Время платить по счетам

Глава 3

Мы двинулись ко входу. Дом наши компании арендовали целиком. Раньше он был на балансе ВНИИТЭ. Использовался как лаборатория, склад и клуб для общественных мероприятий. Затем ВНИИТЭ получил новое здание, а старое в результате бюрократических игр и манипуляций вернулось на баланс города. Дом короткое время простоял бесхозным, пока об этом не узнал наш друг и по совместительству адвокат, Яков Моисеевич Френкель. Он как раз зарегистрировал свое кооперативное адвокатское бюро и искал подходящие помещения для офиса. Френкель хотел взять парочку кабинетов, остальные предложил нам. Мы в то время арендовали отдел в универсаме, в котором я начинал карьеру грузчиком, а контора ютилась в затхлом полуподвальном помещении. Думали расширяться — людей, и, соответственно, пространства для офиса катастрофически не хватало. За предложение адвоката ухватились с радостью, тем более что все вопросы с юридическим оформлением аренды он великодушно взял на себя за скромный гонорар в тысячу рублей. Еще столько же, вместе с джинсовой курткой и брюками для отпрыска, пришлось отдать другу Якова Моисеевича в Моссовете, помогавшему обойти все бюрократические препоны. Зато нервы и время на пререкание с чиновниками и собирание нужных бумаг мы особо не тратили — адвокат сделал львиную часть работы.

Ашот за чеки приобрел импортную сантехнику из «Березки» и обои. Затем подсуетился и зарегистрировал строительный кооператив. Назвал его просто «РемонтДомСтрой» и записал в учредители меня и себя. Директором поставил дядю Баграма, успевшего в своё время закончить факультет ПГС Ереванского политеха и даже несколько лет проработать мастером и прорабом на стройке. Дядя сразу включился в организацию рабочего процесса. Нашел строительных специалистов, некоторых с помощью Дениса, достал бетономешалки, другое строительное оборудование и инструменты за небольшую сумму, взяв их в займы у товарища, бывшего начальником СМУ.

Нанятые работяги трудились в три смены, двадцать четыре часа в сутки, и через два месяца все здание преобразилось. Стены в коридоре были красиво оформлены каменной крошкой, в кабинетах — бежевыми и светло-серыми моющимися обоями из ГДР. В двух туалетных комнатах «М» и «Ж» на фоне небесно-голубой керамической чешской плитки, сверкала финская сантехника, в кабинетах руководителей и бухгалтерии висели, переливаясь золотистыми огоньками, тяжелые хрустальные люстры. Подобрали удобные стенки, столы и стулья, частично тоже из ГДР, частично заказали у знакомых Ашота — кооператоров, осваивающих мебельное производство. На первом этаже сделали маленькую кухню-столовую с холодильником, плитой и столами для сотрудников.

Нам удалось выжать все возможное, из относительно скудного набора материалов и предложений, имеющихся на рынке. Получилось красиво и современно. В наш офис было не стыдно пригласить самого генсека или правительственную зарубежную делегацию.

Когда мы зашли в коридор, поднялся сидевший за столом седой вахтер-охранник, военный пенсионер — Степан Матвеевич.

— Здравствуйте, Михаил Дмитриевич, — широко улыбнулся он. — С возвращением. Давненько вас не было.

— Давненько, — согласился я, пожимая крепкую ладонь бывшего военного. — Немного затянулась командировка.

Иван остался у входа вместе с Матвеевичем, я двинулся на второй этаж к своему кабинету. На лестнице встретился с помощницей Анны — Ирочкой — молоденькой улыбчивой девицей лет девятнадцати. Она закончила музыкальное училище, сейчас училась на заочном в МГПИ[2].

— Ой, Михаил Дмитриевич, здравствуйте, — пискнула Ирочка, увидев меня. Даже забыла, что спускалась на первый этаж и от неожиданности чуть не уронила чайник. — А мы вас уже ждем.

— Вижу, — улыбнулся я. — Здравствуй, Ира. Иди, ставь свой чайник и быстро обратно. Тебе Анна уже сказала, что в десять совещание?

