Вторая молодость Фаины (СИ)

Глава 60

А я вдруг поняла, зачем она пришла, она пришла отговаривать меня от моих якобы видов на её сына. Но я даже себе не признавалась в том, что имею какие-то планы в отношении Алексея. И, наверное, поэтому моё лицо вдруг независимо от меня приобрело высокомерное выражение, и я ей сказала:

– Вам самой, Агриппина Александровна, не кажется, что это смешно?

И так это холодно прозвучало, но я ничего не могла с собой поделать. Внутри меня родилась какая-то другая Фаина, злая и обиженная.

– Неужели вы могли подумать, что я занимаюсь тем, что увожу вашего сына у какой-то купеческой дочери? – резко добавила я.

Тон мой, казалось, мог заморозить всю гостиную. Да и внутри меня словно появился кусок льда, когда я произнесла:

– Всё, что нас связывает, – это исключительно деловые отношения. И ваши претензии абсолютно неуместны.

Я заметила, как Агриппина Александровна сглотнула. И подумала, что всё-таки есть эта сословная разница. Потому как только она увидела во мне не добродушную девочку, а холодную, высокомерную дворянку, то поведение её сразу изменилось.

– Простите, – вдруг сказала мать Алексея. – Я не подумала... Но всё-таки... сегодня вы отпустите Алексея на встречу с невестой?

А меня такая злость взяла, что я не стала ей ничего обещать.

– Агриппина Александровна, сколько вашему сыну лет?

– Почти тридцать годков уже, – ответила она.

– Почти тридцать годков... – повторила я. – Да и капиталами владеет немалыми. Что вы считаете, он сам не в состоянии принять решение, на что ему своё время тратить и где для его судьбы более важная встреча намечается?

Лицо Агриппины Александровны вдруг стало растерянным. А мне стало стыдно, и я подумала, что она же мать, и понятно, что она человек своего времени и хочет защитить своего сына от «хищницы-дворянки», нацелившейся на его капиталы. Она снова растерянно пробормотала:

– Простите... я не подумала...

И здесь моя неловкость всё-таки привела меня в чувство, и я поняла, что не стоит грубить, и сказала:

– Агриппина Александровна, и вы меня простите за резкость, но завтра у нас с вашим сыном встреча в Императорском дворце. Мы представляем продукт, который разработали совместно, и для дела вашего сына эта встреча судьбоносная. Сегодня нам надо обговорить последние приготовления, и именно это держит вашего сына, а не то, что вы подумали.

– Да-да... – пробормотала Агриппина Александровна. – Я, наверное, пойду...

– Во сколько у вас встреча с невестой Алексея? – спросила я, когда она уже встала.

– В четыре… Обед назначили… – слабым голосом произнесла женщина.

– До четырёх он освободится. Идите, – всё так же сухо сказала я.

Я не пошла её провожать и в каком-то странном отрешении услышала, как хлопнула входная дверь. В гостиную вошла Анфиса Васильевна.

– Фаина Андреевна, – спросила она, – что случилось-то? На вас лица нету.

Я и сама не ожидала от себя такой реакции на то, что Алексей встречается с невестой, и у них уже всё решено, а мне он ничего про это не рассказал... Хотя, казалось бы, с какой стати? Мы же с ним деловые партнёры. Поэтому набрала воздуха, вздохнула и сказала:

– Всё нормально, Анфиса Васильевна. Просто неожиданная новость.

Анфиса Васильевна поджала губы, но, видя, что я не могу и не хочу сейчас продолжать разговор, молча долила мне в чашку чая и вышла, оставив меня в гостиной с чаем и пряниками.

***

Встреча с Алексеем у меня была договорена на два часа дня. Он должен был приехать сюда за мной, и мы вместе собирались поехать к нему в лабораторию, там были заготовлены образцы продукта, и мы должны были отработать речь, которая уместилась бы в пять минут для представления нашего изделия. А на вечер у меня была назначена финальная примерка платья.

