Я тебя ищу. Книга 1

17. Новая жизнь

Снежных тварей обезвредили и уничтожили без Бретта.

Блейз, затаившийся среди заснеженных еловых лап, получив сигнал от Дайнэма, мигом слетел вниз и поспешил выяснить, что случилось с его подчинённым. Видок у Бретта был изрядно пожёванный, того и гляди сползёт в обморок, и ещё крылья. Помятые, безвольно болтающиеся за спиной, они совершенно не слушались своего хозяина. Спину в области лопаток нещадно тянуло; как управлять новыми частями тела, Бретт не понимал. Несколько раз его резко отрывало от земли и дёргало вверх, при этом каждое крыло взмахивало само по себе, а Бретт болтался посерединке тряпичной куклой, скрипел зубами и пытался взять контроль над этими антрацитовыми «простынками». Паола, выскочив из своего сугроба, вытаращила глаза и сочувственно цокнула языком. Ей-то Блейз и велел доставить Бретта в лагерь. Надо ли говорить, что драконица схватилась за это поручение с большим воодушевлением?

Хотя помощь Бретту в этот момент была ой как нужна, сам он пока не мог вернуть контроль над собственным телом. Ко всему этому примешивался животный страх за Кейт, которую он, как ни силился, не мог услышать вновь. Перед тем, как утащить Бретта из лесочка, Блейз пытливо заглянул ему в лицо:

– После жду от тебя подробных объяснений. Вот такие частичные проявления животной половины бывают вызваны глубочайшим потрясением или страхом, и это, судя по всему, твой случай. Мне нужно знать, что с тобой, чем это вызвано и способен ли ты нести службу дальше. Если нужна моя помощь: грамотный целитель, специалист по оборотам, лекарства – я должен знать. Всё, а сейчас слушайся Паолу и постарайся успокоиться.

Хрупкая с виду, рыжая красотка обладала звериной силой и выносливостью. Она без особых усилий притащила Бретта к шалашам, пропустила мимо ушей его ворчание, отмахнулась от попыток передвигаться самостоятельно. Крылья назвала невероятно красивыми и помогла снять спазм массажем. Прошлась сильными пальцами по плечам, размяла основание крыльев и область лопаток под ними.

– Жду-не дождусь увидеть твоего дракона полностью, – улыбнулась Паола, по-хозяйски расположившись в шатре Бретта рядом с ним. – Твой зверь не чёрный и не серый, он потрясающего благородного оттенка с синим отливом и серебром. Редкий окрас. Пить хочешь?..

Бретт хотел побыть один, но выставить проявившую заботу и участие женщину вот так сразу не мог. Сдержанно поблагодарил за массаж и аккуратно отстранился. Действия Паолы, надо признать, помогли: крылья перестали бестолково хлопать, а в какой-то момент естественным и будто бы привычным движением втянулись внутрь. Хартвик, присматривающий за лагерем в отсутствие ловчих, пытался Бретта накормить, авторитетно заявив, что еда – лучшее лекарство от любых болезней, и от спонтанного недооборота в том числе. В конце концов Бретт, дабы не обижать повара, принял у него огромную кружку с густым бульоном, щедро сдобренным… чесноком, разумеется, напоказ отхлебнул и показал просиявшему Хартвику поднятый вверх палец.

– Крылья у тебя тоже прорезались впервые? – поинтересовалась Паола, не спеша покидать бреттово убежище. – Расскажи мне. Что у тебя случилось?

Бретт отставил кружку с ароматным горячим варевом и качнул головой.

– Да брось, неужели тебе нравится носить всё в себе? Не доверяешь? – не отставала ловчая. Придвинулась ближе, взяла за руку. – Поделись, тебе легче станет, а нам поможет понять, как помочь тебе с этими спонтанными оборотами. По-хорошему, тебе надо уже перекинуться целиком и закрепить результат…

– Жду-не дождусь, – заверил Бретт. – Вот и расскажи мне, каково это: чувствовать своего зверя? Как установить с ним полный контакт, позвать?

