Ворожей Горин – Фолиант Силы

Глава 10

Как ни странно, но в подвал никто так и не спустился. Я лишь почувствовал легкое дуновение ветерка. Как тогда, во время боя с гулем. Признаться, именно сейчас мне стало страшно, как никогда. Я был беззащитен, словно младенец. Да и Василия не оказалось рядом. Учуял мой кот эту тварь, как пить дать учуял. И поспешил укрыться, разумеется. Я, кстати, на него не в обиде — один Василий ничего нашему невидимому гостю не сделает. А вот погибнуть за зря — это запросто. Мы с ним уже уговаривались, что в подобной ситуации моему слуге следует искать варианты спасения на стороне. Бежать за помощью, например. Ну, или, как минимум ждать до самого конца и только в крайнем случае вступать в бой.

Конкретный случай крайним не оказался. На мое счастье. Незримый субъект, так здорово помогший мне в битве с гулем, так и не показался на глаза. Правда и мой кот больше не появлялся. Так и провисел я, балансируя на грани потери сознания, еще минут двадцать. А после, услышал откуда-то издали глухой рокот двигателей и визг тормозов. Затем до моего слуха донесся треск выбиваемой кем-то двери и уже через минуту, знакомый мужской голос окликнул меня:

— Горин? Ты тут?

Вот уж не думал, что когда-нибудь так сильно обрадуюсь этому голосу. Как бальзам на душу, честное слово.

— М-мым-мм-мым я!

Тьфу ты — забыл совсем. Это я с Василием теперь могу не вербально общаться. На деле же у меня во рту вонючий кляп торчит. Ни вдохнуть, толком, ни выдохнуть. Да еще и от долгого висения вниз головой, нос заложило. Еще немного и задохнусь, нахрен.

Я напрягся и начал мычать, что есть силы, тратя последние молекулы драгоценного кислорода. Надежда на то, что мое мычание говорило не менее красноречиво криков о помощи, оправдались. Меня услышали.

— Ну, слава Богу! Насилу нашли тебя… — включив в подвале тусклый свет, спустился и встал передо мной отец Евгений.

— Мофмомовмо! МИПИ! — постарался я предупредить священника об опасности красных нитей, но тот, похоже, и сам во всем разобрался.

— Нити? Да, вижу, — почесав голову, протянул он и тут же отдал кому-то приказ, — давай за отцом Валерием. — Незнакомый мне боец Совета коротко ответил «Есть» и убыл. — Все, Горин, потерпи, — участливо глядя на мое истерзанное тело, проговорил священник, опасаясь касаться меня и нитей-силков. — Сейчас батюшка Валерий тебя вызволит. Он эти штуки ведьмовские на раз-два щелкает. А пока он идет, ты, Григорий, потрудись придумать правдоподобное объяснение тому, почему ты мне сразу не позвонил, как фолиант учуял.

Голос священника вроде и не перестал быть участливым или даже ласковым, но от последней его фразы повеяло холодком. Или это из открытой в подвал двери потянуло? Не знаю. Но, в целом, укор его мне был понятен. Прав он был по всем статьям — гордость и тщеславие мною руководили, не иначе. Не соблазнись я ими, не попал бы в такой переплет.

Меня тем временем начало отпускать. Адреналин, бивший до этого через край, схлынул, и я начал натурально трястись всем телом. Воздуха в легких оставалось все меньше, а взять его было не откуда, хоть задницей учись дышать. Холодок мне, кстати, не показался — в подвале действительно царили сквозняк и сырость. Проведи я тут еще час-другой без движения, уже никакая сила бы не спасла. Налицо прямая угроза жизни. Думаю, такое, Совет спускать на тормозах не станет. Тем более что до фолианта мы так и не добрались, а им он нужен не меньше чем мне самому.