— Да, — кивнула девушка.

— Анна, как всегда будет на совещании, а ты в приемной подменишь её. Поэтому особо не задерживайся.

— Поняла, не буду, — протараторила покрасневшая Ирочка. Интересно, чего она смущается? Вроде ничего такого не сказал.

— Раз поняла, беги, — разрешил я.

В приемной обнаружилась Анна.

— Доброе утро, Михаил Дмитриевич, — сразу поздоровалась она, поднявшись со стула.

— Доброе, — кивнул я. — Всех о совещании в десять предупредила?

— Всех. Олег Владимирович, Александр Анатольевич в своих кабинетах. Ашот Ервандович должен вот-вот подъехать. Елена Петровна в бухгалтерии, Светлана Васильевна тоже у себя в отделе кадров, объясняет обязанности новой сотруднице. Сергей Петрович, Денис Алексеевич и Владимир Михайлович вместе с остальными сотрудниками службы безопасности у себя в комнате охраны.

— Вилен и Каринэ на месте?

— Каринэ Оганесовна сейчас в Ереване. Там какие-то производственные вопросы в магазинах возникли. А Вилен Альфредович как обычно у себя на первом этаже в «НКТ- сервисе» сидит. К ним новую партию компьютеров привезли, теперь его оттуда до вечера не выманишь. Вместе со своими тестирует, — улыбнулась секретарь.

— Отлично, — я глянул на часы. — Тогда собирай всех. Через семь минут начинаем. Кабинет открыт?

— Конечно. Как только приехала, Лидию Палну запустила, чтобы протерла все. А потом Ира окна открыла на часок, проветрить, — заверила Анна.

— Замечательно, — я чуть улыбнулся уголками губ. — Тогда не буду тебя отвлекать. Оповещай всех о совещании. В том же составе, как и обычно.

— Сделаю, Михаил Дмитриевич, — ослепительно улыбнулась в ответ Анна. — В десять ноль-ноль все будут у вас.

Кабинет встретил меня тихим скрипом открывшейся двери и прохладной волной свежего воздуха.

Я удовлетворенно обвел взглядом свое логово. Залитое светом из длинных арочных окон помещение в семьдесят полновесных квадратных метров. В прошлой жизни у меня был огромный кабинет, в два с лишним раза больше по площади. Там помещался аквариум на полстены, уголок отдыха с диваном, парой кресел и круглым журнальным столиком с расставленными вокруг экзотическими растениями, небольшой рабочий стол и огромный для расширенных корпоративных совещаний.

Здесь все было скромнее. Компактный стол перед окном для планерок. Особую гордость вызывало огромное мягкое кресло, стоявшее на директорском месте. Его купили у Юджина и Айвана, открывших кооперативный комиссионный магазин. Где они раздобыли это чудо, бывшие фарцовщики не признались, отделываясь шутками, и клятвенно заверяя, что никакого криминала нет, и кресло легально приобретено у законного владельца.

В глубине большой стол для совещаний, на двадцать четыре персоны. Массивные стулья с резными спинками, деревянная лакированная поверхность сияет чистотой. В начале и конце стола расставлены круглыми кучками запотевшие темно-коричневые полулитровые бутылки «нарзана», вперемешку с тоненькими «пепси» и «тархуном». Рядом с ними примостились стаканы, на белоснежных салфетках лежали открывалки.

Общие совещания у нас проходили в острых дискуссиях, часто длились часами, и я распорядился заранее расставлять на столе бутылки со стаканами, чтобы каждый в процессе мог утолить жажду. Еще взял за правило угощать деловых партнеров, клиентов и просто посетителей не только чаем и кофе с печеньем, но и холодной минералкой или сладкой водичкой. Иногда если общение затягивалось, приходилось перекусывать бутербродами, если не было желания идти на первый этаж в столовую.

Сотрудницы секретариата под руководством Анны бдительно следили, чтобы большой холодильник в хозяйственном помещении и маленький в приемной, всегда были доверху забиты напитками, колбасами и различными закусками. Завхоз Семенович всегда по первому звонку, пополнял необходимые запасы…

Через семь минут в приемной уже столпились сотрудники. Первой заглянула в кабинет Анна.

