Я приду за тобой! (книга #3)

Глава 19 Женский монастырь

Во дворе монастыря было слегка прохладно, из-за отбрасываемой большим зданием тени. В воздухе висел едва уловимый запах холодного камня и сырости, высокие стены давили, словно сама крепость пренебрежительно смотрела сверху вниз на гостей. Внутренний двор казался просторным, но пустоватым — несколько послушниц куда-то тащили корзины с бельём, где-то в стороне гремели вёдра, слышался плеск воды и приглушённые женские голоса.

Сам двор был вымощен неровной каменной плиткой, покрытой трещинами, с пробивающейся между стыками зелёной травой. Справа от монастыря, вдоль забора, виднелись огороды, окружённые низкой изгородью, и несколько монашек в серых рясах склонились над грядками, что-то выкорчёвывая или пропалывая. Слева стоял крытый колодец с каменной оградкой, а рядом тянулся длинный одноэтажный флигель, собранный из цельных брёвен, без окон и выпускающий через дымоход тонкую струйку белого дыма.

— Вот это да… — восхищённо выдохнула Алиса, крутя головой во все стороны и тараща глаза на строгое чёрное здание с узкими окнами и крестами. — Я первый раз в монастыре!

— По легенде — не первый, — одёрнула подругу Лилит, легонько ткнув её локтем в бок. — Держи себя в руках, рыжая, и веди себя так, будто для тебя тут всё привычно и обыденно.

— Чёрт! Точно… — смутилась ведьмочка и быстро глянула по сторонам, проверяя, чтобы никто не заметил её промаха.

— И не ругайся! — обречённо вздохнула Лилит.

— Матушка Агата! — издалека выкрикнула монахиня лет тридцати, в чёрной рясе и белом чепце, выбежавшая откуда-то сбоку и припустившая рысцой в сторону трёх замерших у ворот девушек. — Матушка Агата! — тяжело дыша, повторила она, добежав до цели и остановившись напротив суккубы, принявшей облик настоятельницы. — У нас беда!

— Что за беда? — нахмурилась Мими, приготовившись к самому худшему сценарию.

— Бочка с вином прохудилась, пол в погребе залило, да ещё мыши всё зерно в амбаре попортили! Мы не знаем, что делать…

Мими тяжело вздохнула, покачала головой, глянула на смеющихся глазами подруг и сокрушённо произнесла:

— Вас и на пару часов нельзя одних оставить… Ладно, пошли посмотрим, что там у вас… у нас с бочками и мышами… А вы… — на секунду обернулась она к фальшивым монашкам. — Осмотритесь пока здесь. Но без глупостей!

— Будет сделано, матушка! — хмыкнула Алиса, дождалась, пока Мими с монашкой скроются из виду, зайдя за угол монастыря, и задумчиво пробормотала: — Ну, теперь мы сами по себе… Теперь можно и…

— Мир вам, сёстры.

— Да Ёшкин кот! — от неожиданности подпрыгнула на месте рыжая ведьмочка. — Как вы так бесшумно подкрадываетесь-то?

— Я — сестра Беатриса, — к двум подругам подошла улыбчивая монашка примерно их возраста, с румяными щеками и ясными глазами. — Хотите, покажу вам наш сад? До обеда ещё два часа, если есть желание, можете помочь немного.

— Э-э-э нет! — покачала головой Алиса. — Дорога была дальняя и долгая, мы устали… Да и вообще, нам бы…

— Мы с удовольствием поможем, — заметив недовольное выражение глаз монашки, перехватила инициативу Лилит, снова ощутимо ткнув подругу локтем.

— Ай!

— Отлично! — просияла сестра Беатриса. — Идёмте за мной…

Монахиня развернулась и повела девушек через двор в сторону большого сада и огородов. Предупредительно распахнула калитку, пропустила новеньких вперёд и двинулась следом. Узкие грядки тянулись рядами, а в воздухе приятно пахло сырой землёй и травами. Монахини вовсю трудились, пропалывая сорняки и поливая ровные грядки из глиняных кувшинов, замечая новеньких, останавливались, приветливо улыбались и снова продолжали работу…

— Здесь сёстры выращивают картофель, — начала небольшую экскурсию сестра Беатриса. — Ещё у нас есть фасоль, лук, чеснок… А вот там, — махнула она рукой в сторону, — лечебные травы… Идёмте дальше…

— Вот чёрт! — прошептала Алиса, покосившись на спину монахини. — Я сюда не работать пришла!

