Вивьен, сплошное недоразумение

Глава 19

Честно говоря, смотря на своих родных, я не могла понять, чье лицо источало большее недоумение при виде меня, у деда или отца.

Эдмунда же, просто схватилась за сердце, потеряв дар речи.

– Я, мне, ну да, – промычал Алистер, – это чародейство?

– Это мастерство!

Аврелий Август, сбежал по лестнице, рукоплескав самому себе.

– Странно видеть тебя такой не кудрявой, – добавил отец заместо комплимента.

– Вы мастер своего дела, господин Аврелий, – удивление на лице деда было столь велико, что он не смог его скрыть. Мужчина смотрел на меня таким взглядом, будто к ним спускалась божество, каким-то чудом оказавшееся в особняке Стейдж. – Можно как-то сохранить сей внешний вид? – прагматично заметил дед.

– Я научил некоторым нюансам прислужницу Вивьен, уверен, проблем не возникнет, но я всегда к вашим услугам.

– Конечно, – заторможено кивнул дед, пропуская меня вперед.

Эдмунда накинула мне на плечи новый плащ, отделанный серебристым мехом и несколько раз вздохнув проводила к карете.

Все дергано уселись внутрь.

Тусклый свет от кристаллов делал лица деда и Алистера похожими на умертвия.

– Надеюсь, ты будешь старательно относиться к своему внешнему виду, Вивьен и больше не вернешься к своим старым настройкам, предпочитая свой любимый ситец и клетку.

– Не вижу смысла носить шелка, когда копаешься в грядках.

Гордон Стейдж мигом сморщился как старый урюк.

– Она у нас всегда самая красивая, – влез отец, с неуместными комплиментами.

– Давайте будем ехать молча, – предложила я, – итак, нервозно.

– Надеюсь, мадам Руж втолковала в твою голову, как вести себя на таких мероприятиях.

– Не то слово как, дедуля, – мои губы растянулись в плотоядную ухмылку, – главное не подавиться шампанем, чтобы он не вышел через нос, громко не смеяться и не шибко выделяться. Вот три правила. В моем случае, не употреблять вайни, чтобы ненароком не рассказать все тайны семейства Стейдж.

Алистер усмехнулся, находя мои юморные нотки забавными, чего нельзя было сказать о дедуле.

– К слову, отец, – начал Алистер, – вы хотели о чем-то сказать на балу?

– На балу и скажу, – не разлепляя губ, выдал дед. – Это будет касаться нашей семьи. Важный момент, с которым бы я хотел поделиться и несколько отвлечь общество от пересудов.

Мой отец вздохнул, закинув ногу на ногу.

– Андромеда, конечно, устроила нам сладкую жизнь.

– Не при Вивьен будет сказано, но тебе Алистер стоит задуматься о своих похождениях в места не столь отдаленные. Как бы это не привело к такому же плачевному результату, как вышло с твоей сестрой.

Мой отец усмехнулся, показывая сочащуюся из него уверенность.

– Я осторожен и давайте закроем эту тему. Вы правы, моя дочь не обязана внимать вашим неоправданным страхам.

Гордон Стейдж поджал губы и повернулся к окну.

– Думалось мне, вы стали ближе друг к другу, – вздохнула я, бросив взгляд на ногти, накрашенные перламутровым напылением. На удивление, ровные и аккуратные.

– Мы станем, когда мои дети станут более адекватными, – бросил дед, а Алистер в миг поморщился.

– Поздно пить лечебные воды, дедуля, – вздохнула я, на что старший родственник промолчал.

Мы подъехали к Аквалонскому дворцу, где обычно проводились основные мероприятия города.

Место было довольно-таки живописным.

Возле небольшого озера, в обрамлении заснеженных берегов, на ровной возвышенности стояло здание, бледно-голубого цвета. Его изысканный, даже вычурный стиль бросался в глаза, благодаря позолоченной лепнине и статуям ангелов.

Это место, также называли, ангельским, потому что своды дворца и потолок были исписаны изображениями существ с крыльями, изящными серебряными шарами и плавными вереницами сверкающих камней.

Вход в роскошное здание, был подсвечен факелами с бело-голубоватым свечением.

Приглашенные гости, сразу же выпрыгивали из подъезжающих экипажей и торопились попасть внутрь, по причине сильного ветра и неожиданно начавшейся метели.

Неожиданно резко стало холодно, что совершенно мне не понравилось. Шелк и органза, больше освежали, чем грели.

Гордон показал приглашения и пропустив меня вперед, споткнувшуюся на мягкой ковровой дорожке, прошел следом, покосившись в мою сторону как на человека, которого бы он не желал видеть в семействе Стейдж.