— Все собрались. Можно заходить?

Я уже сидел во главе стола.

— Нужно.

В кабинет на свои места потянулись сотрудники с папками, ручками и блокнотами в руках. Анна примостилась на краешек стула слева от меня. Справа пристроился Ашот, за ним Олег, Сергей и Денис. Саня, обычно устраивающийся рядом с коммерческим директором, сегодня отсел подальше, к Вилену — директору «НКТ-сервиса», полноватому, лысому мужчине, выглядящим классическим ботаником-интеллигентом в самом плохом смысле слова. Роговые очки с толстенными линзами, постоянно съезжающие на кончик носа, придавали ему сходство с постаревшим, полысевшим актером Александром Демьяненко, сыгравшим Шурика, в «Кавказской пленнице». Бывший гопник и типичный ботаник неожиданно подружились. Саню часто можно было застать в кабинете Вилена, и наоборот.

Я отметил неожиданное перемещение товарища в дальний угол стола, но решил не придавать этому значения.

Рядом с Анной, присела наш главбух, Елена Петровна — основательная дородная дама лет пятидесяти. За ней устроилась кадровик «Ники» — Светлана Васильевна, холеная женщина лет сорока с хвостиком. С сотрудниками она всегда общалась с каменным выражением лица и холодным взглядом, говорящим: «можешь не напрягаться, насквозь тебя вижу».

Руководители деловито раскладывали на столе блокноты, листы и папки, что-то смотрели и читали, готовясь к совещанию. Я подождал пару минут, пока все устроятся и начал официальным тоном:

— Приветствую всех собравшихся. Начнем как всегда, с отчетов, как тут происходили дела, за время нашего отсутствия. Первым докладывает коммерческий директор «Ники» и руководитель «ОСМА-АВТО». Ашот, мы тебя внимательно слушаем.

— Общими словами или официально с демонстрацией графиков, точных цифр прибылей и расходов? — вопросительно глянул товарищ.

— Все материалы у тебя с собой в письменной форме? — уточнил я.

— Разумеется.

— Тогда можно общими словами. Графики, заметки и выкладки после совещания передашь мне, я позже внимательно почитаю, и если возникнут вопросы, обязательно их задам. С цифрами прибыли и расходов предметно ознакомит Елена Петровна, это её обязанность как главбуха «Ники» и куратора остальных наших компаний.

— Понял, — кивнул товарищ. — Могу начинать?

— Да, мы тебя внимательно слушаем.

— За август и начало сентября, все идёт по плану. В Москве открыли ещё два новых магазина — на Арбате и Таганке. В Ленинграде арендовали отдел в универмаге «Кировский» на улице Стачек. Делаем там ремонт и готовимся к открытию.

— Кто проводит работы, «РемонтДомСтрой»? — чуть улыбнулся краешками губ я.

— Конечно, — усмехнулся Ашот. — Зачем заказы отдавать чужим? Баграм делает хорошо, и прибыль у нас остается, да.

— Без проблем, — согласился я. — Ты мою позицию знаешь. Главное, чтобы все было качественно. Если нет, придется с вас спросить.

— Все будет идеально, да, — пообещал друг. — С дядей Баграмом ещё раз поговорю и сам в Ленинград съезжу, проконтролирую. Могу продолжать?

Я кивнул.

— Имеющиеся мощности нашего швейного цеха не справляются с обеспечением магазинов. Особенной популярностью пользуются вареные джинсы и рубашки «Ли» и «Вранглер». Сейчас, с наступлением осени начинают всё больше раскупать куртки. Народ моментально всё сметает с прилавков. Я прикинул, как решить эту проблему и дал поручение Светлане Васильевне набрать новых швей.

