быстро встала между мужем и сыном, но последний всё равно успел шагнуть в сторону отца.

– А что вы предлагали, отец? – сощурился Бретт.

Леди издала тяжкий вздох и, коснувшись рукой напряжённого мужниного плеча, подняла глаза на сына.

– Придётся объясниться, если мы хотим понимания. И того, чтобы сделка состоялась. Бреттмар, мальчик мой… я прошу нас извинить. Мы не хотели, чтобы это всё открылось раньше времени, мы вообще не хотели, чтобы ты узнал о наших действиях. Я говорю, как есть, видишь? И от тебя жду… прошу ответной уступки.

Лорд Дермот возмущённо хмыкнул.

Покинуть неудобный для бесед зал и расположиться в одной из уютных гостиных Бретт наотрез отказался: шататься туда-сюда по особняку не возникало ни малейшего желания. Старательно подбирая слова, мать призналась, что они с отцом поначалу надеялись отговорить сына от женитьбы, но Бретт, помнится, упёрся наглухо. Дермот так негодовал, что намеревался притащить мага и начисто стереть Бретту память о Кейт. Лиита, которой пробравшаяся в постель сына простолюдинка тоже не нравилась, тем не менее беспокоилась о здоровье и рассудке сына и настояла на более мягком варианте: временной блокировке памяти. Она должна была продержаться не менее трёх недель – так им обещали. Бретт слушал со смесью горечи и брезгливости. Долг перед семьёй превыше всего, – да, его всегда этому учили.

– И я должен был думать на Ивлара? У него-то какие мотивы мне вредить? Ну, кроме зависти, наверное, которой я в нём до нынешнего дня и не подозревал. Кстати, чем вы его заинтересовали участвовать в этом?

На смену вспышке злости приходило снежное спокойствие. Отец скептически покосился на маму, раздвинул губы в усмешке. Леди Лиита пожала плечами.

– Пообещала устроить знакомство с дочерью одной из своих подруг. Твой друг из приличной семьи, но недостаточно родовит, чтобы иметь шанс породниться с одним из знатных семейств. И просто так в дом Малевиров ему не попасть. Я могла бы помочь.

Бретт удивлённо поднял брови.

– Но знакомство не означает последующего заключения помолвки, если Ив хотел этого.

Мать развела руками и улыбнулась.

– Ну вот, – осторожно подытожила она. – Мы всё прояснили.

Лорд Сорейн требовательно посмотрел на сына. Бретт скользнул задумчивым взглядом по веренице портретов, остановился на самой большой картине, где в грозовых облаках парил дракон. Его чешуя, антрацитовая с серебром, почти сливалась с цветом неба.

– Почти всё, – кивнул Бретт, не поворачиваясь к родителям. – Скажите мне, куда вы отправили Кейт, и я не стану делать глупостей.

– Бреттмар… – вновь начал закипать лорд Дермот.

– Она имеет право на нормальное объяснение, – с нечеловеческим терпением пояснил Бретт. И тут же негромко хмыкнул: – Вернуть драконью ипостась не только себе, но и всем Сорейнам – да, мне понятна ваша цель, отец. Я… я просто свяжусь с ней и всё объясню. Не хочу, чтобы хорошая девушка считала меня подлецом. Мне почему-то кажется, что именно так она и думает.

– Тебе не должно быть никакого дела до её мыслей! У тебя невеста и перспективы! – напомнил лорд. – И корабль через несколько дней!

– Я помню. Или Кейт всё ещё в Костоне?

– Да откуда мне знать! – сорвался лорд Дермот.

– Тише, дорогой, – мягко произнесла леди Лиита. – Я понимаю намерение нашего сына. Бреттмар, мы не знаем. Мы виделись с Кейтрисс в день свадьбы, поговорили; всё прошло спокойно и с пониманием. Я привезла ей деньги и посадила в дилижанс. Ты говорил, что эта дев… девушка сообразительная и способная – значит, у неё не будет проблем с тем, как устроиться. И деньги на первое время есть.

Лорд Сорейн снова фыркнул.

– Любишь ты сорить деньгами, Лиита. Зачем было класть в кошель столько золотых?

Бретт вскинул голову; недоумевающе посмотрела на мужа и леди Лиита.

– Ты что, считал?

– Разумеется. Это же мои деньги. Способной и сообразительной девочке не нужно так много. Я оставил столько, сколько посчитал нужным. И не надо на меня так смотреть!

Но смотрел не только Бретт, даже привычная к выходкам супруга леди Сорейн смотрела на него круглыми от изумления глазами.

– Не стоило, Дермот, – качая головой, сказала она.

– Куда направлялся дилижанс? – медленно спросил у матери Бретт.

– В Талир, – с запинкой, вспоминая, отозвалась она. – И я полагаю, что туда ты не поедешь.

– Хотя бы теперь знаю, куда писать, – глядя на мать прямым взглядом, отозвался Бретт.

Всё это плохо укладывалось в голове. И снова гадкое, вымораживающее чувство, что он непоправимо, безнадёжно опоздал. Леди Сорейн вымученно улыбнулась.

– Написать, думаю, можно, если тебе так важно, что о тебе подумают. Теперь, полагаю, мы можем поужинать и обговорить подготовку к свадьбе? И об отваре для тебя я позаботилась, – повернулась леди к мужу.

– Я не голоден. Пойду к себе.

Бретт почтительно кивнул обоим родителям и медленно направился к высоким дверям.

– Бреттмар! – крикнул ему в спину лорд Дермот.

– Без глупостей. Мы ведь договорились, – очень ровно кивнул он отцу.

И от горечи, прокатившейся на языке, было тошно.