Прислужники в синих ливреях и с отточенными осанками, помогли забрать плащи, и я краем глаза заметила, что гардеробные ниши сплошь и рядом были забиты вещами.

Наше семейство припоздало, по причине моих очень долгих и крайне основательных сборов.

Мероприятие, по случаю наступления холодов и скорого начала теплых месяцев, давно было в полном разгаре.

Из главного зала доносились стройные музыкальные произведения и шум голосов. Котильон заполнил все пространство дворца, как и разнообразные ароматы благовоний и отдушек.

Я нервно закусила губу, пока не вспомнила, что мои губы намазаны яркой мазилкой и поблагодарила богов, что не додумалась потереть накрашенные глаза.

Мое тело наполняли волны переживаний.

Последний раз я посещала такого вида мероприятие, после того как закончила свое длительное времяпрепровождение в доме благородного воспитания. Тогда, мне это совершенно не понравилось, по причине того, что на танцы меня пригласил только один молодой человек, которого явно заставили. От моего взора не укрылось, как его мать пихала юнца в мою сторону, шепча на ухо, что наследница Стейдж заскучала, прячась за одну из колонн.

Но в этот раз все было иначе. Возможно, я ощущала себя более уверенно, благодаря стараниям Аврелия Августа. Я ведь сама видела результат. Он был удивительным.

Женский смех раздался рядом с нами и моего деда с отцом стала приветствовать одна дама с кучерявыми волосами, аккуратно сформированными в прическу.

Пока они, позабыв про меня, прошли в зал я растерянно застыла и вышла на большую лоджию с витиеватой балюстрадой, с которой можно было спуститься вниз.

Я застыла, осматривая гостей в изысканных платьях.

Только что закончился танец и приглашенные на бал, отдыхали от ритмичных увертюр, наслаждаясь щекочущим горло, прохладным шампанем.

Я не сразу заметила, как гости затихли, рассматривая меня, приросшую к светлому мраморному полу.

Волнение было столь сильным, что самообладание таяло, как и желание остаться на этом месте.

Почему они все так смотрят на меня?

Между делом, я разглядела большое количество знакомых лиц, но не предала им значение.

Решив, что стоять столбом или как статуя кукурузы на лоджии, станет самым глупым действом, я под густую тишину спустилась вниз, молясь не скатиться кубарем по ступеням.

Самым удивительным для меня было увидеть замершее лицо Винсента Тотала. Молодой человек в светлом традиционном наряде из шелкового сюртука, длинных гольф и туфлей с бантами, выглядел ослепительно. Светлые волосы, с пшеничным отливом, очаровательно блестели на фоне световых бра и люстры. Мне показалось или у него открылся рот. Он то открывал его, то закрывал, смаргивая.

Молодой человек походил на рыбу, выброшенную на берег.

Его удивление, дало возможность почувствовать себя более уверенно.

– Вивьен?

Возле меня выросла Анна Эдит Грудз. Девушка обожала белое и предстала передо мной в пышном платье с легким налетом перьев на плечах.

Ее лицо пронзил яркий румянец, а глаза сузились от зависти.

Я приободрилась и расправила плечи.

– Доброго вам вечера! – мой голос походил на ровное покачивание колокольчиков на ветру, – Анна Эдит ты как всегда, выше всех, дорогая! Отовсюду видно, как башню артефакта.

Мой сарказм был похож на укол. Я хотела бы промолчать, но не удержалась, уж больно язвительным был внешний вид у девицы.

– Удивительно видеть тебя тут, – растянулась в ухмылке девушка, – знаю твою любовь к грядкам и полное непринятие светских раутов.

– Я изменила своим привычкам, дорогая!

– Выглядишь непривычно. Без этих твоих кудрей и серого цвета волос, совершенно не узнать.

– Сочту это за комплимент, Анна. Теперь я буду выглядеть так всегда. – Я манерно сложила руки перед собой, – странно видеть тебя без цветов. Винсент не разорился на пару веточек?

Недалеко от Анны кашлянул молодой человек, по лицу которого пробежала волна презрения, но каким было мое удивление, когда с девицей нарисовался никто иной, как Вальдемар Норвик.

Этот, совершенно невзрачный молодой человек, надул грудь как пуран (индюк) и ухмыльнулся улыбкой победителя.

– О боги, Вальдик, что вы тут делаете? Не нашли дорогу в ваш дорогой Вандей и решили вернуться проторенными тропами к нам в провинцию?

Молодой человек, на лице которого расцветал весь спектр эмоций, по поводу моего внешнего вида, надул свои пухлые губы, выдавливая из себя подобие улыбки и оголяя крупные зубы.

– Я прибыл снова. У меня здесь некоторые личные дела. Мы с дражайшей Анной Эдит знакомимся для возможного дальнейшего обмена брачными символами.