— Труд облагораживает человека, — философски заметила Лилит.

— Ну да, конечно… — фыркнула ведьмочка. — Скажи это крестьянкам, которые пашут на полях сутками и выглядят, как сушёный абрикос. Или холёным аристократкам, которые ни дня в своей жизни не работали… Кто из них более облагорожен? А⁈ О! Погодите-ка! — замерла Алиса на месте, уставившись на куст с мелкими зелёными листочками и жёлтыми цветками. — Да ну на хрен! — поражённо прошептала она. — Дамиана? Откуда⁈ Он же у нас вообще не растёт!

— Растёт, если правильно ухаживать и молиться, — гордо произнесла сестра Беатриса. — Это редкость, но в нашем саду есть место и для таких даров Господа.

Ведьмочка торопливо опустилась на колени и почти благоговейно дотронулась до тонкой веточки, словно не верила своим глазам.

— Ого! Он ведь… ну… не совсем монашеский, — обернулась Алиса к стоящей позади сестре Беатрисе. — Для чего вы его используете?

— Для чая, — пожала плечами монахиня. — Чашечка крепкого отвара перед сном очищает душу, прогоняет нечистые помыслы и прочищает разум.

— А можно… — робко произнесла Алиса. — Можно мне взять пару цветочков?

— Да бери, сестра, сколько хочешь! Всё наше — ваше!

— Спасибо… сестра! — счастливо улыбнулась юная ведьма, ловко извлекла из складок рясы небольшой мешочек, раскрыла горловину и бережно погладила жёлтые невзрачные цветочки на кусте, словно сомневаясь, стоит рвать такую драгоценность или нет.

— Я вижу, целебные травы воодушевляют тебя, сестра? — улыбнулась Беатриса.

— Ещё как, — подтвердила Лилит. — Сестра Алисия у нас страшная любительница всяких цветочков, пестиков и тычинок…

— Тогда я сейчас принесу инструменты. Здесь и поработаем, — сделала закономерный вывод монахиня.

— Хорошо, — кивнула Лилит, не став спорить, дождалась, пока монахиня отойдёт подальше, присела на корточки рядом с подругой и задумчиво поинтересовалась: — И что не так с этой… даминой, рыжая?

— Дамианой! — поправила Алиса, собирая цветочки в свой мешочек. — Да всё так. Только я думала, оно у нас не растёт. Его ведь купцы из-за океана привозят и продают за сумасшедшие деньги! А тут, глянь — монашки её выращивают, будто это сорняк какой.

— Так и что с ней?

— А то! — ведьмочка хитро прищурилась, бросив быстрый взгляд за спину. — Знаешь, какое у неё второе название?

— Какое?

— Капля любви! Из него получается одно из самых сильных приворотных зелий. Да и сама по себе эта травка действует как мощный женский афродизиак. Я даже не представляю, как монашки после него не дуреют и не бегут в ближайшую таверну за мужиками, а идут себе спокойно и молитвы читают. Прогоняет нечистые помыслы и прочищает разум. Пф! Пф! И ещё раз — пф! Как бы не так!

— Понятно, — вздохнула Лилит. — Кто о чём, а ведьма о приворотных зельях…

— Да ты знаешь, сколько оно стоит⁈ — возмущённо зашипела Алиса, не забывая параллельно уменьшать урожай травы и наполнять свой мешочек.

— Нет.

— Ну вот! А знала бы — не умничала!

Мими спустилась следом за монахиней в прохладный, пахнущий плесенью погреб, на мгновение замерла, давая глазам привыкнуть к полутьме, и огляделась, ожидая каждую секунду какой-то подвох или нападение со спины.

