Время линкоров

Глава 20

— Мы пленных допросили — японцев высаживается целая армия, сейчас на берегу уже две дивизии, командует ими генерал Маресуке Ноги…

— Тьфу, дают же имена, сразу и не произнесешь. Звучат как клички из борделя — Манька, раздвинь ноги!

Наместник выругался, весь накопившийся за эту неделю гнев вырвался наружу площадной, вычурной бранью. И было, отчего так взъяриться Евгению Ивановичу — несмотря на все тщательно разработанные планы войны, как на море, так и на суше, японцы выкинули «кунштюк», которого от них никто не ожидал, и даже не предполагал. Ладно бы набеги для обстрела, сие возможно, все-таки подобные действия предусматривались, и даже ожидались. Но не высадка достаточно многочисленного десанта с решительными целями — вот такое в голову не укладывалось.

Да где — почти рядом с Владивостоком, в бухте Находка, где на берегу вырос небольшой городок, и находилась угольная станция с железнодорожной веткой до Сучанских копей, где вот уже несколько лет добывался столь нужный уголь вполне приличного качества. Защищавшая пристань и поселок береговая батарея 152 мм пушек Кане за полчаса боя выпустила по японским броненосцам больше сотни снарядов, но была перемешана с землей фугасными разрывами двенадцатидюймовых снарядов — японцы боеприпасов не жалели. Стрелки и казаки гарнизона обратились в бегство вместе с местными поселенцами, ища спасения в поросших тайгой сопках. А японцы высадили с миноносцев первую волну десанта, затем с небольших пароходов к ней прибыло куда более многочисленное подкрепление. И вот по истечении всего недели на берегу уже две дивизии 3-й армии, идет высадка третьей, а там и четвертая прибудет — враг теперь начал широкомасштабную войну.

Во Владивостоке царит паника, все эти дни город постоянно подвергается обстрелом, от разрывов крупнокалиберных снарядов с «адской начинкой» из шимозы возникает множество пожаров, десятки зданий разрушено. Жители толпами побежали, вокзал ими был «взят штурмом», но когда люди осознали, что поездов не будет, начался массовый исход — уходили на третью Речку, многие добрались до Никольска-Уссурийского, а некоторые беглецы уже в Хабаровске и Харбине.

Береговые батареи каждый день ведут ответный огонь, но японские броненосцы держатся на пределе дальности стрельбы, даже близко не подходя к кромке минных заграждений. И хуже того — каждую ночь японские миноносцы не давали выставлять мины, в заливе шли бои, и численность корабельной группы ВОКа стала фактически ничтожной.

Из отряда миноносок охранения осталось только четыре «счастливца», все пять «соколов» погибли. Надежды на субмарины Учебного отряда подплава не оправдались. Подводная лодка «Форель», и так не счастливая по жизни, погибла во второй раз, всплыв прямо перед вражеским миноносцем. «Дельфин» и «Кета» погибли под обстрелом, «Касатка» и «Макрель» пропали без вести, уйдя в Находку, но одна из них торпедировала большой пароход прямо у пристани. Еще три субмарины не готовы выйти в море из-за разных поломок — все же они самой первой серии, с бензиновыми двигателями, от взрыва паров и так погиб «Фельдмаршал граф Шереметев»

Хуже обстоит с крупными кораблями — у достроечной стенки затонул последний из трех броненосцев береговой обороны «Адмирал Грейг», получив несколько 305 мм снарядов, которые просто проломили его тонкую броню. В огромный костер превратились вспомогательные крейсера «Ангара» и «Лена», взорвался старый минный транспорт «Алеут», на котором находились полсотни мин — гавань претерпела страшный ущерб. Крейсер «Аврора» успел дать ход и уйти в глубину залива, выйдя из-под обстрела.

Непонятно, где находятся крейсера ВОКа «Диана» и «Паллада», которые под флагом контр-адмирала Егорьева ушли в набег к берегам Хоккайдо, а там к Сахалину. Попытки установить радиосвязь оказались безуспешными — на кораблях стояли старые искровые станции, с дальностью в 130 миль, а новые «телефункены» только собирались закупить, в казне, наконец, на «богини» нашлись лишние деньги. Но даже если крейсера уцелели и не перехвачены быстроходными броненосцами, идти им некуда — Амурский лиман еще закрыт льдом, и там, на зимовке два новеньких броненосца береговой обороны, которые по головотяпству капитана Николаевского порта не успели уйти в ледостав, застряв на несколько месяцев в устье реки.

Дурака примерно наказали, чтобы другим урок впрок пошел, но может быть и зря — фактически спас корабли от неминуемого уничтожения в Корсакове, куда они должны были перейти. И так от «погрома» два десятка пароходов потеряли, из них половина уже отмобилизованных, с установленными пушками, но так и не принесших никакой пользы…

— Что японцы высадились в Гензане, для нас это очень плохо, и чревато тяжкими последствиями. Если противник перевалит через горы, а они уже проходимы, то пойдет маршем на Сеул или Пхеньян, в тыл нашему 3-му сибирскому корпусу и главным силам корейской армии.

