Я тебя ищу. Книга 1

19. Крылья с серебряным узором

Долго молчать сестра Микора Бертлера не умела, выдержала эффектную паузу да и вывалила на Кейт свои соображения.

– Я его уже видела, представляешь! Симпатичный такой! И обходительный, и так говорит… Сразу чувствуется столичное образование! А столкнулась я с ним у пекаря, когда хлеб покупала. А он…

Кейт помассировала виски и невежливо оборвала словоохотливую гостью:

– Ничего не поняла. Какой хлеб, чьё образование? Пекаря?..

– Ой, Кейт, ну чем ты слушаешь! Я же всё объяснила!

Маллия всплеснула полноватыми руками и принялась объяснять по новой. Речь шла о сыне местной кружевницы. Каким-то чудом ей с супругом удалось отправить парня учиться в академию Оренсы, но на кого именно этот парень выучился, Маллия не выяснила, зато разузнала, что он холост, вернулся в Коврум и какое-то время намерен пожить с родителями. Вот уж странное решение, – подумала Кейт.

– Его зовут Финн, Финнрих– щебетала гостья, мечтательно улыбаясь. – Он будет помогать отцу в его делах, но сам очень хочет вернуться если и не в саму столицу, то поближе к ней. Там больше перспектив. Но надеется уговорить родителей переехать вместе с ним. Заботливый – это ведь хорошо! По мне, конечно, лучше бы не уговаривал, если хотят жить здесь – то и пусть остаются.

– Лия, – укоризненно вздохнула Кейт.

– Да, об этом пока рано, – быстро согласилась Маллия и подхватила шустро ползущую к двери Тару. Ловко развернула девочку в другую сторону. Тара ответила недовольным лепетанием. – Так вот, Мик уже пригласил Финна на свой праздник и тот обещал быть. Ох, я так на это рассчитываю, Кейт! Но знаешь что?.. Я тебя очень прошу, как подруга подругу: не приближайся к Финну. Ты же хочешь для меня счастья?

Кейт едва не рассмеялась. Поймала дочку и вытерла ей запачканный леденцом ротик. Тара заливисто смеялась и уворачивалась.

– Меня не интересует твой Финнрих, – самым серьёзным тоном заверила она Маллию. – Наряжайся сколько душе угодно, строй глазки и очаровывай. Я вряд ли приду на празднование твоего брата. Сама подумай: с кем мне оставить малышку? Какие соседки? Мы очень поверхностно знакомы, я бы никому не доверила свою дочь.

– Тебе надо развеяться! – запротестовала Маллия. – Ты ещё такая молодая, тебе нужны танцы и развлечения, а то всё дом да хлопоты, так нельзя. И Мик будет рад тебя видеть.

Только этого не хватало.

– Если в планы этого молодого человека, сына кружевницы, входит последующий отъезд из Коврума – постарайся его использовать. Я бы с превеликим удовольствием сбежала отсюда, – призналась Кейт. – Что ты так смотришь? Ты же знаешь, насколько небезопасно это место. Почти ничего нельзя!

– Да брось. Не преувеличивай опасности, – отмахнулась Маллия. – Место как место, мне здесь даже нравится. А ты просто привередничаешь после своих столиц.

Несмотря на все уговоры приятельницы, на праздник к Бертлерам Кейт не попала. Договариваться с кем-то из соседей значило, что Тару надо было бы оставить с чужим человеком в его доме на несколько часов, а то и до утра, если гулянье затянется до темноты. А приглашать соседку в дом Вита – сам брат и воспротивился. Не терпел чужих у себя, Бертлеры, пожалуй, стали единственным исключением. И как доверить Тару, в которой течёт драконья кровь, кому-то постороннему? А если именно в этот момент признаки второй ипостаси опять проступят во внешности крохи? Исключено, абсолютно исключено! Кейт ни капли не расстроилась. Про этого Финна Маллия расскажет при первом же случае, не интересуясь, хочет ли Кейт об этом слушать. Так что Витсент надел приличный костюм и уехал, а Кейт с дочкой остались одни до следующего утра. И ночь прошла тихо и спокойно, к огромному облегчению девушки. Брат вернулся поздним утром, посвежевший и весёлый, похвалил праздник и старания сестры своего друга. Расспросами его Кейт не донимала.