Каменные своды, бочки, мешки, узкий коридор с факелами. На полу тёмное пятно от пролитого вина, где-то рядом шуршали мыши… Ничего необычного — ни убийц с ножами, ни рогатых демонов, ни даже простеньких, полуразложившихся мертвяков. Просто огромная прохудившаяся бочка и резкий запах молодого вина…

— Пол посыпать песком, бочку перетянуть обручами, — коротко распорядилась она. — А мышей… кота заведите, что ли. Или пару кошек. И чтоб я больше этого не видела!

— Хорошо, матушка! — покорно произнесла монашка, склонив голову.

— Что-то ещё? — удивлённо вздёрнула правую бровь Мими.

— Никак нет…

— Хорошо, — суккуба тяжело вздохнула и покачала головой. Если все монашки такие беспомощные, то… то ей даже немного жаль их. — Проводи меня до моей келии, — произнесла юная герцогиня.

— Матушка? — вопросительно нахмурилась монашка.

— Просто хочу поговорить с тобой по пути, — выкрутилась Мими.

— Хорошо, — покорно кивнула девушка.

Суккуба пропустила монахиню перед собой, ещё раз окинула погреб внимательным взглядом и двинулась следом за своей провожатой.

Монастырь изнутри выглядел очень старым, но всё ещё крепким и каким-то фундаментальным, будто древняя, неприступная крепость. Длинные коридоры отдавали эхом, цветные стёкла витражей на окнах отбрасывали забавные тени, воздух пах сухим ладаном и почему-то свежим хлебом.

По пути Мими и её спутнице то и дело попадались молчаливые служительницы монастыря. Монахини останавливались, прижимаясь к стене и пропуская хозяйку монастыря, кивали в знак уважения, приветливо улыбались и изредка просили благословения у «настоятельницы».

— О чём вы хотели поговорить со мной, матушка? — нарушила молчание идущая рядом с суккубой монахиня.

— М-м-м… — задумчиво протянула Мими, на ходу пытаясь придумать повод для разговора. Ну не говорить же ей правду — что она взяла её с собой только для того, чтобы узнать дорогу к комнате безвременно почившей Агаты. — У меня было озарение… Думаю назначить одну из сестёр своей правой рукой, чтобы вы не дёргали меня по вот таким пустякам с вином и мышами.

— А как же сестра Кларисса? — искренне удивилась монахиня. — Она ведь ваша приорисса…

— И почему же ты тогда не пошла к сестре Клариссе, а побежала ко мне?

— Я искала её, но не нашла…

— Ясно. Хорошо. Вот об этом я и говорю, — поучительным тоном произнесла Мими. — На такой случай мне и нужна ещё одна помощница. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула монахиня.

— Кого бы лучше назначить? — нахмурилась Мими, изображая напряжённую мыслительную деятельность. — Может, тебя? Ты не против?

— Я?.. — девушка опешила, сбилась с шага и покраснела. — Ну… если матушка доверит мне такой важный пост…

— Доверит, — покровительственно хмыкнула суккуба.

— А больше… — с осторожностью произнесла монахиня, кинув косой взгляд на профиль фальшивой настоятельницы, идущей рядом с ней неторопливым шагом, — больше ничего не будет входить в мои обязанности?

— Ты о чём? — недоумённо нахмурилась Мими.

— Ну… я не знаю… Может нужно будет мыть вас, или менять вам постель…

— С этим я и сама хорошо справляюсь, — усмехнулась Мими и тут же осеклась, мысленно выругав себя. Она-то справлялась, а вот справлялась ли настоящая матушка…

— А я могу подумать, прежде чем соглашаться?

— Конечно, подумай! — легко согласилась юная герцогиня Каннингем. — Если будешь уверена, что справишься, то дай знать…

— Хорошо… Мы уже пришли, — остановилась монахиня у массивной дубовой двери.

— Да? — удивлённо заозиралась Мими. — Я и не заметила. Спасибо, что проводила. И если увидишь сестру Клариссу, скажи, чтобы зашла ко мне.