– Только в обмен на твой секрет, – лукаво улыбнулась Паола. – Хотя бы один, все не прошу. – Она разом посерьёзнела. – Моя драконица проявилась впервые в очень… мерзкой для меня ситуации. Блейз не рассказывал?.. Он знает мою историю. Мой отчим после смерти матери выгнал меня из дома. Ну, то есть я могла там остаться, но на определённых условиях, мне совершенно не подходивших.

Женщина умолкла, вытащила из волос заколки и принялась переплетать косу. Бретту стало неловко: откровенничала ловчая нечасто, никогда не давила на жалость. Он молча ждал, когда она заговорит снова, не понимая, хочет ли услышат то, что она собиралась сказать.

– Этот жирный индюк хотел, чтобы я грела ему постель, – отрывисто проговорила Паола, пока её пальцы неторопливо скользили по густым рыжим прядям. – Я совсем юной тогда была… Неважно. Я отказалась и подкрепила свой отказ сковородкой аккурат промеж его поросячьих глазок. И оказалась за воротами, без денег и крыши над головой. Он сказал, что если я одумаюсь, могу вернуться. Я тогда знать не знала, что во мне драконья кровь. Позже… проявилось. И сразу, рывком. – Паола села очень ровно и выпрямила спину. Глядела перед собой. Уже доплела косу и закрепила кончик заколкой, но продолжала вертеть тонкие внизу косы пряди в пальцах. – Недолго у меня получилось хранить гордость и девичью честь. – Усмехнулась. – Подавальщицей в придорожном трактире, если не привередничать, то жилось в целом сносно, и хозяин не отличался особой жадностью, позволял оставлять себе монетку-другую, и в углу не зажимал. Но и от подвыпившей компании здоровенных наёмников не защитил. Напротив: когда они пожелали остаться единственными посетителями и щедро заплатили, он быстренько прихватил денежки, запер трактир для прочих клиентов и утопал спать. Вышибалу отпустил до утра. А мне рекомендовал быть поласковее. Скотина.

Бретт не вынес, развернулся к вновь замолчавшей ловчей всем корпусом.

– Они..? – тихо выдавил он, не зная, как спросить.

Паола нарочито небрежно пожала плечами.

– Да. Не все. Двое только. Или трое… Я плохо помню. Не помогли ни мольбы, ни сопротивление. Слабой я никогда не была, но не против толпы, а их было… Не помню. Больше шести, кажется. – Она нехорошо ухмыльнулась. – Они... не церемонились, делали со мной всё, что хотели. А потом боль сменилась пожаром. Я будто горела, но это пламя не обжигало. И в какой-то момент я перестала быть собой, а помещение трактира резко уменьшилось в размерах, потолок оказался гораздо ниже, чем я его помнила. Думала, брежу: всё виделось в огне, а я казалась себе такой сильной, непобедимой, могла крушить мебель и ломать хребты тварям, смутно напоминающим людей. Они маленькие такие были, жалкие… Что-то кричали… Вот так враз мы поменялись местами, и теперь я смеялась, глядя, как их поглощает огонь. Всё потонуло в огне, только я почему-то не пострадала. Не сразу поняла, откуда это пламя взялось.

Ничего от того трактира не осталось.

Много позже мне объяснили, что в момент наивысшего потрясения, сильного душевного волнения, переживаний, боли, страха – у рождённых с двумя ипостасями первый оборот может пройти не так. Это необязательно, но случается. А я ещё и не знала о себе ничего. Ну и вот… У меня очень мощная зверюга, но неправильный огонь. Я горю и поджигаю всё вокруг себя, безопасна только для таких же, как я.

Бретт неловко пошевелился, подавил желание обнять Паолу, успокоить, напомнить, что пережитый ею ужас остался в прошлом. Глядя на неё, чуточку отрешённую, но спокойную и не растерявшую уверенности, понял: женщине это не нужно. Она давно пережила то насилие, отомстила и приняла себя такой, как есть. И не для того, чтобы вызвать в нём жалость, всё это рассказала.

– А что было после? – всё же спросил он.

