Время наточить ножи, Кенджи-сан!

Глава 20

Мой план сработал. Если хочешь, чтобы к тебе было меньше вопросов, создай образ недалекого простака. Думаю, у меня это получилось, потому что Волк ушел, пообещав помощь. Подозрения я у него не вызвал. А ведь он мог начать углубляться в вопросы — например, сопоставлять, почему Бао ушел внезапно на больничный, с кем именно разговаривал Череп, почему именно Бао в курсе карточных дел Черепа и прочие неудобные вопросы. И узнай на них ответы, вряд ли бы захотел нам помогать. А то и вовсе подкинул бы еще больше проблем.

Хорошо еще, что Бао последнее время перестал играть в азартные игры и вести себя подобающее. Тот эпизод с фугу изменил его, хотя он сам виду не подавал.

— Зачем он приходил? — подскочил ко мне Крыса.

— Чтобы помочь нам, — просто ответил я.

— Помочь с чем?

— Казуо, вы задаете слишком много вопросов. Давайте лучше пойдем вместе на кухню и начнем готовить — тем более, что скоро подойдет основной поток людей, — я огляделся. — Кстати, Юки так и не пришла?

Видеть ее не сильно то и хотелось мне после ее проделок с лекарством и попыток шантажа, но это были эмоции человеческие. А сейчас мы, прежде всего, на работе и нужно думать именно о том, кто будет обслуживать клиентов. После смены меню народу становится все больше и Сакура одна точно не справится. Можно попросить выйти Наоми, но это только временное решение. У нас острая нехватка кадров — Генерал умер, Юки пропала… С этим нужно что-то решать.

Крыса ничего не ответил, вместо него сказала Сакура:

— Не пришла. И телефон не отвечает — я позвонила, волноваться начала.

— Не о том волнуешься, — пробубнил Крыса.

— Казуо, постойте, — остановил его я. — А вы Юки не видели?

— Я же отвечал, что нет! — раздраженно ответил тот. — Зачем одни и те же вопросы задавать?

— Лично вам я такой вопрос не задавал, — ответил я. — К тому же мне кажется, что вы чего-то не договариваете.

— Вот не надо меня ни в чем подозревать! Я и пальцем ее не трогал!

— А я и не говорил такого. Вы сами это произнесли.

— Вы думаете, что я причастен к ее исчезновению? А это не так!

Крыса вел себя странно, и это было заметно. Я продолжил расспрос, внимательно следя за его реакцией на вопросы.

— Просто именно вас с Юки видели в курилке у черного входа, когда она появлялась тут, в закусочной, в последний раз. А вы, насколько я помню, не курите.

— Я? — растерялся Крыса. — Верно, не курю.

— Да и особым другом вас с Юки не назовешь. Так о чем вы говорили? Может быть, в результате этого разговора она и не пришла на работу?

Крыса занервничал заметней.

— Это все ваши домыслы! То, что мы не были друзьями, еще не значит, что мы не могли просто так поговорить с ней. Мы были коллегами. И разговаривали… о работе!

— Вы? И о работе? — хмыкнула Наоми.

— Опять вы говорите о ней в прошедшем времени «не были друзьями», «были коллегами», — заметил я.

— Потому что она уволилась!

— Она не увольнялась, — напомнил я. — Она просто не пришла на работу. А вот по собственной воле или нет нам необходимо выяснить.

— И зачем это выяснять? Вы слишком много уделяете внимания тому, кому этого не нужно делать. Она — просто обслуживающий персонал! Не пришла — значит, не хочет.

— Думаю, это нужно у нее спрашивать — чего она хочешь, а чего нет. Кстати, а вы совсем недавно ведь с ней виделись?

— С чего вы такое взяли? — выпучил глаза Крыса. — Не встречался я с ней! Не видел ее ровно с того самого момента, как она была тут в последний раз. Сколько это времени? День назад? Два?

— А мне кажется, вы лукавите. Вы ее все же видели. У вас рукав рубашки испачкан в ее помаде, самый краешек. Такую помаду не спутаешь, яркий цвет, какой носит только она.