Я скрыла удивление за маской равнодушия, хотя все внутри меня сделало акробатический кульбит.

Анна Эдит бросила Винсента, ради этого носатого пройдохи?

Удивительно!

– Поздравляю! Вы созданы друг для друга, но смущает то, что я что-то похожее уже слышала. Наша Анна девушка видная и немного переменчивая, как погодные условия в ваших родных землях. То тепло, то холодно.

Анна заливисто рассмеялась.

– Как хорошо ты знаешь мой характер, Вивьен. Видно, все время следила за мной, пока мы учились в доме благородного воспитания.

– Присматривала, – улыбнулась я, переведя свое внимание на Винсента. Молодой человек крайне внимательно меня изучал, будто первый раз увидел. Его глаза то смотрели на Анну, то на меня и будто бы искали сравнение, пока он резво не встал передо мной, чем очень удивил.

– Позвольте поцеловать вам руку, Вивьен. Вы выглядите потрясающе!

Моментально ощутив, как язык прилип к небу от неловкости, я кивнула, позволяя Тоталу коснуться моей руки.

Все что происходило, стало казаться мне сном.

Только лишь в моих мечтах Винсент являлся ко мне. Я даже не обратила внимание, насколько резко он изменил свое отношение в мою сторону.

– Могу ли я пригласить вас на вальс?

Я стушевалась, но кивнула.

Это точно сон!

Винсент взял мою руку в свою и медленно повел в сторону танцевального пространства, где уже затевались первые ноты музыкальной композиции.

Все мое внимание было приковано к филигранной красоте парня. Выточенные, словно из мрамора скулы, прямой нос и ровная осанка, воспламеняли в моем мозгу волнение. Я не верила своим глазам и молила свои ноги меня не подвести.

Меньше всего хотелось отдавить бархатные туфли Винсенту или свалиться на пол, оборвав подол своего волшебного платья.

Молодой человек ловко вложил мою руку в свою и приобнял за спину. Его рта коснулась нежная улыбка искусителя, от которой по телу прошла волна томящего чувства влечения и неги, будто я попала во власть к чародею.

Полностью подавшись музыкальной волне и идеальному ведению танца, я забыла обо всем на свете, кружась на волнах романтических нот.

Я будто бы парила в небесах, совершенно позабыв про бал, про гостей, смотрящих на нас, и благодарила мадам Жульен за то что натаскала меня в умении владеть своим телом и напомнила мне все основные движения. Без нее я бы чувствовала себя как мешок картошки, разбегающийся в разные стороны.

– Вы прекрасно танцуете!

Винсент одарил меня комплиментом, в который я не сразу поверила, решив, что он просто пускает саркастические шутки в мой адрес.

– Благодарю! – еле заметно кивнула я, умоляя свои ноги не сбиться с ритма, расплывшись от приятных слов, – не хочу лезть не в свое дело, но как же получилось так что ваш союз с Анной распался? Вы были так близки и казались влюбленными!

Прозрачную голубизну глаз Тотала коснулось плохо скрываемое недовольство.

– Не сошлись в некоторых вещах. Она оказалась крайне ветренной особой, что вы очень проницательно подметили. Я не ожидал, что меня заменят этим неказистым ваннийцем.

Немного вернувшись с небес на землю, я отметила, что Винсенту проехались по самолюбию. Эта тема была для него болезненной и между делом у меня в сердце закралось легкое сверление из-за вопроса, не пытается ли он забыть ее со мной?

Эта мысль показалась мне отвратительной. Я постаралась избавиться от нее, как от приставучего насекомого.

– Вальдемар Норвик, определенно не простой человек. Он показался мне очень самоуверенным и хитрым. Возможно, Анне приглянулись эти качества больше, чем ваша чистота души и благородные помыслы.

Винсент тут же расцвел и даже выпрямился, еще настойчивее кружа меня по залу.

С непривычки, я почувствовала легкую дурноту, но желала продолжать эти головокружения, только бы ощущать близость молодого человека.

– Вы очень проницательны Вивьен. Не желаете ли завтра, пойти со мной на каток? Будет красиво и мы сможет прекрасно провести время.

– Со мной?

Мой вопрос прозвучал наивно. Мне показалось, я ослышалась.

– Конечно, – слащаво улыбнулся парень, – будет чудесно!

– Я не буду против, – ответила спокойно, хотя внутри меня с дюжину ангелов били в фанфары и взлетали в небеса.

Винсент Тотал озарил меня своим радостным лицом, как раз в тот момент, когда закончился вальс.

– Не желаете ли шампаня?

Я радостно кивнула, уловив отчетливое сверление у себя на лбу.

