Ворожей Горин – Фолиант Силы

Глава 17

Глава вурдалачьей семьи Марта Майер уже сто раз пожалела о том, что связалась с этой придурковатой ворожеей. Пелагея, как, впрочем, и все их проклятое семя, мягко стелет, да только после жестко спать приходится. Неспроста названная мать Марты предупреждала в свое время свою преемницу: «Никогда и ни при каких обстоятельствах, дочка, не имей дело с ворожеями!»

Марта помнила этот совет, но до поры не понимала, почему мать делала именно такой акцент — «…ни при каких обстоятельствах» — мир, же не статичен. Он изменчив и пластичен, стало быть, изменчивы в нем и обстоятельства. Напрашивалась аналогия с бизнесом — сегодня ворожеи твои конкуренты или даже кровные враги, но завтра могут стать соучредителями в каком-либо интересном предприятии.

Однако, со временем смысл того предостережения стал для Марты очевидным — ворожеи никогда не действовали, исходя из предложенных обстоятельств. Нужные им обстоятельства они предпочитали генерировать сами. Это для всех остальных мир изменчив — для ворожей он, скорее, податлив. Ворожеи сами генерируют реальность, в которой живут. Остальным же приходится выбирать из двух зол меньшее — либо подчиниться и жить в том мире, который удобен ворожеям, либо отчаянно сопротивляться. К примеру, Горин, хоть и сам являлся ворожеем, избрал путь сопротивления. Боролись с ворожеями и члены Совета, порой даже небезуспешно. Могли ворожеям составить конкуренцию и сильные ведьмовские ковены. О непримиримой вражде ворожей с ведьмами в мире Ночи ходили легенды.

Кстати, буквально недавно состоялся очередной раунд в битве кланов Семеновых и Зуевых, в котором, судя по всему победительницей вышла именно Пелагея. И все было бы ничего, да только на этот раз Пелагея воевала с ведьмами руками Марты. Точнее, руками ее провинившейся дочери Алисы. За такое, к слову, ведьмы могли и спросить с вурдалаков. Оставалось надеяться лишь на то, что потрепанный битвой и понесший сильные издержки, местечковый Ковен ведьм Зуевых не посмеет вступать в открытое противостояние с крупной семьей Марты. Да, если прикинуть силы, что называется, «раз на раз», у ведьм были шансы на победу. Но за Мартой, как-никак, стояла Курия, а вот ведьмы, так уж исторически сложилось, всегда были сами по себе и друг друга поддерживали редко. Во всяком случае, на памяти Марты случаев крупного слияния ведьмовских Ковенов не было — слишком уж ведьмы были алчны до власти. Большинство из них вообще предпочли бы погибнуть порознь, нежели объединиться и признать главенство одной верховной ведьмы.

Именно поэтому мысли Марты Майер вернулись к проблемам более насущным — к ворожеям. Марта понимала, что против Пелагеи ее семья не потянет. Не поможет тут ни Совет, ни Курия — Марта сама полезла в союз с их врагами. И что-то ей подсказывало, что их вынужденный союз, был спланирован самой ворожеей. Причем, спланирован заранее. Иначе объяснить было нельзя, как именно прозорливая и всегда предельно осторожная в решениях Марта могла так легко попасться на удочку Пелагеи. В момент совершения той сделки Марте казалось, что она куда мудрее своей предшественницы. Она всегда считала, что представления ее матери о мире, в целом и о мире Ночи, в частности, есть один большой пережиток прошлого. Что «старперы», вроде ее матери или иных членов правления не могут в полной мере оценить степень изменений произошедших в мире за последние несколько десятилетий.

На деле же все было гораздо проще — Марта стала жертвой классической проблемы отцов и детей. Что могла знать ее мать, вурдалачка со стажем, о дне сегодняшнем тогда, в позапрошлом веке? Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Даже, несмотря на свой, без малого, пятисотлетний жизненный опыт. А раз так, думала Марта, то и насчет сотрудничества с ворожеями она могла ошибаться. Мир меняется, меняются и его обитатели. Все, от мала до велика, подстраиваются под новые реалии и предложенные обстоятельства. Не являются исключением и дети мира Ночи. Ворожеи и вурдалаки действительно могли веками резать друг дружку, да кишки поверженных врагов по деревенским плетням развешивать в назидание иным. Но то, когда было? Сегодня начало двадцать первого века. Глобализация, компьютеры, интернет, всеобщая тенденция на толерантность и терпимость ко всему чужеродному. Марта искренне считала, что и вурдалаки с ворожеями должны меняться вслед за стремительно меняющимся миром. Плюс ко всему, в момент заключения договора с Пелагеей, у Марты действительно выбор был не велик — либо «просрать» свое положение (а все к тому и шло), либо пойти ва-банк и поставить на новых игроков от мира Ночи.

