Время платить по счетам

Глава 20

«База» находилась в сорока километрах от Москвы. Сергей, используя ресурсы СБ, через созданный левый кооператив, выкупил у колхоза недостроенный производственно-складской комплекс, планировавшийся под расширение площади посевов и создания большой базы МТС для новой техники. Проект по каким-то причинам заморозили, сооружения медленно ветшали, и председатель колхоза очень обрадовался нашему предложению взять в долгосрочную аренду с правом последующего выкупа никому не нужный недостроенный комплекс. Мы закрыли территорию высоким бетонным забором, достроили здания, и использовали новую базу для тренировок бойцов и других потребностей службы безопасности «Ники».

Сейчас мы всей компанией находились в одном из помещений, размером с футбольное поле. Пустые сваленные в кучу ящики, остатки подгнивших фруктов, отсутствие окон, следы засохшей крови на бетонном полу смотрелись в лучших голливудских традициях фильмов ужасов.

Трещащий в углу камин и одинокая лампочка, печально поникшая на проводе у самого потолка, немного разгоняли окружающую тьму. Суровые лица Вовы и Дениса, с играющими на них отблесками пламени, придавали зловещей атмосфере ещё большую мрачность. Ашота я не видел. Он стоял сзади и всеми силами старался сдерживать порывы горячего южного темперамента.

— Что ты там вякнул? С чего взял, что нам недолго осталось? — я рассматривал чуть опухшее лицо Добровольского с искренним интересом ученого-энтомолога изучающего с лупой экспонат редкого таракана.

Узнать в этом перепуганном пухляше с помятым лицом, всколоченной шевелюрой и помятом костюме, вальяжного и улыбчивого директора одного из самых больших московских магазинов «Ники» мог далеко не каждый.

Алексей Васильевич держался за покрасневшую щеку, бросал на меня затравленные взгляды и молчал.

— Не заставляй повторять вопрос, — процедил я, — Будешь изображать партизана в плену у фрицев, я тебе подыграю. Организую как в кино, пытки, удары по жирной морде, пинки окровавленной бессознательной тушки. Только вот ты не артист, а мы фильмы не снимаем. Всё будет по-настоящему.

Добровольский посерел и судорожно вздохнул.

— Можно использовать сегодняшний передовой опыт «бывших спортсменов, а ныне рэкетменов» как в песне Володи Асмолова, — вдохновенно продолжал я. — Как думаешь, паяльник в твоей жирной заднице или утюг на брюхе будет эстетично смотреться? Можем даже сделать фото на память и вручить в качестве презента твоим друзьям и знакомым. Памятные снимки подписать мудрыми изречениями для назидания потомкам. Например: «на каждое хитрое очко найдется свой паяльник». Или «он слишком много жрал и подавился». Или «утюг на пузе — эффективное лечение от жадности».

— Может не надо? — жалобно проблеял Алексей Васильевич. — Я всё расскажу.

— Может и не надо, — согласился я. — Если действительно всё расскажешь. Но за такое вообще убивают. И я не сегодняшние махинации имею в виду, а ваши будущие планы.

Добровольский поник ещё больше.

— Говори, — я с нескрываемой насмешкой рассматривал перетрусившего директора магазина.

Глазки Добровольского испуганно заметались.

— Я Сергею Петровичу уже все рассказал, — запинаясь, выдавил он.

— Нет, пожалуй, всё-таки без паяльника не обойтись, — лицемерно вздохнул я и повернулся к Денису. — Неси инструмент, а ребята пусть пока подготовят пациента к сеансу терапии. Продолжительные приступы тупости — случай тяжелый, но мы справимся. Хорошо разогретый и правильно установленный паяльник творит чудеса. Отлично справляется с хронической жадностью, врожденной тупостью и острой хитрожопостью.

— Не надо! Мне Светлана Васильевна сказала, что скоро грядут большие перемены и у «Ники» появятся новые хозяева, — испуганно выпалил директор магазина.