Сначала я подумала, что это была Анна Эдит, вдруг заревновавшая своего милого, но на мое удивление, это оказались мой дед и Адам Редвил, снова вернувшийся в Аквалон, будто тут было намазано медом.

Гордон Стейдж смотрел в мою сторону поджав губы. По его внешнему виду, было не столь сложным догадаться, что его не шибко радовал мой выбор на этот вечер.

Я перевела свой взгляд на Адама Редвила, немного задрав подбородок.

Несколько, показавшихся долгими, секунд мы смотрели друг на друга.

Если я старалась показать свое спокойствие, то молодой мужчина источал удивление. Его голубые глаза, казались больше, чувственный рот слегка приоткрыт.

Этот садист распустил свои волосы по плечам, чем меня взволновал. Я сглотнула и сделав еле заметный кивок, отвернулась, сразу же столкнувшись с Винсентом. Он шустро протянул мне хрупкий хрустальный бокал, к которому я тут же приложилась. Волнение, охватывающее меня до дрожи в коленях и вызванное вниманием Винсента, казалось таким масштабным, что было сложно удержаться чтобы не пригубить напиток.

– Не желаете ли станцевать мазурку?

– Пожалуй, пропущу, восстановлю силы.

Мимо нас проплыли Вальдемар и Анна, умело двигаясь в подвижных па. Винсент приблизился ко мне, исподлобья заглядывая мне в глаза, будто искушая.

– Никогда не замечал, какие красивые у вас глаза. Очень необычный оттенок!

Я кивнула, вдруг про себя подумав, что Винсент ляпнул этот комплимент не впопад. Цвет был разным. Один серый, другой голубой.

– Не хотелось бы начинать для вас волнительную тему, Вивьен, но про вашу семью ходят странные слухи, особенно про вашу тетушку.

Только не это!

Неужели, Андромеда перечеркнет мне мою судьбу с Винсентом? Все только стало великолепно!

– К большому сожалению, у тетушки случилось помутнение на фоне приема настойки от мигреней. Она вызвала повышенную возбудимость. Мы хотели отправить ее на лечение, но не успели. Андромеда уже успела натворить дел.

– Как же это печально, – бесцветно произнес Винсент, смотревший куда поверх моей головы, пока я разглядывала его пленительный рот и скулы.

– Вивьен!

Голос деда, возникший рядом со мной, заставил меня вздрогнуть.

Пока Гордон Стейдж здоровался с Винсентом, я оглядывала стоявшего рядом с моим родственником мужчину лет сорока пяти. Голубизну волос посеребрила седина как у деда, зато пышные усы, являлись отличительной и крайне заметной чертой.

– Прошу тебя, дорогая, потанцуй с моим дражайшем другом господином Радгаром Гренхи.

Мужчина рядом резво кивнул, прилипнув взглядом к моему лицу.

Предложение деда мне сразу не понравилось.

Только бы идиот не понял, что Гордон Стейдж либо решил умаслить этого господина, либо вдруг надумал, что этот человек видная для меня партия.

– Я уже натанцевалась, – ляпнула я, делая шаг в сторону Винсента.

Парень чувствовал себя неловко и жадно хлебал шампань. – Хотелось бы устроить паузу.

– Устроишь, – дед сделал ко мне шаг и ловко направил в сторону своего знакомого, – после танца будет некое объявление.

– Винсент, я попрошу меня простить, – моих губ коснулся налет улыбки, в которой я попыталась вложить все свое сожаление сложившейся ситуацией.

Парень же, мимолетно кивнул и смотря куда-то вдаль, тут же удалился.

Почувствовав горечь, я ощутила, что меня ведут на плаху.

– Вивьен, я видел вас однажды, вы повзрослели и изменились.

– Годы берут свое, – ответила я, совершенно не включаясь в разговор и надеясь, что мы просто потанцуем, а потом я выскажу Гордону Стейджу все что я о нем думаю.

На мое везение, начался пасодобль, в который Радгар Гренхи, вступил как в битву. Его резвые и резкие движения, которыми он меня окрутил были столь эмоциональны, что заставляли меня входить в ступор.

Пока мужчина изображал вздыбленного хорса, я незатейливо переминалась с ноги на ногу, ища спасение хоть в ком-нибудь.

Гордон Стейдж сначала оценивающе посматривал в нашу сторону, но потом отвернулся. Видно, не ожидал что его знакомый будет так активен.

Я нашла взглядом отца и попыталась ему подмигнуть, прося о спасении от этого танцора, но Алистер не выпускал из своих рук какую-то женщину, которая тихо посмеивалась и была в восторге от тех слов, которые ей нашептывал мой отец.

Радгар, пока я искала помощи, ловко схватил меня за руки, и мы пошли кружить по залу в каких-то странных прыжках, от которых сразу же началась одышка, а корсет из тонких пластин врезался в ребра.

