Вивьен, сплошное недоразумение

Глава 20

Мягкие хлопья снега кружились в воздухе, словно танцевали вальс.

Центральная площадь Аквалона была залита льдом с мигающей цветами подсветкой, как и несколько аллей.

Везде висели фонарики, играла приятная музыка и создавалось неизгладимое состояние веселья.

Разглядев вдали передвижные тележки со всякой всячиной, я ненароком вздрогнула, вспомнив как налакалась вайни под видом ягодного взвара и целовала Адама, который был не против.

Задумавшись о молодом человеке, я повернулась на громкое визжание.

Залили горки и аквалонцы катались по ним на специальных ледянках.

Увеселение явно доставляло много удовольствия катающимся.

Прищурившись и пожалев, что не надела очки, чтобы видеть все вокруг не в наполовину размытом тумане, я направилась в сторону лавок и раздевалки, где можно было переобуться и оставить ботинки на хранение.

Винсента Тотала, ради которого я была готова часами кружиться на льду, пока не было видно, и я слегка запаниковала, что молодой человек не придет.

Зашнуровав хорошенько коньки, я вышла на лед, несколько раз оглянувшись.

– Вивьен!

Оклик заставил мое сердце забиться быстрее, так как подле меня ловко затормозил Винсент, наряженный в модное синее пальто. Лезвия его коньков отливали серебром. Он улыбался непревзойдённой улыбкой, от которой могло замереть любое девичье сердце.

– Винсент, доброго дня!

Я постаралась не показывать шибкой радости, чтобы не смутить парня, но давалось это непросто, по причине того, что меня переполняло счастье.

– Вы чудесно стоите на коньках и выглядите прекрасно, – одарил меня комплиментом парень, действительно несколько секунд осматривая мое лицо. Очень хотелось верить, что Бенедикта хорошенько запудрила мои щеки и на них, сквозь морозный румянец не проступили яркие конопатины.

– Благодарю, – кивнула я, заметив, как молодой человек посмотрел по верх моей головы, в сторону ларьков.

– Не желаете ли горячего чефира или кавы? Ароматы стоять восхитительные, – предложил Винсент, беря инициативу в свои руки и можно сказать, подталкивая меня в сторону толкучки, желающей подкрепиться.

Я была согласна на все и сразу же решила, что буду каву, уверенная что напиток мне не навредит. Хотя, я волновалась так сильно, что не прочь была бы испить шампаня, который тут не наливали.

Винсент, изображая джентльмена, протянул мне стаканчик с горячим напитком и указав на свободный столик, посмотрел поверх моей головы.

Мы отъехали от толкучки, и я сделала осторожный глоток чтобы не обжечься, уставилась на молодого человека, краснея и восхищенно вздыхая. Он был так красив, что хотелось любоваться им без остановки.

Я даже немного растерялась, когда парень встал со мной непростительно близко и заглядывая в глаза. Когда он, улыбаясь, вдруг рассмотрел, что один мой глаз серого оттенка, а другой голубого, на его лбу тут же залегла еле заметная складка.

– Вы такая необычная, – вдруг выдал он.

Обычно необычными называли неведанных животных, за которыми наблюдали на аренах цирков.

Улыбка Винсента казалась мне искренней, и я решила не думать о том, что умение к комплиментам в нем умерло при рождении.

– Как так получилось, что за личиной блеклости скрывалась такая миловидность? Это так удивительно, – восхищенно продолжил Винсент, – что похоже на фокусы.

О, боги, что он несет?

– Не думаю, что стоит задаривать меня комплиментами, – начала я отстранено, – вы выдали их достаточно.

Молодой человек придвинулся ко мне еще ближе. Я ощутила запах его терпких благовоний.

– Как ваша жизнь? – вдруг спросил парень. Его неожиданные комплименты ставили меня в тупик. Он будто выдергивал готовые предложения из справочника и декламировал их вслух.

– Сносно. С чего вдруг возникло такое желание к общению со мной? После всех ваших проявлений равнодушия в мой адрес, это выглядит немного странно.

Винсент снова растянул рот в потрясающей улыбке. В этот момент за моей спиной, за соседним столиком раздался звонкий женский смех, на который я не обратила внимания, очарованно разглядывая Винсента.