Обратились в несколько швейных ПТУ в области, расклеили объявления по Москве и ближайшим городам, дали объявления в журнал «Работница» и газеты, бухгалтер и начальник отдела кадров могут предоставить точный список. Набрали девушек, обеспечили их временным жильем в близлежащих поселках и общежитии. Проблему решили. Сейчас в цеху пашут три смены по восемь часов каждая. В смене — по тридцать человек: начальник, швеи, закройщики, технолог. С десяти утра до шести вечера над новыми вариантами работает модельер и дизайнер. Закуплены запчасти и расходные материалы к машинкам, круглосуточно дежурит мастер-ремонтник, следящий, чтобы оборудование не выходило из строя. Наши специалисты приобрели несколько дополнительных швейных столов, чтобы уменьшить нагрузку и износ оборудования. Фурнитуру и этикетки, как ты знаешь, мы закупаем, поэтому проблем с ними не испытывают.

— Сталинские ударные темпы производства на службе частного капитала? — ухмыльнулся я, — Похвально. И каков результат?

— С дефицитом удалось справиться, — с гордостью доложил коммерческий директор. — Одновременно мы увеличили закупки готовой продукции от наших партнеров в Одессе и других портах. Общая прибыль от продажи одежды и обуви в магазинах выросла с, примерно, семисот тысяч до миллиона четырехсот шестидесяти тысяч. И это только по итогам прошедшего августа.

— Извините, что вмешиваюсь, но Ашот Ервандович не совсем точен, — добавила главбух. — Он просто ещё не получил последние данные с филиалов и магазинов, открытых на вашу маму и родственников других учредителей. Они пришли в бухгалтерию с опозданием, только вчера к концу дня, я просто не успела ему передать. На самом деле, больше.

Елена Петровна, прищурившись, глянула в свои бумаги и продолжила:

— Если быть точнее, с семисот тридцати пяти тысяч до миллиона семисот семидесяти пяти тысяч. Это в два целых и сорок одну сотую больше.

— Принимается, — кивнул я. — Продолжай, Ашот. Что у нас по сделкам с БРАЗом?

— Все идёт отлично, — коммерческий директор просто лучился самодовольством. — Позавчера очередная предоплата за новую партию «лома» пришла. Триста семьдесят четыре тысячи долларов. Из них триста двадцать четыре сегодня перечислим на завод в рамках нашего договора. Пятьдесят тысяч минус налоги, наша доля.

Но это ещё не всё. По рекомендации европейских партнёров с нами связались бизнесмены с Саудовской Аравии. Хотят приобрести десять вагонов алюминиевого металлопроката. Их интересует алюминий технической чистоты для сплавов в чушках. БРАЗ производит такой. Марку и другие технические требования переслали по факсу. Предлагают два варианта сделки на выбор. Первый: при нашем посредничестве заключают контракт с заводом. Тогда мы зарабатываем солидные комиссионные. Конкретные цифры ещё не обговаривали, но по намекам, готовы заплатить, примерно, до десяти-двенадцати процентов от суммы контракта.

Ого, — присвистнул я — щедрые господа. Похоже, алюминий очень нужен, сроки горят.

— Не то слово, — ухмыльнулся Ашот. — Об этом чуть позже. Второй вариант сделки, покупают не у БРАЗа, а у нас по договорной цене. Тогда перед ними несем обязательства мы, а не завод.

— Интересно, а почему они напрямую не обратились? — задумчиво протянул я. — Чего именно к нам?

— Пробовали, не получилось, — охотно пояснил Ашот. — Пытались договориться с руководством завода, действовали через торговые представительства арабских стран. Обломались. На заводе даже не стали эту тему обсуждать, сказали, что все поставки такого объема законтрактованы на многие годы вперед. И любых других бы послали бы, как ты говоришь «в пешее эротическое путешествие». У нас прокатило, только потому, что с большими шишками из Комитета связываться боятся. А саудовцам этот алюминий очень сильно нужен. Я общался с немцами, которые нас порекомендовали. Они намекнули, что у арабов огромный контракт горит из-за алюминия. Им этот металл необходим как воздух, готовы даже переплатить, но, естественно, в относительно разумных пределах.

— Понятно, документы по фирмам и требования ты получил?

