Время линкоров

Глава 18

— Государь, это не генеральное сражение, а встречный бой, столкновение, которого не планировали ни мы, ни японцы, хотя взаимно искали. А то, что оно окончилось для нашего флота неудачно, вполне объяснимо появлением как двух броненосцев, о которых мы не предполагали, так и пары вражеских линкоров, вступивших в строй намного раньше назначенного срока. Никто не ожидал подобного, иначе бы собрали в кулак все наши эскадры. Вины адмирала Макарова здесь не вижу, а посему рапорт его об отставке удовлетворению подлежать не может. Пусть продолжает командовать флотом дальше — уверен, что адмирал в самом скором времени добьется успеха. Но вы, государь, в полном праве принимать то решение, которое посчитаете нужным для пользы державы, богом вам врученной.

Рожественский старался говорить осторожно, хотя прекрасно понимал, что Степан Осипович серьезно ошибся — он уже получил телеграфом его подробный рапорт, в котором сам назвал свои собственные ошибки. И попросил отставки, а обязанности командующего Тихоокеанским флотом возложить на великого князя Александра Михайловича. Такой вариант абсолютно не годился — убирать Макарова было безумием, ведь он пользовался у всех моряков безусловным авторитетом. А хорошо зная строптивого флотоводца, и его беспокойный характер, можно было не сомневаться, что тот приложит всю свою энергию на подготовку убедительного реванша.

— Вполне доверяюсь вашему мнению, Зиновий Петрович, и считаю, что адмирал Макаров поторопился с предложением об отставке. Ему доверили флот, так пусть и командует им дальше. Потеря сразу трех броненосцев ведь не сделала нашу эскадру слабее японской?

— Ни в коем случае, государь, сил вполне достаточно!

Вот тут Зиновий Петрович говорил вполне уверенно, и на то у него были веские основания. Да, три броненосца, но среди них один старый и никуда негодный, затонувший от того, что еще при строительстве были допущены серьезные просчеты и переборка просто не выдержала. Два других поновее, но в строю двенадцать лет, а еще восемь лет строились — как раз в то время, когда корабли стремительно устаревали, еще находясь на стапеле. К тому же все три погибших броненосца являлись тихоходными, как раз теми кораблями, что резонно считаются пресловутой «гирей на ногах».

— Вы все же считаете, что корейские броненосцы смогут пройти в Желтое море⁈ Ведь японцы потребовали их интернирования в Циндао…

— Государь, броненосцы вышли в море под вечер, их сопровождала германская эскадра вице-адмирала фон Шпее. Оба отряда разошлись, а германскую эскадру утром встретили британцы у Вей-Хай-Вея и японские линкоры. В Циндао никаких корейских кораблей не оказалось, так что интернировать никого не пришлось. Думаю, «корейцы» найдут способ прорваться в один из портов под защиту береговых батарей. Смогли же два наших старых «императора» дойти до Дальнего, так и они дождутся удобного момента, ведь японцы не могут находиться в море бесконечно долго.

— Дай то бог, — отозвался Николай Александрович и перекрестился. А вот Рожественский сам недоумевал, что такое придумали немцы, и для чего Шпее нарочито демонстративно фланировал мимо Вей-Хай-Вея, британской базы на северо-востоке полуострова Шандунь. Восточно-Азиатская эскадра кайзерлихмарине не представляет реальной силы — пять броненосцев типа «Брауншвейг» с устаревшими 28 см пушками и четыре броненосных крейсера, на каждый из которых немцы по опыту русско-японской войны втиснули дополнительные четыре 21 см пушки, не представляют опасности для английской эскадры. Последняя насчитывает в «китайских» водах два десятка броненосцев и броненосных крейсеров, и вступи Ройял Нэви в войну на стороне японцев, объединенные русско-германские морские силы будут просто разгромлены, причем быстро. Единственное спасение, так это отстаиваться в гаванях под защитой минных заграждений и береговых батарей. Причем, абсолютно на всех морях, Россию окружающих.

А вот достойный ответ дать затруднительно, поход в Персию, а оттуда на Индию, как объяснил ему начальник Генерального штаба генерал от инфантерии Палицын, сопряжен с невероятными трудностями. И без перевозок по железной дороге, а оную еще необходимо построить, обречен на неудачу. Если только флот не поможет осуществить переброску войск и грузов. Последнее было сказано с издевкой, которую Рожественский парировал тем, что армия войну в Корее с треском проиграет. Несмотря на то, что от Ляояна до Сеула железную дорогу проложили, но если флот не прикроет побережье от высадки японского десанта, то армия будет выбита самураями в два счета, ведь те имеют превосходство в числе отмобилизованных войск.