Но в данный момент все эти мелочи жизни меня волновали слабо — выбраться бы из этой западни, да поскорее. Трясучка, внезапно напавшая на меня, вкупе с отеком слизистой носа, сильно мешали нормальному дыханию. Покалеченные спицами голени разнылись так, что я и про переполненный мочевой пузырь забыл, и про холод, и про фолиант, будь он неладен. Мне ничего не оставалось, кроме как терпеть и стоически преодолевать тяготы и лишения ворожейской службы. Отец Евгений, честь ему и хвала, ни на минуту меня не оставлял и подбадривал, как мог.

Вскоре к нам присоединился и балагуривший всю поездку отец Валерий. Правда, сейчас он был сосредоточен и серьезен, что не вязалось с тем образом, который он на себя навешивал всю командировку.

— Тээк-с, — потянулся он к моему кляпу, — что тут у нас?

— Офтомовно! — я решил предупредить и его, но тут же был успокоен:

— Вижу, вижу — банальное проклятье, — успокоил он меня, — хоть и крепкое. Нити эти трогать пока нельзя. А кляп, кстати, вытащить можно. Он же из простых, эмм, — батюшка осторожно извлек из моего рта затычку и, брезгливо оглядев пропитанный моими слюнями сверток ткани, закончил, — из простых трусов свернут.

— Фу, (непечатно)! — сделав первый глоток затхлого, но все же такого вкусного и желанного воздуха, выругался я.

Затем меня чуть не вывернуло. Вот же сучки! Могли же чем угодно рот мне заткнуть — не труселями же! Причем, явно не с худощавой попки библиотекарши эти парашюты были сняты. Отец Валерий, как раз развернул красное ажурное исподние нереальных размеров и продемонстрировал его отцу Евгению.

— Ну, а что ты хотел? — весело подмигнул мне отец Евгений, отказываясь принимать из рук коллеги причину моих страданий и, что ужаснее — унижения. — Чем ведьмы богаты были, тем и рады. — Трусы полетели на пол. — Видать, они тебя тут впопыхах обрабатывали и ничего умнее не придумали, — продолжил издеваться отец Евгений. — Ну и, какая-никакая, а месть тебе от этой необъятной женщины. Ты же ее на станции не слабо так по голове оприходовал.

— А ты, откуда так осведомлен? — отплевавшись и кое-как уняв рвотные позывы, поинтересовался я у священника. — И про необъятность билетерши, и про наш с ней конфликт. Вы их уже задержали что ли? Что с фолиантом?

— Не то, чтобы прям задержали… — как-то странно поджав губы, ответил священник и тут же получил от своего подчиненного нагоняй.

— Вы, батюшка, разговоры бы до более удобного момента отложили. Я сосредоточиться не могу. А то наш ворожей сейчас от неестественного для организьму положения опять в обморок нырнет. Нашатыря у меня нет. Как его потом в чувство приводить? Опять ажурный предмет ведьмовского гардероба под нос совать?

Я усердно замотал головой, несогласный с таким предложением.

— Твоя правда, отец Валерий, — легко согласился мой друг и отошел в сторону. — Мы, Григорий, с тобой позже потолкуем. А пока дай нашему медвежатнику спокойно поработать.

Больно уж легко отец Евгений свинтил, как мне показалось. Словно там, наверху у него были куда более важные дела, нежели тут, где его подопечный в заложниках мается. Не понравилось мне это. Да и то, как они с отцом Валерием переглянулись после моего вопроса, тоже настораживало. Ну да ладно — все одно, пока не вызволят меня, ничего не скажут. Придется стиснуть зубы и терпеть.

Нас с отцом Валерием оставили наедине. Коренастый священник тем временем деловито разложил передо мной молитвослов, библию и еще какие-то пожелтевшие от времени брошюрки. Принялся жечь свечи, курить ладан, да читать молитвы. Те, что он на память читал в самом начале сего действа, я и сам знал. Не наизусть, конечно, но слышал таковые в храмах на простых литургиях. Но не прошло и пяти минут, как отец Валерий сделался совсем уж странным. Священник закатил глаза, задрожал всем телом, да схватился за одну из методичек. Как уж он с закатанными куда-то внутрь черепной коробки глазами их читает, я так и не понял. Вероятно, не только у меня была способность в посмертие бегать. Экзорцисты со стажем, каковыми, к примеру, были некоторые служители Совета, тоже, видимо, могли туда заглядывать. Не произвольно, конечно, с молитвой, да по воле Божией, как они говорили, но, тем не менее, с этой стороной бытия они тоже были знакомы. Тем и на хлеб себе зарабатывали.