— Вот видишь, Сережа, — я повернулся к начальнику службы безопасности. — Добрым словом и паяльником можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом. А вы ещё миндальничаете с гражданином Добровольским. А давайте для лучшего понимания ситуации, вставим ему инструмент в то самое место, чтобы проникся ситуацией и сотрудничал со всей пылкостью погрязшей в махинациях барыжной души?

Бывший опер криво усмехнулся.

— Он и так сотрудничает. Лучше без крайностей, Михаил Дмитриевич. По крайней мере, пока.

— Хорошо, но только до первого замечания, — строго заметил я.

После небольшой паузы продолжил:

— Почему тебе начальница отдела кадров такое говорит, а? — я впился тяжелым взглядом в лицо директора магазина. — Кому попало, подобную информацию не дают. Вы — любовники?

Мой тяжелый взгляд заставил Алексея Васильевича опустить глаза.

— Я…мы, — начал мямлить он.

— Сережа, распорядись насчёт паяльника, — злобно приказал я.

— Да, — отчаянно выкрикнул Добровольский. — Месяца четыре уже.

— Охмурил тетку, чтобы решать свои делишки? — я скривился. — Казанова, ты недоделанный. Узнал, что она утверждает должности, захотел перевестись в новый магазин на Тверской и назначить своего человека на Петровку? Правильно?

— Правильно, — с кислой миной подтвердил директор магазина и опустил глаза.

— А откуда начальница отдела кадров может знать такие вещи? — вкрадчиво спросил я. — Только не говори, что не интересовался. Этот вопрос сразу возникает в голове у любого человека, после подобных заявлений. Тем более, вы любовники. Тебе спросить сам бог велел.

Добровольский тяжело вздохнул, но голову не поднял.

— В глаза смотри, сволочь! — рявкнул я.

Директор испуганно отшатнулся. Но приказ всё-таки исполнил.

— Говори!

— Сказала, зайдут люди от большого начальника, — выдавил Алексей Васильевич. — Станут учредителями «Ники». Говорила, «Ника» стала стратегическим предприятием и здесь замешаны интересы государства.

Он опять замолк.

— Дальше!

— В определенный день, по команде я и Ракитин исчезаем с деньгами и товаром. Шмотки реализует Денди. Нам сделают новые документы, спрячут или в Азии, или на Кавказе, — признался Добровольский. — Вскроются все схемы с продажей левака. Зачем им это нужно, ума не приложу.

— Сейчас тебе расскажу зачем, — кровожадно улыбнулся я. — Вспыхнет скандал. Новые учредители и их покровитель обвинят меня и моих людей. Мол, ни черта не видим, что у нас творится под носом, несем сумасшедшие убытки и это уже не только наше и их дело — а государственное, поскольку компания стратегическая. Моих людей из СБ и руководства компаний уберут, меня и старых компаньонов подвинут, и со временем вообще выкинут из «Ники». Правильно?

Алексей Васильевич боязливо отвел взгляд. Но перед этим в его глазах я прочел ответ.

— Правильно, — удовлетворенно подытожил я. — С тобой всё понятно. Ашот, Сергей выйдем на воздух, поговорить. Вова, Денис присмотрите пока за этим.

— Ладно, — бросил афганец. Помощник тренера по боксу согласно кивнул.

Стоявший чуть сзади, и слушавший наш диалог коммерческий директор отвел пылающий ненавистью взгляд от съежившегося директора магазина и брезгливо сплюнул, выразив свои чувства. Вообще-то делать такое «опытным сидельцам» нельзя, но Ашот явно к ним не относился, и темпераментно выражал свои чувства. Он и начальник СБ молча последовали за мною, оставив Добровольского на попечении парней.

— Петровичи против Васильевичей, — проворчал я, выйдя на улицу. — Кино какое-то. Детектив, млять.

— Что вы имели в виду? — вежливо уточнил Сергей.