Интересно, как он целуется? Так же умело как Адам?

– Вы изменилась. С вами не стыдно выйти в свет, – прямолинейно отрезал парень, смотря куда-то поверх моей меховой шапки. – Сами же знаете, что были невзрачной и похожей на куст репейника.

– Простите, что?

Казалось, парень нес чушь, совершенно не соображая, что говорит, витая в облаках.

– А? – очнулся он и наконец, сконцентрировался на моем лице, – я имел в виду другое, Вив. Вы расцвели как букет цветов. Вот что я хотел сказать.

Мне вдруг стало как-то не по себе.

Винсент мог быть настолько красив, насколько глуп?

Мне не хотелось в это верить.

Тогда бы мои надежды разбились.

– Не желаете ли покататься? – вдруг выдал он, пока я грела руки об стаканчик с кавой. Он шустро схватил меня под локоть и потащил по круглому катку, совершенно не подумав, что я могла не допить свой напиток.

– Не правда ли здорово? – продолжил парень, хватаясь за мой локоть и изображая бурное веселье, больше похожее на детское ребячество.

Такие демонстративные выходки не были моим коньком. Я обычно держалась в стороне и не любила привлекать внимание, когда этот парень, отцепившись от моей руки начал рассекать по льду, показывая ловкое умение кружиться и делать различные выкрутасы.

Возможно, я была скованна, волновалась из-за нашей первой встречи и посему не могла раскрепоститься настолько, чтобы смеяться на всю площадь и делать акробатические этюды направо и налево.

Вдруг возле нас, ползущей меня и резвого Винсента, раздался смех, показавшейся мне знакомым.

Перелив колокольчиков я бы не с чем не перепутала. Их выдавала роскошная Анна Эдит в укороченном платье, еле закрывающем ее колени.

На всеобщее обозрение можно было разглядеть очень тонкие ноги, похожие на палки и красивое пальто синего цвета с блестящим отливом.

Возле нее кучковался Вальдемар Норвик, совершенно не умеющий держаться на коньках. Он еле полз, но все равно старался произвести впечатление на девицу, потея и краснея рядом.

– Ах Вивьен это ты, – пропела она, резво притормаживая рядом с нами. – Не ожидала тебя тут увидеть.

– А где ожидала? Это общественное место.

Анна окатила меня улыбкой, в которой читалась плохо скрываемая язвительность.

– Ты не любишь общество. Ожидала, что ты проводишь время в библиотечных сводах, но так как ты немного стала выглядеть иначе, то конечно, тебя можно понять.

Укусив меня словесно, Анна Эдит улыбнулась, изображая ангела. В этот момент, Вальдемар Норвик так яростно заглядывал ей в глаза, словно она была его музой.

– Ты такая проницательная, Анна, – вздохнула я, – я действительно расцвела, как видишь, на мой свет стали слетаться мотыльки, – указала я на Винсента, стоящего рядом с покрасневшим лицом, то ли от бурного катания, то ли от гнева, а потом перевела внимание на Вальдемара, – не ровен час, многие окажутся ко мне неравнодушны. Кстати, Вальдемар, как вы? Не желаете прибыть в особняк Стейдж на трапезу? Мы будем рады, особенно мой отец.

Вальдемар поморщился, посмотрев на меня как на пустое место, за все время пока мы перекидывались колкостями с Анной.

– Быть может, позже. Передавайте господину Гордону мои приветы.

– Как знаете, – пожала я плечами, растягивая рот в манерной улыбке, – смотрю, Аквалон вас так и держит. Еще не соскучились по Вандею?

– Предпочитаю побыть в вашем городе еще некоторое время. Знаете, климат мягче и меня согревает кое-кто очень важный, да госпожа Грудз? – обратился он к Анне, с таких залихватским прищуром, будто считал себя самым первым красавцем на Эле.

Девица между делом кивнула, при этом переводя свои хитрые и задумчивые глаза то на Винсента, то на меня.

– Не знала, что вы господин Тотал, так быстро нашли замену, ваш выбор меня удивил.

Винсент встрепенулся, пряча за спокойствием истеричные нотки.

