Враг за спиной

Глава 20

Гнев накатывал на Тахика волна за волной, а ненависть просто бурлила. В этот момент он был всего в шаге от того, чтобы вонзить кинжал в горло своему отцу. Чем дольше он говорил с Оломаком, тем сильнее в нём просыпались давно отринутые чувства и ненависть начинала смешиваться с дикой жаждой признания.

Сопровождающие Тахика бандиты начали взволнованно переглядываться, но Ких быстро успокоил их жестом руки. А его глаза внимательно следили за Вождём, ловя каждое его движение.

- Зачем ты это сделал? Зачем ты запретил мне быть шаманом?! Хватит твоих издёвок! Отвечай сейчас же, или, клянусь духами, я перережу это старое лживое горло!

Несмотря на его слова, Ких заметил, что решимость Тахика ослабла, его руки начинали подрагивать, а в его глазах стала появляться неуверенность в том, что делать дальше.

Он не сразу научился ненавидеть отца. После того, как его отлучили от обучения, все его эмоции перемешались в дикий клубок: любовь, боль, обида и непонимание, чувства были так сильны и противоречивы, что юный гоблин не знал, что ему делать, что ему чувствовать. Его воспитание твердило ему, что он должен смириться с волей отца, уважать и почитать его несмотря ни на что. То, что он чувствует неправильно, так не должно быть. Обида в душе разрывала его сердце с такой силой, что его запутавшийся рассудок нашёл только один выход. Одно спасение от противоречивых чувств:

Ненависть.

- Это был лучший вариант…- начал было Оломак, он начал потихоньку замечать изменения в речи своего сына и уже не пытался острить.

-Не надо мне рассказывать про лучший вариант! Об этом я уже наслушался! – в ярости прокричал Тахик.

Ненависть стала его постоянным спутником, стала его убежищем. Пока он ненавидел, он мог не задавать себе лишних вопросов, мог не терзать себя сомнениями. Ненависть к себе, к отцу, к брату поглощала Тахика. Последний, казалось, был, вообще, не при чём, но каждый раз, когда он видел брата вместе с отцом, то не мог ничего поделать с собой и переносил свои эмоции к отцу на своего брата. Отвечал злобой на доброту, насмешкой на заботу, презрением на тепло.

- Было пророчество… - начал было Оломак, но Тахик уже находился настолько на взводе, что мгновенно перебил отца.

- Какое, на хрен, пророчество?!

Лезвие кинжала снова вплотную прижалось к горлу Оломака.

Он понимал, что чувствовать это неправильно. Чувствовать подобное к брату несправедливо. Что тот не заслужил подобного отношения. Но Тахик ничего не мог с собой поделать. Каждый раз, когда он всерьёз пытался разобраться в своих чувствах, безумная смесь сильных эмоций накатывала на него. Накатывала, лишая его воли, лишая спокойствия и сил, которые были нужны, чтобы распутать этот клубок. Так что единственное, что ему оставалось, это снова прикрыться щитом презрения. Спрятаться в собственном сознание в убежище из ненависти.

Эмоции Тахика были на пике и били через край так, что по его лицу начали катиться слёзы.

- Какое, нахрен, пророчество?! – снова повторил он, а лезвие ещё сильнее прижалось к горлу его отца. Снова пошла кровь.

Лицо Оломака выражало сильный испуг. Он ещё никогда не был так близок к смерти за всю свою жизнь. Он показал пальцем руки на кинжал, как бы говоря сыну: “Пока он так близко, я не могу ответить”.

Такая покорность отца, подействовала на Тахика так, словно его окатили ведром ледяной воды. Мир вокруг стал невероятно чётким, а руки ватными. На него внезапно накатило осознание всего, что сейчас происходит. Осознание того, что же им двигало все эти годы. Гнев начал уходить.

Кинжал перестал впиваться в горло Оломака и отплыл на сантиметр, а сам он начал немного подрагивать. Находясь в состоянии эмоционального опустошения и прозрения, Тахику было сложно его контролировать.

Эти перемены мгновенно заметил Ких и, посмотрев в глаза Тахику, понял, что ещё немного, и тот просто опустит оружие и будет готов сдаться. Оломак почти не общался со старшим сыном, поэтому масштаб всех изменений в его настроении определить не мог. Но вот Ких, как тот, кто успел хорошо изучить бастарда, сразу понял, что к чему.