Как и ожидалось, Маллия заявилась несколько дней спустя, попросила чаю и вывалила подробности. К Микору пришла добрая половина городка, включая мэра с супругой. А многажды упомянутый Финн был один, без родителей, но успехами Маллия похвалиться не могла. Угощение молодой человек хвалил, станцевать вместе с Маллией не отказался, но так же дарил танцы и другим гостьям, никак, впрочем, не выделяя ни одну из них. На тонкий флирт и намёки хозяйки вечера реагировал непонятно. Настолько непонятно, что Маллия в красках расписала каждый жест и слово, прося Кейт помочь.

– Как ты думаешь, что он имел в виду, когда сказал, что всем видам мяса предпочитает индюшатину, приготовленную с определёнными специями? Это он так намекал, что совсем не против попробовать это блюдо в моём исполнении в следующий раз?..

– Это означает, что кое у кого слишком богатое воображение и слишком много настойчивости, – себе под нос пробормотала Кейт.

– Что?..

– Я говорю: понятия не имею. Мне никогда не приходилось гадать о поведении и намёках мужчины.

И сама же себя одёрнула про себя: за исключением того дня, который так и не стал самым лучшим днём в её жизни. Но что об этом теперь.

…

С Финном, сыном кружевницы, ничего у Маллии не вышло. Несколько месяцев упорная девушка подстраивала их встречи, у Гвелы, кружевницы, заказала воротничок на платье, чтобы иметь повод приходить к ним домой, но бывшего студента столичной академии она так и не заинтересовала. Равно как и какая-либо другая коврумская девушка. Видела этого молодого мужчину и Кейт, столкнулась пару раз, выбираясь на рынок по поручению Витсента. Тара подросла, начала ходить и с удовольствием исследовала мир, старалась расширить его границы, и Кейт ненадолго брала дочку с собой, но обратный путь приходилось тащить её на руках. С Тарой не всё было просто: несколько раз девочка показывала частичное изменение облика. К счастью, не при посторонних, даже не при Витсенте. Виту этот секрет Кейт так и не поведала. Со смешанным чувством наблюдала, как меняются глаза малышки, проступают на нежной коже тёмные чешуйки, складываясь в пугающий и завораживающий узор. А однажды, это было летом на заднем дворе, Тара в погоне за ящеркой… плюнула в неё огнём. Кейт не особенно была знакома с повадками драконов, но была уверена, что извергать пламя способна лишь звериная глотка, человеческое горло для подобного никак не годилось! Тара, которой в ту пору шёл третий год, преспокойно это убеждение опровергла. В ящерку, правда, не попала и ужасно этому огорчилась. А Кейт потом долго убеждала малышку больше так не делать. Тара не понимала, удивлённо хмурила тёмные бровки и переспрашивала.

– Ты можешь нечаянно поджечь дом, – настаивала в своих убеждениях Кейт. – И дядя Вит очень расстроится.

При упоминании дяди Тара поджала губы и совсем по-взрослому вздохнула. Но, насколько возможно договориться с двухлетним ребёнком, Кейт с Тарой, кажется, договорились.

Да, дочке шёл третий год, новых жертв в Ковруме не было, у Витсента в лавке дела шли лучше, чем пару лет назад, а у Кейт всё ещё не выходило уехать.

Бежать куда глаза глядят, в неизвестное будущее, она не решалась. Вырисовывались все те же трудности: отсутствие своего угла, маленький ребёнок, которому нужна будет няня, чтобы Кейт могла ходить на службу… но в первую очередь деньги. Витсент наотрез отказался давать на переезд в долг, даже родная сестра не стала для его принципов исключением, а с собственным заработком в Ковруме у Кейт не складывалось. Она пробовала брать заказы на рукоделие, но не преуспела в этом. То же вязание не пользовалось спросом, почти каждая первая женщина в городке умела ловко управляться со спицами и крючком, да некоторые получше Кейт, в этой области девушка не отличалась никаким особенным талантом. Плести кружева она не умела, шила аккуратно, но посредственно. Прислугой устраиваться в Ковруме не к кому, разве что к мэру, но тому замена служанок не требовалась. В торговлю или помощницы трактирщику Вит сестру не пускал, а свои слова смягчал напоминанием, что у Кейт с Тарой есть всё необходимое и острой потребности в работе нет. Можно ведь не спешить ещё годик-два, провести их рядом с дочкой, смотреть, как она растёт, не упустить ни мгновения из её детства. А потом уж думать о применении золотого диплома. Не в Ковруме, разумеется, с этим Вит безоговорочно соглашался. Он не сомневался, что таланты сестры должны применяться исключительно на службе, связанной с магией, так лучше подождать, когда Тара станет постарше, написать письма в одно из серьёзных ведомств или магических служб и искать место там. С хорошим жалованьем, а то и с предоставлением жилья, так что найти для девочки няню не будет большой проблемой. А может, и человека хорошего для семьи Кейт найдёт, тогда всё вообще сложится чудесно. Рисовать девушке блестящие перспективы у брата выходило мастерски.