– На самом деле, мы просто общаемся, Анна, – влезла я в колкий разговор, – мое воспитание не позволяет мне так быстро сближаться с представителями мужского пола. Благородный род Стейдж чтит традиции.

По лицу Анны Эдит пробежала тень, но она продолжила улыбаться.

– Последние события говорят об обратном.

– В каждой семье есть кто-то выбивающейся из ровной цепи, – нагнула я подбородок вниз, намекая, что в родовом гнезде Грудз этим звеном являлась Анна.

– Так значит, вы вместе? – вдруг выдал Винсент, оборвав готовящуюся колкость Грудз в мой адрес, – быстро же вы!

Левый глаз молодого человека задергался. Он выглядел как парень с задетым самолюбием. В моменте я посчитала что это именно так, наплевав на неприятный зуд в сердце, что Винсент мог просто ревновать.

– Порой мне кажется, что мы созданы друг для друга, – ответил за Анну Вальдемар.

– Я тоже так думаю. Вы как единое целое, – вздохнула я, изображая восхищение их дуэтом, – не зря, у нас ничего не получилось Вальдик. Вас звала сама судьба в Аквалон и хорошо, что не ко мне. Анна, – я посмотрела на девицу, недовольно косящую на ее ухажера и на Винсента, – вдруг сложиться все так и ты уедешь в Вандей. Иногда, перемена места жительства, полностью меняет судьбу.

– Нет! – вдруг эмоционально выкрикнул Винсент и осекся, – то есть, я хотел сказать, что важно принимать решения, здраво.

– Какая умная мысль, – пропела Анна, зазывно улыбаясь Винсенту, что тот чуть не расплавился как льдинка на Суваре, но в моменте в друг вспомнил, что пригласил на катание меня, а не другую. – Ну ладно, мы пока покатаемся с господином Вальдемаром.

Последний, явно этому был не рад и скривился. Его внушительный нос шмыгнул и зашевелился, но парень как преданная кутья поторопился за увеличивающей темп Анной.

Мы посмотрели на них вслед, по-разному. Я невозмутимо, а Винсент, терзаемый всем и сразу.

При этом, он ловко схватил меня за руку и поторопил кататься тоже.

Мы ездили, практически молча, некоторое время без остановки. Я даже успела притомиться.

Мне вдруг стало казаться, что Винсент будто следовал за Анной и когда девушка обращала внимание на нас, он улыбался и сразу же включался в разговор ни о чем со мной.

Он настолько меня загонял, что в какой-то миг, я просто встала как вкопанная, перестав кататься. Все наше увеселение, будто складывалось из гонки за Вальдемаром и Анной.

Как только эта парочка, закончила свой марафон на льду и переобувшись, устремилась на горки, мы тоже последовали за ними.

Меня стало сильно раздражать вся эта ерунда и зазывный голос Адама Редвила наполнил мою голову разумными суждениями.

Стало тошно.

Вероятно, он был прав. Но как мне было принять сей факт, что мои девичьи мечты должны были разрушаться?

Я вдруг возненавидела весь мир и рядом стоящего Винсента. Мы толкались в очереди на ледяную горку, чтобы скатиться вниз.

– Я умею скатываться лучше всех, вы сейчас увидите, Вивьен.

Парень хлопнул несколько раз в ладоши.

– Покажу им свое мастерство, свои способности.

– Кому? – бросила я ненароком, поджимая губы, чтобы не выказать недовольство катание бурно.

– Конечно же, вам и окружающим.

Винсент бросил в меня улыбкой и чуть ли не растолкал всех вокруг, чтобы быстрее скатиться.

На соседней горе, уже во всю собирался съезжать Вальдемар с Анной и все события стали разворачиваться в виде соревнований.

Винсент сильно оттолкнулся, и мы как безумные понеслись вниз. Я только и успевала держаться одной рукой за ледянку, а другой поддерживать меховую шапку, которая все же, слетела, выпуская мою аккуратно уложенную шевелюру на волю.

В итоге, Вальдемар смог улететь дальше. Я сразу же заметила по лицу Винсента, как его перекосило от злобы. Он бросился в сторону горы, даже позабыв подать мне руку, пока я копошилась в сугробе, пытаясь подняться.

