Воздаяние Судьбы

Глава 19. Смело мы в бой пойдём!

Оборона ёлки была организована из подручных материалов: большие красочные книжки стояли стеной вокруг ёлочной крестовины и защищали подступы к зелёной башне, на которой висело такое множество заманчивых лакомств. В подарочных коробках обнаружилось много чего интересного, так было извлечено целое индейское войско вместе с луками. Нашлось множество хлопушек, но, как говорила Фиби, крысам конфетти не страшны. Были найдены предметы и совсем бесполезные: кому-то из ребят подарили первую в их жизни зубную щётку, а к ней коробочку зубного порошка. Нашлись серебряные ложки, кубики, какие-то пупсы в чепчиках. И множество всякой карамельной и шоколадной снеди, которая явно привлечёт внимание крыс.

— Избавиться от этого немедля. — озабоченно предложила канарейка.

— Ещё чего! — ответили несознательные игрушки. — Это же подарки!

— А это что? — брюзжала Фиби, рассыпав из футлярчика какие-то заострённые палочки.

— Это зубочистки. — доложили солдаты. — Зубы чистить.

— Очень им нужно зубы чистить. — не согласилась боевая канарейка. — У меня задумка есть.

— Босс, крысы идут! — завопил сверху хриплый голос. — Они сожрут все шоколадки! Давайте лучше мы сожрём!

— А, это вы, кретины? — заметила Фиби. — Дорвались до жрачки и устроили погром на кухне?

— Босс, мы вам тоже принесли. — доложил Красно-зелёный, а Жёлто-синий выложил из клюва перед канарейкой крохотную кучку чего-то белого, пропитанного слюной.

— Что это?

— Вкусно, босс. Это сахарная пудра.

— Что?! Ах, вот как? Так-так, дайте подумать… — забормотала канарейка. — Ребята, у меня идея! А ну, обормоты, отрабатывайте жрачку — за мной, на кухню!

Не слушая, что кричат игрушки, жёлтенькая птичка и два её амбала ринулись обратно на кухню. По дороге они увидели занятную картину: у Крысакуса случилась авария — экипаж налетел колесом на остатки разбитой любви, и поломался — вот в чём была причина запаздывания вражеского войска. Теперь трёхголовый король давал своей гвардии указания — он перевесился своим толстым пузом через край и объяснял крысам, что надо вставить ось во втулочку колеса. Только это было слишком сложно для крысиных мозгов — крысы дёргали выпавшую ось туда-сюда, отчего вся коляска сотрясалась, а главнокомандующий исходил воплями, ругательствами и слюнями.

— Ха-ха! — захихикала канарейка, летая кругами над врагами. — У них облом! Эй, док, чего ты там припрятал у себя в тачанке?

— Я перья тебе выдеру! — взвизгнул король при виде того, как вражеская авиация кружит над его танкеткой.

— Выдрал один такой! — торжествующе крикнула канарейка, улетая по своим делам.

— Эй, Щелкун! — задорно крикнула птичка деревянному генералу — тот без всякой цели шатался по кухне среди масляных шлепков, время от времени застывая и что-то напряжённо осмысливая. — Чего потерял?

— Не твоё дело. — сварливо отвечал тот, видимо, не желая признаваться в том, что действительно мало что помнит.

— Валяй. — согласилась птичка. — А мы тут оборону создаём. Ты, главное, к финалу не опоздай.

— Зачем? — поинтересовался туповатый Щелкунчик.

— Посмотришь, как я разделаю дока Красина! — похвасталась птичка.

Щелкунчик ничего не ответил и ушёл пешком под стол — искать какую-то только ему доступную истину, а три птицы уселись на столе.

— Итак, где вы обнаружили сахарную пудру? — деловито спросила канарейка, созерцая полный разгром стола — рассыпанные крупы, соль, перец и разорённый торт.

— Вот, босс. — охотно показали попугаи небольшой мешочек, основательно изодранный.

— А соль где?