– И кто же мне даст место спустя столько лет после окончания университета, да без связей? – скептически хмыкала Кейт.

– Так обратишься в свой Карризиум за рекомендациями. Неужели ни один из твоих преподавателей не замолвит словечко где нужно? – не сомневался Витсент.

Звучало разумно: Кейт ведь и сама когда-то считала, что свою и дочкину жизнь лучше всего устраивать ближе к крупному городу, где ценят и не боятся магов. К слову, своим даром даже родному брату Кейт помогать не могла. Сильных проблем со здоровьем у Витсента не наблюдалось, но время от времени деятельного мужчину укладывали в постель приступы слабости и нездоровой бледности. Он уверял, что ничего ужасного в его недомогании нет, проходит быстро, и так оно и было. И всё же Кейт, несмотря на то, что сама себе не очень-то помогала, жизненной силой с братом делилась бы охотно. Только Вит, разумеется, не позволял.

Выращивание зелени на продажу, как и следовало ожидать, не пошло: без магии урожай получался скудным, хватало только для их маленькой семьи. В летнее время зелень употребляли в пищу в свежем виде, а что-то Кейт сушила на зиму. Вит только один раз выразительно хмыкнул, рассматривая редкие рядочки лука и укропа на грядках, но ни слова упрёка в сторону сестры не бросил. Иногда интересовался, не проснулась ли в племяннице сила и, если да, то какая, но и Тара матери и окружающим проблем пока не доставляла.

Хотя у любого везения имеются свои рамки.

Маленькая Тара очень любила проводить время на свежем воздухе. Если бы не негласные законы городка, девочка носилась бы по улице до глубоких сумерек. Летом Кейт гуляла с ней подолгу, иной раз брала с собой какой-нибудь еды и молоко или ягодный морс, и они с дочкой устраивали обед под тенистым деревом, там же, на мягком покрывалке, набегавшаяся Тара потом и засыпала. На прогулки Кейт уходила за черту города, на бескрайний луг с островком осиновой рощицы. Они с резко скачущей по дороге дочкой шли почти до самой ратуши, поворачивали к покосившейся колокольне и дальше двигались вдоль мелкой речушки мимо старого храма с обвалившейся стеной. Обряды в нём давно не проводили, коврумцы ещё до приезда Кейт поставили новый храм на пустыре за площадью, а в этот, заброшенный и одинокий, даже местные мальчишки не заглядывали. Витсент показывал это строение сестре в первый год, но они тоже тогда не подходили близко. На вопрос, почему не починили прохудившийся пол и не отремонтировали стену, брат пожал плечами: не знал.

Таре нравилось носиться на просторе, не ограниченном забором, и исследовать живую природу. Порой малышка движениями и повадками напоминала матери зверька. Не мелкого, учитывая человеческие габариты Тары, но такого же свободного, любознательного и хищного. Нет, не считая случая с едва не поджаренной ящеркой, мелкой живности и насекомым вреда девочка не причиняла, но её игры весьма напоминали охоту. С каждым днём Тара бегала всё быстрее, прыгала ловчее и, хотя сопровождала свои игры весёлым смехом и выкриками, но зазевавшегося лягушонка или змейку ловила успешно. И слушалась мать. Кейт строго настрого наказала выпускать животных, и Тара, несмотря на азартный огонь в глазах, подчинялась и разжимала ладошки. Эти повадки немного настораживали Кейт, заставляя принимать реальность: её очаровательная смышлёная дочка – не совсем человек. Мучили сомнения: способна ли Кейт вырастить дракошку и правильно воспитать её? А что будет, если драконьей крови в Таре окажется так много, что она однажды обратится? Полностью, с головы до ног? А узнает ли такая Тара мать, не поведёт ли себя иначе?