Паола хмыкнула, ловким движением фокусника вытащила из складок своей одежды флягу, сняла крышечку: по шатру поплыл терпкий аромат трав. Не поморщившись, сделала добрый глоток и протянула настойку Бретту.

– Долго скрываться у меня не получилось. Я начала учиться контролировать оборот, но драконица с той злополучной ночи не появлялась, а в человеческом облике меня быстро поймали и затолкали в темницу. Всё же… Нескольких человек я спалила не моргнув глазом. – Она посмотрела на Бретта прямо и открыто. – Нацепили антимагический ошейник на всякий случай. Никто и слушать не желал о моей самозащите. Казнить не спешили, но и не отпускали. О том, чтобы простить мне те жертвы и отправить учиться, и речи не шло. Иногда… меня уводили в какой-то просторный подвал, снимали ошейник и запирали на несколько часов. И почему-то в неволе и темноте я снова начала менять облик, стало получаться превращаться по собственному желанию. А потом парализующий импульс, кратковременная потеря сознания – и я снова в камере, в ошейнике и не драконом.

Где-то через год меня нашёл Блейз. Вытащил, предложил службу и вполне неплохие условия. Научил драться, показал, как можно с пользой использовать мою бракованную сущность для борьбы с нечистью. Это я всё к чему?.. – подытожила Паола и стрельнула глазками в Бретта. – Ты хороший парень, Бретт, но ужасно скрытный. Мы же здесь все как одна семья. Не носи на сердце такую тяжесть, поделись.

Бретт медленно поднялся на ноги, почти задев макушкой купол шатра. К настойке не притронулся, и ловчая забрала свою фляжку назад, сделала из неё ещё пару глотков.

– Историю за историю? – невесело ухмыльнулся он. – Твоя уж очень… Мне жаль, Паола.

– Да брось, – почти весело ответила женщина и поднялась следом. – Всё давно прошло. Тебя что гложет?

Неизвестность.

Бретт вылез из шатра на морозный воздух, запустил руки в снег и протёр им лицо.

– Мне нужно к невесте, – глухо сказал он выбравшейся следом Паоле. – Прямо сейчас, а я не знаю, куда бежать. Не знаю, где она. Ей очень плохо. У нас что-то вроде ментальной связи, но я не всё по ней могу услышать и узнать. Когда там, в лесочке, меня накрыло, почувствовал её боль. Я не знаю, что это. Кто-то мучает, издевается?.. Проклятье!.. Это было так ярко, как будто рядом!

Паола, хмурясь, смотрела на него.

– Ты её чувствуешь, но не знаешь, где она? Не понимаю.

– Это сложно объяснить. Остатки связи никуда не делись, к счастью, иначе я… Мне кажется, на ней или какой-то амулет, блокирующий связь, или она сама поставила щиты, закрылась от меня. Есть причины… Мне кажется, она думает, что есть, хотя на самом деле – ни единой. По этим обрывкам я знаю только то, что моя невеста жива, а больше ничего. Я пытаюсь дозваться её и сейчас, но совсем глухо.

Паола помолчала, поддевая мыском сапога снег.

– Что это за невеста такая, что от тебя прячется? – с сомнением протянула она. – Ты точно ей нужен?

– Выясню, когда найду, – сквозь зубы проговорил Бретт, задетый этим сомнением. И махнул рукой: почему бы и не открыться, в конце концов? – У нас всё было очень хорошо, мы собирались пожениться, но свадьбу сорвали. Девушке наплели про меня что-то, после чего она уехала в неизвестном направлении. Я в тот момент… не смог сразу броситься на её поиски.

– Почему?

– Последствия ментального воздействия. Когда пришёл в себя, следы Кейт успели затеряться. Связь заблокирована. Письма не доходят, поиски пока не дали результата.

– Дела-а… Стало быть, когда ты уходишь на день-два из лагеря – в это время ты ищешь свою беглянку?

Бретт сухо кивнул.

