Ворожей Горин – Фолиант Силы

Глава 14

— Как видите, Екатерина Алексеевна, это дело никаким боком к вашему расследованию не относится. Вы студентку какую-то разыскиваете, а тут такое творится… Даже не знаю, чем могу быть полезен.

Майор Фокин даже не пытался скрыть своего раздражения. Шутка ли, ходить на цыпочках перед какой-то пигалицей из СК и, цитата, «…оказывать ей всяческое содействие». Да-да, ему уже с утра позвонили сверху и накапали на мозги.

«В чем ей содействие оказывать? — Думал матом Фокин. — Она, (непечатно) вообще, кто? Там наверху все с ума посходили? Они вообще в курсе, что тут произошло?»

Но приказ есть приказ. Руководитель отдела по контролю и расследованию особо важных дел при главном военном следственном управлении следственного комитета России был, мягко говоря, не в духе. Работы было невпроворот и возиться с «гостями» сверху ему было не с руки.

— Черте что творится, — не стал скрывать своих эмоций майор, — не место преступления, а проходной двор. С начала эти понаехали, — так майор федералов называл, просто «Эти», — теперь вы. Причем тут вообще СК? Погибли военнослужащие. Два отделения, в полном составе. И ладно, если б в перестрелке погибли или, скажем, от минно-взрывной травмы — такое, хоть и со скрипом, но все же понять можно. Так нет же — все, как один, были умерщвлены одним и тем же изуверским способом. Репортеры еще эти долбанные… Им-то кто информацию слил? Лично у меня мнение такое…

— Ваше личное мнение, майор, меня мало интересует, — сухо отрезала Вилкина. Она понимала, какие за ней стоят люди. Понимал это и майор, а, следовательно, никуда он не денется. Выложит все, что ей будет нужно знать. — Как именно убиты ваши люди?

— Судмедэксперты называют этот способ декапитацией, — ответил Фокин, поубавив гонор. — Если по-простому, бойцам спецподразделения оторвали головы. Почти всем. Кому не оторвали, тех просто сбросили с тридцатого этажа. — Мужчина нервно хихикнул. — Эти, можно сказать, счастливчики.

— Бойцы, какого подразделения погибли? Кто руководил операцией?

— Тут есть нюанс, — уклончиво начал объяснять Фокин. — Операция проводилась, как бы точнее выразиться, — майор пытался найти нужное определение, — негласно. Команды спускались «сверху». — Фокин красноречиво посмотрел на облупившийся потолок. — Участвовал центр спецназначения ФСБ.

— «Альфа»? — вскинула удивленно бровь капитан Вилкина.

Не понравилась ей эта информация, ох и не понравилась. Выводы делать было пока рановато, но где-то внутри Катерину неприятно кольнуло сомнение. Опять же, Самойлов с самого утра на связь не выходит.

— Угу.

— И что, никого из федералов на расследование не назначили? Вы упомянули каких-то «этих», майор.

— Как же без них? — фыркнул Фокин. — Трутся здесь с самого утра. Только странные они… — Майор вдруг запнулся, словно понял, что сболтнул лишнего.

— В каком смысле, странные? — уточнила Катерина.

Майор Фокин пропустил мимо себя медиков, выносящих на носилках очередной труп в пластиковом мешке, и тихо так, почти заговорщицки, пробасил на ухо Вилкиной:

— Вот вы, хоть и девушка, но все же следак до мозга костей. Катерина, эмм…

— Алексеевна, — на автомате добавила Вилкина. — А «эти» что не похожи?

— А эти на федералов не тянут. По долгу службы я с разными структурами имею сношения, и знаю, кто и как себя подает обычно. К примеру, вы явно не первый год в органах, есть в вас этот стержень. Его сразу видно. Думаю, и про меня такое можно сказать. А эти… — Фокин опять огляделся по сторонам и далее говорил уже почти шепотом. — Один вообще при себе никаких документов не имел, да и молод еще в ФСБ работать. За него, правда, поручился второй.

— А второй вам, чем не угодил?

— А вы многих ФСБшников в рясе видели? Да еще и в чине полковника? — Вилкину словно током ударило. На ловца и зверь бежит, как говорится. — Нет, при Союзе еще можно было такое представить. Многие служители культов действительно при погонах были. Но чтобы сейчас такое было — нет, не думаю, что это настоящий священник. В обратную сторону, так чтобы военный в религию ударился — такое бывает. А так, чтобы наоборот…

Фокин лишь плечами пожал.