— Давай на ты, как всегда в своем кругу, — попросил я. — Забавно получается. У тебя с бухгалтершей отчество одно — Петровичи. А Добровольский со Светланой — Васильевичи. Готовое название для нового голливудского хита — Петровичи против Васильевичей. Ладно, это всё к делу не относится. Скажи мне, Светлана могла догадаться, что тебя интересует Добровольский?

— Вряд ли, — покачал головой начальник СБ. — Разговаривал с ней аккуратно. Обсуждал наем новых работников в магазины. Она ничего не должна заподозрить.

— А когда дела просматривал?

— Да это вообще обычная практика, — отмахнулся Сергей. — Она дает мне ключи от кабинета, и я вечером читаю, что мне нужно, когда в офисе никого нет. Несколько раз уже так делал. По должностной инструкции мои приказы для всего персонала приоритетны после ваших с компаньонами, поэтому отказать она не могла.

— Ладно, — задумчиво протянул я. — Тогда делаем так. Первое. Никому ни слова. Ребят, участвующих в операции, премировать в размере месячной оплаты и отдельно проинструктировать, чтобы информация не прошла. Что с Ракитиным и этим «Денди»?

— В соседнем сарае сидят, — усмехнулся начальник СБ. — Мы предварительно с ними поработали, теперь ждут, соизволишь ли ты их выслушать.

— Стоит? — уточнил я.

— Да там ничего особо интересного нет, — махнул рукой бывший опер. — Они частично в курсе будущей операции. Вся доказательная база по махинациям собрана. Круминьиш согласился компенсировать ущерб от махинации, рассчитаться товарами и деньгами, помимо того, что мы накрыли на складе.

— Сколько у них забрали? — быстро спросил я.

— Четыре с половиной тысячи, плюс ещё шмоток в машины было на две, — улыбнулся Владимиров.

— Денди готов отдать ещё десять, только бы отпустили. Ракитин расчехлился на пятерку. Ребята по дороге заехали на квартиру, которую он снимает, и фигурант сразу рассчитался.

— Кто ещё в магазинах может слить информацию?

— На Тверской кроме директора при приеме товара продавец был. Они вместе с Денди вдвоем левые шмотки разгружали. В целях конспирации больше никого не привлекали. Продавец, как уже докладывал, наш человек. Ракитина взяли во время обеденного перерыва, вызвали из магазина, сказали срочно приехать в офис. Торговый зал был закрыт, в помещениях сидел завербованный нами грузчик. Мы смогли спокойно сфотографировать и пересчитать весь левый товар. Так что все удачно сложилось.

— Это хорошо, что удачно, — заметил я. — Тебе будет легче все решить. Крутись Сережа, как хочешь, но чтобы никакая информация на сторону не прошла. Можешь материалами дела Ракитина и Добровольского пугать, Денди этого гребанного в женском бикини и с накрашенными губами фотографировать. Делай что хочешь, создавай на них какой угодно компромат, но чтобы информация на сторону никуда не ушла. Добровольский один живет?

— Один, — ухмыльнулся Сергей. — С женой официально не развелись, но не живут вместе. И не общаются. Она его терпеть не может, задолбал изменами и кутежами. Ну а Ракитин молодой, снимает квартиру.

— Значит, можно к нему подселить, по легенде, дальних родственников из деревни — отца и сына, например. Найдутся у тебя такие сотрудники, не особо примелькавшиеся в офисе.

— Найдем, — уверенно заявил Владимиров. — Если что, Саня своими кадрами поможет. Его людей точно никто из наших не знает. Мы уже совместно несколько операций провернули — ребята, хоть и из уголовной среды, но надежные, с понятиями.