На второй круг мы пошли вместе и снова резво скатились, да так активно, что ледянка перевернулась, снег забился куда только можно, а сам Винсент оказался сверху меня, прижатым к моему рту.

Мои глаза распахнулись от неожиданности, ощутив на своих губах холодный рот и теплое дыхание.

Парень отстранился от меня так резво, словно я была заразной и некрасиво вытер губы.

Мое недоумение было столь сильным, что не удалось его скрыть.

– Вышло неудобно, – молвил Винсент, пока я самостоятельно выбиралась из снега.

Начало смеркаться. Легкий сумрак смог скрыть мои разбитые вдребезги надежды. Я планировала сжечь дневник, которым исписала страницы именем этого человека. Оставить его, мне бы не позволила нерушимая гордость семейства Стейдж.

Мы отошли в сторону, чтобы дать людям спокойно кататься.

– Для чего вы пригласили меня? – задала я вопрос, смотря на молодого парня крайне прямолинейно. В этот момент, я ощущала как волосы на моей голове начинают превращаться в неконтролируемые пружинки, пусть и идеального серебристого оттенка. – Чтобы вызвать ревность Анны, не так ли? Самолюбие задето?

Спросила в лоб и сразу же почувствовала, как в глазах Винсента пробежала тень, вытесняя нотки удовольствия.

Винсент глубоко вздохнул, будто несколько секунд подбирал правильные слова.

– Да, – коротко бросил он, пригвоздив меня к месту одним единственным словом, – я просто так не сдамся. По поводу вас, Вивьен, то здесь все просто. Я воспользовался ситуацией. Вчера на балу вы превзошли себя, но продолжаете оставаться не в моем вкусе, по многим причинам. Первая из них и самая отличительная, ваша своеобразная внешность. И да, вы правы, я пытался вызвать ревность Анны и уверен, скоро она вернется ко мне.

Винсент посмотрел на меня очень надменно.

– Тогда, не задерживайтесь, бегите и несите в своих зубах ей букетик белых цветов, господин Тотал. Вы право, нашли друг друга. Но знаете, не могу себя удержать от маленького поступка, о котором, думаю, вы запомните и больше никогда не будете поступать так с благородными госпожами.

Левый глаз Винсента прищурился, как раз в тот момент, когда я вытащила правую руку из кармана пальто и хорошенько врезала кулаком в нос молодому человеку.

Мои руки были сильными. Не зря, я частенько сама собирала урожай.

Не став больше ничего говорить, я толкнув плечом свои разбитые надежды, размашистым шагом направилась забрать коньки и после, устремилась в сторону ожидающего меня экипажа Стейдж с именным гербом рода.

Внутри было прохладно, но трясло меня не от этого.

Не зря Редвил предупреждал меня. Мистер проницательность!

Я уронила голову на ладони и дала волю слезам. Обычно, я не позволяла себе так резво расходиться, но не могла удержать свой порыв рыдать.

Этот Винсент, оказался просто горным каюном, воспользовался моей наивностью.

Хорошо, что карты открылись быстро и меня не затянуло в беспробудную вереницу лжи.

Мне вдруг стало казаться, что все вокруг хотели лишь посмеяться надо мной, потешить свое самолюбие или воспользоваться моей наивностью.

Даже этот Винсент, оказавшийся далеко не интеллектуалом, а просто глупцом со смазливым лицом.

Экипаж, снедаемый сумерками, затормозил возле входа в особняк.

Кое-как вытерев слезы и даже боясь представить, как выгляжу на самом деле, я быстро покинула место слез и уничтоженных надежд и войдя внутрь, тут же умудрилась столкнуться с Адамом.

Долю секунды, он просто молчал, пытаясь разглядеть за взбесившимися кудрями мое лицо, но я не дала ему это сделать.

– Добрый вечер, господин Редвил.

– Вивьен? – переспросил он, будто снова не узнал, – что с вами?

– Перекаталась на горке, – бросила я, резво поднимаясь по ступеням лестницы и влетая в свои покои.

Здесь было тихо и спокойно. Приглушенный свет от кристаллов, давал умиротворение, разбившееся в один миг, словно древняя статуэтка деда в гостиной.