Ведьма, что меня в столь странное состояние умудрилась вогнать, получается, действительно непростой была — раз никто не рискнул меня без участия отца Валерия с крюка снимать. Я тоже, в принципе был рад своему решению не торопиться. Мало я еще знал о ведьмовских штучках. И терпение мое вскоре было вознаграждено — минут через десять, показавшихся мне, впрочем, вечностью, снял-таки меня с крюка наш штатный экзорцист.

После ритуала мне отец Валерий популярно объяснил, что я, по сути, заминирован был. Кто бы ни коснулся этих чертовых нитей, такой бы черной грязи на себя хватанул, мало не показалось бы никому. В том числе и мне.

— И зачем они это сделали? — приходя в себя после длительного пребывания вниз головой, спросил я.

— Ты про трусы или в целом? — хитро улыбнулся мне отец Валерий.

Убирав в потертый саквояж свою утварь, он приступил к обработке перекисью водорода моих ран, из которых по-прежнему торчали заговоренные вязальные спицы и сочилась кровь.

— В целом, — ответил я, поведясь на провокацию, о которой догадался только после того, как у меня потемнело в глазах и перехватило дыхание.

Как оказалось, священник мне попросту зубы заговаривал. Пока я думал над остроумным ответом и языком чесал, он с хладнокровием заправского хирурга, одним резким движением, выдернул проклятые спицы из моих ступней. Сказать, что это было больно — ничего не сказать. Будь я чуть слабее духом, непременно бы в обморок брыкнулся. Но сила во мне сейчас бурлила и била через край, а потому вместо обморока я лишь истошно заорал:

— Мать…

— Матушку не трогай, Григорий, — назидательно проговорил отец Валерий, ловко бинтуя мне ноги.

— … моя — женщина… — только и смог закончить я.

Прав был священник — нужно было прекращать материться по делу и без. Правда, иной раз, выходило исключительно на автомате — тут уж ничего не поделаешь — привычка вторая натура.

— Ну вот и все, — усаживая меня на пятую точку и накидывая мне на плечи какой-то плед, произнес отец Валерий. — Встать сможешь? На себе я тебя не потащу.

— Постараюсь.

— Ну что тут у вас? — спустился по крутой лестнице в подвал отец Евгений.

— Вызволили, — помогая мне подняться ответил батюшка Валерий.

— Спасибо вам, — еле удерживая равновесие на слабых, обескровленных ногах, прохрипел я обоим.

— Да было б за что, — протянул мой недавний учитель, подхватывая меня с другой стороны. — Давай-ка в дом поднимемся. Есть у меня пара вопросов к тебе, Григорий.

Кое-как доковыляв до первого этажа и справив малую нужду в уборной, я рухнул на старенькое потертое кресло. Ноги меня не держали. Там же мне помогли облачиться в мою одежду. Видимо, где-то тут меня ведьмы и раздевали догола. Для каких уж целей им понадобилось меня раздевать, не знаю, но явно не для плотских утех. Хотя, кто их знает, ведьм. Увижу, спрошу.

— Уже вряд ли спросишь, — ответил мне на озвученную мысль отец Евгений.

— В смысле? Они сбежали?

— Пойдем, — сухо ответил он мне, помогая подняться, — сам увидишь.

Мы прошли в одну из многочисленных комнат первого этажа.

— Так, всем покинуть помещение! — дал команду отец Евгений. Из комнаты вышли сразу пятеро служителей Совета, давая нам дорогу. До нашего появления тут явно шли следственные мероприятия.

То, что я увидел в спальне, описать двумя словами не получится.