— Невкусно, босс. — ответили дружно попугаи.

— Не ваше дело, идиоты. — надменно прочирикала маленькая птичка. — А где мел?

— Чего, босс? — не поняли амбалы.

— Ищите мел, кретины.

— Это вкусно?

— Нет, невкусно! — передразнила их канарейка. — Ищите, обормоты!

Некоторое время попугаи послушно таскали канарейке всякую кухонную всячину — нашли и притащили спички для розжига камина, мешочек сушёного гороха, банку с перцем и много прочей ненужной дряни. Кухня окончательно приняла вид, как после капитального побоища. А далее птичка принялась руководить и вовсе непонятным делом — она приказала своим подчинённым смешать в кастрюле соль с сахаром.

— Невкусно, босс. — убеждали начальство попугаи, но канарейка только сердилась и ругалась не хуже самого Крысакуса — какие у неё в головке роились идеи, неизвестно, но попугаи покорились перед превосходящим интеллектом жёлтой птички. А та уже вовсю чудила: принялась прыгать по краю кастрюли над смесью соли и сахарной пудры и выкрикивать:

— Тили-тили, трали-вали! Нет, не то… Тырыц-тырыц-пыц! Опять не то! Дзынь-бух-тарах! Не получается!

— Бом-тили-бом? — пытались помочь попугаи.

— Не мешайте, идиоты! Эники-беники ели вареники… Блин, не получается! Мозгов мало — ничего не помню!

— Может, мела не хватает? — осторожно спросил Красно-зелёный.

— Заткнись, дурак! Точно мела не хватает! — обрадовалась птичка. — А, так сойдёт! Берите смесь и полетели!

— Зачем? — тупо удивились попугаи.

— Не рассуждать, мерзавцы!

Вся троица — боевая канарейка и два её амбала с кастрюлей снова пролетели над терпящей бедствие крысиной самоходкой.

— Не подсматривай! — орал Крысакус птичке, когда она снова вздумала кружить над сокровищницей.

Но та лишь с издёвкой обронила в королевский экипаж едкую белую каплю — та попала королю на нос средней головы, отчего крыс дико обозлился и чуть не выпал из коляски. Гвардейцы только нацелили ось во втулку, наконец, усвоив сложность системы, как всё тут же снова обломилось от бешеных прыжков разъярённого короля — тот грозил вслед улетающей троице.

Далее дело приняло совсем уже дурной оборот — наглая троица взялась летать над королевским экипажем туда-сюда, всякий раз что-то унося с собой, и при этом гнусно насмехалась над Крысакусом.

— Ублюдки, они утащат всю провизию! — взвыл Крысакус всеми тремя глотками и накинулся на своих совершенно изнемогших гвардейцев: — А вы почему не догадались?

Крысы немедленно бросили короля и кинулись на кухню — добирать то, что не добрала наглая канарейка со своими попугаями. Король остался один и начал выражаться уже совсем непристойно. Он изрыгал ругательства, грозил птичке кулачками, проклинал своих тупоголовых подчинённых, но боевая машина оттого с места не тронулась. Атака задержалась.

— Итак, друзья мои! — с триумфом воззвала к игрушкам канарейка Фиби. — Сейчас вы увидите, моё изобретение — взрывчатый состав! Поскольку порох на Селембрис не горит, то я изобрёл нечто, что заменяет его. Сыпьте в смесь зубной порошок.

Попугаи немедленно повиновались и вместе с игрушками засыпали из нарядной коробочки в кастрюлю пахучий белый порошок.

— Теперь всё перемешать! — распорядилась канарейка под восхищёнными взглядами игрушек.

— Босс, мы не взорвёмся?! — панически орали попугаи, послушно перемешивая ногами в кастрюльке белую смесь.

— Молчите, дебилы! Я ещё заклинание не прочитал.

Когда состав был перемешан, птичка уселась на край кастрюли и торжественно произнесла:

— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана — буду резать, буду бить, всё равно тебе водить!