– Всё равно странно, – задумчиво сказала Паола. – Неужели родителям этой девушки ты так сильно не понравился? Ты завидный жених, любая бы…

– Кейт сирота. Это моя семья была против. Неравный и бесперспективный брак, и что-то там ещё, – скривился Бретт. – Я очень боюсь, что она серьёзно пострадала, а как ей помочь, не знаю.

За разговором ловчие добрели до костровища, не сговариваясь, опустились на одно из припорошенных снежком брёвен.

– Послушай… Поговори с Блейзом, как он просил. Не обещаю вместо него, но он, возможно, может помочь с поисками. Ему, конечно невыгодно будет терять такого воина – а ты ведь уйдёшь из отряда, если получишь назад свою невесту, но он чел… существо понимающее, как ни удивительно. У Блейза кое-какие возможности есть: во всяком случае, он может рекомендовать хорошего сыщика…

– У меня такой есть, – усмехнулся Бретт. – И сначала я верил, что каких-то две-три недели – и снова увижу Кейт. И вроде человек он толковый, но результата пока так и нет.

– А ты с ним всё равно поговори, – не отставала Паола. – И не стесняйся звать меня, если опять полезут крылья и скрутит спазмом. Массаж сделаю, помогу снять напряжение. Ой… Да не смотри так, я только о массаже!

Но не удержалась и подарила Бретту весьма провокационную улыбку.

Отряд вернулся в лагерь ночью. С «подснежниками» было покончено, люди и не совсем люди не пострадали, Блейз, страшно довольный проделанной работой, а на самом деле хорошей дракой, тем не менее сразу же заглянул к Бретту узнать, как у того дела. И Бретт нехотя повторил свою историю. Командир слушал и в раздумьях почёсывал выглядывающий из пышных растрёпанных волос рог: забыл спрятать.

– А кто, говоришь, розыск твоей дамы сердца ведёт? Что за костонский сыщик?

– Теур Земан, а что?

– Просто. Я попробую узнать, насколько он толковый. И поспрашиваю заодно, не порекомендуют ли мне ещё кого, порасторопнее. Ну вдруг. За семь месяцев всю Лирдарию перетрясти можно, а у вас результата нет никакого, – заявил Блейз.

Это правда.

– Не так чтобы совсем никакого, – вслух не согласился Бретт. – Я знаю, где девушки точно нет. И ещё кое-то выяснили про её брата. Он, оказывается, погиб лет двадцать назад, то есть вариант, что Кейт уехала к нему, почти нереален. Но с кем-то она общалась по магической связи, веря, что это её родной брат. – В ответ на недоумевающую физиономию предводителя он поспешил пояснить: – Девушка ни разу в жизни его не видела, узнала о его существовании не так давно. Вот скажи: можно ли обмануть магию крови?

– Нет, – сразу же уверенно заявил Блейз. И убрал-таки матово поблёскивающий рог. – Если они вызывали друг друга этим способом – то совершенно точно являются кровными родственниками. А фамилию или имя этот человек не менял?

– Не исключено, что другая фамилия, – вздохнул Бретт. – Земан прорабатывает и эту версию, но этот поиск как иголка в стогу сена. Витсент – слишком распространённое имя.

– Ладно. Я всё равно уточню про твоего сыскаря на всякий случай. И спрошу про столичных сыщиков, можно подключить ещё кого-нибудь. А ты… Зря ты столько времени молчал. Я думал, хоть немного доверия мы уже заслужили. Ты же отзывчивый парень: сколько раз видел, как ты бросаешься помогать товарищам, а к своим проблемам никого не пускаешь… Короче: если тебе нужны будут ещё портальные артефакты – обращайся, дам сколько нужно. Но в свободные дни, не обижайся. И ещё. Эти твои сегодняшние крылья – верный предвестник первого полноценного оборота. Засаду на «подснежников» ты нам, прости уж, скажу как есть, сегодня едва не сорвал. Не отчитываю, потому что… Но повторов таких лучше избежать. На Паолу у меня надежды мало: не уверен, что она научит тебя правильному обращению ко второй половине. Приведу более грамотного наставника, пожалуй. Из ваших. Пусть расскажет тебе, как и что. Нет, не сегодня, на это надо немного времени. Сегодня отдыхаем, ну и надеюсь, что ты больше сюрпризов не подкинешь. Да?