— Отлично, — одобрительно кивнул я. — Работайте тогда над этой темой вдвоем. Пусть Добровольский под контролем наших походит пару дней на работу, а потом напишет заявление на месячный отпуск по семейным обстоятельствам. Посидит у нас на базе, подумает о своем поведении. К Ракитину тоже приставь кого-то из наших, в образе водителя, например. Пусть некоторое время изображает из себя директора магазина. Привезли, посидел, и увезли на базу. Посули обоим кнут и пряник, уголовное дело и огромные проблемы в случае отказа сотрудничать, частичное возвращение денег и прощение, если согласятся. Главное, чтобы Светлана Васильевна ничего не заподозрила. Если узнает и доложит своим покровителям, лично с тебя спрошу. Понял?

— Понял, — вздохнул начальник службы безопасности. — Сделаю всё возможное.

— И невозможное тоже, — надавил голосом я. — Ставки слишком высоки. Если проиграем — заберут всё, нас могут посадить или ликвидировать. Допускаю и такой вариант.

— Да что случилось? — не выдержал молчавший всё это время Ашот. — Кто заберет, когда заберет? Что за люди, да? Что вообще происходит?

— Позже все расскажу в подробностях, не здесь и не сейчас, — оборвал возмущения приятеля я. — Вечером собираемся нашим составом, как обычно у тебя дома. Прогуляемся по лесу, там и поделюсь новостями. Дела, конечно, не фонтан — у нас хотят отжать «Нику» и «ОСМУ», но обломаются. Помните, сколько таких, точивших зубы на нашу компанию и деньги было? Кощей, Фашист, американцы, Рубен и его пристяжь, многие другие. Где все они? Кто в могиле, кто в тюрьме, кто исчез без следа. Сейчас всё очень серьезно, слишком крутые люди за нас взялись. Будете слушаться меня, выкрутимся. Даже в прибытке останемся.

— Конечно, будем, да, — горячо заявил Ашот. — Мы тебе верим.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Второе. Сереж, или сам смотайся в Ленинград, или Дениса пошли. Пусть Герман отправит к нам своего гения — инженера. Помнишь, который рации сделал, когда мы сигареты на станции встречали?

Бывший опер кивнул.

— Мне кровь из носа нужны «жучки». Плати любые деньги, но чтобы они вместе со всей аппаратурой у меня были. Подключай лучших людей, бери наш транспорт или арендуй, дело твоё, но я хочу слушать нашу начальницу отдела кадров на работе и дома, знать, что она делает, куда ходит. Всё должно быть организовано ювелирно, чтобы не только она, никто посторонний ничего не заподозрил. Ты меня понял?

— Понял, — коротко ответил Владимиров.

— Вот и хорошо. Дорабатывай пока тут вместе с Вовой и Денисом, решайте вопросы со всей этой бандой, чтобы всё было хорошо. А мы с Ашотом поедем, обратно в Москву. Дел ещё невпроворот. И смотри у меня, головой отвечаешь!

— Все будет нормально, — усмехнулся бывший опер. — Не подведу.

— Вот это другое дело, — я широко ухмыльнулся и дружески хлопнул бывшего опера по плечу. — Четко и конкретно, как надо. Работай, Серега и помни, всё поставлено на карту. Не только наши жизни и благополучие, но и будущее людей и страны.

Владу на Киевской площади, я увидел моментально. В толпе снующих в разные стороны людей она выделялась как крупный сверкающий на солнце бриллиант среди серой морской гальки.

Пышная копна русых волос волной ниспадала на плечи. Сверкали зеленые глазищи. Белый вязаный джемпер изящно облегал стройную фигурку, подчеркивая соблазнительные выпуклости. Светло-серые брючки гармонично сочетались с бежевыми скромными на вид туфельками. Пухлые губки, подведенные розово-персиковой помадой, завлекательно блестели.

«У девчонки есть стиль», — отметил я. — «В высокой моде, возможно, не разбирается, но гардероб подобрала идеально».

Я выбрался из «чайки», подхватив лежащий на сиденье букет белых роз. Предусмотрительно спрятал его за спину и помахал Владе:

— Привет!