Как уже было сказано ранее, Марта выбрала второй вариант. Правда, когда она заключала договор с Пелагеей, то и помыслить не могла, что дело примет столь крутой оборот. Кстати, не всем в правлении Курии понравился такой фортель, но в целом ставка Марты сработала — ее положение в сообществе вурдалаков действительно укрепилось. Никто из ее оппонентов не знал, что именно получила Марта от Пелагеи взамен своей дружбы. Часть правления Курии (разумеется, ее либеральная часть, представленная такими же, как и сама Марта, относительно, молодыми высшими вурдалаками) открыто приветствовала выбор Марты. Старожилы же, представлявшие интересы древнейших вурдалачьих семей на континенте, действия Марты не одобрили, но и осуждать ее открыто не спешили, предпочтя активным действиям выжидательную позицию.

По сути, от сотрудничества с Пелагеей никаких реальных дивидендов Марта не получила. Но другим членам правления Курии об этом знать было не обязательно. Игра Марты представляла собой не что иное, как простой карточный блеф. На руках у нее ничего не было, кроме самого факта сотрудничества с давнишним врагом вурдалаков. Но знать о ее слабой руке никто не мог, и Марта этим умело пользовалась.

Истинным же выгодоприобретателем их союза оказалась именно Пелагея. Она внедрила свою мать, ворожею Радмилу, в семью Марты. Кстати, Марта, по наивности своей, полагала, что сможет контролировать свою новоиспеченную дочь, но та оказалась ей не по зубам. То, что обещало семье Марты существенное усиление в виде появления в ее рядах мощного бойца-менталиста, на деле обернулось еще одной обузой, которой, ко всему прочему, еще и управлять было невозможно. Это на фоне самой Пелагеи Радмила выглядела слабой и беззубой, но по факту эти родственнички друг друга стоили. И, признаться, узнав Радмилу немного лучше, Марта уже не могла столь категорично заявить, что она в чем-то уступает своей дочери. Марта склонялась к мнению, что такой расклад, при котором дочь выглядела сильнее и опаснее матери, просто напросто был выгоден им обеим. Это была их семейная фишка, если говорить современным языком.

В итоге, после коллаборации с ворожеями, у Марты на шее вместо одной неадекватной вурдалачки Гориной повисла еще одна, Радмила. А если принять во внимание, что Марте пришлось сделать с Алисой по настоянию все той же Пелагеи, то и вовсе выходило не усиление семьи, а ее тотальное ослабление по всем фронтам. И да, Марта и без того была обязана наказать Алису за предательство. Даже, несмотря на то, что все действия ее подопечной были ей известны и свершались с ее же молчаливого попустительства. Просто она не планировала наказывать свою дочь настолько строго. В предстоящей борьбе за власть любой вурдалак был на вес золота. Тем более высший вурдалак. Пелагея же настояла на самом радикальном варианте наказания, давя на то, что в скором времени семья Марты пополнится куда более сильной вурдалачкой — ее дочерью. Оставалось лишь надеяться, что никто из Курии о подобном раскладе не узнает, как можно дольше. В том, что карты рано или поздно вскроются, Марта не сомневалась. Вопрос был лишь в том, какую она к тому времени соберет комбинацию и получится ли вернуть бедняжку Алису в строй.

Не проще шли дела и на внешнеполитической арене деятельности Марты. Ей и в страшном сне не снилась ситуация, в которой она сейчас оказалась по милости своей новоиспеченной союзницы. Впрочем, сны снами, а в случае с ворожеями, реальность, как правило, оказывалась куда абсурднее и уж тем более куда опаснее. Сны имеют свойство завершаться, в отличие от реальности.

К примеру, сейчас Марта сидела в одной машине со своим заклятым врагом ( простите, союзником ) и смотрела на то, как в стране совершается самый масштабный теракт современности. И это не ее интерпретация — так окрестили происходящее вездесущие журналисты.