Бретт криво улыбнулся.

– Наставники, специалисты сыска… Сколько у тебя, оказывается, полезных связей и возможностей!

– Меньше, чем могло бы быть, – немного жёстко ответил Блейз.

– Спасибо.

– Пока не за что.

***

/Коврум, конец зимы/

Тара родилась в середине второго зимнего месяца. По прикидкам Кейт, на месяц раньше срока, но Кейт полагалась на расчёты эльфийской целительницы, а та могла и ошибиться.

Других смертей, кроме помощника пекаря, в городе, к счастью, больше не случилось, но в тот раз Кейт долго не могла успокоиться, винила себя: это её тихое небольшое чародейство, её всплески магии, что она нет-нет, да и применяла, вызвали появление нечисти Овражного леса. Убеждала себя, что это не так, иначе страшные гости пришли бы к воротам Витсента, но сомнения всё равно разъедали душу. Девушка пообещала себе больше не прибегать к магии и до самых родов держалась. Не подпитывала себя жизненной силой, постоянно боролась с вялостью и сонливостью. Это временное, это пройдёт, когда родится ребёнок.

Начавшиеся схватки и всё, что за ними ожидаемо последовало, заставили Кейт отказаться от своего обещания. Она не являлась целителем и не могла в полной мере притупить боль, но и «зелёная» магия кое-то умела. Только… Перед тем, как убежать за повитухой, Витсент помог сестре доковылять до постели, бросил на неё несколько сумрачных взглядов и неожиданно попросил:

– Постарайся сдержаться, Кейтрисс. Не применяй свою силу. Это же естественный… процесс, так? Если получится контролировать – прошу тебя, постарайся. Я опасаюсь, если ты не удержишься и выплеснешь свою магию… ну там, чтобы унять боль или ускорить это ваше… в общем, как бы на эту твою магию к нам под окна не явился кто-нибудь очень нежеланный.

Кейт в этот момент сцепила зубы и вцепилась в край покрывала, пережидая новую схватку.

– Если бы ты понимал, чего просишь, – выдохнула она с мученическим стоном.

– Безопасности для всех нас, – с нажимом повторил Витсент. – Для ребёнка, что готовится появиться на свет.

И ушёл, заперев за собой дом. Время до возвращения брата с повитухой показалось Кейт бесконечным.

Было страшно, несмотря на всё, что Кейт знала и помнила о родах. Страшно и бесконечно одиноко. Ни мамы, ни близкой родственницы, ни хотя бы понимающей подруги, способной просто немного поддержать. Кейт нужно было знать, что всё обойдётся и ребёнок родится здоровым.

Несмотря на белый день за окном и прочный забор вокруг дома, вдруг возникло явственное чужое присутствие. Близкое и недоброе. Изучающее. У Кейт сбилось дыхание, только схватки никуда не делись. Вит должен был как следует закрыть входную дверь. И вообще ещё ничуть не стемнело, ни намёка даже! Чужой под окнами пропал так же резко, как появился, а потом раздались голоса, близко, уже в доме. Через пять минут или через час – девушка не смогла бы ответить, но едва не расплакалась от облегчения, что теперь не одна. Витсент привёл женщину, оставил её командовать процессом и удалился к себе – ждать.

Кажется, повитуха задавала какие-то вопросы, но Кейт не помнила, что отвечала. Все минуты этого дня слепились для неё в один ком, вся боль этого мира сосредоточилась здесь, в этой комнатке. В самой Кейт.

– Потерпи, – уговаривала повитуха. – Всё идёт как надо. Плод крупный, но ты справишься. Я помогу.

Мальчик, – подумала Кейт. – Крупный, значит, крепкий. Ну и хорошо.