Коммерческий кивнул.

— Передашь их Анне, я ознакомлюсь, подумаю, что можно сделать. Сколько времени у нас есть?

— Два месяца, максимум. Но чем быстрее, тем лучше. Они готовы даже аванс заплатить, — моментально ответил товарищ.

— Хорошо, — кивнул я. — Почитаю, прокатимся на БРАЗ, пообщаемся с руководством. Кстати, насколько помню, там какие-то проблемы с местными наметились.

Я вопросительно глянул на Сергея.

— Было такое, — подтвердил начальник службы безопасности. — Доложить подробно?

— Пока не надо, — отмахнулся я. — Тема слишком специфическая, обсудим отдельно, когда с общими делами разберемся.

— Как скажете, — понимающе усмехнулся бывший опер.

— Что у нас с ОСМА-авто? — я требовательно глянул на Ашота.

— Продажи идут, — сообщил коммерческий «Ники» и одновременно директор «ОСМА-авто». — За август продали сто двадцать шесть автомобилей «ВАЗ» различных моделей. И пять иномарок из УПДК — Мерседес, Роллс, Рендж ровер, Кадиллак и Шевроле. В среднем за август прибыль: триста двадцать тысяч с мелочью, чистыми. Если нужны точные цифры, Елена Петровна предоставит.

Бухгалтер кивнула, снова глянула в свои бумаги и озвучила:

— Продали сто двадцать семь автомобилей и заработали триста двадцать восемь шестьсот, с учетом вчерашних поступлений.

— Замечательно. Значит всё идет хорошо? — улыбнулся я.

— Не совсем, — досадливо поморщился Ашот. — Каданников два дня назад вышел из отпуска. Вчера меня предупредили. С четвертого квартала планируют сократить нашу квоту до сотни автомобилей. Это, примерно, в пять раз меньше от имеющейся сегодня. Наши люди на заводе сообщают: опять Борька со своей гоп-компанией воду мутит.

— Понятно, — скривился я. — Тоже будем решать. Поедем на завод завтра. У нас есть козыри, которые можем предъявить и щелкнуть по лысине мелкого суетливого беса, пардон, великого ученого и по совместительству коммерсанта, Бориса Абрамовича Березовского. Анна созвонись с приемной Каданникова и уточни, когда он может принять меня и Ашота.

— Сразу после совещания позвоню, — пообещала секретарь, и сделала пометку в своем блокнотике.

— Отлично, — я глянул на начальницу отдела кадров. — Светлана Васильевна, хочу послушать вас. Сколько сейчас трудится сотрудников в «Нике»?

— В офисе или вообще всех? — деловито уточнила кадровичка.

— Вообще всех, конечно.

— Триста восемь человек, включая филиалы и магазины. Из них пятьдесят три нанято в августе, большинство для работы в швейном цеху, — доложила Светлана Васильевна.

— Замечательно, — прищурился я. — И как обстановка в коллективе здоровая? Никто сплетни о начальниках не распространяет?

Кадровичка покраснела и бросила быстрый взгляд на секретаря. Анна сидела с невозмутимым видом, глядя перед собой.

— Вроде здоровая, — неуверенно ответила Светлана Васильевна. — Коллектив нормально трудится, выполняет свои обязанности. Никаких скандалов не замечено.

— Прекрасно, если так, — я иронично улыбнулся. — После совещания задержитесь. Хочу с вами отдельно обсудить начисление премий, кадровые перестановки и некоторые другие важные вопросы о здоровой атмосфере в коллективе.

В глазах кадровички мелькнула тревога. Анна кинула на меня укоризненный взгляд, но я сделал вид, что не заметил, и продолжал с доброй гестаповской улыбкой смотреть на беспокойно заерзавшую на стуле Светлану Васильевну. Пусть понервничает. Конечно, в первый раз никаких репрессий не будет. И своего секретаря не сдам. Но несколько седых волос после разговора со мною тет-а-тет у Васильевны прибавится.

— Елена Петровна, теперь у меня к вам вопрос. Сколько денег у нас сейчас на счетах? Коротко, если можно.