Платье я заказала из готовых, потому что ничего не успевала сшить для завтрашней встречи в Императорском дворце.

Всё это промелькнуло у меня в голове, словно я пролистала ежедневник. В тишине, часы, равнодушно тикая в гостиной, разделили странным образом время на «до» и «после».

Утром сегодня было настроение ожидания чего-то прекрасного. А сейчас, ощущение чего-то потерянного.

До встречи с Алексеем оставалось ещё несколько часов. И это было хорошо, я подумала, что лучшим выходом будет пойти сейчас погулять с Полиной и Анной, чтобы не думать, «не листать» больше страницы странного ежедневника, где мы почему-то были вдвоем с Алексеем, что-то совместно планировали, и предложения начинались со слова «мы».

Я вышла из гостиной и увидела Аню и Полинку, они как раз собирались на улицу.

Полина, которая стремительно восполняла период молчания, увидев меня сразу сказала:

– Фая, пофли, деколон покупать

Я вопросительно взглянула на Анну.

– Просто так, Фаина Андреевна, теперь нам не интересно на улицу ходить, а вот пройти мимо витрин парфюмерной лавки, это нам нравится, там красивые флакончики.

И мы пошли смотреть красивые флакончики, а может и «деколон покупать»

Когда стрелки часов приблизились к двум, я уже пришла в себя, каким-то странным образом убедив себя, что лучшим способом будет достойно представить завтра во дворце шоколад, помочь нашему общему с Алексеем предприятию стать ещё более прибыльным, получив возможность продвижения на Императорской выставке.

Да и уехать обратно в Екатеринбург, и заняться наконец-то там вплотную эликсирами, заказы на которые начали сыпаться с огромной скоростью. Те эликсиры, что были подарены императрице, сделали своё дело.

Да и Екатерина Жирова тоже времени даром не теряла, я с благодарностью подумала о том, что мне повезло, что бывший сердечный друг Фаины нашёл себе такую замечательную невесту.

Я была уверена, что мой настрой позволит мне провести встречу с Алексеем и действительно спокойно отпустить его на встречу с его невестой, не сказав при этом ни слова, и даже не попытавшись съязвить.

Но весь мой настрой разрушился, вот просто до основания, в один миг, в тот самый момент, когда в дверь раздался звонок, и он зашёл в квартиру, где я, в ожидании его, уже собралась, чтобы, не теряя времени сразу выехать.

От него пахло чем-то хвойно-цитрусовым, светлые волосы пребывали в каком-то беспорядке, видимо, он снял шляпу перед тем, как войти и не поправил непослушную чёлку.

И я почему-то вдруг вспомнила, как после того, как закончился штурм в усадьбе, где скрывался Вышинский, мы ехали обратно, и Алексей, сидя в крытом возке, в котором помимо меня были и Полина, и Анна Мещерякова, Полинка сидела у меня на коленях, а Алексей обнимал нас обеих.

А я слушала, как гулко стучит его сердце под моим ухом, и пахло от него этим же хвойно-цитрусовым ароматом, но тогда аромат был едва уловим, а от Алексея вкусно пахло пылью, костром и железом.

Вот тогда-то я и подумала, что было бы хорошо просыпаться так каждое утро, утыкаться в мужское плечо и вдыхать этот мужской запах, дарящий тепло и спокойствие.

Я потрясла головой, освобождаясь от ненужных воспоминаний, и улыбнулась. Хотя почему-то мне было трудно это сделать, потому как всё моё спокойствие, весь мой настрой, к которому я так долго шла после разговора с Агриппиной Александровной, разрушился после того, как я увидела его.

– Я готова, Алексей Сергеевич. Поедемте, – сказала я.

Но он вдруг почувствовал, что что-то не так, и переспросил:

– Фаина Андреевна, с вами всё в порядке?