В зеркальном отражении, на меня смотрела девушка с запутанными кудрявыми прядями, с розовыми щеками, то ли от гнева, то ли от мороза, с растекшейся тушью и губной мазилкой на щеке.

Мой внешний вид так и кричал об ужасе. Невовремя всплыли слова Винсента – «один из важных критериев внешность, а у вас она своеобразная».

Меня затрясло до дрожи и схватив шкатулку, я со всей силы кинула ее в зеркальную гладь.

***

К большому сожалению, а быть может, к радости, у меня случилась истерика. Будто огромные слои накопленных обид, слов и боли, выливались из меня потоками, подкрепленные рыданиями и реками слез.

Испугавшаяся Бенедикта, которая, итак, была крайне пугливой ко всему, даже к еле заметным насекомым, вызвала Эдмунду, а та, доложилась Гордону Стейджу, что его обожаемой наследнице совсем плохо.

Вызвали семейного лекаря, который напоил и накормил меня каплями досыта, назвав мое состоянием внутренним страданием.

После нервного припадка, наступила пустота и освобождение. Будто я изрыгнула из себя огромного вака, которого носила внутри долгие годы, и он радостно поскакал, освободившись.

Среди ночи, я услышала шум в покоях и распахнула глаза.

Возле моей кровати стояла Агнесс и смотрела как на вылезшее из-под земли чудовище.

– О, боги, тетушка, вы в своем уме так пугать? – бросила я, – или хотите меня на тот свет раньше времени отправить?

В темноте комнаты, фигура тетки выглядела зловеще, пугала своим замершим на мне лицом и темными как впадины глазами.

– Это все твоя врождённая непокорность. Видишь, к чему она привела? К бесноватости!

Рядом гавкнул Орешек, в подтверждении слов тетки. Кутья стала такая же фанатичная, как и тетка.

Агнесс дернула юбкой темного как ночь платья и шустро удалилась из покоев, хлопнув дверью.

– Совсем уже, – прошептала я и поднявшись с кровати, закрыла дверь на ключ, чувствуя слабость и головокружение.

На утро, я проснулась в относительно хорошем настроении.

Даже, Бенедикта смотрела на меня настороженно, ожидая что я начну рыдать и снова бить зеркала, но из меня действительно вышел комок терпения, размером с беса, прихватив с собой глупую влюбленность в идиота Винсента.

Я словно прозрела, прекрасно осознавая, что по глупости была влюблена в образ красоты, где за роскошным фасадом, пряталось что-то не очень приятное.

– Господин Гордон хотел с вами поговорить, спрашивал, как ваше самочувствие? Он выглядел очень напряженным.

– Со мной все в порядке, можешь ему передать, Бенедикта.

Прислужница вздохнула, вытаскивая из гардеробной платье, оттенка орхидеи. Оно походило на образ пришедшей весны, и я подумала, что теплые оттенки мне точно не помешают.

Пока девушка суетилась вокруг меня, выпрямляя непослушные локоны и укладывая их в аккуратный пучок на затылке, я рассматривала свое отражение в зеркало на трюмо.

Мне стало плевать с башни артефакта на всех подряд, кто говорил про мою внешность какие-то гадости.

Гордона Стейджа в кабинете не оказалось, зато он нашелся в столовой, задумчиво трапезничая.

Стояли ароматы овощей, сыра, вареных яиц и джемов, которые любила заготавливать наша стряпчая на период холодных месяцев.

Мужчина педантично отрезал от омлета кусок и поднял на меня свои голубые глаза, стоило войти в столовую.

Оценочный взгляд прошелся по всему моему образу и как мне показалось, удовлетворил главу семейства.

– Что с тобой случилась вчера? – сухо спросил он, пока я усаживалась рядом, громко отодвинув тяжелый стул из благородных пород дерева. Благородства в предмете была столько же, сколько и тяжести.

– Как решила тетушка Агнесс, приступ одержимости, но могу сказать, что это накопившееся напряжение. События сыпались на меня, не щадя, вот девичья душевная организация и не выдержала объемов.

– Я очень зол на тебя, по причине твоего откровенного разговора с Аделаидой. Не знал о себе таких подробностей, как любвеобильность и список бастардов, наполнивших Аквалон. Ты можешь быть благодарна своему приступу, потому что, если бы не он, я бы отправил тебя в земли Ванн или обменял брачными чашами с первым подходящим.