Пока что предпосылок тому не было, но важную пометку Кейт себе сделала: найти всё, что получится, о драконах и их образе жизни, воспитании. В книжном магазинчике такой литературы не водилось, Кейт нашла только сборники сказок и, преодолевая неловкость, упросила Витсента купить их. Обычные сказки, какие мамы читают детям на ночь, ничего особенного. Вит не отказал, и вечерами или вот так, устроившись посреди луга на пледике, Кейт с дочкой подолгу листали страницы и разглядывали картинки. О повадках настоящих драконов составитель сказок, вероятно, не знал. Кейт, например, опытным путём выявила интересное: её двухлетняя дочь, увлёкшись проказами, легко слушалась строгого голоса матери с очень лаконичным:

– Тара, нельзя! Тара, положи на место!

Эти и тому подобные… команды работали лучше, чем обстоятельные объяснения, почему нельзя делать то-то и то-то, к каким последствиям это приведёт. С объяснениями выходило хуже: Тара помногу раз переспрашивала, забрасывала бесконечным «Почему?» и норовила всё же попробовать сделать запрещаемое. Упрямства и целеустремлённости в её характере хватало. А вот это «Тара, нельзя!» решало задачу мгновенно. Кейт нервно смеялась, напоминая себе, что растит ребёнка, а не щенка. Только кто знает, как принято в драконьих семьях: что, если в чешуйчатой малышне преимущественно звериное, а человеческие привычки и реакции проявляются позже?

Луг за городскими стенами и прозрачная рощица казались девушке безопасными и безобидными. Ни разу за всё время прогулок здесь у Кейт не замирало от тревоги сердце, однако, кроме Тары, других детей сюда не приводили. С одной стороны, жаль: Кейт понимала, что дочке нужно общение, друзья по детству и мелким шалостям. С другой, если кто разглядит проступающие на щёчках чешуйки…

Саму Тару отсутствие детворы не тяготило, а носиться в высокой для её роста траве, заглядывать под коряги и в кротовьи норы в надежде ухватить за нос крота увлекало до бесконечности. Кейт устроилась неподалёку, читала прихваченную с собой книгу, но то и дело поднимала голову и искала взглядом блестящую темноволосую макушку дочки. Солнце, несмотря на середину лета, редко радовало окрестности, да и в солнечные дни Тара не давала надеть на себя головной убор. Пожалуй, ещё часик, не больше – и пора будет выдвигаться домой, – решила Кейт. Вместо обеда они взяли с собой лепёшку, немного сыра и пару яблок, а дочка обычно питалась более плотно и в еде предпочитала мясо. Ухватив одно яблоко, Кейт перевернула страницу. Это был роман о несчастной любви деревенской ведьмы и инквизитора, книгу притащила Маллия, ахая и восторженно закатывая глаза. Кейт восторгов не разделила: несколько дней назад, когда выкроила немного свободного времени, дошла до описания задержания несчастной с запрещённым магическим даром. При попытке скрыться от конного отряда предводитель, молодой служитель порядка с суровым и, разумеется, красивым лицом, поймал девушку за длинную косу, выбил ударом в лицо зуб и пригрозил, что в случае неповиновения отдаст ведьму на потеху своим товарищам. Кейт не смогла бы впоследствии испытывать к подобному человеку ничего светлого и сильного, роман дочитывала на чистом упрямстве, перепрыгивая через абзацы. Вот, этот книжный герой ещё и связанной держал много дней, не давал воды, а сам при этом смотрел с неприкрытым интересом… Кейт потёрла пальцами переносицу. Спросить, что ли, у Маллии, что конкретно её так восхитило, или ну его, а то ещё впрямь пустится в длинные объяснения, потом не остановить?..

– Мама! Мам-мам-ма-а-ам!

От настойчивого окрика Кейт резко подняла голову, выронила книгу. Тара, только что мелькнувшая в траве, упала. Плача не последовало, но Кейт всё равно вскочила и бросилась проверять, всё ли в порядке с дочкой. Та барахталась на земле со сморщенным личиком: плакать вроде не собиралась, но что-то её беспокоило.

– Горячо! – выкрикнула она, не даваясь матери в руки.

– Где горячо? – заволновалась Кейт.

– Жарко! – продолжала жаловаться Тара.