Девушка на секунду замерла, услышав голос, пробежалась взглядом по площади, заметила меня и счастливо улыбнулась, демонстрируя белые ровные зубки. Тут же спохватилась, и приняла серьезный вид.

— Привет.

Мимо текли человеческие потоки: пожилые и молодые парочки тащили, пыхтя, чемоданы и сумки до остановок или, наоборот, на вокзал, просто прогуливались по площади. Стройотрядовцы в темно-зеленых спецовках, сбившись в кучки, оживленно болтали, бегали стайки студентов и школьников, восторженно вопили и плакали дети.

Сквозь людской шум и гам, мы шли навстречу друг другу. Через минуту встретились, я торжественно вручил букет Владе:

— Это тебе.

— Спасибо, — серьезно поблагодарила девушка, — Наверно, всё-таки не стоило цветы брать. Мы всё-таки проведать Ивана Сергеевича едем.

— Стоило, — твердо заявил я. — Ты молодец, Влада. Товарища спасла, старику первую помощь оказала. Прими эти цветы, в знак благодарности за хорошие дела. Заслужила.

— Спасибо, — Влада чуть приподняла букет. На мгновение, чуть наклонилась и зарылась лицом в цветы, вдыхая аромат. Русые локоны водопадом опустились на распускающиеся белые бутоны, нежно закрывая хозяйку от любопытных нескромных взглядов. Картинка получилась настолько красивой, что у меня и стоявшего неподалеку Артема, захватило дух.

— Роскошные цветы, мне такие ещё никогда никто не дарил, — Влада подняла лицо, зеленые глаза влажно блестели.

— Все когда-то случается в первый раз, — философски заметил я. — А ты достойна намного большего.

— Ты о чем? — подозрительно глянула девушка.

— Конечно же, о твоем добром сердце и широкой душе, — выкрутился я и сразу перевел тему. — Ивану Сергеевичу, кстати, я отдельно гостинцев взял. Специально на рынок и в универсам заезжал. Персиков, яблок и груш взял, конфет разных. Думаю, старику понравится. Так что не волнуйся, не с пустыми руками к нему поедем.

— Я как раз собиралась попросить заехать по дороге в магазин какой-нибудь, — смущенно призналась Влада. — Купить сладостей в больницу. Сколько ты потратил?

— Неважно, — отмахнулся я. — Это ерунда.

— Нет, не ерунда, — твердо ответила девушка. — Я заплачу половину. Сколько?

— Зачем? — я искренне удивился. — Позволь мне, как мужчине, вручить гостинцы от нас обоих. Для меня это пустяк.

— Не хочу быть должна. Знаю, я вас мужиков, с этого все начинается, — в бархатном голосе зеленоглазки появились стальные нотки.

«Принципиальная», — отметил мысленно. — «Или сильно обжигалась в жизни об мелочных и скандальных».

— Как скажешь, — пожал плечами я, решив не спорить. — Тогда с тебя десять рублей.

— Точно? — прищурилась Влада.

— До копеек не помню, извини, я мелочь не считаю. Где-то так.

— Ладно, — девушка вытащила кошелек, выудила двумя пальчиками и протянула розовую десятку. — Держи.

Я принял деньги, машинально засунул их во внутренний карман пиджака к пачке четвертаков.

В машине Влада, устроившись на сиденье рядом со мною, спросила:

— Где семнадцатая больница, знаете?

— А как же, — сразу же откликнулся Иван, а Артем, сидящий впереди рядом с водителем, ухмыльнулся, — Михаил Дмитриевич, заранее сказал куда ехать.

Водитель нажал педаль, повернул руль, и машина медленно выехала на дорогу.

— Михаил Дмитриевич, о, как, — девушка смерила насмешливым взглядом мою тушку. — Ты по-прежнему заставляешь всех называть себя по отчеству?

— Субординация и корпоративная этика, — пожал плечами я. — Без этого никак.