— Ясно. Еще, майор, — Вилкина решила ткнуть пальцем в небо, — а с ними, случайно здоровенного черного кота не было?

— Ого! — удивился майор. — А вы как догадались? Какой-то особый дедуктивный метод?

— Работали вместе, только и всего, — не стала вдаваться в подробности Вилкина. — Где они сейчас?

— Да там, — Фокин ткнул пальцем в потолок, — еще не спускались. У нас на тридцатом этаже, там, где все и произошло, импровизированный штаб. Все данные с камер наш айтишник на единый жесткий диск переносит. Вручную, разумеется, чтобы не дай бог, никакой утечки.

— С камер? — опять удивилась Вилкина. — Я думала, это заброшка. Какие тут могут быть камеры?

— Все бойцы «Альфы» экипированы по высшему разряду. У каждого личная камера в шлем вмонтирована. Это помогает в разборе штурмов и…

— Для чего камеры я догадываюсь, — перебила его Вилкина. Вы сами-то эти записи видели?

— Лучше бы не видел, — буркнул куда-то в сторону Фокин. — Правда, не со всех носителей…

Майор опять споткнулся о собственные слова и зачем-то густо покраснел, а после с его лица внезапно сошла краска, и мужчина приобрел вид анемичный и изможденный. Вилкина никогда не видела, чтобы мужики, да еще такой специфической профессии, так остро реагировали на что-либо. В случае с майором Фокиным, такая метаморфоза выглядела еще более странной. Мужиком он был, судя по всему, бывалым. Чего же он там такого увидел на записях этих?

— Майор, не томите! — решила привести в чувство коллегу Вилкина.

— З-знаете, — сбивчиво начал объяснять Фокин, — я не первый год служу, Катерина Алексеевна, многое повидал. Были и заложники в моей практике и трупы детей… — Он вновь густо покраснел. На лбу выступила испарина. Было видно, что мужчина не вполне себя контролирует. — Я бы, в общем, не рекомендовал вам смотреть записи на полный желудок.

— Разберусь, — сухо огрызнулась Вилкина. — Где я могу ознакомиться с записями? Не проводите меня? И да, я бы хотела переговорить с коллегами, что занимаются этим делом.

Вида Катерина, разумеется, не подала, но про себя отметила, что если встретит там, на этаже, полковника Смирнова и Григория Горина, то сдерживаться особо не станет. Разумеется, при условии если Горин живым окажется. А то, мало ли, в кого он там после дуэли с Пелагеей превратиться мог.

— Да, пройдемте. Они наверху, — махнул рукой в сторону лестничного пролета Фокин. — Тут, правда, лифтов нет.

— Переживу.

Странная эта Вилкина, подумалось майору Фокину. Эта мысль окончательно сформировалась в его голове на седьмом этаже. Им как раз пришлось притормозить, пропуская спускающихся вниз с очередным обезглавленным трупом на носилках медиков. Вроде миловидная барышня, а такой чернухой занимается. Ей бы замужем борщи варить, да детей рожать. Куда только мир катится? Мужики все чаще педиками становятся, да наряды шалавам шьют. А бабы суровую мужскую работу на себя примеряют. Зачем?

На двадцатом этаже Фокин почувствовал, как к горлу вновь подкатывает тошнота. Он уже поднимался сегодня туда, где происходили самые страшные события этой ночи и после этого находился, мягко говоря, не в форме. Правда, после общения со странными федералами, ему почему-то стало легче, но эффект оказался не долгим. Сейчас мужчину вновь обуял тот животный страх, из-за которого он был вынужден изобразить бурную деятельность и спуститься вниз, якобы, для организации работы следственной группы.

— Вам нехорошо, майор? — Уточнила капитан Вилкина. Её, судя по всему, не сильно беспокоила картина, которую она увидит там, наверху. Хотя, чего она там может увидеть? Трупы уже почти вынесли. Правда, это никак не отменяет жуткого зрелища с камер.

— Ничего, — соврал Фокин. — Просто…

— Одышка? — подсказала Вилкина.

Признать физическую слабость майору показалось более выгодным, нежели при хрупкой даме сопли распускать.

— Да. Сейчас пройдет.