Федор Федорович сразу пошел на «попятную», осознав, что его шутка оказалась неуместной, и постарался ее всячески загладить, показав детальные планы развертывания по окончании мобилизации Туркестанского и Кавказского военных округов. Впрочем, и сам Рожественский обострять ситуацию не стал, свел все к шутке. Ссорится с генерал-инспектором кавалерии великим князем Николаем Николаевичем, чьим протеже являлся начальник Генштаба, было не с «руки». Хотя этот каламбур был как раз некстати, учитывая увечье, его и так начали сравнивать с одним историческим персонажем.

— И вам, Зиновий Петрович, и Степану Осиповичу, я всецело доверяюсь. Воюйте по собственному разумению, но на Дальний Восток вам путь заказан. Лучше ваше высокопревосходительство отправится в Крым в самое ближайшее время — завтра «балканские союзники» объявят войну Оттоманской Порте. Надеюсь, что вчетвером они с турками справятся. К тому же, в войну может вступить Итальянское королевство, которое выдвинуло Дивану притязания на Триполитанию и Киренаику. Поэтому вам следует, Зиновий Петрович, взять опеку над Черноморским флотом, и всячески ускорить наши приготовления на случай вступления в эту войну. И теперь мы не отступим ни под каким нажимом — хватит того, что нас обманули с японцами. Но будет намного лучше, если Королевский флот больше никогда не зайдет в Черное море. Никогда, Зиновий Петрович, и крест снова засияет над Святой Софией. Мне нужно доделать то, что не успели совершить мои предшественники, что два века вели с османами постоянные войны.

Император перекрестился, Зиновий Петрович последовал его примеру — и это не было нарочитым ритуалом, он стал истовым верующим. Все сказанное царем было предельно четко и ясно — война с турками неизбежна, а раз так, то требуется захватить проливы, Босфор и Дарданеллы. Причем, желательно оба, но первый однозначно. Устройство там укрепленного района по примеру Квантунского, полностью закроет вход в Черное море даже для могучих линкоров Ройял Нэви. При этом коммуникации от Одессы останутся уже внутренними, можно будет перебросить на солнечный берег легендарного Царьграда, именуемого всеми Константинополем не корпус-другой, а целую армию со всем необходимым, включая пушки «особого запаса», снова восстановленного неимоверными трудами. Они предназначались для установки на берегу, чтобы огнем в упор, а проливы были нешироки, потопить любой броненосец или линкор неприятельского флота, который возжелает пройти дальше, но ничего кроме собственной погибели не получит.

— Нужно взять не только укрепления Босфора, Зиновий Петрович, хотя они важны. Главное — Дарданеллы! Нам нужен выход в Средиземное море, иначе Черное море превратится для нас во второе Каспийское.

— Не только Дарданеллы, государь, там вход запирает остров Лемнос — им и надлежит овладеть. И выставить мины, несколько линий заграждения. И вот еще что, государь — наши подводные лодки потопили несколько пароходов у берегов японских, причем два из них в дымке были приняты за броненосцы. Ваше императорское величество, позвольте действовать против вражеского побережья именно так, полностью запретив поставку любых грузов, ибо соблюдать призовое право у гаваней, где снуют вражеские миноносцы, невозможно. Но если объявить о полной морской блокаде всех японских островов, то сим актом добиться можно многого.

Николай Александрович надолго задумался, медленно прошелся по кабинету, жестом предложив адмиралу курить. Тот тут же воспользовался милостью, закурил, ловко прижав коробок зажимом, и чиркнув спичкой. И теперь оставалось ждать, слишком опасными последствиями угрожало это решение, возможной войной с «владычицей морей».

Рожественский решил помочь монарху принять правильное решение, ведь есть разные способы толкования:

— Государь, речь идет исключительно о военных гаванях, всех, где стоят корабли под флагом Восходящего Солнца, или выставлены минные заграждения, либо установлены береговые орудия. В обычных торговых портах, где оных воинских учреждений не имеется, о чем должно быть объявлено противной стороной заранее, наши подводные лодки будут действовать в полном соответствии с нормами призового права.

Зиновий Петрович все прекрасно понимал — японцы на такое не пойдут, а раз так, то любой пароход будет потоплен, особенно из появившихся в Цусимском проливе, на северном берегу которого в трех портах стоят два десятка субмарин. А потому высадка десанта в Корее для самураев станет тяжкой задачей, чреватой огромными потерями. Нужны еще победы, и много — ведь это как раз то оружие, которого Ройял Нэви может реально испугаться…

Поднятая подводная лодка «Камбала», попавшая под таран броненосца «Ростислав» в 1909 году, и погибшая почти со всем экипажем, кроме командира. Еще во время русско-японской войны было закуплено у американцев и немцев, или построено на отечественных верфях два десятка субмарин. А после военных действий, русские адмиралы, лишившись в Цусимском сражении броненосцев, стали возлагать надежды в грядущей новой войне именно на подводные лодки, которые могли дать определенные шансы на успех…