— Хорошо, — бухгалтер начала раскладывать свои бумаги, и смотреть цифры. — Значит так, «Ника» на основном счету — двадцать семь миллионов. Это остаток с прошлого года и новые поступления. Все налоги и зарплата за август выплачены. Идёт начисление за сентябрь. На валютном после перевода денег в Америку и оплаты некоторых счетов осталось восемьдесят одна девятьсот двадцать один доллар. Недавно пришло ещё триста семьдесят четыре тысячи, как правильно указал Ашот Ервандович. Сегодня переведем триста двадцать четыре, из прихода наших останется пятьдесят тысяч грязными. Из них надо будет заплатить налоги, произвести ещё некоторые выплаты. По самым скромным прикидкам тысяч сто двадцать — сто двадцать семь на счету будет. Естественно, до новых выплат и переводов. Теперь по «ОСМА-авто». Мы активно вкладывались в инфраструктуру, региональные офисы и площадки для автомобилей. Поэтому там на счету не так много. Два миллиона шестьсот семьдесят две тысячи триста семьдесят два рубля, если быть точным. Об «НКТ-Сервис» мне рассказывать, или дадите слово Вилену Альфредовичу?

— Просто озвучьте состояние счетов, — попросил я. — К Вилену Альфредовичу будут другие вопросы.

— Хорошо, — кивнула главбух, и опять начала разбирать свои бумажки. — Вот, нашла. Сейчас на счету — четыре миллиона двести восемнадцать четыреста два. Налоги за август уплачены, зарплаты выданы.

— Благодарю за исчерпывающую информацию, Елена Петровна, — кивнул я, и бухгалтер довольно улыбнулась. — Отлично. Значит, деньги у нас есть. Это радует. Скоро они нам понадобятся.

— Подожди, Миша, — забеспокоился Ашот, но под моим пристальным взглядом поправился, — ээ, Михаил Дмитриевич. Мы же планировали вложиться в большую сеть магазинов одежды. Практически в каждом более-менее крупном городе. Подмосковье ими охватить и Ленинградскую область.

— Забудь, — вздохнул я. — Планы изменились.

— Почему? — удивился Ашот.

— Потому, что в перспективе это не очень выгодно, — объяснил я. — Через несколько лет рынок одежды окончательно перенасытится. Для нашей страны откроются европейские и азиатские рынки. В Турцию, Польшу за одеждой и бытовыми товарами потянутся десятки тысяч челноков с сумками. Брюк, курток, рубашек станет как дерьма в общественном туалете. Выбор и конкуренция будут огромными. А значит, прибыль со временем сильно уменьшится. Естественно, это направление в ближайшие годы ещё перспективно. И будет приносить деньги, понятно, что не такие как сейчас на волне ажиотажа и дефицита модной западной одежды. Поэтому вкладывать деньги в развитие сети и открытие новых магазинов, мы, разумеется, будем. Но осетра придется значительно урезать. Приоритет отдадим городам-миллионникам, имеющим население с более-менее приличной покупательской способностью. Сконцентрироваться придется на других проектах. Они сейчас гораздо важнее.

— Каких? — уточнил чуть погрустневший коммерческий директор.

— Вот об этом сейчас и поговорим, — широко улыбнулся я. — Одновременно подробнее расскажу о результатах нашей американской поездки. Она, как вы все знаете, завершилась удачно. Открыли американскую компанию в Нью-Йорке, наняли директора и персонал, но не это главное. Мы провели переговоры с руководителями «Крайслера», «Дженерал Моторс» и «Форда» и они завершились успешно — вот что важно.

Я сделал паузу и обвел глазами присутствующих, давая им осознать сказанное.