И действительно, то, что сейчас происходило у дома Правительства на Краснопресненской набережной, лишь немногим недотягивало по масштабу до событий девяносто первого года. Не хватало, разве что, танков с бронетранспортерами, регулярной армии и стрельбы по монументальному зданию. В остальном же, точь-в-точь, картина путча девяносто первого года в миниатюре: журналисты со своими автобусами и аппаратурой, сотрудники ФСО и полиции, десятки, если не сотни единиц спецтранспорта, включая кареты скорой помощи и грузовики МЧС. Периметр дома правительства был оцеплен вооруженными людьми. Судя по всему, сюда сейчас были стянуты представители всех возможных силовых структур страны, начиная от МВД и заканчивая спецподразделениями СВР и ФСБ. Все близлежащие улицы были перекрыты — как следствие, в городе воцарились многокилометровые пробки.

В высших кругах власти в данный момент решался вопрос о штурме здания. Принимались меры по подготовке к этому, непростому морально и трудно реализуемому технически, мероприятию. В здании дома правительства трудилось без малого три тысячи человек. Один аппарат правительства насчитывал более полутора тысяч человек. Помимо чиновников кто-то должен был обслуживать и сам комплекс. А это еще полторы тысячи человек разных специальностей: водителей, охранников, медиков, общепитовцев, уборщиков, электриков, сантехников и еще бог знает кого.

Импровизированный штаб силовиков находился в шаговой доступности от КПП №3. Именно туда стекалась вся актуальная информация о ситуации в Белом Доме. Неподалеку, буквально в сотне метров от штаба, близ Горбатого моста, разместились и Пелагея с Мартой. За водителя был вездесущий Владлен — правая рука и начальник охраны главы вурдалачьего семейства. Как оказалось, вурдалаки были крепко подкованы технически и помимо своих ментальных возможностей не гнушались использовать и современные технические средства наблюдения и шпионажа.

Благодаря информации, добытой вурдалаками Владлена, Пелагея и Марта были в курсе всего, что творилось в штабе силовиков. И судя по довольной физиономии ворожеи, происходящее ее полностью устраивало. Никто толком не мог объяснить, что именно происходит, и почему вокруг Дома Правительства на Краснопресненской набережной царит такой бедлам. Напряглись все, включая иностранцев. Шутка ли — потенциальное повторение девяносто первого года в стране с крупнейшим ядерным арсеналом в мире? Напряжение западных политиков было, впрочем, объяснимо — если в конце двадцатого века путч ГКЧП и последующий развал Союза был инспирирован и контролировался именно западными спецслужбами, то текущие процессы оказались им неподконтрольны. Разведки всех заинтересованных стран с удивлением наблюдали за событиями, разворачивающимися в столице их идеологического врага, и то и дело кивали в сторону друг друга, удивляясь, как проспали столь масштабную спецоперацию коллег. Им и в голову не приходила мысль о том, что подобные процессы могут возникнуть в России самопроизвольно — слишком уж крепко, по их мнению, стояла на ногах текущая власть. В общем, если говорить проще, у многих в мире сейчас сжались все особо важные сфинктеры.

Марта же с Пелагеей находились, чуть ли не в эпицентре всей этой вакханалии. Уже несколько раз к их внедорожнику подходили серьезные люди — кто в форме с большими звездами на погонах, кто в штатском, но всякий раз после короткого разговора с Пелагеей, эти непростые люди вытягивались по стойке «смирно», отдавали воинское приветствие и сваливали в туман подобру-поздорову, получив от Пелагеи какое-нибудь заковыристое распоряжение. Приказы ворожеи чаще всего противоречили друг другу, вследствие чего Марта делала вывод — Пелагея пыталась довести и без того сложную ситуацию до полного абсурда. К примеру, одному на удивление подтянутому генералу от МВД ворожея велела готовить пять штурмовых отрядов и бронетранспортеры. Полковнику ФСБ, подошедшему следом за генералом, она приказала ни в коем случае не приближаться к зданию и привести самых грамотных переговорщиков. Его же она отправила организовывать еще один чрезвычайный штаб. Представителям военной контрразведки Пелагея приказала готовить какой-то газ для штурма, а генералу МЧСнику зачем-то отдала приказ отогнать все экстренные службы подальше от набережной, а вместо них пригласить представителей всех ведущих мировых СМИ и развернуть для них несколько пунктов полевой кухни.