— Субординация, это я ещё понимаю, — с серьезным видом кивнула Влада, но в глазах прыгали веселые чертики. — А копро… корпоративная этика — что за зверь такой?

— Ценности и нормы поведения на предприятии, которые мы поддерживаем. Регламентируют отношения и правила общения между сотрудниками, начальством и подчиненными.

— Как у вас всё серьезно, — девушка с трудом сдерживалась, чтобы не улыбнуться. — Сам придумал?

— Нет, крупные предприятия, это те же государства в миниатюре, со своим президентом, правительством, рабочими, управленцами. Всем нужны понятные условия, регламентирующие систему отношений, поощрений, взаимной ответственности и обязательств. Потому разрабатывается целый свод правил. Это должностные инструкции, общие установки по работе с клиентами и партнерами, фирменный стиль и многое другое. Корпоративная этика — один из важных элементов свода правил, — невозмутимо сообщил я. — Так работают все мировые корпорации, добившиеся впечатляющих результатов на рынке. Мы, естественно, равняемся на лучших. Поэтому разработали и ввели подобные правила у себя.

— Какой ты умный, Михаил… Дмитриевич, — лукаво глянула Влада. — А кой тебе годик, товарищ самый главный директор?

— Шестой миновал, — в тон ей, детским голоском ответил я.

— А что у отца то большая семья? — подхватила она.

— Семья то, большая, да два человека, всего мужиков то: отец мой да я. — в тон ответил я.

Мы глянули в глаза друг другу и одновременно прыснули.

— И всё-таки, сколько тебе лет? Только честно.

— Двадцать четыре, — признался я.

«Чайка» тем временем набирала ход, лавируя в бесконечном потоке легковых автомобилей, автобусов и троллейбусов…

На территорию больницы мы заехали прямо на машине. Влада уже созванивалась с коллегами и уже знала, куда положили травмированного старика. Она сразу указала дорогу к новому хирургическому корпусу. На первом этаже нам выдали больничные халаты, объяснили дорогу, и через пару минут мы в сопровождении Артёма, зашли на этаж, где лежал Иван Сергеевич.

В вестибюле стоял крепкий плечистый мужчина в военной форме и майорскими погонами. Держал в руке фуражку и отсутствующим взглядом смотрел в окно. Мельком глянул в нашу сторону, и сразу отвернулся, потеряв интерес.

Мы остановились возле палаты, где лежал ветеран.

— Подождешь здесь, — приказал Артёму. Телохранитель кивнул.

Неожиданно дверь резко распахнулась, разминувшись на несколько сантиметров с моим лбом.

— Осторожнее, — недовольно воскликнул я.

Майор резко развернулся, и с интересом глянул на меня.

— А вы не стойте под дверью, — недовольно буркнула молоденькая медсестра, выкатывающая столик на колесиках, с бутылочками, шприцами и другими медицинскими принадлежностями. — И, вообще, вы к кому, товарищи?

— К Ивану Сергеевичу, — опередила меня Влада. — Я оказывала ему первую помощь, приехала проведать.

— Ему утром сделали операцию под наркозом. Спит, — проинформировала медсестра. — Завтра проснется.

— Жаль, — расстроилась девушка. — Я так хотела увидеть Ивана Сергеевича. С ним все будет нормально?

— Состояние средней тяжести, но стабильное, — пояснила медсестра. — Ничего критичного, но возраст, сами понимаете. Хорошо, что сердце сильное, наркоз после анализов одобрили. Должен поправиться. Если хотите проведать, приезжайте завтра. А лучше денька через два-три, когда он окончательно придет в себя.

— Так и сделаем, — заверил я. — Тогда передайте ему, пожалуйста.

Протянул медсестричке пакет с фруктами, печеньем и конфетами.

— Хорошо, передам, — согласилась медичка. — Там ничего скоропортящегося нет? После наркоза Ивану Сергеевичу, ещё сутки ничего пить и есть нельзя. Только внутривенная инфузия.

— Что, простите? — не понял я.

