Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 62

Алексей

Но и в императорском дворце поговорить у них не получилось. Хотя они и приехали заранее, пока всё готовили, все мысли были только о том, как презентовать себя и свой продукт. Да и людей в зале было полно.

Потом началась сама презентация. Император пришёл, и вроде как не полагалось говорить. А потом Алексея пригласили организаторы — пообщаться. А когда он уже вышел оттуда, Фаины Андреевны уже не было.

Конечно, они добились главного, им выдали императорское приглашение на выставку, и теперь Алексей точно был уверен в том, что получит вожделенное звание. Но разговор с Фаиной так и повис в воздухе. И он было хотел поехать к ней на квартиру, и даже подъехал, но отчего-то не решился подняться наверх. Экипаж его постоял возле дома, да и уехал к себе.

На следующий день закрутили дела на фабрике. А ещё через день Алексей всё-таки подъехал и поднялся, но никого в квартире не было. На первом этаже он увидел швейцара, который сообщил:

— Оне уехали гулять на лодке. Погожие деньки, вот и пользуются.

День и правда был чудесный.

— А давно ли уехали? — спросил Алексей, подумав, не подождать ли.

Но оказалось, что всего час назад уехали, и, скорее всего, прибудут только вечером, как пояснил швейцар.

Так у Алексея снова не получилось встретиться с Фаиной.

На следующий день его вызвали организаторы выставки: следовало выбрать себе павильон и оплатить его, подписав необходимые бумаги.

Единственное, что успел, связался с охраной Фаины, с Тихоном. Тот сказал, что Фаина Андреевна купила билеты в Екатеринбург на десятое число, и Алексей запланировал, что самое позднее в четверг обязательно с ней увидится.

А к вечеру матушка назначила ему встречу с младшей Леонтьевой, и, поскольку дождя не было, он повёз купеческую дочку на прогулку.

Гуляли они в Александровском саду, лучше места было не придумать. Здесь всегда было много людей, лавочки были чистые, дорожки подметены. Дюма «гулял» вместе с ними, но Алексей старался не умничать, хотя в определённые моменты и хотелось поспорить. Домой вернулся к вечеру, отчитался перед матушкой:

— Девицу выгулял, мороженым накормил.

И на немой вопрос Агриппины Александровны ответил:

— Пока чувства во мне не проснулись, но согласен на ещё одну встречу.

Алексей отдавал себе отчёт, что две встречи ещё можно, тем более, когда за вами ходит «мамка» *. А вот третью встречу уже не простят, если потом сватовства не последует.

(*специальная женщина, дальняя родственница или нанятая женщина, чаще вдова или старая дева, представленная девушке, чтобы хранить её честь и достоинство)

Перед третьей встречей уже придётся ехать к родителям и договариваться. Поэтому Алексей решил, что во что бы то ни стало, при встрече он обязательно задаст Фаине прямой вопрос.

***

Фаина

Билеты в Екатеринбург Тихон купил на десятое число, а значит, нам предстояло провести в Петербурге ещё неделю. Я решила не терять времени даром и проехаться с визитами по именитым клиенткам. У меня оставалось немного эликсиров, и я уже заказала себе прекрасные карточки, которые теперь можно было использовать для представления.

Я также хотела встретиться с Аркадием Никифоровичем Кошко. К тому же между мной и Алексеем оставалась какая-то недосказанность. В тот день, когда приходила его матушка, полноценного разговора у нас не получилось. И на встрече в Императорском дворце нам с Алексеем так и не удалось поговорить.

Сначала мы все ожидали в одном зале, и там было достаточно много людей с разными продуктами. Да и обсуждали мы в основном то, как преподнести всё государю императору. А потом, когда император появился в зале, стало неловко разговаривать: он подходил к каждому, задавал вопросы, трогал, смотрел и переходил к следующим. Все старались молчать, чтобы не создавать лишнего шума в зале. Да и распорядители строго посматривали, если кто-то начинал шептаться.

Мне было интересно подойти и посмотреть, что представляют другие, но до появления императора все старались скрывать свои продукты, а когда он вошёл, оказалось, что протоколом не предусмотрено свободное хождение по залу.

Настала и наша очередь. Император подошёл к нам. Увидев меня, его глаза удивлённо расширились. А вот императрица, стоявшая рядом с ним, благосклонно кивнула. Клопов Анатолий Алексеевич тоже поздоровался со мной. Я передала слово Алексею, предварительно представив, что у нас с ним партнёрство, в рамках которого и был создан шоколад, который мы решили назвать «Улыбка принцессы». Шоколад действительно вызвал улыбку, и не только у принцессы, но и у всех остальных.

— Необычная форма, да и вкус необычный, — произнёс император и спросил:

— А что внутри шоколада?

— Медовая нуга, Ваше Императорское Величество, — ответила я.

У императора в этот момент, кажется, произошло озарение:

— А не про медовые ли эликсиры вы ко мне приходили спрашивать?

— Верно, Ваше Императорское Величество, — подтвердила я, улыбнувшись, — Про них, вот и шоколад тоже на меду.

— А что это у вас всё с мёдом? — поинтересовался он.