Потом, повинуясь указаниям опытной вояки смесь осторожно засыпали в хлопушку, дернули за верёвочку — и ничего не случилось.

— Блин. — выразилась канарейка. — А, кстати, где это я набралась таких ругательств? Значит так: Карл у Клары украл кораллы. Нет, не то. Во дворе трава, на траве дрова. Опять не то.

— Господин генерал, тут мешок с молотым перцем. — обратился к канарейке Арлекин. — Крысы боятся перца, давайте будем их сверху обсыпать.

— Да. Хорошо. — отрывисто произнесла Фиби. — Обязательно. А если: Фаина — Фа-и-на — Фаина, Фаина, фай-на-на? Попробуй а-а, попробуй джага-джага! Отпустите меня в Гималаи! Рейкьявик — Рейкьявик-Рейкьявик-Рейкьявик!

— Мы обстреляем их горохом из трубочек! — продолжал развивать стратегический план неугомонный Арлекин — игрушки с азартом обследовали припасы, доставленные двумя пернатыми идиотами.

— Как хочешь. — отмахнулась птичка. — Два ядра хорошо, а четыре вообще здорово!

— Спички!! — обрадовались индейцы.

— Зубочистки! — восхищались солдатики.

Канарейка как повихнулась — не обращая ни на кого внимания, она только и делала, что заряжала хлопушку соляно-сахарно-меловой смесью и пыталась стрелять, но всё напрасно — порошок только высыпался, но не горел, а Фиби упорно бормотала всякую чепуху.

Примчавшись на кухню, голодные крысы принялись торопливо подлизывать с щербатого пола расплющенные розы, подбирать горох и другие крупы.

— А нам больше и не надо. — говорили они друг дружке. — Нажрёмся, а потом пойдём и свергнем Крысакуса — очень уж он алчный до сокровищ. А нам сокровища не нужны. И вообще, откуда он взялся и чего раскомандовался! Подумаешь — три головы!

Тут из под стола вышел важный господин в голубом мундире, деревянном парике и с такой громадной улыбкой, что крысы прекратили лопать розы и во все глаза уставились на этакую невидаль. А господин отчего-то повертел глазами, словно решал в уме сложную задачку, и внезапно спросил:

— Дело пытаете, али от дела лытаете?

— Ась? — спросили крысы и стали потихоньку подбираться к незнакомцу, шевеля носами и соображая: так ли он страшен, как кажется?

— Мне нужен один человек… — доверчиво сообщил Щелкунчик.

— Ага. — согласился один крысак и примерился зубами к краю треуголки.

— Он несъедобный. — сообщил он братьям-гвардейцам.

— А чего у него во рту? — не согласились прочие. — Зачем такие зубы?

И подлецы дружно полезли в рот к Щелкунчику!

— Я… — хотел сказать тот, но раздался пронзительный визг, и три крысы разом оказались обезглавлены.

— Я прошу прощения. — вежливо извинился Щелкунчик, выплюнув три головы.

Однако, все собеседники разом испарились, удрав в ту нору, в которую несколько ранее предприняла поход с разведкой боевая канарейка.

Деревянный генерал немного постоял, соображая, потом неуверенно двинулся на выход. В коридоре он встретил гигантский боевой аппарат, из которого выглядывала и отвратительно выражалась очень странная троица — закованная, как в корсет, в великолепную корону с большим голубым камнем. Две крысы по бокам с остервенением грызли зубцы короны, а средняя голова орала:

— Меня будет кто-нибудь везти или нет?! Где все идиоты?!

— Вы видели тут одного такого человека? — озабоченно спросил Щелкунчик. — Его зовут док Красин.

— Как-как? — тут же насторожилась средняя крыса, а две другие принялись плеваться.

— Он доктор. Он упрятал меня в психушку. — сообщил Щелкунчик.

— И есть за что! — расхохоталась левая голова Крысакуса.

— Заткнись. — сказала ей средняя. — А зачем он тебе, хорошенький деревянный человек?