Наместник скривился, старик прекрасно знал, что в жизни зачастую идут вот такие черные полосы, когда одна неприятность сменяется другой, еще более гадкой и мерзостной. Захват порта Гензан делал ситуацию неимоверно сложной — если японцы высадят там армию в три-четыре дивизии, то смогут при должном напоре рассечь Корею на две части, взять Сеул, и что самое плохое — Чемульпо. Овладеть этим портом для них жизненно важно — тогда часть сил Объединенного Флота может перейти туда и уже угрожать берегам Квантуна набегами легких сил и выставлением не одиночных мин, а целых минных заграждений, для постановки которым на новых эсминцах повсеместно ставят специальные рельсы. А минная война чревата неизбежными потерями, которые сейчас недопустимы.

— Яков Григорьевич, вы чем-то удручены?

Адмирал Алексеев обратился к своему неизменному начальнику штаба генералу Жилинскому, который как-то отстраненно взирал на маневрирующую вдалеке неприятельскую эскадру из пяти броненосцев, что закончили очередной обстрел Владивостока. Над городом стоял дым, там тушили пожары, а жители, наверное, ругательски поминали всех и вся, в том числе и его самого — о визите наместника знали все горожане.

— Нам нужно перебросить один корпус в Корею, сформировав там армию. А из оставшегося в Маньчжурии корпуса направить одну дивизию сюда — меня беспокоит эта высадка. Владивосток к осаде не готов, укрепления защищают только от нападения с моря. Потому четыре дивизии способны остановить неприятеля — мы заканчиваем мобилизацию, и развертываем полки в бригады. Нам нужен еще месяц, чтобы полностью укомплектовать все дивизии, а вот японцам, чтобы нарастить достаточные группировки в Гензане и Находке, потребны две-три недели. Сучан мы потеряем в ближайшие дни — слишком активно действует противник. А там втянем японцев в бои — местность для продвижения больших масс наступающих войск крайне неблагоприятная. Мы же имеем возможность использовать железную дорогу…

— Нужно использовать флот, и как можно активнее! Сегодня же выеду в Дальний, и потороплю адмирала Макарова. Я понимаю, что нужно закончить ремонт поврежденных кораблей и как следует освоить германские броненосцы, но война вон какой оборот приняла. Мы ждали высадки в Мозампо и Фузане, поставили там мины и батареи, от миноносцев и подводных лодок не протолкнутся, а нас обманули. Собрали десантный флот на восточном побережье, прошли Цугарами, а Рейценштейн прошляпил, хотя вроде не старик, еще бодр и деятелен, шестидесяти еще нет. Я Николая Карловича «пропесочил», но ничего сделать нельзя — японцы не дадут нам пройти Цусимским проливом, хотя и мы не даем им этого сделать.

Алексеев в раздражении топнул ногой, отдал бинокль флаг-офицеру. И задумался, машинально поглаживая роскошную бороду. Высадка вражеской армии на собственно российской территории вызвала в столице переполох, ему стали отправлять десятки телеграмм. А ведь японцы в самые ближайшие дни могли высадить еще отвлекающие десанты — и первым делом на Сахалин, что-то такое буквально напрашивалось. Еще у них прекрасная возможность захватить и Камчатку, где и войск не имелось, и лишь несколько вооруженных пароходов, что боролись с американскими браконьерами. Понятно, что то будет не больше чем диверсия — враг и так получил два фронта, и привлекать дополнительные силы для захвата новых территорий не станет. Слишком это рискованное занятие будет, ведь если Объединенный Флот понесет потери, и потерпит поражение в генеральном сражении, то участь высадившихся войск будет весьма незавидной.

— Они воспользовались моментом, когда адмирал Макаров отвел эскадру к Квантуну, только и всего. У нас нет больших сил в Японском море, я и не предполагал, что японцы решаться на подобное безумие. Они все поставили на одну карту, и достаточно ее побить…

Евгений Иванович не договорил, да и незачем было, и так все понятно. Пока можно только затруднять высадку десанта ночными атаками миноносцев и перебросить несколько лучших подводных лодок, те же «акулы» или «нарвалы», но не больше. Все еще оставалась тревога, что японцы пойдут через пролив, и высадят всю армию. Так что лучше ждать более активных действий от командующего Тихоокеанским флотом, а то состарился Степан Осипович, хватку теряет…

В русском флоте после войны с японцами было решено строить два типа субмарин — малых, прибрежного действия (тип «Минога»), и больших, для действий в море (тип «Акула»). И со временем пришли к выводу, что малые лодки не нужны — ограниченное водоизмещение не позволяет действовать субмаринам с должной эффективностью. История повторилась в СССР, где в тридцатые годы малые подводные лодки типа «М» строились огромными сериями…