– Мне такого сложно найти, а в край вечной мерзлоты я больше не поеду, хоть убейте меня.

Сложив руки на груди, я насупившись уставилась на порезанные огурцы и помидоры.

– Могу сказать, что ваш поступок, дедуля, добил всех нас. Вы даже не поставили в известность членов своей семьи, что нашли себе пару. Вы вообще соображаете, что делаете? – бросила я, сдерживая гнев, при этом прекрасно ощущая как вскипает Гордон, – а если она охотница за наследством, прикидывающаяся самкой каюна?

Я хмыкнула, не удержавшись.

– Что ты несешь, Вивьен? Откуда тебе знать, что она за человек?

– А вам откуда? Вы настолько уверены в этой даме, что готова бросаться на своих близких, чтобы защищать? Не ожидала от вас такого предательства.

– Я не буду обсуждать эту тему более. Знай, что Аделаиду я знаю несколько лет. Она достойна нашей семьи. И, к слову, она обладательница большого состояния, что в корне перечит твоим суждениям о ее желаниях прибрать к себе наши деньги.

– Значит, она стала обладать всеми своими состояниями, благодаря тому что хоронила супругов и богатела.

– Ее деньги принадлежат ее роду.

– Тогда она несет в себе программу черного вдовства. Не боитесь, что отправитесь следом за ее двумя супругами? Я, конечно, знала, что вы рисковый, дедуля, но не до такой же степени.

Гордон Стейдж громогласно ударил по столу. Я мигом прикусила язык.

– Я уже сказал, что это не твое дело. Это моя личная жизнь.

– Как знаете, – пожала я плечами, продолжая играть в обиженку, – тогда, мне ничего не остается как подписать документы, лежащие у Лукреция Синкхи, что я стану полноправной наследницей. Вы еще мне скажете спасибо, что я уберегла наследие Стейдж от Вульфов.

– Ты, итак, их подпишешь. В скором времени, ты обменяешься брачными символами. Хватит валять дурака и устраивать истерики.

– Сами решили обменяться брачными чашами и всех заставить плясать под вашу дудку? Давайте, тогда и отца с Агнесс направим на этот путь и Аманду, что уж мелочиться.

– Вивьен, ты думаешь мое терпение бесконечно?

Гордон Стейдж посмотрел на меня пронзительным взглядом.

– Я все сказал на счет тебя и думать забудь про этого Винсента Тотала. С ним ты не будешь не при каких условиях. От этой семьи мы никогда в восторге не были. Их сын, если тебе нужно объяснять очень подробно, просто смазливый идиот.

– Я в курсе, – я вздохнула, потянувшись к дольке огурца. Явный хруст наполнил столовую. – С ним покончено. Я все же не дура и что-то могу понять.

Бровь деда в недоумении взлетела вверх. Мне даже показалось, он возгордился моей прозорливостью и тем, что я оказалась согласной с его мнением.

– Хоть в чем-то ты не споришь, наверно, поумнела.

– Как мой отец пережил это известие? Уверена, он крайне раздосадован, что теперь у него появится мачеха его возраста.

– Он взрослый человек, ничего, переварит. Алистеру давно пора подумать о своей жизни, а не растрачивать ее курением табачных смесей и проведением досуга непонятно где.

– Ну, пример заразителен, – пожала я плечами, – а что, ваша суженая нажаловалась вам о моих словах?

Гордон Стейдж кашлянул.

– Если ты будешь ее тиранить, Вивьен, тебе не поздоровится. Я не хочу скандалов дома.

– Хорошо, но я буду отстаивать свою позицию, если мне будет что-то не нравится.

– Не факт, что будешь. Я планирую заняться вопросом твоего обмена брачных чаш в самое скорое время. Мне надоело твое разгильдяйство.

– Делайте что хотите, я все уже сказала. Закончились те времена, когда обменивали чашами с теми, кого видели первый раз на церемонии. Я пройду церемонию, только в том случае, если буду уверена в человека и буду испытывать к нему, хотя бы симпатию.