Кейт вдруг обдало волной жара, она непроизвольно отшатнулась, испугалась и снова бросилась к девочке, упала на колени. А Тара очень быстро откатилась в сторону, чихнула… и воздух вокруг неё пошёл рябью, помутнел.

– Тара!

Непонятный звук, напомнивший хлопок мокрой простыни на ветру.

– Тара!!

Кейт протянула руку… в ладонь ткнулось что-то очень тёплое, почти горячее, неровное и шершавое. Миг – и в траве на месте крепенькой темноволосой девчушки сидел антрацитово-серый дракончик со встопорщенными кожистыми крылышками. Несколько мятыми, полупрозрачными, с серебристыми прожилками. Покрывавшие тело чешуйки и гребень вдоль спины тоже отливали благородным серебром, серебро плавилось в больших миндалевидных глазах. Чешуйки на пузике имели более светлый оттенок, на толстых лапах чернели весьма острые коготки. Размером дракончик вышел крупнее взрослого человека; склонив голову с весьма щекастой, треугольной мордочкой, драконёнок с заметным любопытством разглядывал застывшую с открытым ртом Кейт. А у той слова застряли в горле. Что теперь делать-то? Минута показалась вечностью; Кейт отмерла, прокашлялась и хрипло позвала:

– Тара… Солнышко моё…

Дракошка чуть дёрнула головой и оглушительно чихнула, выпустив из ноздрей струйки дыма. Крылья за спиной затрепетали.

…

– Мам, почитай мне!

Тара притащила до дыр зачитанную книжку со сказками и буквально толкала её в руки Кейт, норовя задеть кружку с остуженным настоем. Кейт, преодолевая дрожь в руках, отвела полную кружку в сторону и осторожно поставила на стол.

– Ну ма-ам!

– Чуть попозже, солнышко. Чаю выпью и почитаем.

Тара повела носом в сторону кружки и скорчила гримаску.

– Это не чай.

– Хорошо, не чай, – вздохнула Кейт, слабо улыбаясь. Дотронулась до дочкиной макушки, поправила выбившиеся из косички волоски. – Не совсем чай, это травки, несколько травок, чтобы быстрее успокоиться. Я очень испугалась.

– Кого? – насторожилась девочка. – Мышку? Она же маленькая и совсем-совсем не страшная! И она за нами не побежала!

Мышкой она звала землеройку, за которой с забавным азартом охотилась на лугу, когда Тару настиг первый оборот.

– Ну давай почитаем! Я выберу самую добрую сказку, совсем-совсем не страшную!

– Не мышку, – опять улыбнулась Кейт и, пока дочка снова не начала тыкать книжкой, быстро отпила настоя. Трав с успокаивающим эффектом она положила прилично. – За тебя испугалась, малышка. А если бы ты не смогла обернуться обратно, что бы мы с тобой стали делать?

Тара, зажав сказки подмышкой, сопя и отдуваясь, тащила громоздкий стул к стулу Кейт, чтобы забраться и усесться рядом.

– Почему не смогла? – удивилась она.

Кейт махнула рукой, не найдя слов попроще для понятных объяснений двухлетней крохе. Помогла подтащить стул, дождалась, пока самостоятельный ребёнок вскарабкается и устроится, и поцеловала в нахмуренный лобик. Во внешности дочки сплелись черты и Кейт, и Бретта, а в будущем Тара обещала вырасти в настоящую красавицу. Пока же будущая красавица устроила потрёпанную книжку на коленях и потянулась за яблоком в плетёной корзиночке.

– Ты боишься дракона? – продолжала допытываться дочка. – Она же совсем не страшная! Она не будет тебя обижать, никогда-никогда!

Кейт зажмурилась, быстро привлекла Тару к себе и крепко обняла.

– Я верю, радость моя. Просто помни о том, что ты обещала, хорошо?

– Ну ма-ама!

– Тара.

– Тогда почитай! – тут же нашёлся ребёнок.

– Допью – и обязательно почитаю, – твёрдо сказала Кейт и взяла кружку обеими руками.