— Капельницы будут ставить, — пояснила Влада и повернулась к медсестре.

— Там конфеты и фрукты, сутки-двое, они вполне могут пролежать.

— Ладно, — медичка взяла пакет. — Передам.

Майор продолжал с нескрываемым интересом слушать разговор.

— Спасибо огромное, — поблагодарила девушка. — Через пару дней мы обязательно приедем опять.

— Всего доброго, — попрощался я и потянул Владу за собой. — Пойдем.

— До свидания, — откликнулась медичка.

Мы двинулись к выходу.

— Подождите, пожалуйста! — голос у военного оказался по-армейски зычным и командным.

Пришлось разворачиваться.

Майор уже в фуражке двинулся к нам. Два быстрых шага и он уже стоит рядом.

— Разрешите представиться, — козырнул военный. — Андрей Иванович Анисимов. Майор. Несу службу в ГДР. Только сегодня утром прибыл в Москву, узнал, что отца сбила машина. Я правильно понял, вы медсестра, оказавшая первую помощь папе?

— Правильно, — подтвердила Влада.

— А вы были с ней, преследовали, догнали и сдали подонков, сбивших папу в милицию? — Анисимов перевел взгляд на меня.

— Так точно, — улыбнувшись, подтвердил я.

— Огромное спасибо, — с чувством произнес военный. — Большое дело сделали. Папа и я, будем век вам благодарны.

Он протянул руку. Мне оставалось её только пожать. Пятерня майора оказалось железной. Будто руку в стальные тиски сунул. Да и сам мужчина, видно, крепкий. Ростом повыше меня, плечи широкие, грудь колесом.

— Главное, пусть Иван Сергеевич выздоравливает, — мягко улыбнулась Влада. — Остальное неважно.

— Вы уже уходите? — спросил Андрей Иванович. — Ничего, если я спущусь с вами?

— Вообще-то мы торопимся, — сухо заявил я. Заинтересованный взгляд майора, которым он окинул зеленоглазку, крайне не понравился.

— Конечно, — Влада тихонько, но чувствительно пихнула меня локтем. — Пойдемте.

— Понимаете, мама умерла два года назад, папа жил один. Вчера вечером встретился с боевым товарищем, шел от него, и вот какие-то подонки сбили, — объяснял Андрей, спускаясь с нами по ступенькам. — Врач сказал, что вы ему, почти жизнь спасли, остановили кровопотерю, все грамотно сделали.

— Я же будущий хирург, — просто ответила девушка. — На пятом курсе уже. Умею оказывать первую помощь.

Пока разговаривали, спустились к выходу.

— Нам действительно пора, — заявил я. — Всего доброго.

— Может контактами обменяемся? — предложил майор. — Когда батя выздоровеет, хочется встретиться и сказать вам отдельное спасибо. Кстати, я на машине, могу вас подвезти.

И опять этот быстрый оценивающий взгляд на зеленоглазку.

— Не стоит, мы тоже не пешком пришли, — вежливо отказался я. — Спасибо вы уже сказали. Этого вполне достаточно. Пойдем, Влада.

Обменялся рукопожатием с майором. Военный взял маленькую ручку девушки, на секунду задержал в своей громадной ладони и неохотно отпустил. Артём стоящий сзади, ухмыльнулся, но никак это не прокомментировал.

Я подхватил пискнувшую «до свидания» девушку под руку и повел к «чайке». Майор отправился к черной «волге», припарковавшейся метрах в десяти от нас, перед корпусом.

Я уже открывал заднюю дверцу лимузина, пропуская даму вперед, как из «бежевой» шестерки, стоящей рядом с машиной Анисимова, вылезли трое и шагнули к военному. Мне они сразу не понравились.

— Влада, посиди пока тут, а мы с Артемом прогуляемся к товарищу майору, может ему помощь нужна. Только ради бога, при любом развитии событий не вылезай из машины, — торопливо попросил я.