– С твоими темпами и пониманиями, мы прождем до возраста моей матери, – рявкнул Гордон, делая резкий глоток кавы.

– Не думала, что вы так овладели хохмой.

– Ты забываешься.

– Ладно, я замолкаю, – вздохнула я, вставая, – если аудиенция закончена, позвольте удалиться, чтобы проверить свои гибридизированные посадки?

– Иди, – бросил мне дед, устремляя свое внимание на вареное яйцо.

Оставив Гордона Стейджа наслаждаться завтраком, я покинула дом, накинув плащ.

Ласковый Сувар приятно обнимал меня своими лучами, пока я шла к зимнему саду, внутри которого меня ожидали растения.

Здесь был свой мир, в который я обычно убегала от суеты и проблем.

А также, от причуд семейства.

Ведь правда, еще не хватало, чтобы мой отец что-нибудь начудил, в отместку дедуле. Я знала, каким он мог быть мстительным, если ему наступали на больные мозоли.

Подойдя к горшку с посаженными семенами тыквы и кабачка, я застыла в полуметре, разглядывая странный овощ, похожий на что-то отдаленно напоминающее орган, название которого не стоило произносить вслух.

Части тыквы бледно-желтого цвета вылезали с двух сторон в виде маленьких кругов, а посередине эпицентром всего этого безобразия вылезал длинный белый кабачок, свисающий с горшка своим кончиком.

– О, боги! – проговорила я вслух, хватаясь за рот, чтобы не вылетело восклицание, полное неожиданности и восторга, – как же ты таким чудным получился?

– Действительно, интересный экземпляр, – вздохнул возле меня садовник, – вы, как всегда, удивили, госпожа Вивьен.

Мужчина вздохнул и пройдя мимо рядов с цветами, устремился поливать широколистные фикусы.

– Не то слово удивила, – проговорила я, – может, подарить его Агнесс? А что? Тетушка будет в изумлении.

– Уверен, так и будет.

От голоса позади себя, я вздрогнула, схватившись за сердце.

В зимнем саду, среди буйной растительности, стоял Адам Редвил в идеально скроенном костюме и накинутом поверх плаще. Я снова залюбовалась им, чуть ли не открыв рот. Легкая небритость дополняла ему шарма.

– Простите, я напугал вас.

– Я занимаюсь тут…овощами, – выдала я первую глупость, попавшую мне на язык.

– Получается у вас крайне неординарно, Вивьен.

Молодой мужчина сделал шаг ко мне и мне стоило огромного самообладания, чтобы не дернуться назад.

Я словно выстроила, между нами, стену и Адам это понял.

– Вы что-то хотели?

– Хотел извиниться за свое поведение намедни. Я не должен был вас целовать и пытаться донести свои мысли. Вы взрослый человек.

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова, пока губ мужчины не коснулась немного хитроватая ухмылка.

– И чтобы закончить наш разговор на балу, я все же хочу донести до вас, что девушка из ресторации моя двоюродная сестра, дочь дядюшки Адди. Мы всегда были с ней в прекрасных отношениях. Я намеревался познакомить вас с ней, но так и не дождался в тот день. Вы не пришли.

– Я пришла, но не стала мешать вашей интимной беседе.

– Вы все не так поняли. Моя сестра Вермина очень интересный человек. Она бы вам понравилась.

Адам показался мне искренним. Ненароком, я оправила вылезшую кудряшку за ухо, закусив губу.

– Кстати, вам пришла записка от вашей подруги. Она выпала из общей почтальонской шкатулки.

Растерянно взглянув на квадрат желтоватой бумаги, я развернула его и увидела, что мне писала Кира. Подруга сообщала мне, что в Терре завтра состоится тайная встреча Эдерики Нейл, на которую у нее имелось несколько пригласительных.

На меня снизошло воодушевление. Уж больно хотелось получить автограф в любимейших произведениях.

– Я не хотел читать, но случайно увидел несколько строк. Мне, как раз, нужно завтра быть в Терре, мог бы вас подкинуть до места встречи, а потом забрать.

Еще и записки чужие читает!

– Не знала, что вы любите совать свой нос во все дела вокруг, господин Редвил.