— Со всеми тремя ведущими автомобильными производителями Америки заключены сделки. Подписали договора купли-продажи автомобилей, произвели частичную предоплату, выбрали машины. Скоро в Союз прибудут триста американских автомобилей. От того, как мы быстро реализуем машины и рассчитаемся за них, зависят перспективы дальнейшего сотрудничества. Если оправдаем надежды, то в следующий раз сможем закупить уже не сотни, а тысячи автомобилей. Это первое. Второе, вместе с американцами мы подготовили три предложения организации производства автомобилей на промышленной базе Автоваза. Проекты будут представлены руководству завода. Предполагается, что мы совместно с директорами ВАЗа, выберем лучший вариант. В проекте, по договоренности будут участвовать три инвестора: Автоваз, наша компания «ОСМА-авто» и американский производитель. С автоконцернами уже обговорено: они вложатся деньгами, дадут инженеров и других технических специалистов, способных наладить у нас производственный процесс, завод будет осуществлять полную или частичную технологическую цепочку изготовления автомобилей, а наша компания «ОСМА-авто» реализовывать машины по Союзу и странам социалистического лагеря.

Проект производства автомобилей может нас озолотить. Только в Союзе, по всей стране мы сможем ежемесячно продавать сотни, тысячи машин, а ежегодно, минимум десятки тысяч. Причем себестоимость их производства будет намного дешевле, чем в Америке. И логистические затраты станут минимальными, ведь все будет производиться и продаваться тут же, в стране. Вы представляете, какую прибыль мы можем получить? Какие перспективы открываются перед нашей компанией, а значит перед вами всеми, пояснить? Мы можем стать монополистами по продаже автомобилей американских концернов по всему Союзу, в странах Варшавского договора. Не просто продавцами, запустить на паях с американцами и ВАЗом собственное производство машин в стране. А значит стать монополистами на одном из денежных и перспективных рынков. Это уже совсем другие деньги — миллиарды, и огромные возможности, которых ни у кого никогда не было.

Глаза Ашота засверкали от предвкушения будущих прибылей. Саня посветлел и мечтательно уставился куда-то вдаль, представляя грядущие перспективы. Олег улыбнулся. Даже Сергей и Денис воодушевились нарисованной мною картиной. Бухгалтер задумалась, начальница отдела кадров сохранила невозмутимость.

— Пока эти проекты существуют только на бумаге, в виде коммерческих предложений и договоров о намерениях от американских концернов, — вернул я размечтавшихся партнеров на землю. — Чтобы они воплотились в реальность нужно многое сделать.

Два вопроса к вам Ашот Ервандович, как к коммерческому директору «Ники» и одновременно генеральному «Осмы-авто». Первый. Я знаю, что в последнее время активно строились площадки и автомобильные салоны. Сейчас они могут принять дополнительных триста машин от американцев? Проще говоря, сможем их разместить? Второй. Как планируешь продавать автомобили? Учти, их реализовать надо как можно быстрее, чтобы заключить контракты на поставки следующих партий.

— Дополнительных триста машин от американцев сможем принять в Москве и Ленинграде, — солидно ответил воодушевленный коммерческий директор. — Не вижу проблем. На крайний случай, часть вазовских авто отгоним на резервную базу в области. Что касается реализации, сегодня же начну заниматься этим вопросом. Даже рекламу в газеты и журналы давать не буду, и так разметут за пару недель. Кину информацию нужным людям в Армении, часть продадим сотрудникам, они у нас хорошо зарабатывают, деньги найдут. Часть толкнем в БРАЗе и на других заводах. Им только скажи, сразу очередь с деньгами выстроится. Так что машины улетят быстро, отвечаю, да.

— Вот и займись этим. Пока машины сюда идут, провентилируй ситуацию, собери предварительные заказы. Я тебе даже кучу рекламных проспектов и американских автомобильных журналов привез, с перечнем и фотографиями заказанных моделей для облегчения работы.

В дверь робко постучали.

— Михаил Дмитриевич, можно? — в проеме возникла перепуганная мордашка Ирочки.

— Конечно, Ира, что там у тебя? — поинтересовался я. Зря сотрудница секретариата прерывать совещание и беспокоить не будет. Значит, что-то случилось.

— Там какие-то бандиты пришли, — дрожащим голоском сообщила помощница. — Очень грубо разговаривают. Требуют самого главного директора.