И старалась делать всё, что говорила ей женщина. Наверное, Кейт всё-таки выпустила силу, стремясь облегчить своё состояние хоть чуть-чуть. Почувствовать магию здесь некому, а ей хотя бы ненадолго сгладить боль и поделиться силой с тем, кто торопился прийти в этот мир. А мир неожиданно стал ярче, чётче, наполнился звуками. Кейт даже открыла глаза, заозиралась в паузе между схватками, до того непривычно стало глазам. Обоняния коснулся запах морозного воздуха с дымными нотками, хотя окно в комнате не открывали, и сквозь этот холодный воздух пришло волнение. Испуг, страх. Не её. Дёрнулась и кольнула прямо в сердце истончившаяся нить связи, которая по всем законам времени и воли должна была умереть. Как будто совсем рядом, так близко, что протяни руку – пальцы коснутся заросшей колючими волосками щеки.

– Дыши, – напомнила повитуха, но едва ли Кейт её услышала.

– Где ты? – эхом очень далёкий и такой близкий голос.

И так сильно захотелось откликнуться, ответить! Разве можно не ответить на такое беспокойство?.. Кейт зажмурилась и закусила губу. Что это? Почему сейчас? Почему столько месяцев абсолютная тишина и пустота, ни строчки, ни слова, а сейчас – словно ничего не случилось, словно Кейт всё ещё имеет для него значение?.. Голос, который, она думала, успела забыть, продолжал звать и просить, а страх так остро ощущался продолжением своего. Почему сейчас?.. Почувствовал, что вот-вот появится на свет ребёнок? О котором тогда, в залитой солнечным светом комнатке флигеля, ни Бретт, ни сама Кейт не знали?

Ответить?..

Кейт смяла под пальцами край просторной сорочки, в которую её успели переодеть.

Теперь поздно. Бретт давно в Герстине, практикуется в тонком искусстве дипломатии под началом графа… как его звали?.. Не имеет значения. Тот граф Бретту теперь уже тесть, а высокородная правильная жена-графиня готовится подарить бывшему жениху законного наследника. Ведь об этом так уверенно говорили Кейт все, кого так больно было слушать?..

Это оборвалось так же резко, как началось. Ощущение, что Бретт рядом, рассыпалось в прах, а когда Кейт разлепила веки, комната опять потускнела. А потом стало совсем не до мыслей о бывшем женихе.

Ей даже показалось, что, вопреки всем традициям и здравому смыслу, к ней заглядывал очень бледный, осунувшийся Витсент и уговаривал держаться, и смотрел со значением. Но этого, конечно, просто не могло было быть: повитуха не пустила бы, да и сам Вит от таких женских дел держался как можно дальше.

– Девочка, надо же, – удивлённо сказала повитуха глубокой ночью.

Да, судя по освещению комнаты, уже пришла ночь. Кейт осталась совсем без сил, но, когда ей дали в руки тёплый попискивающий свёрток, очень уверенно этими самыми руками его обхватила. И слабо улыбнулась пересохшими губами.

Она то спала, то просто дремала, восстанавливая силы, то просто лежала и смотрела на дочку, подолгу разглядывая личико с носом-пуговкой, глазами неопределённого, как у многих младенцев, цвета, крохотные пальчики на ручках и ножках. Даже ещё лучше, что дочка. Почему-то казалось, что одной растить девочку будет гораздо легче. Вит, преодолев себя, зашёл проведать их, буквально с минуту постоял у кровати, не стал присаживаться.

– Твой ребёнок тоже унаследует дар? – вдруг спросил брат.

Ни вопроса о самочувствии, ни о том, здоровым ли родился младенец. Кейт прижала девочку к себе.

– Да. В ней есть магия, я её чувствую.

– Понятно.

– Вит… В ранние годы проявления силы очень незначительные, почти незаметные, – ненавидя себя за виноватый тон, поспешно сказала Кейт. – И нечастные. Мы… Дай ей немного подрасти, обещаю, я буду очень хорошо за ней следить. А потом мы уедем.

Витсент болезненно сморщился.

– Я же тебя не гоню, Кейтрисс. Куда ты сейчас, с младенцем-то. Живите, сколько нужно, столько и живите. Справимся. Просто будь аккуратна.

– Обязательно, – серьёзно пообещала Кейт.

– Как ты её назовёшь?