Антрацитовая дракошка, габаритами превосходившая крупного быка, поведением всё же оставалась маленьким ребёнком. Чуть-чуть отойдя от первого потрясения, Кейт наблюдала, с каким неуёмным любопытством и в животной ипостаси её ребёнок (это ведь всё еще оставался её ребёнок, да?) изучал собственные возможности в новом теле. Встать на все четыре лапы, по-детски толстенькие, у драконёнка получилось почти сразу, тогда как призвать к порядку хвостик никак не выходило, он мотался из стороны в сторону и мешал нормально двигаться. И крылья не слушались. Поначалу. Кейт очень хотела упросить эту новую Тару вернуться в человеческий облик, но никак не могла вытолкнуть просьбу из горла: серебряные глазищи горели радостью и восторгом, ноздри трепетали, впитывая новые запахи, наверное, более яркие, острые, чуткий слух ловил малейший шелест травы и голос ветра. При этом Тара прекрасно воспринимала и речь, и присутствие матери: ткнулась тёплым носом ей в лицо, облизала шершавым языком, дала себя погладить. А потом принялась скакать и носиться по траве, путаясь в стеблях, неуклюже расправляла крылья, чтобы удержаться и не шлёпнуться. Несколько раз плюнула огнём, пробуя и забавляясь, смешно изгибалась в попытке рассмотреть собственный хвост. И в какой-то момент… оторвалась от земли.

Кейт успела лишь ахнуть, а прехорошенький драконёнок дёргаными движениями поднял себя выше, усердно работая крыльями. Неуклюже, болтаясь в воздухе из стороны в сторону, издавая при этом странные непонятные звуки. Возможно, восторженные повизгивания, возможно, грозный рык. Получалось нечто среднее. А Кейт в этот момент перепугалась повторно: а ну как малышка просто улетит в неизвестном направлении и потеряется? Дракон, конечно, мощный и сильный зверь, но этот-то всего лишь маленькая девочка без навыков выживания в природе! Словом, пока Тара приноравливалась к полёту, пытаясь набрать высоту, Кейт бегала внизу, звала и умоляла спуститься и попробовать обратиться назад. Но, прежде чем смысл зазываний матери дошёл до дочки, она успела нарезать по лугу несколько кругов, едва не сбила тонкую осинку, полыхнула пламенем в корягу.

Превращение произошло снова на земле, куда дочка, намахавшись пока ещё слабыми крылышками, вполне уверенно, хотя без изящества, опустилась. Встряхнулась – и без каких-либо дополнительных эффектов вернула себе привычный облик. Кейт кинулась обниматься и ревела в голос. «Никогда больше так не делай, не смей!» – прыгало у неё на языке, но вслух так и не прозвучало. Можно ли запретить живому существу быть самим собой?

Оставалось изо всех сил надеяться, что со стороны Коврума никто не видел произошедшего на лугу. Успокоить Тару удалось не сразу: захлёбываясь словами, она сбивчиво делилась с матерью ощущениями. И всё же, пока шли домой, Кейт несколько раз повторила, что дракошка Тары – это большой секрет и никому не следует о нём знать. И показывать. Тара с недетской серьёзностью пообещала хранить их с мамой секрет даже от дяди Витсента. А Кейт как раз ломала голову, просветить ли брата или пока не надо.

Обратно они шли той же дорогой и, приблизившись к старому храму, Тара сильнее вцепилась в ладонь Кейт, прижалась теснее.

– Ты чего? – забеспокоилась Кейт, но никаких пояснений не добилась.

Они обошли храм, и Тара шла и то и дело оборачивалась назад. По спине Кейт забегали ледяные мурашки.

– Что там, солнышко? Там кто-то есть?

Некстати вспомнилось, что местная детвора, любившая всё исследовать, играть в любых неподходящих для игр местах, к частично обвалившемуся храму не приближалась.

– Темно, – выдавила Тара и ещё сильнее вцепилась в мать. – Возьми меня на ручки!

В свободной руке у Кейт была корзина с остатками еды, книжками и пледом. Девушка облизала сухие губы и до рези в глазах вгляделась в очертания колокольни, открытых створок ворот, покрытых трещинами стен.

– Я не смогу долго нести тебя: ты тяжёлая. Там… кто-то есть?

Тара, не оборачиваясь к строению, через несколько секунд отрицательно помотала головой и сама прибавила шагу. А дома Кейт первым делом заварила себе трав: следовало успокоиться и подумать, как жить дальше. Тара обещала не превращаться, особенно при чужих людях, но она ещё такая кроха! В состоянии ли она контролировать смену ипостаси?