— Да, матушка…

— Ступай! — произнесла суккуба, сделав небрежный жест рукой, дождалась, пока монахиня скроется за поворотом коридора и толкнула тяжёлую дверь от себя…

В келье было светло, просторно и без излишеств. Белёные стены, высокие потолки, сундук, стул, стол с грубой толстой свечой и чернильницей, распятие на стене. У большого окна кровать с толстой периной, слишком уж уютная и широкая, как для монастырской скромности, и простой тканый коврик перед ложем матушки-настоятельницы…

Кровать — пожалуй, единственное, что выбивалось из привычного, аскетичного образа монашеской кельи.

Мими обвела комнату внимательным взглядом и принялась за работу…

В столе — списки запасов и расходов, аккуратные цифры, отметки «мука, свечной воск, масло», моток шнура, печать, пустые листы, небольшой молитвенник и пара чёток… Никаких тебе порочащих записей, ни разорванных писем.

В сундуке — рясы, запасной чепец, шерстяные носки, мешочек с лавандой, пустая холщовая сумка для дороги и небольшой мешочек серебра с парой золотых монет. Никаких двойных стенок, всё как у самой прилежной и честной хозяйки. Но зато нашлась парочка кружевных трусиков, пояс и чулки… И потрёпанная временем и частым чтением книжечка с пошлыми цветными картинками и индийскими письменами.

«Хм… А матушка у нас была шалуньей! — про себя отметила Мими. — Интересно, куда она надевала кружева? Или носила под рясой, довольная тем, что никто об этом не ведает? Интересно…»

Мими проверила под кроватью и периной, тщательно простучала стены и пол, перевернула сундук, отодвинула стол и устало опустилась на стул, задумчиво наморщив лоб. Ни-че-го!

Хотя, она и сама не знала, что искала. Может какую-то подсказку или намёк на то, кто мог желать смерти матушки. Но даже этого не было…

Юная герцогиня побарабанила пальцами по столешнице, прислушалась к тишине кельи, поднялась со стула и подошла к окну. Где-то внизу трудились в поте лица над ровными грядками сгорбленные монашеские фигурки, а дальше, за стеной виднелась голубая полоска неба. В одной из грядок мелькнула рыжая макушка, и Мими невольно улыбнулась уголками губ — судя по жестам, и вечно недовольному, склочному характеру, Алиска уже успела «построить» монашек и высказать им своё «фи», те держались от рыжей ведьмочки подальше…

— Матушка! — следом за окликом, в дверь кто-то осторожно постучал. — Уже обед! Пора в трапезную!

— Знать бы ещё, где тут у вас трапезная, — пробормотала Мими. — Хотя, ладно — найду по запаху… Иду! — выкрикнула она, вздохнула, поправила сбившийся на бок чепец, ещё раз оглядела келью и двинулась к выходу…

— Ли, я вот что тут подумала…

— Сестра Лилит, — терпеливо поправила блондинка подругу.

— А я разве не так сказала? — удивлённо произнесла ведьмочка.

— Нет, сестра Алисия.

— Хм… Ну, в общем, не важно! — отмахнулась Алиса, сидя в просторной трапезной за общим длинным столом и без особого аппетита ковыряя ложкой слипшуюся, слегка остывшую уже кашу. — Я тут зелье правды прихватила с собой. Нужно подлить в котёл с едой…

— Не вздумай, Алис! — прошипела Лилит, наклонившись вперёд над столом и быстро глянув по сторонам, убедившись, что их разговор никто из монашек, сидящих за тем же столом, хоть и заметно поодаль, не слышал.

— Пофему? — наивным и заметно удивлённым взглядом посмотрела на сидящую напротив подругу Алиса, всё же решившись и сунув в рот ложку каши. — Ну и гадость!

— Потому! — привела железный аргумент Лилит.

— Ну а вдруг кто-то из монашек проболтается про убийство?

— А вдруг нет, и они догадаются, что что-то не так? Свяжут это с нашим появлением и поднимут кипишь?