Щелкунчик улыбнулся, как только сумел шире — вот же, попался ему добрый незнакомец.

— Какой он хорошенький, урод он вовсе. — пробормотала правая голова и плюнула в Щелкунчика.

Средняя крыса свирепо куснула двух соседок, а затем ещё понадавала им по носам кулачками — выглядело это так, словно крысы сами бьют себя.

— Я правду говорю! — орала правая крыса, царапая себя за нос и трепля себя за ухо.

— Я пошутил! — вопила левая.

— Прекратить разногласия! — тяжело дыша, приказала средняя. — Иди, мальчик, отсюда. Не знаем мы, где твой человек.

Щелкунчик печально удалился, а позади в коляске разыгрывалась трагедия.

— Это же наш пациент! — орала правая голова, получая затрещины и щипки. — Я правду говорю!

— Волшебник с деревянными мозгами! Наколдуй нам чего-нибудь! — хохотала левая голова, уворачиваясь от зубов средней. — Ой, я просто пошутил!

Щелкунчик остановился и снова повернул к коляске.

— Простите. — вежливо сказал он.

— Ну чего тебе ещё? — задыхаясь от борьбы, буркнула средняя голова. — Перестань за мною шляться.

— Не видишь, что ли, у нас внутренние противоречия. — тут же встряла со смешком левая голова.

— Всё в порядке мальчик. — отозвалась правая. — Ты обещал дать нам сокровища и сделать королём — ты сделал.

— Вы шутите! — изумился он.

— Ага! — весело отозвалась Левая.

— Нет, я правду говорю. — тут же заявила Правая.

— Прошу тебя, отвали. — взмолилась Средняя. — Не видишь, что ли, у меня раздвоение личности.

— Растроение. — поправила Правая.

— Ха-ха-ха! — тут же заржала Левая. — Доктор, вылечи сам себя!

— Это шизофрения. — заявила Правая.

— Нет, это паранойя. — возразила Левая.

— Молчать!!! — заорала Средняя. — Идиотки, это наш пациент! Ой, я тоже говорю правду!

Щелкунчик между тем что-то глубоко осмысливал, переводя блестящие глаза с одной головы на другую, он даже пытался чесать в своём деревянном затылке, только рука не доставала.

— Мне кажется, я не всегда был таким. — изрёк он наконец.

— Ну во, допёрло. — насмешливо отозвалась на эту реплику Левая.

— Да, я думаю, эта тупость, равно, как и деревянность у тебя оттого, что мы накололи тебя наркотиками. — заявила Правая, а Средняя между тем драла и кусала обеих.

— Так ты доктор! — прозрел наконец Щелкунчик.

Тут битва наверху превратилась в настоящее побоище — рёв, ругань и ржачка.

— Драпаем отсюда! — орала Средняя. — Он нас сейчас во что-нибудь заколдует!

— Во что, например? — глумилась Левая.

— Какой кошмар! Я вспомнила! — орала Правая. — Тот чёрный человек говорил, что мы — его Спутник! Что всё это значит?!

— Молчать, сволочи!! — ревела Средняя. — Молчать, а то сейчас выболтаете что-нибудь!

— Нет уж, позвольте. — упрямо заявил Щелкунчик. — Чего-то вы не договариваете.

— Иди на кухню, мальчик, и грызи орехи. — посоветовал король.

— Я сейчас. — сказал Щелкунчик и решительно направился обратно на кухню. Там он стал подбирать с пола рассыпанные грецкие орехи и прилежно щёлкать их своими большими зубами. Перегрызши все, Щелкунчик вдруг вспомнил, зачем сюда явился.

Свет уличного фонаря постепенно угасал, отчего зал погружался в мрак. Во тьме за окном раздался далёкий тягучий гул колокола, и в тот же миг ему отозвались долгими звонкими ударами большие напольные часы — играло полночь. В тот же момент из-за мебели и в тёмном проходе засветились красные бусинки глаз — наступление было назначено именно к этому времени.