– Я недавно овдовел. У меня только один наследник, но хотелось обзавестись еще парочкой. В этом мне должна помочь резвая кобылка. Мне нравится ваша молодость и гибкость.

Что за бред?

– Но я не героиня вашего романа.

– Господин Гордон уверил меня, что в данный момент, с особой тщательностью ищется претендент на вашу руку и сердце.

Что??

– Гордон Стейдж просто расчувствовался.

В этот момент, Радгар отпустил мои руки, сделал несколько шагов назад, а потом резво начал наступать, странно еще, не вставая на дыбы.

Видно боги, насмеявшись до колик в животе, решили что эту юморину пора заканчивать и отправили мне спасителя в лице человека, которого я меньше всего хотела видеть.

Им оказался Адам Редвил, высвободивший меня из лап этого бравого скакуна.

Я тут же ощутила на своей спине руку молодого мужчины и не удержавшись, взглянула в его яркие голубые глаза.

– Наверно, стоит поблагодарить вас за спасение, потому что как бы это не звучало пошло, меня чуть не оседлал этот Гренхи, – бросила я, позабыв про манеры. Смысл было ими блистать, если Редвил и так знал меня как облупленную! – Дед решил, что его знакомый очень подойдет мне для семейной жизни.

Левая бровь Адама взметнулась вверх, что доставило мне удовольствие. Я даже улыбнулась этой его привычке.

– Не уверен, что вы сможете обменяться чашами без своего желания. Господин Гордон прекрасно это понимает.

– Я не так уверена в его пониманиях, как вы.

– Мы что-то не об этом, – ловко перевел тему Редвил, заглядывая мне в глаза, практически также, как и Винсент. – Вивьен, я хотел вам сказать, что не ожидал, что вы такая потрясающая. Вы очень симпатичны, стоило только подчеркнуть ваши тонкие грани.

В один момент, я зарделась. Мне стало неловко и почему-то грустно.

Стоило Аврелию Августу потрудиться надо мной и вылезти из своего обожаемого клетчатого платья, на которое сходила в туалет голубая летунья, как все тут же оперились вокруг меня и стали рукоплескать в мою сторону комплименты.

Неужели, никому была не нужна красота сердца, лишь обертка, в которую я нарядилась на этот бал? Но ведь по утру, мои волосы снова превратятся в шерсть каюна, лицо будет не выспавшимся и мятым и как говорил мастер по красоте, я снова превращусь в тыкву из сказки.

Моего рта коснулась мимолетная улыбка.

– Благодарю вас, господин Редвил. Я думала, вас нечем удивить. Вы видели меня, действительно, разной.

– Этот образ вам очень к лицу, вы словно расцвели, как цветок.

Я снова поблагодарила мужчину и отвела взгляд в сторону. Мне вдруг стало казаться, что Адам Редвил стал распускать свои щупальца вокруг меня, как искуситель или его друг Эрон Венстон.

– Вивьен, я хотел бы извиниться за своего друга. Не могу себя простить, что в тот вечер взял его с собой на трапезу. Эта ситуация не давала мне покоя все дни.

– Это уже случилось, нет смысла горевать о том, что уже сделано. Я предполагаю, что ваш друг оказался с таким же темпераментом, как и Андромеда. Наверно, стоит порадоваться за то, что вы не вляпались в эту ситуацию.

– И все же, я ответственен в этом. Ваша репутация пострадала.

Я нервно усмехнулась.

– И посему, дедуля хочет быстрее сбагрить меня за какого-то там Радгара Гренхи, боясь, что больше никто не захочет рассмотреть меня как подходящую партию для брака.

– Я хотел бы вас сказать одну вещь, – начал Редвил, но вдруг вальс оборвался и всех гостей попросили уделить внимание в сторону лоджии, на которой оказался мой дед, какая-то высокая вычурная дама в блестящем черном платье и парочка господ, явно знакомых моему родственнику.

Обогнув несколько перешептывающихся гостей, я оказалась возле отца, с интересом всматривающегося на мраморную балюстраду.

Мой дед выглядел величественно и довольно-таки моложаво. Подтянутый, аккуратный и статный. И конечно же, холодный, как и большинство аквийцев.

Наш народ не отличался проявлением эмоций в обществе, владея дюжиной оттенков спокойствия, зато, когда сосуд оказывался полон, разражалась буря.

– Дорогие гости этого ежегодного мероприятия, – начал дед, достаточно сдержанно, но с гуляющей улыбкой на лице. У меня закралась мысль, что он как член совета города, скажет умную речь и все скучающе дослушав, бросятся в пляс. – В нашей семье скоро произойдет радостное событие, с которым я хотел бы поделиться.