— У меня в имении в Пермской губернии — пасека, — улыбнулась я.

— Это интересно, — улыбнулся император и взглянул на супругу. — И что, хороший мёд на пасеке?

— Лучший, Ваше Императорское Величество, золотой, — сказала я с гордостью.

— Ну так пришлите нам ко двору, мы попробуем, — улыбнулся император, и, кивнув, перешёл к следующему участнику.

Когда церемония закончилась, некоторых из присутствующих вызвали организаторы. Алексея тоже вызвали, и он ушёл. Мы не успели договориться, стоит ли мне его дождаться или нет. Я подождала примерно тридцать минут, но потом всех начали выводить из дворца, а Алексей всё не появлялся, и мне пришлось уйти.

Почему-то мне казалось, что он обязательно заедет вечером… Но он так и не приехал. Потом меня закрутили дела, потом улучшилась погода, и мы поехали гулять на лодочке по каналам. Полинке очень понравилось.

Но с Алексеем до отъезда я всё-таки собиралась увидеться. Мне почему-то казалось, что нам всё-таки есть что обсудить. Хотя бы просто поговорить о дальнейшем сотрудничестве: «Тоблерон » , конечно, отличный шоколад, но у меня же есть ещё идеи.

Так, успокаивая себя, я планировала оставшуюся неделю. И первым делом решила поехать к Валентине Егоровне Вышинской.

«Каково ей сейчас? — думала я, — а ведь благодаря ей, я, возможно, избежала чего-то непоправимого.»

Не откладывая дело в долгий ящик и не заявляя о себе заранее, я приехала к особняку Вышинского на Миллионной улице. Ворота, точно так же, как и в прошлый раз, были закрыты. Но в этот раз, получив мою карточку, лакей уже через пару минут вышел и открыл калитку, приглашая меня пройти внутрь.

Погода стояла хоть и не жаркая, но сухая. А здесь, на Миллионной, ветра не было, расположенные на набережной дворцы прикрывали улицу от невских ветров.

Меня проводили внутрь дома. Если снаружи дом был весьма сдержанным, то внутри он был очень богатый.

Я вспоминала свой первый в этой реальности визит в подобный особняк, к князю Дулову. Тогда у него мне показалось, что всё было уж слишком вычурно, нарочито много позолоты, бархата, кожи и красного дерева. Здесь же всё было по-другому. Позолоты гораздо меньше, зато больше натурального камня.

Пока я шла к Валентине Егоровне через сменяющие друг друга гостиные, успела посмотреть две, и обе были разными. Одна была отделана малахитом, я почувствовала себя в сказке про Хозяйку Медной горы. Другая, розовым мрамором, что почему-то напомнило мне древнегреческие мифы. Не знаю почему, просто такая вот ассоциация. Возможно, потому что в гостиной стояло несколько скульптур изображающих древнегреческих героев.

Сама Валентина Егоровна была в следующей гостиной или скорее комнате для девичьих посиделок. Стены, обитые мягкой розовой тканью, на окнах лёгкие занавеси из розового газа, небольшие картины, изображающие пасторальную жизнь, как мне показалось, где-то в Италии, мягкие диванчики, пузатые кресла и маленькие столики с фигурными ножками. Один из таких столиков был вырезан в виде слона или, скорее, слонёнка.

Валентина Егоровна была аккуратно причёсана, одета, бледна, но выражение лица у неё уже не было тем затравленным, каким я запомнила его на обеде у Нурова в Екатеринбурге. Увидев меня, она улыбнулась и предложила присесть в одно из мягких круглых кресел. Я садилась аккуратно, боясь провалиться, а как потом вставать? Но кресло оказалось анатомически правильным: казавшееся мягким, оно обладало достаточной жёсткостью под сиденьем, чтобы не проваливаться коленями вверх.

— Очень рада, Фаина Андреевна, что вы приехали, — сказала Валентина Егоровна. — Я уже сама подумывала вам написать… всё с духом собиралась.

Я посмотрела на неё, и мне показалось, что духа в этой маленькой, бледной, болезненно выглядящей женщине весьма много.

И тут она сказала совершенно неожиданно:

— Спасибо вам, Фаина Андреевна.

— За что? — удивилась я, совершенно не понимая, в чём дело.

— За то, что не побоялись, смогли достучаться до тех, кто действительно мог вам помочь… Потому что это уже было невыносимо, — сказала она, и в её глазах появилась боль. — Поверьте… он бы не остановился.

— Да, спохватилась она. — Сейчас я вам кое-что покажу, — сказала Валентина Егоровна, отошла к небольшому бюро, стоящему у стены, и вытащила оттуда несколько писем — или, скорее, стопку бумаг.

Когда она принесла их и положила передо мной, я поняла, что это действительно были письма.

— Почитайте здесь, конечно, я отдам вам их с собой, Фаина Андреевна. Но, возможно, у вас возникнут вопросы, — сказала она спокойно.

Открыв первое же письмо, я обнаружила, что это была переписка между Вышинским и Анной Игнатьевной Стрешневой. И я поняла, что сейчас начну читать и узнаю что-то, что, будь я настоящей Фаиной Андреевной, было бы для меня крайне неприятным. Так и вышло.