— Чёрт! — заметно смутилась Алиса. — А раньше нельзя было сказать…

— Ты что, уже? — снова зашипела Лилит.

— Ну да… А чего ждать? — пожала ведьмочка плечами.

— Дерьмо!

— Эй! Не ругайся в доме господнем! — возмущённо нахмурилась Алиса. — Лучше расслабься, развесь уши и получай удовольствие. Как я! — она самодовольно хмыкнула, откинулась на спинку лавки, закинула ногу на ногу и с любопытством повертела головой по сторонам, в поисках чего-нибудь интересненького…

— Нет! Я так больше не могу! Не могу я это скрывать! — покачала головой монахиня за дальним концом стола. — Это я!

— Ага! — ликующим тоном произнесла Алиса, посмотрев на Лилит. — Я говорила?

— Это я, — продолжила покаяние монашка, — пишу романы «Похождение монахини» под псевдонимом «Сестра Соловей» и каждое воскресенье отправляю свежие главы в лавку старика Реджи.

— Но это же откровенное бульварное чтиво! — возмутилась другая монашка. — Там… Там пишут о сексе! И очень грубо!

— Чёрт! — выругалась Алиса.

— Именно… — подтвердила монахиня и тут же нахмурилась. — Погоди, а ты откуда знаешь, о чём там пишут?

— Ну… У меня под матрасом есть пара книжек… Кстати, а когда выйдет продолжение? А то я не могу дождаться, чем закончится её встреча с менестрелем…

— А я в монастырь знаете почему пошла?

— Почему?

— Когда новый муж матери меня наказывал… Он всегда брал розги, клал меня к себе на колени, задирал подол и порол… Я не говорила ему, но иногда я специально что-то такое вытворяла, чтобы он меня выпорол. И белье не надевала под платье… Это было так приятно! Внизу живота всё время что-то млело… И что самое забавное — я могла кричать, а он думал, что я кричу от боли…

— А ты кричала не от боли?

— Нет, конечно! Мне было приятно.

— А я продала половину монастырской лаванды травнице с Опийной улицы. Ну а что? Нам же нужен новый секатор!

— Сестра Мирослава… А скажи, что за странная татуировка у тебя на лопатке?

— До того, как стать монахиней, я была танцовщицей…

— Танцовщицей⁈ И какие танцы ты танцевала?

— Танцы для мужчин. Завлекающие. Голышом.

— Голышом⁈ Матерь Божья!

— А скажи, сестра Мирослава… Ты же много там видела?

— Много.

— А правда, что у всех мужчин орган разного размера?

— Правда. И не только размера, но и формы.

— Это как так? А как же они тогда подходят?

— Да вот так и подходят.

— И какие ты видела?

— Разные. Толстые, худые, длинные, короткие, кривые… Каких только боженька не придумал!

— Вот те на! А я думала, что они все одинаковые…

— А кто-то из вас, сёстры, держал в руках мужской орган?

— Да ты что, Мирослава! Нет, конечно! Даже не видели!

— Я видела…

— Сестра Мария! Как?

— Однажды я зашла по незнанию в мужскую баню и такого там насмотрелась… Жуть! До сих пор в страшном сне снится.

— А я пялилась на грудь сестры Марии в купальне!

— У-у-у! — громко застучали монахини ногами по полу и кружками по столу. — У-у-у!

— Чёрт! — разочарованно выдохнула Алиса. — Так мы ничего не узнаем! Хоть бы кто сознался в убийстве!

— Ты думала, будет так просто? — усмехнулась Лилит.

— Ну… Надеялась… Кстати… — Алиса нырнула рукой под стол, порылась в поясном мешочке и поставила перед Лилит небольшой пузатый пузырёк.

— Что это? — нахмурилась блондинка, пытаясь не обращать внимания на шумевших, словно пьяные портовые грузчики, монашек.

— Зелье приворота.

— И?

— Хуи! Прости господи… Это самое популярное зелье на продажу, я же тебе рассказывала. Нам же нужно ассортимент лавки пополнять. Вот, сварганила на пробу.