— Дайте свет. — испуганно сказала канарейка, и ловкие индейцы принялись спичками зажигать на ёлке свечи. Зал осветился.

Король задерживался с наступлением, и крысы стали выползать из своих дыр, оглядываясь по сторонам и облизываясь в предвкушении поживы. Они жадными глазами смотрели на ёлку, но непредвиденные сложности в виде стоящих забором книжек с глянцевыми обложками их привели в недоумение.

— Король Крысакус где? — спрашивали они друг дружку, но сладкий запах конфет, мармелада и печенья приводил их в исступление. Грызуны стали подбираться к преграде и толкать лапами книжки.

— Я последний раз говорю. — грозно заявила канарейка с высокого комода. — Идите прочь от нашей ёлки, а не то я вас всех взорву.

— Она нас — что? — спрашивали крысы друг у дружки. — Разорвёт?

— У меня взрывчатка. — предупредила канарейка и подвинула к краю хлопушку.

— А, я знаю, в этих штуках насыпаны такие конфетки, называются горошки! — обрадовалась одна из крыс. Она подскочила к комоду, встала на задние лапы и пропищала:

— Давай сюда!

— Сама напросилась. — ответила канарейка и высыпала из кулька какой-то белый порошок.

Пронзительный визг нарушил тишину зала — зубной порошок, входящий в состав волшебного зелья, попал крысе в глаза.

— Абракадабра! — отчаянно кричала канарейка. — Лопни сейчас же! Ехал Грека через реку! Давай, взрывайся! Во саду ли, в огороде бегала собачка! Огонь!

Она безуспешно стреляла сахарно-солевой смесью с мелом из подготовленных хлопушек, но крысы только со смехом уворачивались. Кое-кому и попадало, но эффект был явно не тот, какой ожидала канарейка.

— Босс, давайте мы! — закричали верные попугаи, подхватили кастрюлю и принялись носиться над залом, засыпая пол белым порошком. Ржачка поднялась невозможная — крысы хохотали, падая от смеха на пол и вымазываясь дурацким порошком. А канарейка орала, летая кругами:

— Во поле берёзонька стояла! Прекратите, идиоты, весь состав рассыпали! Лучшие друзья девушек — бриллианты! Да бесполезно это рассыпать — надо стрелять этим из пушек! Сейчас только, вспомню волшебное слово! Вторчермет!

Авиационный налёт результатов не дал, разве что досталось по хвосту одной жирной крысе, когда попугаи сбросили кастрюлю. Однако, крысам взрывчатая смесь по вкусу не пришлась — они полизали немного, да и снова нацелились на ёлку.

— Ну всё, как хотите. — пробурчала канарейка. — Я думала, как лучше, а у вас только шуточки на уме!

Она гордо удалилась в свою клеточку и хлопнула дверцей.

— Сладкое давай! — издали крысы боевой клич и ринулись со всех сторон к стыкам книжных обложек, намереваясь проломить эту жалкую преграду. Но тут щели между книжками словно сами собой разошлись, и из ворот выползли странные штуки — это были картонные коробочки, сплошь утыканные зубочистками. В прорезанных окошечках виднелись головки оловянных солдат.

Минуту-две крысы рассматривали это чудо, потом давай потешаться.

— Щас я его. — пообещала одна особа. Она подбежала к самоходке и хотела перевернуть её, как вдруг изнутри как шарахнет перцем! Солдатам-то ничего, а вот крысе…

— Нечестно! — заорали крысы. — Мы безоружные!

Они принялись бегать от коробок, а те не могли поспеть за быстрыми зверями. Зато весь пол вокруг ёлки оказался усыпан острым красным перцем, отчего крысы принялись чихать.

— Где главнокомандующий?! — орали крысы. — Обещал нам победу, а сам бросил!

Так первый приступ был отбит, и самоходки с триумфом вернулись в крепость.