— Как видишь, — прокомментировал священник картину, открывшуюся моему взору, — допрашивать нам больше некого. Ничего сказать не хочешь?

Я лишь головой покачал, глядя на два обезображенных женских трупа, в которых с трудом угадывались черты моих недавних соперниц. На их телах, буквально, не было ни одного живого места. Перед смертью их кто-то нехило так отделал, переломав им, похоже, все кости. Кроме всего прочего, на телах женщин было множество порезов. Резали их со знанием дела. Сперва их пытали, нанося мелкие порезы и проколы в областях выходов нервных окончаний, а после, умелыми колющими ударами, вскрыли и крупные сосуды. Повреждены были и плечевые, и бедренные и сонные артерии. Из худощавого живота библиотекарши, аккурат там, где проходил чревный ствол — самая крупная магистральная артерия организма, торчал мой нож. Разумеется, всю эту картину довершал кровавый антураж комнаты. Кровью тут было залито, буквально, все. Разумеется, погибли ведьмы именно от потери крови.

— Вижу по реакции, что не твоих это рук дело, — задумчиво произнес отец Евгений. — И потом, не сам же ты себя за крюк потом подвешивал. Этих ведьм убили уже после того, как они тебя оприходовали. Соображения есть, кто мог такое сотворить?

— Есть, — тяжело выдохнул я и вышел из спальни. Фолиантом тут даже не пахло, а душ у ведьм, как известно, нет. Стало быть, и делать мне в этом жутком месте было нечего.

На то, чтобы прийти в себя потребовалось некоторое время. Я сидел все в том же кресле, отрешенно наблюдая, как по дому туда-сюда сновали оперативники Совета. Незавидная участь ведьм, которых буквально на куски покромсали, меня волновала мало — они свою судьбу сами выбрали. Не уверен, что поступил бы так же, будь моя воля, но, справедливости ради, на смертный приговор их деятельность все же тянула. Как ни крути, а гуля на меня натравили именно они. Тут к гадалке не ходи — ведьмы пытались убить меня и скрыть следы своей причастности к похищению фолианта. Так что мотивов для мести у меня было хоть отбавляй. Другое дело, вздумай я их убить, не стал бы приводить приговор в исполнение с такой жестокостью. Посему меня сейчас терзало сразу два чувства — с одной стороны я был рад, что оказался отомщен и при этом не взял греха на душу, но с другой, меня кусал страх. И дело было не в том, что смерти ведьм могли повесить на меня. Просто я догадывался, чьих это рук дело. И догадка эта меня пугала.

— Они на меня гуля натравили, — начал я свою исповедь.

— Это мы знаем, — кивнул отец Евгений. — Нашли расчлененный труп в библиотеке. Что было дальше?

— Дальше я с демоном сражался. С трудом, но победил. — Священник удивленно вскинул брови, но комментировать мои слова не стал. Я продолжил. — Там был еще кто-то. Он мне гуля помог дезориентировать. Кто-то очень быстрый. Я даже не видел его движений.

— Упырь? — предположил священник. Я покачал головой.

— Упыри не способны так двигаться. Это был вурдалак. Сильный. Матерый.

— Опознать сможешь?

— Нет, — уверенно ответил я, — говорю же, я его даже не видел. Чувствовал его присутствие и видел, как он голову одним ударом гулю снес. Это мертвеца не упокоило, но дало мне пару мгновений выйти из тела и завершить начатое. Я его расчленил и хотел в печи после сжечь. По частям.

— Мы это поняли и уже приняли меры.

— Сожгли гуля?

— Да, — кивнул священник. — Думали оставить, как доказательство его одержимости, но ты же демона уничтожил. Доказать мы теперь ничего не сможем. Труп он и в Африке труп. Ты мне другое скажи, после схватки с гулем, ты этого вурдалака видел?

— Нет. Победив гуля тут, я бился с демоном, его оживившем, в посмертии. Долго возился, но в реальном мире, битва заняла не более минуты.

— Что потом было?

— Потом эти ведьмы меня вырубили моим же фолиантом.