— Когда ты успела? — пробормотала Лилит.

— Да у меня был уже готовый состав, я просто туда выжимку с цветов добавила, которые у монашек в огороде собрала. Делов-то!

— Ну и? В чём вопрос? Или ты просто хвастаешься?

— Есть пара вопросов к нему, — поморщилась ведьмочка.

— К зелью?

— Ну а к кому ещё?

— Каких вопросов?

— Ну, во-первых… — Алиса принялась неторопливо загибать пальцы левой руки. — Насколько это вообще этично?

— Неэтично, — покачала Лилит головой.

— Это я и так знаю. Но оно приносит колоссальный доход, Ли!

— Но оно не этично!

— Да это я и так поняла, — поморщилась и тяжело вздохнула ведьмочка.

— А во-вторых? — всё же проявила интерес Лилит.

— А во-вторых… — снова вздохнула Алиска. — Я же его по бабулиному рецепту состряпала, и пару ингредиентов заменила. Мне показалось, так будет лучше…

— Что-то мне не нравится, что ты заговорила об этом именно здесь, — подозрительно нахмурилась Лилит. — Алис, я серьёзно! Даже не думай его здесь испытывать!

— Э-э-э-э-э…

— Что? Ты уже?

— Ну да… Ты, кстати, чай не пей. А то мало ли…

— Чёрт! Алис! Нахрена⁈

— Эй! — строго произнесла ведьмочка. — Не ругайся в доме господа, леди!

— Алис! Я тебя когда-нибудь придушу!

— Да, да… — отмахнулась юная ведьма. — Я уже тыщу раз это слышала…

— Ну вот ответь мне на вопрос — зачем? Почему именно здесь и сейчас?

— Ну, тут самое подходящее место. Монастыри всегда славились своими исследованиями и изобретениями.

— Но не такими, Алис!

— Но не такими, — согласилась ведьмочка.

— И чего нам ожидать от твоего зелья? — осторожно огляделась Лилит по сторонам.

— Да ничего такого, — пожала Алиска плечами. — Я вообще не уверена, что оно на монашек подействует. Они же тут сплошь святоши — привыкли сдерживать желание и всё такое.

— Святоши, у которых годами было воздержание и не было секса! — справедливо заметила Лилит.

— Чёрт! С этой стороны я как-то не подумала, — нахмурилась ведьмочка. — Но всё равно — мужчин-то тут нет. Ну повысится у них либидо чуть. И что? Мне, главное, проследить, чтобы побочных эффектов не было. Агрессии там, сыпи, обмороков… Внезапных смертей…

— Да уж… — покачала Лилит головой.

— Да не переживай, подруга! Всё будет хорошо!

— Слушай, а ты можешь изготовить сонное зелье? — задумчиво поинтересовалась Лилит.

— Легко! А зачем?

— Подмешаем в еду, и когда все заснут, мы спокойно обыщем комнаты…

— Усыпить целый монастырь… — ведьмочка посмаковала эту идею на языке. — Это можно, конечно… Хотя… Не, не сработает, — помотала она головой.

— Почему?

— А если они начнут засыпать и падать прямо во время ходьбы? Одна, вторая, третья…

— А ты рассчитай так, чтобы ночью подействовало.

— Легко сказать, — фыркнула Алиса. — Тут нужно индивидуально подбирать. Дозировка зависит от устойчивости организма, веса подопытного, количества выпитого зелья. Как я тебе это всё рассчитаю и заставлю каждую выпить ровно положенное количество зелья?

— То есть, никак? — на всякий случай уточнила Лилит.

— Никак.

— Ладно, тогда будем действовать по старинке…

— Угу. Главное, не попасться… Мими сказала, действовать аккуратно и осторожно… Ох, чёрт! — Алиса резко подскочила со своего места и кинулась в противоположную сторону огромной трапезной. — Ми… То есть, матушка… — отдышавшись и пристроившись рядом с Мими, произнесла она, с опаской поглядывая по сторонам.

— Да, дитя? — улыбнулась суккуба, наливая ароматный чай черпаком из большого чана в металлическую кружку.