— В котором часу это произошло? — решила заполнить паузу Вилкина, чем сильно помогла Фокину.

— Штурм производился без четверти пять.

— И как долго длился бой?

— Бой? — усмехнулся Фокин. — Скорее бойня. Даже по меркам этих ребят, все произошло мгновенно.

— Подробности будут?

— А нет никаких подробностей, — оперся на стену между этажами майор, пропуская очередной труп и троицу экспертов-криминалистов. — Было две группы. Одна штурмовала этаж с крыши. Туда они поднялись загодя, воспользовавшись соседним подъездом. Вторая группа заходила с этой самой лестницы.

— Они знали, кого задерживают?

— Разумеется. У ребят была наводка. Была произведена разведка всеми доступными средствами наблюдения. Тепловизор, правда, барахлил. Но визуально объект был срисован снайперами с соседней крыши. Они же доложили о провале операции и вызвали подкрепление, прежде чем… Их тоже, в общем, потом убили.

— Кто, убил? У объекта был подельник?

— Не поверите, Катерина Алексеевна, судя по записям со шлемов бойцов, объекта в момент штурма не было на этаже.

— Но кто-то же их всех убил? Вы же говорили, что снайперы ее видели.

— Её? — сощурился майор. Он точно не говорил о поле подозреваемой. — Вы уже знаете?

— Вывод о том, что мое дело не связано с вашим, сделали вы, майор, — напомнила Вилкина. — Разумеется, я знаю, кто объект. Меня интересует, знаете ли вы об этом.

— Буду признателен, если поделитесь хоть какой-нибудь информацией, — на полном серьезе ответил Фокин. — Признаться, эта чертовщина меня до жути пугает, Катерина.

— Алексеевна, — вновь поправила майора Вилкина. — И да, я помогу вам. Но для начала вы завершите свой рассказ и проведете меня наверх. Возьмите уже себя в руки. Пойдемте, завершите свой доклад по дороге.

— Как скажете, коллега. — Они вновь начали подъем. Фокин, похоже, смог взять себя в руки и оставшиеся десять этажей преодолевал более бодрым темпом. — Задание было задержать одну девчонку, — продолжил свой доклад Фокин. — Ничего конкретного об объекте в ориентировке сказано не было. Просто девчонка. Приблизительные рост, вес, одежда, приметы и на этом все. Была одна единственная пометка — «Особо опасна». — Фокин молча преодолел еще один пролет и продолжил уже более эксцентрично: — (Непечатно), они даже не знали, вооружен ли объект ориентировки.

— И как? Была вооружена?

— Мы не знаем, — потупив голову, ответил майор. — Снайперы перед штурмом докладывали о том, что объект не вооружен и просто стоит недвижимо в углу одного из помещений. Но по факту…

Он опять остановился, резко обернулся к Вилкиной и выпалил все, что думал на самом деле:

— Не могла одна хрупкая девочка оторвать головы дюжине спецназовцев голыми руками. Не могла, понимаете? Это физически невозможно! Как не могла она, впрочем, исчезнуть прямо во время штурма. И перепрыгнуть со здания на здание она не могла. Тут что-то странное творится, капитан. Тут такое, чего я ни осознать, ни объяснить не могу.

— Говорите, как есть, майор. Что конкретно произошло? По фактам Раз, два, три…

Вилкиной было жаль этого мужчину. Обычный вояка, каких много. Трудяга не самой завидной профессии и наверняка не самой легкой судьбы. Вон и шмотки на нем все старые, застиранные. И туфли казенные, нечищеные, с каблуками стертыми наружу. Не то, что бы следователи мало зарабатывали. Просто ему не перед кем было выпендриваться. Семьи, судя по пустующему месту на безымянном пальце, у него нет. Девушки тоже. Иначе бы одевался солиднее. Все, что у него было на этом свете — его работа. Вилкина таких хорошо знала. По сути, сама к такому же будущему стремилась. Этот майор не взяточник, не оборотень в погонах и отнюдь не карьерист. Этот, скорее, идейный. Кто с таким уживется? Он же, по сути, на работе своей женат. И в его мире, до сегодняшнего дня, было все четко и логично. Было представление о добре и зле, о справедливости. Он за свою карьеру повидал столько треша — на несколько жизней бы хватило. И, тем не менее, это не сломало его. Наоборот, сформировало, как сильного и волевого человека. Как личность. Сегодня же он столкнулся с таким злом, о существования которого даже не догадывался. И зло это не укладывалось в привычный для него порядок вещей. Никакие террористы, никакие захваты заложников или массовые расстрелы мирных жителей не могли сравниться с этим. То, с чем он сегодня столкнулся, было злом экзистенциальным, безусловным. Без намека на логику и хоть какую-то человечность. Это ей, Вилкиной, не нужно было объяснять природу этого зла. А вот простого следака, такая чертовщина могла и подкосить. Именно поэтому Катерина пыталась сейчас вывести этого, без сомнения порядочного, вояку на путь логики. Таким проще думать на раз, два, три. Пошагово, по пунктам, как в армии.