Спустя некоторое время крысы отдышались от первого потрясения и снова пошли на приступ. Тут ворота снова приотворились, и выехали плоскими концами блестящие предметы. Крысы насторожились. А потом сообразили, в чём дело, и давай смеяться:

— Да это же ложки! Нас что — к обеду приглашают? Жаль король задерживается, а то бы принял ключи от города.

Но тут произошло нечто непредвиденное — с высоких веток спрыгнули задастые пупсы в чепчиках с оборками и прямиком на черенки ложек! И из-за крепостной стены взлетели тучи снарядов. Пока крысы смотрели, разинув рты, туча с шумом приземлилась и разлетелась множеством горошин во все стороны.

— Ба, ну и удивили. — сказали крысы, которым не особенно досталось, даже при прямом попадании. — Потом подберём и доедим. Спасибо за подарочек.

И тут — гадство какое! — снова пошла в дело авиация. Два попугая неопределённой масти вылетели с продранным мешком, из которого опять посыпался молотый перец.

— Главнокомандующий где?! — вопили крысы, бешено чихая и давая полным ходом ретираду. — Обещал победу, а сам удрапал?!

Они падали на горохе, панически орали, сталкивались и вымазывались во «взрывчатой смеси». Прочихавшись от перца, крысы пришли в настоящую ярость.

— Ну теперь-то мы вам всем покажем. — зловеще заговорили нападающие и в третий раз двинули на ёлку, старательно обходя горох и не обращая никакого внимания на смесь.

— У нас последний стратегический запас. — мужественно сказал Арлекин игрушкам. — После этого мы беззащитны.

— Видеть этого не могу. — мрачно буркнула оскандалившаяся канарейка, взобралась на жёрдочку и отвернулась к стене. — Инфляция-девальвация-приватизация! Нет, не то…

Створки книжек в третий раз открылись, и в ворота вышли маленькие человечки с цветными щёточками на головёнках. Бесстрашные герои подняли свои крошечные луки с палочками стрел, головки спичек вспыхнули от поднесённого огня, и индейцы дружно выстрелили. И тут ка-ак жахнет!!!

Огоньки попали в растоптанный по всему полу сахарно-мело-солевой состав, и тот вспыхнул и рванул — искры во все стороны! А потом как пошло стрелять — едва искра попадала на шкуру крысы, так та моментально загоралась и принималась с визгом носиться кругами, сталкиваясь с другими крысами и поджигая их! А потом их стало пучить, и они пошли взрываться — во все стороны летел тонкий серый порошок. В считанные минуты весь белый состав, рассыпанный по всему полу, сгорел, а в коридоре и в щелях слышался визг удирающих крыс. Взрывы перенеслись в подполье, и вскоре всё закончилось.

— Да! да! Это те самые слова! — в восторге вопила канарейка, прыгая по клеточке. — Моя правда, а вы все смеялись!

Игрушки выскочили из укреплений и принялись кружиться по полу, налетая на горох и со смехом падая.

— Это же я всё сделал, я! — закричала из клеточки Фиби и принялась дёргать дверочку, но перекушенные проволочки за что-то зацепились и дверочку заклинило.

— Красный, Жёлтый! — надрывалась птичка. — Выпустите меня!

Но, попугаи самозабвенно кружились над танцующими игрушками — в зале царило веселье: бухали в барабаны плюшевые медвежата. Обезьянки крутили ручку музыкальной шкатулки, пищали дудочки, кто-то наяривал на маленьком рояльчике.

— Какой ужас. — вдруг испугалась Фиби. — А где же король? То есть, где док Красин? Выпустите меня, он его сейчас опять прикончит!

Король Крысакус вдруг прекратил свои душевные терзания — он оглянулся на звук со стороны кухни. Это рывками двигался какой-то высокий агрегат на четырёх ножках.

— Мерзавец. — сказала средняя голова. — Моим же стулом…

Он принялся снова сотрясать свою карету, пытаясь сдвинуться с места.

— Бесполезно. — безмятежно заявила Правая голова. — Нужна внешняя сила.