Я бы, конечно, не сказала ему, что его мать приходила, но Анфиса Васильевна, которая стояла тут же и которая не была обременена никаким этикетом, заявила:

– Была в порядке, пока маменька ваша не пришла!

Я только успела повернуть голову и укоризненно произнести:

– Анфиса Васильевна...

Брови Алексея взметнулись вверх.

– Матушка была у вас?

– Да, Алексей Сергеевич. Но мы с вами можем это обсудить по дороге в лабораторию.

– Да-да, конечно... – несколько растерянно произнёс Алексей и посторонился, пропуская меня вперёд.

Сегодня он приехал не сам, он приехал в экипаже с кучером.

Погода с утра была пасмурной, небо застыло серыми тучками в ожидании дождя, поэтому экипаж был крытым.

Усевшись в него, мы остались вдвоём, и Алексей сразу спросил:

— И что же сказала вам моя матушка?

Я нашла в себе силы улыбнуться и ответила:

— Матушка ваша очень вас любит, Алексей Сергеевич, и желает, чтобы судьба ваша была устроена. Поэтому сегодня она попросила меня не задерживать вас надолго, отпустить пораньше, поскольку у вас судьбоносный день.

Алексей нахмурился и поджал губы:

— И что же вы, Фаина Андреевна, ей ответили?

Мне понравилось, что он не стал оправдываться или что-то объяснять, в тот момент мне бы это показалось ложью.

— Я ответила, — спокойно сказала я, — что ни в коей мере не собираюсь мешать вашему счастью, Алексей Сергеевич. Что наши отношения с вами сугубо деловые. И сегодня я постараюсь отпустить вас пораньше.

Он вдруг наклонился ко мне ближе, настолько близко, что я почувствовала тепло его дыхания.

— Это правда? Только деловые? — спросил он.

Я отклонилась, прижавшись спиной к спинке сиденья, и нашла в себе силы сказать:

— Да. Разве может быть иначе, Алексей Сергеевич? Как сказала ваша матушка, мы же разных сословий, мыслим по-разному. Разве может между нами быть что-то другое?

И вдруг я увидела, как помертвело лицо Алексея. Я буквально услышала, как он стиснул зубы. Он тоже откинулся назад, прижавшись к спинке своего сиденья, и до самой лаборатории мы больше не проронили ни слова.

Я смотрела в окно. Иногда мне казалось, что он смотрит на меня, потому что я кожей чувствовала его взгляд, но, может быть, это просто были мои мысли.

В лаборатории мы управились за час, а когда вышли, шёл дождь. Он был необыкновенно холодным, как будто за этот час кончилось лето, и с Невы стал дуть порывистый осенний ветер. Я сняла шляпку, чтобы она не улетела, и почувствовала, как растрепалась причёска.

— У меня есть время, — сказал Порываев. — Давайте я отвезу вас до дома, Фаина Андреевна.

Но я, представив, как мы будем ехать молча, ничего не говоря, покачала головой:

— Помогите, пожалуйста, найти извозчика.

И уже скоро я ехала обратно в холодном казённом экипаже и думала о том, почему не сказала ему, что действительно почувствовала, когда узнала об обеде с невестой.

Но внутренний голос говорил мне: «Он не рассказывал тебе, значит, сам считает тебя деловым партнёром.»

А я возражала: «А почему тогда он спросил, правда ли это?»

Внутренний голос убеждал: «Мать Алексея Порываева права, не настолько ещё общество стало демократичным, не настолько размылись границы между сословиями, чтобы общество приняло брак дворянки и купца.» Но я-то не дворянка, подумала я. Я Фаина Андреевна, бухгалтер с рудника...

«Эх, Фаина Андреевна...» — правильно говорят, что годы — это ещё не показатель мудрости.

Приехав домой, я отправила Тихона в больницу узнать, как там Митрофан, и, если его готовят к выписке, попросила мужчину заехать на вокзал и купить билеты обратно в Екатеринбург.