Он не позволит этому случиться.

- Довольно! – он выхватил кинжал левой рукой. – Этот фарс продолжается слишком долго!

Он сделал пару шагов в сторону Вождя, выставив перед собой кинжал и направив его остриё прямо на Оломака.

- Слишком долго мы жили под одной крышей с предателем!

Он сделал ещё пару шагов и поравнялся с Тахиком, и тот посмотрел на него ошарашенными глазами: он ещё не до конца оправился от внезапного прозрения.

- Слишком долго мы позволяли яду твоей лжи проникать в наши головы, - глаза Киха пылали гневом и смотрели прямо в глаза Вождю.

Тахик перевёл опустошённый взгляд на своего отца и отпустил кинжал…

И ровно спустя секунду без замаха Ких вонзил кинжал в горло Тахику.

Лезвие шло снизу вверх, поэтому легко прорезав горло и другие мягкие ткани, остриё кинжала вонзилось прямо в мозг.

Свет перед глазами Тахика погас, он умер мгновенно, даже не успев понять, что случилось.

Кинжал Тахика безвольно упал на колени его отца, пока сам Оломак ошарашенными глазами смотрел на тело своего сына.

Сам же Ких, мгновенно отскочил от падающего тела, становясь между Вождём и остатками отряда и вытащив из кармана небольшой свисток, звучно просвистел в него.

Остальные двери в зал мгновенно распахнулись и из них хлынули стражники, быстро взяв в кольцо вторгнувшихся головорезов.

Глава 14

Сделка ч.5

Через несколько дней, как и сказал Арамуш, гоблины дошли до дороги, которая петляла между горами. Разбив свой лагерь повыше, под прикрытием крупных камней, они принялись ждать обещанный караван.

Они коротали время за разговорами. За простыми играми – в духе того, кто метче кинет камень (побеждал всегда Арамуш). А также, слушая от Толчка одну потрясающую по глупости историю за другой. Так пролетело несколько дней. Пока вдалеке не показался караван. Первым его заметил Шмыга. О чём он тут же оповестил остальных. Анеро быстро встал и вышел из-за камней, чтобы самому рассмотреть караван, но гоблины переглянулись между собой и пошли вслед за ним.

По дороге катились три телеги и небольшая карета, груз в двух телегах был закрыт навесом. Каждой телегой управляло по двое человек, каретой управлял только один, остальные же сидели в открытой телеге. Навскидку всего людей было около десятка.

Анеро задрожал от предвкушения. Наконец-то он вернется к людям. Уж они-то будут обращаться с ним нормально…Как с равным? Тень сомнения и страха закралась к нему в голову. С одной стороны, у гоблинов он чувствовал себя чужаком и изгоем. С другой стороны, к этому он уже привык, а про людей за время своего пребывания там, он наслушался крайне нехорошего. Анеро не сомневался, что гоблины преувеличивают, но какая часть из этого правда? С другой стороны, они люди, и он человек. Ведь не могут же они к нему относиться хуже гоблинов?

Эти вопросы терзали человека, но он волевым усилием отбросил их прочь. Сам того не желая, он создал себе огромное количество проблем за время проживания у гоблинов, и теперь ему там жизни не будет. И у него остается только один путь – вперед. В конце концов – он выглядит как маг и чародей. И если его не посмели тронуть даже в городе гоблинов, то небольшой отряд людей и подавно.

В это время из-за спины к нему обратился Арамуш:

— Вот видишь. Как и было обещано, мы отвели тебя к твоим, - произнес он и хлопнул человека по плечу.

-Ура! Спасибо! - радостно сказал человек и обернулся. Только для того, чтобы получить горсть странно знакомого розового порошка в лицо…

………..

Анеро мгновенно ослеп. Порошок попал в его лицо на вдохе и мгновенно заполнил его легкие. Глаза и легкие безумно жгло. Его полностью дезориентировало, и он не даже толком крикнуть, поскольку каждое напряжение легких отзывалось острой болью.