— Без тебя знаю. — буркнула Средняя, а сам король вскочил на край коляски и сильными прыжками начал раскачивать коляску. От толчка Крысакус свалился обратно в коляску и в панике начал собирать свои сокровища — мятую ёлочную мишуру, пыльные звёзды из фольги, покрытые амальгамой осколки шаров и прочие сокровища, выкинутые за ненадобностью в подвал дома.

— Бежать. — бормотал он сам себе. — А потом на новом месте нанять новое войско…Мои сокровища! Я король…

Тут скрежет стула по каменным плитам пола стал совсем близким — то притащился невозмутимый и упрямый, как деревяшка, Щелкунчик. Он легко взобрался по ножке на сидение, подошёл к краю и заявил:

— Что-то я не понял: вы хотели попасть в Селембрис, стать королём и обрести сокровища. Вы получили это?

— Ну ты, пацан, тупой. — заметила Левая голова.

— Да. Получил. — с достоинством ответила Правая.

Правая лапа Крысакуса потянулась, чтобы дать в ухо Правой голове, но отчего-то передумала и двинула в глаз Средней голове.

— Вот так я режу правду-матку! — гордо заявила Правая.

— Минутку. — остановил Щелкунчик возникшее было разногласие среди короля. — Мне что полагается за это? На каких условиях я должен был выполнить ваши требования?

— Тупой, ещё тупее. — прокомментировала этот выход Левая.

— М-мм, мы должны были тебя отпустить. — ответила Правая.

— Мы отпускаем тебя. — торжественно провозгласила Средняя. — И кончай за нами шляться. Надоело уже.

— Отпускаем! — заржала Левая.

— Да-с. Вот так берём и отпускаем. — гордо заявила Правая. — По рукам?

И Крысакус, явно потешаясь, захлопал в свои жирные ладошки.

— Я тоже по рукам. — растроганно сказал Щелкунчик и потянулся к королю.

— Пошёл вон от моей короны! — завизжала Средняя, отталкивая деревянные ладони куклы.

— Да, не лапай мои сокровища! — завопила Правая.

— Ну и придурок! — потешалась Левая. — Он поверил! А, впрочем, не твоё — не цапай!

Все три шизоида принялись злобно орать на Щелкунчика. Король добыл со дна кареты карандаш и начал тыкать в деревянного человечка.

— Вы бесчестный человек, доктор Красин. — сказал с негодованием Щелкунчик. — Я ещё тогда понял, что вы хотели меня обмануть. Я вызываю вас на дуэль.

И он достал неведомо откуда маленькую сабельку.

— Ха-ха-ха! — опять заржала Левая. — Он думает пронзить нас зубочисткой. Да эта иголочка просто застрянет в нашем жире!

— Факт. — подтвердила Правая, а Средняя только нагло улыбалась.

— Не надо!!! — завопила канарейка, стремительно влетая в двери, а следом скользнули два его верных помощника — Красный и Жёлтый.

— Лён, не делай этого! — закричала она, кидаясь к нему. — Ты забыл: ты же обещал его мне! Это же док Красин — мерзавец, подонок и преступник!

— Да? — растерялся Щелкунчик.

— Да! Первую же жертву! Ты сто раз уже мне обещал и всё обманывал.

— Врёт. — заметила Правая.

— Ну, хорошо — не сто, всего четыре раза. — занервничала птичка.

— Доктор Красин. — с достоинством произнёс Щелкунчик, опуская саблю. — Я обещал этой птичке, что отдам вас ей. Хоть я этого и не помню, но выполню обещание. Я вас прощаю, хотя вы и подонок.

В продолжение всей этой речи трёхголовый крысак стоял неподвижно, выпятив толстое брюхо и гнусно усмехаясь, он нагло косил своими красными глазами в сторону крохотной Фиби, явно замышляя дурной план. Требовалось только дождаться завершения церемонии прощения, поскольку этот чурбан с глазами явно тяготел к рыцарским манерам. Чурбан меж тем решил достойно завершить церемониал — он торжественно протянул свою саблю и коснулся остриём голубого камня на короне Крысакуса.