— Значит он все-таки существует? — с некоторым облегчением в голосе уточнил священник. Я кивнул. — Ну, уже что-то. Сейчас ты его чувствуешь?

Сразу отвечать на этот вопрос я не стал. Фолиант был где-то рядом. Не в этом здании, но где-то неподалеку — это точно. Вместо ответа я перешел в контратаку. Что-то не сходилось во всей этой истории. Ни я, ни Василий помощь не вызывали. У меня попросту времени на это не было, а мой кот не умел пользоваться мобильником. Не носом же ему разблокировать экран смартфона, да звонить священнику. Да и связи там не было, насколько я помню. А хоть бы и дозвонился — что бы Василий сказал — мяу?

— Насчет кота твоего ничего не знаю. Мы его не видели. — Сейчас отец Евгений старался говорить и вести себя спокойно, но в его голосе все же ощущалось напряжение. — А тебя мы нашли по твоему телефону. Я звонил пару раз, но ты не отвечал. Пробили по вышкам. Вышли на эту деревню. А дальше — дело техники. Ты чего смурной такой?

— Что ты от меня скрываешь? — не выдержал я, наконец, этой игры в кошки мышки. — Вижу, ведь, что недоговариваешь что-то.

Священник отвернулся на секунду, собрался с мыслями и вывалил на меня новую информацию:

— Тот вурдалак, что тебе «услужил»…

— Ну, что с ним? — нетерпеливо подтолкнул я священника.

— Ты только не горячись раньше времени, Григорий, — сразу предупредил меня отец Евгений, — есть у нас подозрение, что это была твоя сестра.

— Что⁈ — изумился я. — Вера? С какого это…

— Говорю же, не горячись, — тихо осадил меня священник. — Самому тошно от этой мысли. Но почерк, больно уж похож…

— Почерк? — еще больше смутился я. — Ты, что такое городишь?

Тут отец Евгений потянулся к портфелю, что таскал всю поездку с собой. Вынул оттуда какие-то документы и протянул их мне.

— Не хотел раньше времени говорить, Гриша. Но новая природа твоей сестренки, все же взяла над ней верх.

Я изучал бумаги, среди которых были жутковатые фотографии, и чувствовал, как у меня внутри все холодеет.

— Уже несколько эпизодов, Гриш. И везде гора трупов. — Голос священника был глухим, суровым, тихим. Он медленно вливался в мою черепную коробку и заполнял собою все ее пространство, усиливаясь с каждой секундой до колокольного набата. — Везде один и тот же почерк. Везде видели Веру. Сам видишь. Сперва она убрала мелкие пешки. Затем фигуры покрупнее. Крушение самолета — тоже ее рук дело. — Я как раз пролистывал жуткие фотографии с места крушения какого-то джета, судя по обломкам. — Мы думали, она в крушении погибла, но нет. Недавно убили еще одного жирного пупка. Этот уже имел прямые выходы на самый верх. Понимаешь, какая каша заваривается?

Закончив знакомство с делом, главным фигурантом которого была моя младшая сестренка, я выронил из рук бумаги и посмотрел с тоской на священника.

— Кто все эти люди?

Ходить вокруг да около священник не стал и сразу выдал рабочую версию:

— Не могу судить наверняка, Гриша, но нам кажется, что Вера убивает всех, кто хоть как-то причастен к смерти ваших родителей.

— Что? — как-то вяло переспросил я.

Удивляться уже не было сил — настолько меня поразила та метаморфоза, которая произошла с моей сестрой.

— Вера полностью переродилась, Гриша. И она почувствовала за собой силу. Не хотел раньше времени вываливать на тебя все это, но, видимо, время пришло.

— Ты о чем? Какое время пришло?

— Время подключать тебя к решению этой проблемы. Вера почувствовала вкус крови и уже не сможет остановиться. Ее сознание изменено настолько, что иного выбора у нас нет.