Что-то мне эта фраза совершенно не понравилась.

Позади меня донесся шепот.

– Лучше бы молчали, а то его дочь, итак, всех опозорила.

Прищурившись, я еле сдержала порыв повернуться и окатить презрением сплетницу.

Начало речи Гордона Стейджа заставило меня насторожиться, как и отца. Мы даже переглянулись и напряженно стали разглядываться статную фигуру главы семейства.

– Наш род тянется через века и мы стараемся, чтобы наша ветвь в Аквии, была сильна и не источалась. Как вы все можете знать, наше семейное древо процветает, благодаря рожденным наследникам и их детям, что не может не радовать меня как главу. – Гордон Стейдж улыбнулся, в тот момент, когда за моей спиной снова раздались осуждающие смешки. – Я принял для себя очень важное решение, сотканное у меня не из рационального смысла, а из желаний и чувств. При всем обществе Аквалона, при всех вас, тех, кого я считаю своими близкими людьми, я хотел бы объявить о моей помолвке с госпожой Аделаидой Вульф. Надеюсь, вы не сочтете мое решение бредом старика и примите нашу помолвку с радостью.

– Что?

– Кого?

Тишину нарушили наши голоса с Алистером.

В голове не укладывалось то, что сейчас случилось. Мне показалось, что я ослышалась или не поняла, что хотел сказать Гордон.

Потому что это не могло быть правдой! Либо, дедуля, под всеми обстоятельствами, просто свихнулся.

В зале, после густой как кисель тишины, раздались хлопки и восторженные возгласы.

– Я что-то ничего не понимаю, – выдавил из себя мой отец, хватаясь за кисть моей руки как за спасательный круг.

Промычав что-то нечленораздельное Алистеру, я ощутила и шок и облегчение. Последнее разлилось негой счастья, по причине того, что у Гордона Стейджа хватило ума не выказать желания обменять меня брачными символами с каким-нибудь своим знакомым.

Мой наполовину слепой взгляд я устремила на избранницу деда.

Женщиной она оказалась высокой и видной, под стать старшему родственнику, только была моложе лет на двадцать и вполне себе подходила по возрасту моему отцу.

Когда же дед успел с ней связаться? Я что-то не помнила его отлучек, кроме рабочих дел в конторе. Значит, он все же, когда-то находил это время, чтобы тайно встречаться с будущей госпожой Стейдж.

Невовремя вспомнились пилюли в шкафу его кабинета. Там черным по белому было написано, что они полностью уменьшали возможность продолжить род.

Мне вдруг совсем стало нехорошо, даже затошнило.

Эта Аделаида была относительно молодой женщиной, способной произвести на свет очередного моего дядю или странную тетушку!

Прищурившись, я разглядывала ухмылку женщины и мне она не нравилась. За холодной красотой и ухоженностью скрывалась нервозность и желание раздавать команды.

Неужто дедуля, пригрел иылана на наших шеях?

Пока зал рукоплескал объявлению, сходя с ума от восторга и осуждений, я сравнивала эту Аделаиду с мачехой Златушки из сказания. Хотелось надеется, что у этой женщины не окажется пара дочерей, которые изживут всех нас и меня из моих же собственных покоев.

После поздравления и моментально состоявшегося обручения, с разрезанием голубой ленты, я растворилась в толпе ошарашенных гостей, тут же позабывших про неприглядную ситуацию с Андромедой, отправленной в исправительный дом.

Бросив короткий взгляд на деда, я краем глаза уловила как мой отец поднимался по лестнице, сжимая кулаки и не скрывая своего настроения.

У Алистера, на старости лет, появилась мачеха!

Если бы не желание обрушить этот дворец всем на головы, я бы истерично расхохоталась!

В мраморе салона, мои шаги разносились гулким эхом. Стало душно и я схватилась за горло, а потом подошла к стеклянным створчатым дверям, распахнув их. В лицо тут же ударил прохладный воздух и в освещении чародейских фонарей, я разглядела падающий хлопьями снег.

Он так медленно кружился в воздухе, что можно было залюбоваться зрелищем, но вместо этого я нервно повернулась, чтобы зайти внутрь и столкнулась с подкравшимся как кеди Адамом.

– Вас на каких-то курсах учили ходить так беззвучно? – рявкнула я, обхватив свои плечи руками. Было зябко.

– Зайдите внутрь, а то простудитесь, – по-отечески посоветовал мужчина, разглядывая мое лицо. Про манеры и холодную сдержанность я позабыла напрочь. Наоборот, вся моя физиономия выражала всевозможные эмоции, от желания кричать и рыдать.

– Что вы хотели господин Редвил? Натанцевались уже! – рявкнула я, не сдерживая гнев, пока мужчина, наоборот, выглядел спокойным.