Между саблей и камнем проскочила искра, Крысакус взвизгнул и с громким жирным звуком лопнул.

— Ты что наделал?! — закричала канарейка. — Ты же обещал!!

— Я ничего не делал. — растерялся Щелкунчик. — Я даже не коснулся его!

— Он ничего не делал, босс. — послушно повторили попугаи. — Он даже не коснулся.

— Молчите, идиоты. — горестно сказала канарейка. — Ну зачем тебе были нужны эти дурацкие церемонии? Просто отдать его не мог? Какое добро пропало даром! Какой был тип: и психиатр никуда не годный, и человек паршивый. Делец без принципов, без совести и даже, как ни странно, без здравого смысла. Кто вообще его пустил на это место?!

— Послушай, демон, не трещи. — попросил расстроенный до крайности Лён. — У меня от орехов этих голова болит.

— Чего уж там. — уныло ответил демон. — Ничего у меня с тобой не получается. Ввязался я, как идиот, с тобой в этот Жребий. С вами, с рыцарями, шуму много, а толку никакого. Пойду в астрал, утешусь чашечкой астрального кофе.

— А как же я? — вдруг вспомнил Лён. — Ведь я вернусь сейчас всё в тот же кабинет и буду, как настоящий псих, в смирительной рубашке!

— Так тебе и надо! — сердито отвечал Лембистор. — Не был бы дураком, так уже был бы на свободе! Хотя, есть в этом что-то увлекательное. Какой кошмар! Я продолжаю мыслить, как канарейка! А впрочем… Я бы на твоём месте не стал особенно стесняться. Обернулся бы совой и попугал эту дуру Дорожкину. Пусть думает прежде, чем выполнять преступные приказы. Нет, я ей не завидую! Теперь она будет перед всеми утверждать, что видела, как доктора утащил чёрт в преисподнюю, а невинный пациент вознёсся, аки ангел. А, впрочем, я по-прежнему легкомысленный, как канарейка! Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!

Лембистор засмеялся, подпрыгнул и испарился. Тогда с Щелкунчика медленно стали опадать деревянные струпья. Он стал вытягиваться, расти вверх и вширь, и вскоре в холле уже стоял молодой человек в синем мундире, белых лосинах, в треуголке и кожаных чёрных ботфортах. Он задумчиво потёр руки и огляделся. Потом поднял корону из жести — она упала на пол, когда король таинственным образом испарился.

Это же сказка про Щелкунчика, только пошла она как-то не так. Здесь должна быть бедная девочка, которой и должна достаться эта корона. А он должен превратиться в сказочного принца и танцевать с ней в завершение сказочного боя. А вместо этого здесь только грандиозный погром. Уже светает и скоро придут дети, а торт пропал, и все игрушки не на месте.

— Босс. Всё было здорово. — сказал Красно-зелёный.

— Бабахало только так. — подтвердил Жёлто-синий.

Лён грустно покивал головой. Да, ещё один поиск закончился провалом. На этот раз он не оплошал, но что-то вмешалось.

Лён устало присел на маленький пуфик среди множества раскиданных фантиков, конфетти и серпантина. Он положил жестяную корону, какими маленькие девочки украшаются на Новый Год, на уцелевшую коробку из-под подарка. Всё порушено и разгромлено. У людей испорчен праздник. А, впрочем, что это он? Ведь это же просто сказка!

За окном медленно загорался рассвет. Ему не хотелось возвращаться в свой мир. И было жалко глупого, жадного и самонадеянного Красина — так нелепо умереть! С Селембрис можно в самом деле не вернуться. Как там говорила бабушка Гесперия? Чего подсунешь волшебной вещи, то она тебе и подложит.

Он напоследок окинул взглядом картину погрома — только чучело совы осталось нетронутым на своём шкафу! — и, машинально засунув иголку за отворот синего мундира, испарился, пока хозяева не появились.