– Не хотите ли начать называть меня просто по имени? Мне кажется, мы уже с вами сроднились за это время.

– Не вижу родства, – пожала я плечами, продолжая соблюдать дистанцию, – но, раз вы так настаиваете, я попробую убрать из нашего общения более формальное обращение к вам.

Редвил постарался скрыть улыбку.

– Тогда, если не желаете ехать в одиночестве в Терру, то могу вас сопроводить. Да и у вашего дедули вопросов не будет, что вы будете отсутствовать долго и одна.

– Смотрю, вы все уже продумали и составили хитроумный план. Решили выступить в роли ангела хранителя?

– Что-то типа того, – улыбнулся Адам, – если вы не против и не пожелаете, отбыть в Тару, например с господином Тоталом, в качестве сопровождения.

От напоминания о смазливом подлеце, я поморщилась, но решила не разводить эту тему, чтобы не услышать умные словечки, типа «а я же говорил» и насмешки.

– Нет, раз вам тоже в Тару, то поедем вместе.

– Удивительно видеть вас такой сговорчивой.

– С вами бесполезно спорить. Вы как банный лист, прилипающий к одному месту, – бросила я, оглянувшись на пошлый гибрид и улавливая смешок мужчины.

– Что будете делать с вашим детищем?

– Скорее всего, подарю дедуле на церемонию обмена чаш. Вот он будет счастлив!

– Господин Гордон точно будет удивлен.

– Этого я и добиваюсь.

– Не могу удержаться, чтобы не сказать, что оттенки розового вам очень к лицу, Вивьен. Освежают.

Ежесекундно меня опалил румянец и скорее всего, я стала в тон платью.

– Господин Редвил, вы сегодня источаете любезность также обильно, как и фонтаны на главной площади, изливают свои воды.

– Стараюсь произвести на вас впечатление.

Я кивнула, накинула плащи поторопилась к выходу.

– Мы договорились, что будем звать друг друга по имени.

– При следующем разе, обязательно.

Выходя из зимнего сада, я тут же углядела экипаж, остановившийся возле входа в особняк.

Качающейся поступью из него показался отец, выглядевший не только растрёпано, но и опьяненно. Алистер пригладил вихрастые волосы и слегка покачнувшись, протянул руку, о которую тут же облокотилась грузная дама, выползшая из экипажа, как медуза. Ее крупное тело колыхалось под синим платьем из массивного бархата, украшенного бахромой и бантами.

Ярко-намалеванные губы было видно за версту.

Алистер что-то шепнул даме, и та рассмеялась так громко, что на дереве встрепенулись враны и решили покинуть свое место дислокации от греха подальше.

Меня вдруг посетило странное предчувствие наползающего на наш дом скандала.

– Пойдем дорогая, мы дома, – радостно пропел отец, подталкивая мощную фигуру женщины в дом.

Дома?

Я даже не знала, чему испугаться больше, что мой отец притащил в особняк какую-то странную леди или тому, какой типаж нравился ему больше всего?

Мы переглянулись с Адамом и поторопились следом в дом, из гостиной которого уже доносились голоса.

–Что? – проревел Гордон Стейдж, пока мы с замиранием застыли в дверном проеме, при этом, женщина, которую привел мой отец, спокойненько расселась в кресле, задавливая внутрь вылезающие пружины.

В гостиной, на удивление, оказалась Агнесс, вылезшая из своих келий при молельном доме и прабабка Аманда, разглядывающая гостью с открытым ртом и взглядом, полным непонимания.

Странно, что еще не оказалось Аделаиды.

– Что ты несешь? – прошипел дед, багровея как жареный на вертеле свинско.

– Оврелия? – неожиданно в разговор вошла Аманда со своим вопросом, – что ты делаешь тут потаскуха?

Я закусила губу, совершенно не понимая, что здесь происходит.

Агнесс громко ахнула, посмотрев на бабушку как на самого первого грешника в мире.

– Замолчите все! – рявкнул Гордон Стейдж, сморщиваясь как старое яблоко. Я первый раз видела на его лице столько морщин. – Что ты сейчас сказал Алистер?

– Еще раз, для непонимающих, – протянул мой отец, слегка покачнувшись, – это моя супруга Грета, и мы будем жить тут.