Кем уж в глазах всех этих высокопоставленных военных представала Пелагея, одной силе было известно. Ясно было лишь одно — после такого «руководства» в рядах силовых структур никаким согласием или организованностью и не пахло. Ведомства сейчас начнут мешать друг другу, ссылаясь на полученные от кого-то свыше распоряжения, и в итоге ни к чему толком не придут. Говоря по-простому, Пелагея всем головы морочила. Зачем? Вопрос, конечно, на миллион. Скорее всего, она тянула время, ожидая понятного и выгодного одной ей стечения обстоятельств.

Кстати, тогда, в девяносто первом, тоже не обошлось без детей Ночи — Марта хорошо помнила те «веселые» августовские деньки. Она тогда только вступала в законные права наследования престола — то есть, брала бразды правления семьей в свои руки после серии таинственных смертей членов правлении Курии. Так уж совпало, что передел сфер влияния в мире людей тогда совпал с таким же периодом в мире Ночи. Но в отличие от тех далёких событий, радикально изменивших историю страны, сейчас бенефициарами кризиса становились не люди, а именно дети Ночи. Точнее, в выигрыше оказывалась только Пелагея. Сама же Марта резонно считала, что впуталась во всю эту авантюру напрасно. Именно руками ее подопечной сегодня вершились странные и, чего уж скрывать, совершенно непонятные замыслы коварной ворожеи. А отвечать, в случае чего, придется ей, Марте. Это же Горина, ( для всех ее дочь), сейчас удерживает в заложниках десяток министров и троих зампредов, не считая простых смертных, коих в Доме Правительства было на порядок больше.

Марте, к слову, было абсолютно не понятно, как именно одной вурдалачке удается контролировать такое огромное здание и все выходы из него. Нет, теоретически, раскаченный вурдалак мог бы такое провернуть. Для этого достаточно постоянно перемещаться по периметру от выхода к выходу и реагировать на все действия людей. Но для этого нужно обладать не дюжинными способностями вурдалака, а самое главное — огромным запасом силы. Если учесть, что сила вурдалака была пропорциональна количеству выпитой им крови, выходило, что Горина должна была осушить пол-Москвы для таких свершений. Да, история знала столь сильных вурдалаков, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Да и те становились таковыми не в одночасье, а на протяжении веков, не имея практически никакого надзорного органа за душой ( пардон, за спиной ). Год за годом, век за веком они осушали целые деревни ради достижения столь значимых высот. В текущих же реалиях, когда мир Ночи, разве что ленивый не контролировал, представить, что простая вурдалачка, без году неделя в теме, развилась бы до такого уровня, да еще и в столь короткий срок, было попросту невозможно. Сами бы вурдалаки не позволили такому свершиться — это, во-первых. А во-вторых, если бы и появилась таковая вурдалачка, вся Курия объединилась бы в отчаянной попытке устранить столь опасный прецедент. Слишком уж дорогой ценой досталось вурдалакам текущее хрупкое равновесие между их миром и миром живых.

Как бы то ни было, а Марта не чувствовала в Доме Правительства вурдалака подобной силы. Да, скорее всего Горина успела раскачаться до высшего вурдалака, но не более.

С самого зародыша кризисной ситуации, здание покинули лишь несколько десятков человек. Остальные же находились в заложниках. Требований Горина никаких не выдвигала, что еще больше ставило в тупик силовые структуры. Для них ситуация вообще представлялась дремучим лесом. Все, что им было известно, это то, что час назад по внутренней правительственной связи почти все посты охраны Дома Правительства сообщили о захвате здания. Кем здание захвачено, как это вообще могло произойти — никто так и не понял. Собственно, этим сейчас и занимались люди в своем штабе. Точнее, пытались этим заниматься.

Все что знала на текущий момент сама Марта это то, что Верой Гориной руководит и оказывает ей посильную помощь Радмила. Ей же, в свою очередь, ментальные команды отдает сама Пелагея. Учитывая, что весь замес происходил, по факту, из-за двух вурдалачек, де-юре входящих в семью Марты, дела для главы семейства Майер были плохи. Поди еще докажи, что действуют ее дочери из своих собственных соображений, а не по ее приказу. Как ни крути, а для Марты и ее семьи вырисовывалась отвратительная перспектива — стать самыми, что ни на есть, настоящими козлами отпущения в коварных ворожейских интригах.