Но вообще это счастье и огромное облегчение, что первый оборот прошёл так гладко и ровно. До возвращения Витсента Кейт с дочкой читали, пока у Кейт не начал заплетаться язык, а малышка, наконец, не закрыла глазки, сдавшись крепкому сну. Девушка переложила умотавшуюся Тару в кроватку, устроилась рядом и принялась перебирать варианты. Странно, что за всё предыдущее время один из них не приходил ей в голову. Да, опасения и страх потревожить соседей из леса всегда с ней, как и страх разоблачения, но что хорошего в постоянном страхе?

Надо попробовать. Успокоиться, принять то, что прелестная Тара не человек, а полноценный дракон, ещё раз как следует всё обдумать – и сделать. За такое-то Кейт точно не убьют.

Погрузившись в материнство, Кейт, наверное, стала хуже соображать: сказались усталость и непрекращающиеся заботы. А ведь она могла попытаться ещё когда!.. Вот и надо попытаться сейчас. Они-то с дочкой рано или поздно вырвутся отсюда и лучше, конечно, раньше, а местные жители останутся со своим страхом первых сумерек и закрытыми ставнями. Чем они заслужили такую недожизнь?

А если её план сработает, то это выльется в большое, по-настоящему доброе дело. Жить в безопасности, смело оставаться на улице столько, сколько нужно, спокойно ходить далеко в лес, устраивать общие праздники! Неужели Ковруму этого не хочется и отголоски старой ненависти сильнее?

Для приведения плана в исполнение требовалось написать письмо. Может, несколько. Простое, не магическое, раз уж на всплески магии так остро реагировал Овражный лес. Такое письмо будет идти дольше, но имеет все шансы попасть в соответствующую службу. Да, господин Синрей когда-то обращался к властям с просьбой обезопасить Коврум. Но вдруг то, что не получилось у мэра, выйдет у Кейт Тиаль? Если в Шиаре в городской администрации сидят безразличные к проблеме соседнего городка чиновники, значит, надо писать дальше, минуя Шиар.

Давнюю историю конфликта Коврума с группой магов Вит когда-то Кейт в общих чертах изложил, И Кейт признала, что обозлённые люди, просто люди без искры дара, но в достаточном количестве очень даже могли совершить самосуд над группой одарённых. И в одиночку Кейт ни за что не станет воевать с соседями. Но она и не воевать хочет, а помочь. Если к её письму прислушаются и отправят большой отряд ловчих, то шансы убедить людей в том, что маги-наёмники давно не бесчинствуют, а за разбой или надругательство над женщиной такого мага ждёт суровое наказание от своих же, имелись неплохие.

У Кейт даже кончики пальцев зудели от желания поскорее заняться решением проблемы, но пришлось весь остаток дня занимать и развлекать неугомонную дочку, а когда удалось уложить её спать, Кейт уснула следом. Следующее утро отнял визит Маллии. Судя по принесённым ерундовым новостям, которые девица считала значимыми и важными, вчерашняя прогулка на лугу коврумцами осталась незамеченной. Кейт, уже не пытаясь сохранять доброжелательность, сухо и недвусмысленно намекнула, что у неё много дел, на что Маллия искренне удивилась:

– Да ладно тебе, бука! Разве может помешать подруга? Ну хочешь, я тебе помогу? Что ты там собиралась, тесто для пирогов ставить или стирать?.. Или вон за ребёнком могу присмотреть, мне несложно. Давай я тебе пока расскажу, что вчера услышала в мясной лавке! Встретила я там Сармию с Овражного конца и…

Слушать пересказ какого-то подслушанного разговора Кейт не стала, чем вызвала не слишком разочарованный вздох приятельницы.

– Характер у тебя, подруга, портится, – изрекла Маллия без тени обиды. – Всё-то тебе не так. То не скажи, это не делай. Замуж тебе надо. И обязательно выкинуть папашу твоей Тары из головы. И особенно из сердца. Он за три с лишним года и думать о тебе забыл, а ты, дурочка, всё по нему страдаешь!

Кровь бросилась Кейт в лицо.

– Послушай, Лия, это тебя…

– Вот! Даже не отрицаешь, что он жив! Никогда не понимала вашего с Витсентом вранья о твоём вдовстве. Знаешь, здесь живут простые люди, они не стали бы осуждать тебя, кричать о грехе, цепляться за все эти условности.

Кейт так опешила, что не могла найти слов для ответа. Таращилась на Маллию, а та от осознания собственной правоты повыше задирала подбородок.