Я поднял на священника глаза, полные слез и тот горько ответил на мой немой вопрос:

— Нам придется уничтожить ее, Горин. И ты нам в этом поможешь. Тебя она не тронет. Если ты не понял еще, это она тебя спасла. Таким, вот, жутковатым способом. И нас вызвала, тоже она. По всей видимости, она за тобой приглядывала все это время.

Разговор сворачивал в неприятное русло, желания продолжать его у меня не было. То, о чем просил меня священник, я выполнить не мог.

Внезапно вокруг нас возникло какое-то броуновское движение из сотрудников Совета. Оперативники явно засуетились, напрягся и отец Евгений. К нему тут же подошел руководитель одного из звеньев и тихо доложил:

— У нас проблемы.

— Что такое? — насторожился священник.

— Вам лучше самому взглянуть.

Отец Евгений кивнул мне, что на его языке должно было означало сидеть на месте, и удалился. Вернулся он довольно скоро. По напряженному его лицу было видно, что произошло действительно что-то из ряда вон выходящее. Хотя, как по мне, две растерзанные ведьмы в спальне напротив это уже довольно крупное ЧП.

— Что не так? — прервал я замешательство священника.

Отец Евгений явно что-то прикидывал в голове.

— Ведьмы, — коротко ответил он, наконец.

— Те? — кивнул я на место зверской расправы над моими недавними противниками.

— Ковен Ясны Фроловны. Практически в полном составе, — пояснил мне полковник.

Сейчас он выглядел именно как военный, а не священнослужитель. Напряженный, сосредоточенный взгляд, суровая игра желваков на внезапно посуровевшем лице, сжатые в кулаки пальцы и нездоровый блеск в глазах.

— Чего хотят? — задал я бессмысленный в данном случае вопрос.

Ясное дело, ведьмы пришли на разборки в связи с безвозвратной потерей своих товарок. Интересно, а кто же им доложил о том, что тут произошло? Неужто ведьмы, как и вурдалаки, чувствуют на расстоянии смерть своих соплеменниц?

— Утверждают, что некий ворожей укокошил двоих сестер их ковена. Требуют сатисфакции.

— Но это же бред! — возмутился я. — Все было в точности до наоборот — это они пытались меня убить!

— Говорят, в ход был пущен зачарованный нож. Ума не приложу, как они это узнали.

— И что, они могут доказать свои слова? Очевидно — нет. А раз так, пусть катятся к черту! — раздраженно сказал я. — Мне их игры вот уже где сидят.

На мою тираду, равно как и на красноречивый жест, священник никак не отреагировал. Напротив, он спокойно произнес:

— Не поминай нечистого при мне! Дело в том, Григорий, что в подобных делах обычное судопроизводство не работает. В мире Ночи работает лишь один закон — око за око. Они уверены в своих словах, хотя мы на месте происшествия оказались первыми. Следовательно, их кто-то проинформировал.

— Но кто? — повесил я вопрос в воздухе и тут же сам на него ответил. — Вурдалак, который все это натворил?

— Твоя сестра, Горин. Больше некому.

— Так, вот сейчас варежку закрой, батюшка Евгений! — злобно сверкнув глазами, ответил я. — В то, что Вера способна на подобные зверства я не верю. И плевать я хотел на эти ваши липовые доказательства! — Я кивнул в сторону папочки, которую еще минуту назад изучал и в истинность содержимого которой, верить категорически отказывался. — Даже если Вера действительно взялась за тех ублюдков, что наших родителей убили, это ее священное право. Но это не доказывает ее причастности к событиям минувших часов. Ни я, ни вы ее не видели. Да, тут явно орудовало это проклятое вурдалачье племя, без вариантов. Но не Вера! И уж тем более она не могла взять и подставить меня таким идиотским способом.

— Ну почему идиотским? — флегматично пожав плечами, ответил священник. — Нас довольно легко столкнули лбами с крупным ковеном. Подстава готовилась тщательно и была организована с умом. Кто бы это ни был, действовал злоумышленник изобретательно.

— Делать-то что? — решил перевести разговор в практическую область я. — Они выдвинули требования?