В это время за его спиной возник Толчок с деревянной дубиной и замахнулся, целясь человеку по затылку. Но мантия защитила своего хозяина и сейчас, плотным ударом молнии отшвырнув нападающего. В воздухе завоняло горелой плотью. Гоблин с криком отлетел в сторону. И уже безжизненной тушой упал на снег. В этот раз мантия, видимо, чувствуя агонию своего хозяина, щадить не собиралась никого. Дезориентированный человек инстинктивно развернулся в сторону крика. В этот момент к нему вплотную подскочил Шмыга и прижавшись к нему замахнулся дубиной, направив её вдоль тела, тоже целясь в затылок. Снова прозвучал раскат молнии и дикий вой заполнил округу. Молния ударила в дубину и расколов её откинула вопящего Шмыгу, только на сей раз из-за близости к человеку того тоже задело, подпалив волосы и оставив ожог на шее. Скуля, Шмыга упал на землю и начал корчиться в судорогах. В то время как Анеро, обезумев от боли, окончательно потерял равновесие и покатился кубарем вниз по склону. Он зацепился плечом за камень, ударившись с такой силой, что его рука онемела. Мантия же, несмотря на это, осталась неповрежденной. Перевалившись по инерции через этот камень, он зацепился за него сумкой и порвав ремень покатился дальше. Сумка с так оберегаемыми книгами осталась лежать на камне.

Люди, ведущие караван переполошились и похватались за оружие. Из-за тента выглянул мужчина средних лет и быстро начал отдавать приказы остальным. Пятеро из них побежали в сторону человека с оружием наперевес.

Анеро скатывался вниз, пока не остановился недалеко от дороги, остановленный каким-то лысым кустом. Его лицо было исцарапано, а глаза он всё еще не мог открыть из-за жуткой боли. Задыхаясь, он отплевывал попавший в рот снег, судорожно дыша. Ему казалось, что у него уже нет сил пересиливать боль и делать вздох за вздохом. Но животная часть его сущности отчаянно боролось за жизнь, вновь и вновь через боль делая вдох.

Человек настолько был сосредоточен на себе, что когда встал на ноги, словно оглох, не столько потому что не слышал на самом деле, сколько потому что мозг не успевал обрабатывать такой поток информации, сосредоточиваясь только на самых важных с его точки зрения чувствах – к несчастью для человека – на боли.

Арамуш смотрел на своих мертвых товарищей и его переполняла злоба и желание отомстить. И несмотря на то, что умом он понимал, что ничего не может сделать этому проклятому колдуну, он должен был попытаться. Порошок шамана не оправдал его ожиданий, но может быть все же достаточно ослабил колдуна. Он сжал покрепче своё копье и метнул его в человека. Это было хорошее копьё. От лучших гоблинских кузнецов, копье, которое он получил от своего отца, а тот от своего. Но сейчас Арамушу было его не жаль. Рука опытного охотника не дрогнула в такой момент, и копьё, несмотря на расстояние, полетело прямо в цель. Раздался оглушительнейший гром, и на землю упал лишь оплавленный металлический наконечник с частично расколотым и частично обуглившимся древком.

Молния была настолько сильна, что от силы грохота, даже еще только подбегающие люди позатыкали уши от боли. Звуковая волна с такой силой ударила по ушам самого Анеро, что у того пошла кровь. И только начав подниматься, тот снова потерял равновесие и завалился на куст, который на сей раз не выдержал его веса и прогнувшись под ним отправил человека катиться вниз по склону дальше. Он докатился до самой дороги, где, ударившись голой о камень, потерял сознание.

Арамуш заметил, что человек не двигается и, злорадно ухмыльнувшись, принялся медленно спускаться вниз. Люди же тем временем медленно приближались к Анеро. Когда первый из них почти подошел к нему, тот начал очухиваться и громко застонал, правда быстро прервавшись на кашель и хрип. Первый подошедший человек недолго думая занёс над человеком дубину и только собирался ударить, как его ждало тоже что и недальновидных гоблинов – в дубину ударила молния, расколов её, а сам бьющий отлетел на пару метров, упал на землю безжизненной обожженной грудой.

Арамуш остановился на полушаге. Тяжело вздохнув и выругавшись, плюнул на землю. Гоблин пригнулся чтобы быть менее заметным и пошел обратно к своим мертвым товарищам - ему еще их хоронить. Ну а человек…человек…пускай люди теперь с ним разбираются. Он свою часть сделки выполнил.

***

Уважаемый читатель! Спасибо за прочтение моей первой книги! Надеюсь, что было интересно!

Продолжение истории:

https://author.today/work/447307