Хорошо еще премьер-министра в заложники не взяли, тогда вообще был бы ахтунг. Хотя, тут и без него ситуация вырисовывалась, мягко говоря, не стандартная.

— Позволь, союзница, полюбопытствовать, — нарушила затянувшееся молчание Марта. — Мы с тобой сейчас, чем занимаемся?

— А тебе уже наскучило? — Словно между делом поинтересовалась Пелагея. — Потерпи, самое интересное впереди.

Ворожея даже не посмотрела на свою спутницу, полностью поглощенная руководством операции. Марта чувствовала, что ее путница сейчас активно пользуется силой. Должно быть, держит связь с матерью.

«Что же ты задумала, сука старая?» — раздраженно подумала Марта.

Ей все больше не нравилось происходящее. То, что сейчас происходило больше похоже на масштабную операцию по устранению ее семьи. Единственное, что удерживало Марту от необдуманных действий — осознание масштаба происходящих событий. Она была реалисткой и понимала, что ее семья, хоть и имела определенный вес в мире Ночи, все же не могла стать целью, для устранения которой стоило прибегать к операции подобного размаха. Люди и за меньшие косяки могли стереть с лица земли ее семью. Да что там, семью — вся Курия бы пошла под нож.

И потом, Совет, который люди наверняка подключат к расследованию, непременно поймет, что Марта не могла единолично устроить в Москве такой бедлам. Попы наверняка начнут справки наводить, искать виновных, сочувствующих и иных причастных к этому делу лиц и выйдут-таки на ворожей. Как пить дать, выйдут. И это еще при условии, если ее, Марту, напрямую не спросят. А она, и в том никто не станет сомневаться, не будет держать язык за зубами. Даже в людских судах дозволено не свидетельствовать против себя любимого. Чего же Марте брать на себя всю тяжесть вины? В Совете, чай, не идиоты трудятся — сообразят, откуда ноги растут.

Марту волновало другое — Пелагея не могла всего этого не знать и не учитывать в собственных раскладах. Отсюда вывод — ворожея либо шла ва-банк и действительно была готова устроить революцию ( иначе этот манифест мира Ночи никак не назовешь ), либо планировала все это, как провокацию конкретно против вурдалаков, устраняя тем самым самых главных своих конкурентов на пути к господству в мире Ночи. А она, Марта, ей в том повсеместно помогает в данную секунду. Даже ребенок знает, что таких «союзничков» устраняют в первую очередь. Другое дело, что у Пелагеи кишка была тонка убрать целую вурдалачью семью одним махом.

— Не то, чтобы наскучило, — честно призналась Марта, — просто я себе процесс достижения господства представляла несколько иначе.

— Как? — усмехнулась Пелагея. — Думала, объединимся, и к нам все на коленях приползут?

— Не утрируй. Ты прекрасно понимаешь, что меня тревожит.

Марта выхватила краем глаза сообщение, пришедшее на смартфон Владлена.

«Прибыл Горин. С ним священник, кот и гражданские лица ».

— От чего же не знать? — поджала губки Пелагея. — Должно быть, решила, что я твою семейку хочу к праотцам отправить. Верно?

— Была такая мысль. Но после я и сама догадалась, что ради меня и моей семьи затевать столь масштабную провокацию не имеет никакого смысла.

— Верно мыслишь, союзница, — похвалила Пелагея. — Что же у меня на уме? Интересно твою версию услышать.

— Думаю, ты плетешь свой вариант реальности.

— Так, — на этот раз Пелагея обернулась к Марте. Видимо Марта нащупала верный ключ к происходящему. — Продолжай.

— Думаю, ты решила создать для своего главного врага такую реальность, в которой ему придется выбирать между двух зол.

— Хорошо! — Похвалила Марту ворожея. — Очень хорошо, подруга! И я очень рассчитываю на то, что ты не станешь вставлять мне палки в колеса.

— Я, может, и не стану, — язвительно ответила Марта, — а, вот, наши с тобой недруги могут.

— Ты о чем? — не поняла Пелагея.

— Прибыл Горин со своей командой. Через минуту будут здесь.

— Отлично, — ехидно улыбнулась Пелагея, потирая ладони, — только их и ждали!