Кейт перевела взгляд на сморщенное личико. Тихо улыбнулась. Они справятся, вместе. Они с дочкой есть друг у друга, и это так много на самом деле. И как Кейт только в голову приходили ужасные мысли о зелье, после которого уже ничего нельзя было бы поправить?..

– Прости меня, – тихо-тихо шептала Кейт и целовала маленькие пальчики. – Прости, что не сразу приняла тебя, боялась и не хотела. Я дура, а ты – самое чудесное создание. Моя Тара.

Одного имени будет достаточно. Ну куда такой крохе четыре, как предлагал когда-то Бретт? Она смотрела на тонкие нежные младенческие черты, слушала лёгкое дыхание, вдыхала запах – и в один момент ясно поняла, что злости и ненависти к отцу малышки в Кейт нет. Ни капли не осталось. Только сожаление, что он не узнает о существовании Тары.

…

Силы восстанавливались медленно. Хорошо, что в первые дни маленькая Тара вела себя очень спокойно и много спала, потому что на Кейт буквально обрушились непроходящая слабость и сонливость. Ни намёка на прежнюю активность и кипучую энергию. Витсент посматривал с некоторой тревогой и приносил от местной травницы какие-то сборы для приготовления бодрящих отваров. Травы помогали совсем немного, и Кейт, несмотря на запреты и страх, тихонечко подпитывала себя «зелёной» магией. По капельке. И надеялась, что молодость и хорошее здоровье рано или поздно справятся с послеродовой слабостью.

Не отличавшийся особой чуткостью, новоиспечённый дядюшка всё же отчасти с младенцем помогал. Не купал, не пел на ночь колыбельные, не качал на руках, но стал чуть больше времени проводить дома и взял на себя обратно часть домашних хлопот. Терпеливо ждал, пока Кейт окончательно придёт в себя. Тёмными морозными вечерами поднимался наверх и подолгу строгал и выпиливал, а потом с кривоватой неуверенной улыбкой вручил молодой матери маленькую фигурку, похожую на птичку со сложенными крыльями. Кейт не стала говорить, что для таких игрушек ещё рано и пристроила подарок возле колыбельки.

Дней через десять, поздним утром, Кейт, привычно борясь с сонливостью, стирала пелёнки. Дверь в комнату, где спала дочка, оставила открытой. Витсент сразу после раннего завтрака уехал в лавку, но собирался вернуться домой пораньше. Кейт закончила стирку, поскорее прополоскала бельё и прошла через дом к запасной двери, выходящей на небольшую терраску. Прислушиваясь, не раздастся ли детский плач, девушка быстро развесила пелёнки на натянутые под низкой крышей верёвки и вернулась в тепло, тщательно закрыв за собой дверь. Их с Тарой комната встретила тишиной: колыбелька была пуста. Паника мгновенно подступила к горлу; сглотнув, Кейт обвела взглядом простое убранство комнаты и выскочила в коридор.

– Вит?!

Она сразу влетела в кухню, но и там никого не было. Пытаясь успокоиться, найти исчезновению малышки простое объяснение, Кейт заметалась по первому этажу и тут, наконец, выхватила взглядом несколько пар обуви в прихожей. Не только башмаки Витсента, но и чью-то чужую обувь. Видимо, за стиркой и плеском воды не услышала ни возвращения брата, ни гостей, которых он привёл. Странно только: не очень-то любил её брат принимать гостей. Кейт проглотила липкую панику и открыла дверь комнаты, служившей брату и сестре общей, чем-то средним между гостиной и столовой. Там, в кресле возле окна, обнаружилась незнакомая светловолосая девушка в светло-коричневом клетчатом платье. И с малышкой Тарой на руках. Дочка безмятежно посапывала. При виде этой картины Кейт резко выдохнула и быстро шагнула к креслу.

– Кто вы такая? Зачем вы взяли ребёнка?

Голос прозвучал крайне неприязненно, но никак иначе не вышло: перепугалась Кейт сильно. Она требовательно протянула руки и едва ли не вырвала свёрток с Тарой. Девушка не сопротивлялась, послушно расцепила ладони, возвращая младенца матери. И приветливо улыбнулась.