— Да. Они хотят твою голову, Гриша. Отдельно от тела. Ну, или живого тебя, дабы самим ее отделить.

— А (непечатно) им по губам не поводить?

— Не кипятись, Горин, — остановил мое сквернословие священник, — тебя никто не собирается на закланье ведьмам предоставлять. Дай, подумать, не бухти.

— Ну, думай, Чапай. Хотя, как по мне, этим тварям надо дать бой. Нас тут три звена. Это двенадцать штыков. Что же мы от кучки баб не отобьемся?

— А ты пойди, да посмотри в окошко на эту «кучку», — язвительно ответил священник и кивнул мне на окно.

Советом священника я воспользовался, но то, что я увидел в окне, слегка отодвинув в сторону занавеску, мне не понравилось. На улице перед домом стояла толпа женщин с факелами. Человек тридцать не меньше. Прибыли они организованно на трех недешевых микроавтобусах, заблокировав ими наши внедорожники. Толпу сдерживало пятеро оперативников Совета, выстроившись перед домом в линию. Все до единой ведьмы были вооружены. У одних в руках я заметил те же пресловутые клубки ниток со спицами, коими со мной воевала ведьма со станции, у других в руках были какие-то книги, иные же были вооружены холодным оружием — ножи, вилы, топоры. Толпа безмолвствовала и стояла неподвижно. Из моего окна не было видно весь двор, но что-то мне подсказывало, что дом был окружен.

Чуть поодаль стояла еще одна группа ведьм, среди которых я узнал саму Ясну Фроловну. Ведьма пристально смотрела в нашу сторону и время от времени о чем-то переговаривалась со своими сподручными, давая, видимо, последние указания.

— Ну что, разогнал? — подошел ко мне священник и, задернув шторку на окне, продолжил. — Нас крепко подставили, Горин.

— Точнее меня. Делать-то что будем?

— Пока не знаю, — честно признался отец Евгений, — пойду с главой ковена побеседую. Постараюсь ситуацию объяснить, узнаю, чего они на самом деле хотят.

— Так, они же уже сказали — голову мою они хотят.

— Ты, Горин, в подобных переговорах вообще ничего не смыслишь, — как-то грустно проговорил священник. — На самом деле ты им как шел, так и ехал. Они прекрасно понимают, что численный перевес и условная правда на их стороне. Вот и запросили максимальную цену. Но это прямой конфликт с Советом, на который просто так нарываться никто не будет. Скорее всего, они хотят переговоров, на которых выторгуют для себя то, что им действительно нужно.

— Фолиант? — догадался я.

Священник кивнул.

— Думаю, да.

— Но у нас его нет.

— Они этого не знают. Кстати, а где он? Ты его чувствуешь?

— Где мы находимся? — вопросом на вопрос ответил я. — Фолиант где-то за домом, метрах в пятидесяти.

— Странно, — задумался священник, — дом на отшибе стоит. Там лес за ним.

— Значит, его кто-то туда унес. И я, кажется, знаю кто именно.

— Ладно, Горин, нечего из пустого в порожнее воду лить. Пойду, время потяну, да узнаю, чего Ясна Свет Фроловна на самом деле хочет. Ты же сиди смирно и никуда не рыпайся. Мы, по твоей милости, уже в историю влипли. Была читая выигрышная позиция. Ты же не к месту инициативу проявил и сам влез в расставленные силки.

Мне ничего не оставалось, как признать правоту священника. С отрешенным видом я уселся обратно в кресло и принялся наблюдать, как остальные служители Совета пытаются забаррикадировать все окна и двери дома. Никак к натуральному штурму готовятся.

Священник ушел, и буквально в туже секунду я услышал его — вурдалачий зов.

«Ты знаешь, где меня найти, Горин. Приходи один. Дорогу укажу»

Отлично. Меня опять перед выбором ставят — оставить своих и пойти на поводу у главного архитектора западни или же принять заведомо проигрышный бой с сумасшедшими ведьмами.