Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 9.

Сначала я услышала голоса за окном, говорившие даже не пытались говорить тихо. Создавалось впечатление, что наоборот, они делали всё, чтобы их услышали. Спала я почти одетая, поэтому осторожно встала с кровати, чтоб не разбудить Полину и подошла к окну.

Отодвинув занавеску, посмотрела в окно. Ночь была лунная и в неровном свете луны было видно, как совершенно не скрываясь, двое мужчин идут через двор, направляясь ко входу в дом.

Я вышла из спальни и легонько, чтобы не испугать, толкнула Кузьму.

Тот сразу проснулся, я жестом показала ему, чтобы молчал и шёпотом сказала, что там кто-то направляется к дому.

Кузьма сразу схватился за ружьё.

— А есть ещё оружие? — спросила я, чувствуя, как внутри начинается адреналиновая реакция.

Кузьма кивнул, в темноте особо не было заметно, но мне показалось, что он удивился, но принёс коробку, в которой лежали два больших пистолета.

С гордостью сказал:

— Вот сберёг, ду..эльные

— Как из него стрелять? — взяв в руки один из тяжёлых, явно инкрустированных серебром, пистолей, я поражённо рассматривала эту конструкцию

— Неужто стрелять будете, барышня? — удивление всё-таки прорвалось из Кузьмы.

— Надо будет, выстрелю, — отрезала я

Кузьма показал мне, что нужно сделать, и я понадеялась, что в нужный момент, если такой наступит, рука у меня не дрогнет.

— Есть проход из флигеля в дом? — тихо спросила

— Есть, канешна, как же на быть, токмо завалил я его, — произнёс Кузьма виновато.

«Молодец, дед!» — подумала я, а вслух сказала:

— Пошли покажешь.

Я проверила как там Полинка, девочка спала крепко, и мы с Кузьмой пошли в сторону «заваленного прохода».

Завален проход был качественно, разобрать его быстро, чтобы выйти противникам в «тыл» без шума, не представлялось возможным.

Но ждать пока «мародёры», или кто они там, осознают, что в доме ничего ценного нет, а вот во флигеле, который выглядит целым, есть, я не хотела.

И не знаю, откуда во мне вдруг появились «стратегические способности», а только я вдруг чётко поняла, что надо делать.

Отправила Кузьму на крышу, сама же заняла позицию у окна, так, чтобы мне было видно, если они подойдут ко входу, и я смогла бы их отпугнуть выстрелом. Оба пистоля были допотопными, на один выстрел каждый, Кузьма с гордостью сказал, что оружие собирал ещё мой дед.

Так что у меня было всего два выстрела и Кузьма на крыше, и надежда, что в нужный момент ни Кузьма, ни дедушкины пистолеты не подведут.

Как и предполагала, скоро грабители вышли из дома и стали переругиваться:

— Пусто, ни добра, ни девки

И я вдруг поняла, что они знали, что я приехала, или кто-то им сказал, а, возможно, что и направили. Вопрос зачем? Просто припугнуть или что похуже?

И мне вспомнились девяностые, как оставалась ночевать в контейнере на рынке, чтобы «добрый ребятки», которые, кстати, денег брали «за охрану», не позарились на то, что внутри. А то один раз так пришла утром, а у меня недостача на тридцать тысяч. И пистолетом я пользоваться умела, правда у меня тогда был травмат*.

(*здесь Фаина имеет ввиду травматический пистолет, стрелявший резиновыми пулями, наполненными газом)

От воспоминаний меня отвлёк кашель одного из «гостей». «разбойнички» приняли решение идти во флигель.

— Стоять! —— крикнула я, получилось не очень грозно, пришлось добавить классическое, — буду стрелять на поражение.

Уж не знаю, что подействовало, то, что услышали слово стрелять или непривычную формулировку, а только мужики вдруг замерли и один из них прохрипел:

— Эй, девка, не шали, отдавай деньги и мы уйдём

Но с места не сдвинулись.

Пришлось придать им ускорение:

— Считаю до трёх

— Раз, два, … — и я не успела сказать три, как вдруг один из мужиков резко побежал в сторону входа во флигель.

И я, то ли от испуга, то ли где-то внутри у меня зрела уверенность, что так и надо, выдохнула:

— Три, — и выстрелила.

Пистоль был очень тугой и рычажком мне больно прижало палец, а ещё обожгло руку, в которой я держала оружие, но в тот момент сердце у меня стучало с такой скоростью, что я вообще ничего не чувствовала.

Зрение моё вдруг стало чётким-чётким, и я увидела, как пуля летит по воздуху и врезается бегущему мужчине в грудь.

А раньше думала, что это только в кино так показывают.

Второй завизжал и ринулся то ли во флигель, то ли к своему подельнику. И здесь в дело вступил Кузьма, у которого было указание стрелять, только после моего выстрела.

Кузьма очень чётко выстрелил под ноги бегущему и тот, странно подпрыгнув на месте, развернулся и зигзагами, словно заяц от лисы, поскакал к выходу из имения.