– Ой, прости. Так хотелось подержать! Я очень люблю детей. Я приехала с Микором, вы же с ним знакомы? Это мой брат. Они с Витсентом поднялись в мастерскую, сейчас придут.

Кейт прижала дочку к себе, с непонятным чувством слушая пространные объяснения незнакомой гостьи. Та продолжала сидеть, только расправила клетчатую юбку на коленях, и без малейшей неловкости смотрела на хозяйку дома.

– Брат?.. – переспросила Кейт, не понимая.

– Микор, он здесь стряпчим, – терпеливо повторила гостья. – А я Маллия, Маллия Бертлер. Приехала сюда несколько дней назад, Мик давно звал, и вот…

Она сообразила подняться и протянула ладонь для рукопожатия. Рука у девушки оказалась неприятно прохладной, а взгляд светло-голубых водянистых глаз любопытным и чрезмерно изучающим.

– Вы уже познакомились? – окликнул Кейт Витсент, шире распахнув дверь. – Не напугали вас с ребёнком, всё нормально? Я совсем забыл предупредить, что Бертлеры заглянут к нам на чашку чая, ну и с племянницей познакомить…

Кейт обескураженно моргнула.

– Здравствуй, Кейтрисс, – доброжелательно помахал ей Микор из-за спины Вита. – Я, по правде сказать, не был уверен, что тебе сейчас нужны гости, но Лия так хотела с тобой познакомиться… Она совсем никого пока не знает в Ковруме, а вы почти ровесницы, и…

Кейт осторожно, медленно выдохнула. Тара на её руках зашевелилась и открыла глазки, на личико набежала тень плаксивого недовольства.

– Рада знакомству, – вежливо сказала Кейт, покосившись на Маллию. – Чай, да. Я приготовлю, только попробую сначала уложить дочь.

– Давай я тебе помогу! Я немного умею обращаться с младенцами! – с воодушевлением заявила гостья и подскочила к Кейт, уже дошедшей до двери.

– Ты не против, Кейтрисс? – предложил Витсент. – А чаем я сам займусь.

А если я против? – едва не ляпнула Кейт. И у двери своей комнаты предприняла попытку избавиться от навязчивой блондинки.

– Маллия, я, пожалуй, справлюсь сама, возвращайтесь к брату.

– Ну можно я останусь и посмотрю? Я не буду мешать! И мы же на ты, правда?

Тара захныкала, но Кейт, несмотря на вспыхнувшее раздражение бесцеремонностью гостьи, сумела предотвратить громкий и требовательный плач. Не глядя на притихшую в дверях Маллию, покачала дочку на руках, мягко похлопала по спинке, заворковала. Малышка передумала капризничать, но и засыпать обратно не спешила, забавно хмурила бровки и серьёзно смотрела на мать. Маллия тихим голосом советовала то перепеленать, то покормить, то положить в колыбельку и попробовать укачать там. Кейт только глаза закатывала.

– Послушайте… послушай, – оборвала она непрошенные советы. – Витсент, наверное, уже приготовил чай. Мне сейчас никак от дочки не отойти, а спать она не хочет, выспалась. Иди, ну что ты тут с нами сидеть будешь? Если у меня получится быстро успокоить её, я к вам выйду, присоединюсь.

Но, положа руку на сердце, Кейти совсем этого не хотелось. Её затапливало глухое недовольство и этим незваным визитом, и попытками сестры Микора вот так сходу навязать дружбу. А Маллия ещё и намёков не слышала.

– Да ладно, что я там одна с мужчинами сидеть буду! – отмахнулась она и заискивающе улыбнулась. – У Витсента с Миком свои разговоры, а нам, женщинам, другие темы интересны, правда? Я же не мешаю? Мик о тебе много рассказывал, но не всё. Например, где твой муж, я так и не поняла. Из твоего брата вообще лишнего слова не вытянешь, такой молчун! Ты-то хоть не в него? Так что с мужем? И как зовут дочку?

Кейт отчётливо скрипнула зубами.