Мне бы его сдержанность!

– Вижу, что вы ошеломлены.

Я все же не удержала смешок.

– Не то слово как! Не каждый день узнаешь что Гордон Стейдж собирается обмениваться брачными чашами. Я действительно прихожу к выводу, что наша семья ненормальная. Оказывается, пока он делал вид, что ездил в контору, он прыгал в свой дилижанс и уносился на встречу любовным приключениям к какой-то мегере.

Адам постарался спокойно кивнуть.

– Ваш дедушка взрослый человек, он может решать сам. Видно, что он неравнодушен к этой госпоже и решил подумать о себе.

– Хорошо же он подумал, наплевал на всех!

– Вы зря кипятитесь и ведете себя как малое дитя. Господин Гордон, имеет право на свою личную жизнь.

Я вскинулась на Адама.

– Как ловко вы обесценили мои чувства, – хмыкнула я, – назвали ребенком. Чудесно, господин Редвил. Вы что-то еще хотели сказать или это все ваши словесные посылы?

– Нет не все! – выдал мужчина, – зайдите внутрь, холодно.

Не став пререкаться, я поторопилась в зал, пока мои ноги в шелковых туфлях не отмерзли, а на голове не вырос сугроб.

Адам Редвил закрыл за нами дверь. Стало теплее, но не на сердце.

– Хотел сказать вам, что господин Винсент лишь играет вами.

Слова молодого мужчины меня пригвоздили к полу.

– Что за наглость говорить мне такие вещи?

– Это предупреждение. Я говорил вам, что этот юнец не подходит вам, по причине, что он ветренный и несерьезный. Вы достаточны умны, чтобы понять, что он разыгрывает спектакль перед госпожой Грудз, хочет чтобы она ревновала.

Слова, в которых неприятного было столь много, что можно было захлебнуться как в сугробе, неприятно резанули.

Этот идиот кромсал мои надежды с какой-то маниакальной жестокостью!

– Я умна в том, что верю себе, а не вашим словам. Тем более, в разъяснениях и ваших советах я не нуждалась.

Задрав подбородок, я уставилась на Адама, источая ненависть.

– Хочется быть обманутой, вперед, – неожиданно эмоционально произнес мужчина. – Считал, что вы более дальновидны.

– Значит, просчитались, – горько хмыкнула я, про себя вдруг подумав, что захотелось плакать, но такого я просто не могла показать этому жестокосердному человеку. – Я стала выглядеть более презентабельно, и господин Тотал смог разглядеть во мне те качества, которые его сразу же заинтересовали.

Адам Редвил хмыкнул.

– Вы прекрасны и без всех этих косметических процедур. В вас есть искренность и честолюбие. Да, пусть ваш характер далек от совершенства, но по крайней мере вы не играете роли, вы такая, какая есть. То, что вам помогли изменить вашу внешность, полностью раскрыло вас. Но не в ней главная суть!

Слова Редвила прожгли во мне дыру. Я окаменело застыла, не в силах пошевелиться. Глаза так и желали наполниться горючими слезами, но я сморгнула, сдерживая порыв.

Да, никто и никогда мне не говорил таких слов. Они были столь желанны, столь неисполнимы, что трудно было поверить.

Но, как не странно это было осознавать, но ждала я их от Винсента Тотала, пригласившего меня завтра на каток.

– Благодарю, что оценили господин Редвил, но я буду делать так как желаю. Все в нашей семье делают так как хотят. Даже, Гордон Стейдж. К слову, завтра мы с Винсентом идем на каток на главную площадь Аквалона.

– Очень за вас рад, удачи.

Адам усмехнулся. Улыбка вышла неестественная и кривая, а голубые глаза потемнели.

– Я тоже за вас рада и немного не понимаю, что вы так расчувствовались по поводу меня, – наигранно я пожала плечами, вдруг ощутив нездоровый укол в грудь. – В Хрустальном городе вас ожидает дама, вам под стать, так в чем же дело?

– Простите?

Редвил застыл, не понимающе уставившись на меня. Умело же он надевал маски и играл достопочтенного господина, а сам был таким же как Эрон Венстон.

– О, я напомню, – улыбнулась я, сделав шаг вперед. Очень хотелось излить весь свой яд на кого-то. – В мой последний день в столице, я зашла в ресторацию за книгой, обещанной вами, увидела вас с девушкой и не стала мешать. Вы так мило ворковали.

Адам Редвил нахмурил брови, пытаясь припомнить момент, а потом расплылся в подобии улыбки.

– Вы что же, заревновали? Снова?