— Хотите четко? — Фокин взглянул на Катерину каким-то жалким, почти умоляющим взглядом. — Вот вам мои выводы по пунктам. Группа спецназа убита за пару секунд. Убита зверским, нечеловеческим способом. Девятнадцать душ. Один за другим. Никто даже выстрелить не успел. И убиты они были каким-то экспериментальным оружием, другого варианта у меня нет. Ну, или это был невидимка, обладающий силой Халка из того фантастического боевика.

— Почему вы так решили?

— Сразу после отмашки к началу штурма, снайперы доложили о том, что потеряли из виду противника. Я понимаю, что звучит это, как бред сумасшедшего, но, вот, как есть. Она, то есть, объект, цитирую последние слова снайперов: «растворилась в воздухе». А сразу после начала штурма ворвавшимся на этаж спецназовцам оторвали головы. Не отрезали ножом, не взорвали, не отделили от туловища иным способом, а именно оторвали. Это ясно по характеру увечий на трупах. Вам еще повезло, вы обо всем прочтете в отчетах судебных медиков, а я эту картину своими глазками видел. И, поверьте, «развидеть» такое уже не получится. Понимаете? — Вилкина понимала, а потому просто кивнула майору. Мужчина же продолжил рассказ. — Тех, кто не успел отцепиться от страховочных тросов, попросту сбросили с тридцатого этажа, разорвав их страховку. Опять же — не разрезав, а разорвав. Посмотрите потом на бахрому нейлонового троса. Таких бойцов было трое. Новобранцы. Замешкались немного при спуске с крыши и во время бойни все еще болтались снаружи, возясь с карабинами. Так бывает. Вот вам правда, которая вертится у меня в голове, Катерина Алексеевна, и я понятия не имею, как всю эту херню отражать в рапорте. И уж тем более не понимаю, как расследовать это дело. А через двадцать минут сюда пожалует высокое руководство с какими-то шишками. Им-то мне, что докладывать?

— Я вас поняла, майор. — Вилкина постаралась не выдать своего волнения. На самом деле, морально она была готова к чему-то подобному — благо уже был опыт контакта с миром Ночи. Но, как оказалось, соглашаясь на эту работу, Катерина учла далеко не все нюансы. Она не знала, как правильно реагировать на тех, кто к такому раскладу был не готов. Оставалось лишь одно — сухой формализм и напускная строгость. — Мы почти пришли, — сказала Вилкина. Голос ее был тверд, взгляд колок и холоден. — Ведите меня к той парочке с котом, да поживее.

— Да, да, — как-то растеряно проблеял майор, глядя на коллегу, и двинулся наверх. — Должно быть, мы видели уже последние трупы на лестничной клетке. Вам будет немного проще воспринимать картину. Эти двое, наверняка допрашивают выжившего.

— Какого выжившего? — изумилась Вилкина. — Чего же вы молчали?

— Да, как-то, замешкался, — попытался оправдаться майор. — Такое творится… Не вывожу я.

— Ничего страшного, — попыталась успокоить коллегу Катерина. — Что с выжившим?

— Я право не уверен, что он нам будет чем-то полезен.

— В каком смысле?

— В том смысле, что свихнулся он походу. Да и к самому отряду спецназа этот счастливчик имел отношение посредственное.

— В смысле?

— В смысле — это он руководил отрядом и отдавал приказ о начале штурма.

Какие бы чувства ни питала к Самойлову Вилкина, сейчас она бы многое ему простила.

— Мать твою, Витя, — прорычала Катерина себе под нос, вновь набирая номер своего напарника, — возьми, скотина, трубку и скажи, что это не ты мужиков на убой привел!