— Вам не следует это пить… — красноречиво уставилась Алиса в кружку Мими.

— Это ещё почему?

— Ну…

— Алис! — строго нахмурилась суккуба.

— Я туда кое-какого зелья добавила.

— Да уж… Ладно… — вздохнула Мими, потянувшись черпаком к чану с кашей.

— Кхм…

— Что? — удивлённо взглянула Мими на стоящую рядом с виноватым видом Алису. — И это тоже нельзя?

— Угу… — подтвердила ведьмочка.

— А что можно?

— Ну… Всё остальное можно.

— Так тут из остального — только пареная репа, хлеб и лук…

— Ну вот — их можно! — радостно кивнула юная ведьма.

— Алис!

— Прости, я не знала, что ты с общего стола ешь.

— Да уж… Ладно, иди уже. Нечего подле меня тереться…

— Да, матушка, — Алиса покорно склонила голову и через мгновение исчезла, радуясь, что так легко отделалась.

Мими положила в тарелку хлеб и лук, задумчиво оглядела трапезную, суетящихся, спорящих, молящихся монашек, и тяжело вздохнула. В монастырской столовой было даже шумнее и безумнее, чем в столовой академии, и только Лилит и Алиса сидели в этом островке безумия как ни в чём не бывало.

— Интересно, монашки всегда такие странные? — пробормотала Мими и двинулась к отдельному столику у окна…

День после обеда пролетел, словно миг.

Мими, вернее, «матушку», то и дело куда-то дёргали — сначала на молитву, потом на бесконечные наставления послушницам, потом ещё на какой-то совет старших сестёр, где каждая пыталась высказаться и показать свою значимость. Суккуба терпеливо отыгрывала роль, кивая, делая вид, что всё её интересует, и мысленно считала минуты, когда же можно будет улизнуть и заняться расследованием. Но в этот день этого так и не произошло…

К себе в келью Мими вернулась уже после заката. Устало присела на край широкой кровати, собираясь наконец обдумать всё увиденное и услышанное за день, но так и не успела — стук в дверь нагло выдернул юную герцогиню из меланхоличного, задумчивого состояния.

— Матушка, вы идёте? — просунулась в дверную щель голова смутно знакомой монахини.

— Куда? — недоумённо нахмурилась суккуба.

— В купальню. Вода уже нагрета.

— Точно… Едва не запамятовала. Ну пошли, — пробормотала суккуба, хотя, запамятовать то, чего и не знала, практически невозможно, поднялась с кровати и двинулась следом за монахиней.

Спуск по узкой лестнице вниз, боковая дверь на улицу, и через несколько секунд они вошли в то самое здание из цельных брёвен, пристроенное сбоку монастыря.

Мими скинула одежду в предбаннике, обмоталась полотенцем, сунула ступни в соломенные сандалии и нырнула в узкую и низкую дверь, окунувшись в приятный полумрак, духоту и вдохнув насыщенный паром, влажный, горячий воздух…

Просторное помещение с массивными деревянными кадками и лавками было заполнено галдящими монахинями. В больших бочках плескались девушки и женщины, кто-то кого-то хлестал прямо на лавке берёзовым веником, а кто-то смывал пену большим черпаком. Обнажённые монашки общались, обсуждали последние новости и сплетни, смеялись и ничуть не смущались своей наготы…

— О, Ми! То есть, матушка… Ты тоже пришла⁈ — подскочила к Мими и почтительно поклонилась обнажённая Алиска. — Круто здесь, да?

— Угу, — согласилась Мими, ощущая себя в полотенце, словно белая ворона в стае. — Я думала, для монашек видеть друг друга голыми это табу. Разве здесь не должно быть перегородок или чего-то типа того?

— Я тоже удивилась и поспрашивала тут… — радостно сообщила ведьмочка.

— И?

— Сказали, что раньше так и было. Но потом ты, ну то есть настоящая матушка, — заговорщическим тоном зашептала Алиска, — начала вносить кое-какие изменения. Ввела этот ритуал очищения, так она его назвала, сделала обязательным и ежедневным, в отличие от других монастырей, где монашки моются дай бог раз в месяц, ну и не так, как здесь — не на виду друг у друга. Я даже догадываюсь почему.