– И давно ты… вы с Микором поняли, что…

– Что ты не была замужем? Ну, Мик не знаю, а мне сразу как-то не верилось. И Кейт, я же твоя подруга, я тебя не осуждаю. Но ты потому не смотришь ни в чью сторону, что надеешься на новую встречу с этим… а как его зовут?

– Никак, – выдохнула Кейт сквозь зубы. – Я не буду это с тобой обсуждать.

– Вот! Говорю же: характер с каждым днём портится!

У Кейт и для себя не было точного ответа. Хотела бы она спросить у Бретта, что произошло в тот день?

Письмо она написала, когда удалось выпроводить Маллию и уложить дочку на дневной сон. А ночью долго вертелась и то и дело просыпалась, потому что, стоило закрыть глаза, рядом садился Бретт, уверенно тянул её к себе на колени, просил выслушать и шептал, что любит. То, чего ни разу не говорил ей в глаза. Кейт смахивала слёзы, вставала попить воды, наткнулась в тёмном коридоре на Вита и тот отчитал её ворчливым стариковским тоном: нечего, мол, шататься по дому среди ночи и мешать людям спать. Только успокоиться долго не получалось.

Наутро, дождавшись отъезда брата в лавку, пошла с Тарой лично отдать конверт Мансу, служившему в Ковруме почтальоном. Не стала дожидаться, пока он сам обойдёт дома и заглянет к ним с братом: Виту решила пока ничего не говорить. Этот Манс, лысеющий мужчина средних лет, ездил в Шиар раз в неделю, зимой реже, передавал и забирал корреспонденцию в шиарском почтовом отделении. Кейт не стала мелочиться и отправила своё послание в столицу. Скорее всего, ответа придётся ждать несколько недель, но она потерпит и дождётся.

А на обратном пути Кейт с Тарой наткнулись на стряпчего Бертлера. Он немедленно остановил девушку посреди улицы, рассчитывая поболтать, но Тара, которой скучно было долго стоять на одном месте, принялась ныть и тянуть мать прочь. Бросив на девочку раздосадованный взгляд, Бертлер предложил проводить Кейт до дома и, несмотря на попытки девушки отделаться от компании, настоял на своём. Обычно жизнерадостная Тара смотрела на провожатого хмуро, но Микор этого, казалось, не замечал. Попробовал выяснить, куда именно ходила Кейт, сам, не дожидаясь вопроса, поведал, чем занимался с самого утра, посетовал, что из-за ребёнка не может пригласить девушку в чайную: выражал неуверенность, что маленькая девочка сможет прилично вести себя и посидеть, насладиться чаем и свежими булочками не удастся. Кейт пыталась понять, что этому стряпчему надо. Он давно оставил свои ухаживания, когда узнал о беременности. Тара особого умиления и трепета у Бертлера не вызывала, так с чего бы?.. Но он шёл и шёл рядом, развлекал болтовнёй, раз или два даже сподобился на неуклюжий комплимент. Проводил до самого дома и, судя по всему, ждал приглашения на тот же чай. На этом девушка решительно от кавалера отделалась, подхватила Тару на руки и ушла. Если Маллия намекала, что Кейт следует присмотреться к её братцу и быть с ним поласковее…

Ответа на своё письмо она не дождалась. Или послание затерялось по дороге, или столичным властям не было дела до бед далёкой Шиарской провинции. Но сдаваться Кейт не собиралась. Она написала ещё несколько писем и снова понесла их Мансу. В Коврум пришла новая осень, дожди накрывали городок серой пеленой, почтальон из-за непогоды ездил в Шиар реже, но всё же ездил.

Тара проявляла замечательное для двухлетней упрямой непоседы послушание: со дня своего первого оборота не показывала случайным свидетелям свою суть, хотя призывать драконёнка почаще ей хотелось, это было видно. Пока не наступили дожди и туман не облепил городок вплотную, Кейт ещё несколько раз ходила с дочкой на луг и там, вдали от людских глаз, разрешала ей ненадолго становиться собой. Девочка меняла облик легко, расправляла чудесные антрацитовые крылышки и взмывала в небо. Уставала с непривычки быстро, но это единение со второй половиной доставляло ей огромное удовольствие. Витсенту этот секрет пока так и не поведали. Малышка как будто понимала, когда и с кем следовало держать язык за зубами.

Может быть, не так всё и страшно?