Крыса тут же принялся осматривать рубашку. Там и в самом деле была помада. Только как она там оказалась? Помада от губ обычно остается или на плече, или на воротнике — от случайного соприкосновения при поцелуе или близком контакте, например, когда что-то шепчешь на ухо. Но на руке… Либо Крыса активно жестикулировал, либо девушка находилась в весьма странной позе — сидя или даже лежа.

Крыса начал быстро оттирать рукав.

— Вы ломаете тут комедию! — произнес он. — Это и вправду помада, но с чего вы решили, что она принадлежит именно Юки? Что, больше ни у кого нет такой помады? Да тысячи людей ходят с такой помадой! Я встречался с девушкой, у которой точно такая же помада. Это преступление? Нет! С кем хочу, с тем и встречаюсь! И прекратите это странные разговоры! Пора идти на кухню, работать. Некогда мне тут болтать с вами.

И с этими словами Крыса поспешно направился прочь.

— Помните, Казуо, — произнес я ему вслед. — Все тайное когда-то становится явным.

От этих слов Крыса съежился, но ничего не ответил и даже не обернулся. Вместо этого пошел быстрее в кухню.

Я проводил его взглядом. Очень странный тип. Даже если откинуть всё неприятие, какое я к нему испытываю и оперировать только холодным разумом, то поведение Крысы подозрительно. Он очень бурно отреагировал на приход Морито, словно боясь, что его в чем-то уличат, юлит и явно что-то скрывает насчет Юки. Встреча у них была, только вот о чем они там разговаривали? Могу предположить, что одной из тем для беседы был я. Крыса меня ненавидит, а теперь еще и Юки испытывает явную антипатию, потому что я помог Наоми стащить у нее наше лекарство. Интересно, разговор был ограничен только перемыванием мне костей, или же было что-то большее?

А может быть это и стало причиной внезапного исчезновения Юки?

Я долго смотрел Крысе вслед, пытаясь понять, что он натворил и понимал — ничего хорошего от него ждать не приходится.

Сакура вернулась в зал — там уже начали пребывать посетители. Работать без Юки было сложно — людей становилось все больше и некоторым из них приходилось долго ждать, пока до них дойдет очередь. Но нужно отдать должное посетителям, особенно постоянным. Шума они не устраивали и скандалы не затевали, терпеливо ожидая, когда официантка подойдет к ним.

— Сакура, девочка моя! Я женюсь на тебе! Когда-нибудь я обязательно женюсь на тебе! — промычал пьяный мужчина, останавливая ее.

— Конечно, женишься, Джоу-сан, только сначала проспись! — Сакура не держала злобы на таких людей, все они говорили искренне, хоть и звучало все порой слишком бестактно. Но что взять с простых работяг? Высоких слов любви они не знают, но выражают свои чувства как могут и умеют, пусть и не всегда красиво. К тому же Сакура была не прочь таких ухаживаний, хоть и грубых. Они позволяли ей почувствовать себя девушкой, а не официанткой.

— Сакура, милая, я хочу проспаться. Но только с тобой! — продолжал пьянчужка, уже изрядно набравшись.

— Джоу-сан, кажется, тебе уже хватит! Ты слишком… — начала Сакура, и замолчала на полуслове.

Красная волна. Она замаячила на горизонте так же внезапно, как и всегда. Пульсация алого тумана была заметна на периферии зрения, синхронизируясь с биением сердца. Сколько лет прошло, а девушка так и не научилась определять когда именно волна нахлынет.

Она приходит всегда по-разному. То медленно, лениво, страшным валом давит ее, словно асфальтовый каток, то налетает ураганом, срывая крышу и разбивая все преграды и защиту.

Сейчас, кажется, был первый вариант. Значит, есть время. Плохо будет через час. Действительно плохо. Но защита есть. И эта единственная радостная мысль успокаивала сейчас Сакуру. Девушка не рванула прочь, продолжая набирать заказы. Уйти и бросить посетителей ей не позволяла совесть и воспитание. Боль еще можно терпеть. До определённого момента. И Сакура научилась терпеть. Причем, не подавая вида. Время еще есть. Нужно отработать.

— Мне рамен и пару порций сакэ.

— А мне жареные пельмешки! Я чертовски проголодался. И пиво!