— Почему?

— Матушка бывшая ведьма. Вот она и делала всё слегка по-своему.

— Понятно… Может за это её и прибили? За нарушение устоев и слишком вольное отношение к вере?

— Может, — легкомысленно пожала Алиса плечами. — Но мне здесь определённо нравится.

— Удалось что-то узнать?

— Не-а, — помотала ведьмочка головой. — Мы тут с Ли поспрашивали осторожно… Никто не знает, куда ушла матушка на ночь глядя и зачем. Они даже удивились, что её не было в монастыре. Ну и недоброжелателей у тебя, то есть у неё не было. Все её любили.

— Хм… А обыск?

— Ещё не успели — ночью займёмся, когда все спать лягут.

— Хорошо. Только будьте осторожнее!

— Пф-ф-ф! — возмущённо фыркнула Алиса. — Моё второе имя — Осторожность!

— Ну да, конечно… Знаю я, какое твоё второе имя.

— Матушка, — к парочке подруг бесшумно подошла и стала рядом одна из монашек.

— Да?

— Можно я сегодня помогу вам с омовением? — сделала девушка ударение на слове «я».

— Хм… Конечно, сестра…

— Серафима я, — подсказала монахиня, почувствовав небольшую заминку в речи настоятельницы.

— Угу… Серафима, — кивнула Мими, скользнув заинтересованным взглядом по ладной фигурке монашки, отметив длинную чёрную косу за плечами, бледную кожу, небольшие упругие грудки с тёмными сосками и чёрный курчавый треугольник волос внизу живота. — Прости, сестра. Что-то голова совсем не работает сегодня и имена все путаю. Устала, наверное…

— Слишком большая ноша на ваших плечах, матушка. Отдохнуть вам надобно…

— Это точно… — вздохнула Мими, заметив хитрую улыбку на губах рыжей пройдохи. — А ты, сестра Алисия, можешь ступать!

— Да, матушка, — поклонилась Алиса и через секунду улизнула в сторону большой парующей бочки, в которой виднелась белокурая головка Лилит…

Мими вернулась к себе, посвежевшая и отдохнувшая, словно вместе с потом оставила в купальне всю свою дневную усталость. Скинула рясу, потушила свечу на столе и забралась под одеяло… День выдался длинным и… бестолковым. Ничего за этот день они не узнали и ни на шаг не приблизились к разгадке личности убийцы.

«Ладно, — мысленно вздохнула юная герцогиня Каннингем, — может ещё эти две пройдохи узнают что-то полезное за ночь…»

— Ох ты ж мать твою! — выругалась Мими, подпрыгнув с постели на ноги и едва не перевоплотившись в свою боевую демоническую форму, рывком откинула одеяло в сторону и уставилась на симпатичную, стройную, обнажённую девушку, лежащую в свете полной луны в её, вернее в кровати матушки-настоятельницы. — Ты! Я тебя знаю…

— Я сестра Мария, матушка.

— Сестра Мария… Что за срам? — негодовала Мими. — Ты почему здесь?

— Как это почему? — удивлённо наморщила лобик монахиня, робко прикрывая свою совсем не маленькую обнажённую грудь рукой. — Вы же сами приказали.

— Я? — удивилась суккуба и тут же опомнилась. — А! Ну да, точно… А что именно я приказала, можешь напомнить?

— Чтобы я вам постель грела перед сном…

— Только грела? — на всякий случай уточнила Мими.

— Да, матушка… — быстро закивала девушка, но было видно, как она заметно покраснела при этом.

— Ну хорошо… Прости, просто что-то забегалась я и из головы всё вылетело… Мыслей столько, сама понимаешь… Забот…

— Понимаю, матушка… — подтвердила монашка. — Я погрею, и пойду… Как всегда…

— Хорошо. Ты грей пока, — согласилась Мими, — а я пойду водички попью, что ли…