Конечно, Полинку выстрелы разбудили. И, хотя руки у меня тряслись, я нашла в себе силы пойти к девочке и успокоить её, сказав, что это гроза на улице:

— Вот утром встанем, а там всё свеженькое, после грозы, хорошо, солнышко выйдет и пойдём мы с тобой гулять.

Девочка доверчиво прижалась, и, слушая её ровное дыхание, у меня стало успокаиваться сердцебиение. Я шептала ей в светловолосую макушку успокаивающие слова и девочка уснула.

А я пошла к Кузьме, надо было разобраться, с тем, кого я…убила?

Кузьма ждал меня внутри:

— Ну, барышня, ну, не ожидал, — с восхищением произнёс он

— Ты не ходил ещё туда? — спросила я, — жив он?

И вдруг резко почувствовала тошноту, как будто бы до меня только что дошло, что я натворила.

Начались спазмы и меня стошнило, я только и успела, что выскочить ближе ко входу, где были доски.

Пока мне удалось себя собрать, Кузьма притащил ведро с водой, налил мне кружку:

— На-ко, барышня, попей, — жалеючи произнёс он, — давайте што ли я сам сходю.

Но мне было страшно отпускать Кузьму одного, вдруг этот гад ещё жив, ещё сделает что-нибудь деду, как я без Кузьмы, я к нему уже привыкла.

Спустя некоторое время, когда на улице уже начало светать, я, наконец, нашла в себе силы, чтобы выйти во двор.

Но во дворе никого не было.

Мы с Кузьмой сразу же отступили к дому, мало ли вдруг нападение повторится.

Уже внутри флигеля Кузьма сказал:

— Идитя, барышня, поспите хочь немного, я покараулю

Я благодарно улыбнулась, потому что вдруг почувствовала неимоверную слабость, и пошла спать.

Когда легла, то поняла, что зря легла, не усну, но вдруг Полинка шевельнулась, и уткнулась тёплым лобиком мне в плечо, и в тот же момент, словно переключатель выключили, и я провалилась в сон.

Проснулась по моим ощущениям часа через два, в окно, через неплотно задёрнутые шторы светило солнце и с улицы были слышны голоса.

Полины рядом не было.

Я подскочила, ещё плохо спросонок соображая, где я и что вообще происходит. Выглянула в окно, там во дворе стояло несколько подвод, на которых сидели какие-то женщины, по двору ходили люди, и я поняла, что это и есть обещанные мастера и бабы.

Приоткрылась дверь, в образовавшуюся щель протиснулась Полина, подбежала ко мне, обнимая.

— Пойдём дела делать? — улыбнулась я

Девочка закивала.

Собравшись и наскоро умывшись, я вышла во двор. Там с важным видом ходил Кузьма.

Увидев меня зашептал:

Вон те трое, — он показал на трёх дородных женщин в цветастых платках, — на уборку, — а вона та, — и палец Кузьмы ткнул в сторону тощей молоденькой совсем девчонки, — на кухню, значить

Я бы, конечно, поспорила, в моём представлении повариха должна быть женщина в теле, но спорить с Кузьмой не стала.

Только сказала:

— Проверим

И пошла к ждавшим меня людям.

Люди смотрели подозрительно, но никто не возражал.

Бабёнок в цветастых платках отправила в дом, туда же пошли и два мужика, плотник, который пришёл вместе с подмастерьем и каменщик.

Только со стеклом оказались проблемы, надо было ехать в город заказывать, но плотник вызвался сам. Обещал сделать замеры и съездить заказать.

К тем деньгам, которые советовал Кузьма, я ещё добавила от себя, сказав, что если работа будет сделана быстро и мне понравится, то накину каждому ещё по трети.

Перед тем, как идти в дом, только каменщик задержался и, сминая шапку в руке, спросил:

— А вы барышня как платить будет целковыми али бумагами?

Кузьма взвился:

— Пантелей, тебе-то кака разница?

— Дык, целковыми-та надёжнее, — набычившись проговорил каменщик.

У меня было какое-то количество денег монетами и бумагами, и я, конечно, их не делила, для меня что те, что эти, были деньги.

Отвечать не стала. Не понравился мне этот мужик, ещё работы никакой не сделал, а уже про оплату спрашивает.

— По работе вопросы есть у тебя? — спросила строго.

Мужик отрицательно покачал головой. И я развернулась, показывая, что разговор окончен, и жестом подозвала оставшегося «товарища», скромно стоявшего неподалёку.

— Это пасечник, в помощниках у барина был, — подсказал мне Кузьма

— Пойдёмте, госпожа, покажу вам, что от пасеки-то осталось, — неожиданно густым басом сказал пасечник.

— А почему осталось? Пасека куда-то делась? — недоумённо спросила я, взглянув на ставшего понурым Кузьму.

— Дык ульи-то попёрли, — просто сказал пасечник

— Как попёрли? Кто? — мне уже хотелось рассмеяться, как быстро всё прут, дом разграбили, ульи и те «попёрли».