— А мне чего-нибудь горяченького, Сакура, на твое усмотрение. У вас все вкусное! А принесенное твоими руками становится еще вкуснее!

Официантка терпеливо записывала заказы. Она чувствовала, как в тело начинает проникать знакомая ноющая боль. Сначала это было легкое покалывание в районе виска, но с каждой минутой боль усиливалось, отзываясь неприятной пульсацией. Девушка попыталась сделать шаг, но боль прострелила ей голову, словно вонзила стальную спицу, заставив замереть и закрыть глаза. В такие моменты самое лучше — это просто не двигаться. Вот и сейчас помогло. Красная волна схлынула.

Это случилось еще в детстве. Отец подарил ей велосипед, о котором она так долго мечтала. Как приятно, когда некоторые детские мечты сбываются! Девочка была на седьмом небе о счастья.

…Ветер трепал волосы, солнце пригревало лицо, а под колесами велосипеда шелестели первые осенние листья. Сакура мчалась по знакомой улочке, чувствуя себя свободной, как птица. Мир казался ярким и безграничным. Она не замечала ничего вокруг, только ветер в ушах и стремительно проносящийся пейзаж. Она птица! Настоящая птица! Она летит! Вот-вот взлетит!

Мимо магазинчика Екочо, мимо тележки старика Гё, мимо прохожих и зевак — вперед! Только вперед! Сакура слилась с велосипедом в единое целое. Словно штурмовая ведьма Мияфудзи, словно истребитель Хаято, словно эскадрилья чистого неба она мчалась вперед, бесстрашно, стремительно, стрелой!

Внезапно, из-за поворота вынырнула машина. Водитель явно не ожидал увидеть маленькую фигуру на велосипеде, едущую так быстро и ничего не замечающую перед собой, поэтому отреагировал слишком медленно. Водитель вдавил педаль тормоза в пол, завизжали шины.

Сакура успела увидеть испуганные глаза водителя, а затем — ослепительный свет фар.

Следующее, что она помнила, — это резкую боль в ноге и удар головой о бампер машины, гулкий стук лба о метал, пронзительный крик и чьи-то испуганные голоса. Очнулась она уже в больнице, с гипсом на ноге и ощущением, будто все ее тело разваливается на части. Сакура переживала, что не сможет нормально ходить, будет хромать. Но перелом ноги оказался не самым страшным результатом аварии. Из обрывочных фраз докторов она поняла, что сильно повредила голову. Ее голова и в самом деле была вся перебинтована, но из-за чего именно она не знала. Что там?

Как оказалась там много шрамов и стальная пластина. Сакура сильно переживала по этому поводу, но все обошлось, густые волосы укрыли шрамы. Только вот боль, которая пришла после аварии, спрятать они не смогли.

Красная волна…

Так она ее назвала. Боль приходила иногда раз в месяц, иногда почти каждую неделю. И приходилось пить таблетки, которые ей прописал врач — болеутоляющие. Сначала безобидные, слабые. Потом, когда они не смогли уже справляться со сводящими с ума волнами боли, пришлось прибегнуть к чему-то более сильному. Врач выписал морфетриптан. Одно название уже пугало ее. Но когда она пошла в аптеку и увидела цену, то напугалась еще больше. Однако выбора не оставалось. Пришлось покупать.

И лекарство помогло. Оно разгоняло этот красный туман быстро, и жить вновь становилось легче. С тех пор Сакура всегда носила с собой заветную оранжевую баночку. Девушка честно каждый квартал посещала врача, сдавала все анализы и доктор выписывал ей рецепт на покупку лекарства. Никакого обмана, все по честному.

— Сакура, ну ты чего замерла? — вырвал официантку из задумчивости один из клиентов. — Будешь брать заказ?

— Подожди пожалуйста, Кояма-сан, видишь полные руки других заказов? Сейчас передам на кухню и вернусь. Не уходи!

— Да куда я от тебя уйду? Буду ждать тут, пока сединой не покроюсь!

Боль уже становилась невыносимой. Сакура незаметно юркнула в туалет, закрылась в кабинке. Достала из кармана пузырек с таблетками. Обезболивающие. Двенадцать лет она жила только благодаря им. Они спасали ее от много. В том числе и от одного шага вперед, который разделял ее и пропасть на крыше многоэтажки.

Девушка выждала, когда пройдет очередная волна, отдышалась. На лбу уже начала появляться холодная липкая испарина, а значит самое время принять лекарство.

Судя по гулкому звуку запасов оставалось не так много. Это настораживало. Сакура открыла крышку, высыпала содержимое в ладонь.

Оставалась одна таблетка. Девушка вздрогнула. Когда успело закончится лекарство? Как же быстро! И купить она не успела прозапас. А до зарплаты еще далеко. Может не хватить. Что если, приступ повториться раньше времени? Тогда хоть в петлю. Ни алкоголь, ни другие обезболивающие не помогут. Только эти.

Но паниковать было рано. У Сакуры была подработка, весьма удачная, за которую ей неплохо платили. Ничего сложного. По сути, совсем пустяк. Но за эти пустяки на карточку ей падало вполне неплохое вознаграждение. Сакура не тратила их на всякие глупости — типа игр в карты, подобно Бао, или выпивку, которую так любит Йоши. Она просто покупает себе лекарство, по сути берет пропуск в нормальную жизнь. Что в этом плохого?

Девушка закинула в рот последнюю таблетку, разжевала ее. К полынной горечи, которая растеклась во рту, она уже привыкла. Это ерунда. А вот боль, которая приходит, если вовремя не принять лекарство — не ерунда.

Дождавшись, когда волны боли станут стихать, Сакура достала телефон набрала нужный номер. Подработка нужна. Без нее никак. Тем более, когда ничего плохого или незаконного девушка не совершает. Просто звонит. Просто говорит. Просто рассказывает.

— Слушаю, — раздался знакомый голос на той стороне связи.

— Алло? Господин Фукуда? Это Сакура. У меня для вас есть несколько новостей касательно Кенджи Мураками…

Город погрузился в глубокий сон. Неоновые огни вывесок мерцали тускло, отбрасывая длинные тени на мокрый асфальт. Двое мужчин скользили по узким улочкам. В руках одного из них была канистра, ее металлический бок блестел в свете уличных фонарей.

Незнакомцы двигались осторожно, часто оглядываясь по сторонам. Каждое шорох, каждый звук заставлял их замирать на месте, прислушиваясь, а то и вовсе прятаться в проулках и пережидать опасность там. Их походка была тихой, почти бесшумной, словно они боялись потревожить ночную тишину.

Цель, к которой шли незнакомцы, располагалась недалеко. Небольшая закусочная, с вывеской, пожелтевшей от времени, тускло светившейся в темноте, привлекла их внимание.

— Оно? — спросил один незнакомец.

— Вроде оно, — он подслеповато пригляделся к вывеске, прочитал: — «Красный фонарь». Да, это то самое! Давай, нужно быстро все провернуть!

Закусочная была закрыта, стальные ставни плотно зашторены. Мужчины внимательно огляделись по сторонам. Убедившись, что их никто не видит, они приступили к осуществлению приказа.

Один из незнакомцев открутил крышку канистры. Спрятав лицо за воротом куртки, он принялся поливать фасад здания. Жидкость стекала по стене, оставляя темные пятна. Достигнув земли, она растеклась радужной лужей, отражая далекие огоньки города. Запахло бензином.

Второй мужчина неотрывно следил за темными переулками. Он был готов в любой момент дать сигнал об опасности.

Когда канистра опустела, незнакомец прошептал:

— Готово. Спички дай.

Его спутник протянул коробок.

— Сейчас будет весело!

С сухим шорохом головка спички чиркнула об боковую часть коробка и с шипением вспыхнула. Неуверенный огонек озарил темноту, подрагивая и словно бы озираясь. Незнакомец поджог остальные спички, создав пламя больше, и швырнул снаряд в стену. Тут же вспыхнул бензин, потянулся огненными языками вверх, по стенам. Пламя принялось жадно поедать горючее, потом перебралось на деревянные балки конструкции.

— Уходим!

Незнакомцы быстро отошли от закусочной и скрылись в темноте. Они растворились в ночном городе, словно их и не было.

А «Красный фонарь» продолжал полыхать, словно настоящий красный фонарик, освещая тьму ценой собственной жизни.