– О, перестаньте, – рявкнула я, чувствуя, что краснею, – вы мне просто противны, господин Редвил. В вас столько всего, что я не приемлю, что порой мне просто невыносимо слушать вас. Вы только и делаете, что источаете самомнение, заносчивость и правильность, хотя сами из себя ничего не представляете, такой же обалдуй как ваш друг Венстон. Еще и учите меня куда и с кем мне ходить на встречи и с кем общаться, хотя сами…

Мое словесное излияние было нарушено молниеносно.

Адам Редвил ловко притянул меня к себе и поцеловал. Я настолько опешила, когда его мягкие теплые губы коснулись моих, что застыла как в копанная, моргая и ощущая как молодой мужчина прижимает меня к себе, углубляя поцелуй.

В миг полной растерянности, я даже глаза прикрыла и позабыв про свою тираду, растворилась в поцелуи, купаясь в наслаждении и желании. Наверно, эта наша близость с Адамом отличалась от других тем, что мы оба были трезвы и страстно желали этих минут по обоюдному согласию. Я чувствовала, что сопротивляться невозможно, потому что волны наслаждения накатывали на меня и согревали, пока как гром среди ясного аквийского неба, не раздались удары часов в зале. Наступила полночь, а с ней и официальное начало зимнего месяца.

Сквозь бой курантов и восторженные крики людей, ко мне вернулось сознание. Я распахнула глаза и стремительно вырвалась из хватки мужчины, вмиг ставшего неприятным.

– Вы такой же как ваш друг, – бросила я, – у самого в столице девица, но это не останавливает вас осквернять других своими грязными помыслами. Не знала, что дед пригрел в нашем доме иылана, господин Редвил.

– Вивьен, что вы несете? – лицо Адама исказилось, – я всегда относился к вам как к достопочтенной даме, а не разгульной девке и та девушка, с которой я встретился в тот день в ресторации, моя сестра.

Усмехнувшись, я покачала головой.

– Ну, конечно, как же я сразу не поняла!

Мне хотелось убраться как можно скорее.

Я никогда не слышала, чтобы Адам упоминал о каких-то родственницах женского пола.

Обогнув молодого мужчину, вкус губ которого еще оставался на мне, я плохо владея собой, выбежала из салона и минув зал под бой громогласных часов, ринулась к двери, оступившись и чуть ли не потеряв туфлю.

Как самая настоящая Златушка!

Я чувствовала, что Редвил не остался стоять столбом, а ринулся за мной что-то объяснять, нападать с поцелуями или учить жизни и посему, сказав вознице Стейджев, что дед с отцом доберутся сами, отправилась домой.

Бал стал крахом, несмотря на изысканный внешний вид.

Меня трясло и всему был виной не вспомнивший молодость Гордон, а Адам, возомнивший себя не весть кем.

Когда я прибыла домой, то пришла в себя только в своих покоях, осторожно сняв бриллианты матери.

Бенедикта, видя мое состояние, помогла мне раздеться, осторожно повесив роскошное платье от столичной портнихи в гардеробную. Вышла она оттуда с чепцом для сна, чем сильно меня озадачила.

Прислужница стояла на своем до последнего, пока я ее не надела, аргументировав настойчивость красивыми волосами с утра, а не бесящими кучеряшками, не ложившимися ни в какую прическу.

Изгнав прислужницу из своей комнаты и надев чепец, я заперла дверь.

Жаль, не владела еще и чародейским бытовым заклинанием, чтобы ни одна мушь не посмела проникнуть внутрь.

Я уже представляла, как взбеситься дедуля, что экипаж увели. Он-то наверно рассчитывал доставить свою даму сердца в лучшем виде.

Сна не было всю ночь, потому что Адам Редвил, хоть и не скребся под дверью, решая выяснять интересующие его вопросы до конца, но уснуть мне не давало волнение.

На утро я заставила себя взять себя в руки, стараясь не думать о протеже деда.

Несмотря на все внутренние терзания, которые воспламенял во мне Адам, я всеми силами гнала мысли о нем и даже думать не хотела о его словах, что он встречался с сестрой.

Адам Редвил был темным хорсом, который словно бы выбрал меня своей очередной жертвой.

Он не признавался мне в чувствах, не говорил, что я ему нравлюсь, но при этом откровенно лез в мою жизнь.

Бенедикта была довольна что мои волосы под ночным чепцом совершенно не закудрявились.

Девушка достала из гардероба новое пальто серебристого оттенка с меховым воротником, такого же цвета платье, подходящее для прогулки на катке и в парке и меховую шапку.

Прислужница старательно причесала меня, аккуратно заколов волосы на затылке и при помощи щипцов уложила локоны по плечам. Я позволила ей накрасить мое лицо, потому что вчерашний образ мне тоже понравился.

У Бенедикты получилось не так аккуратно, как у Аврелия, но все же, себе я даже понравилась.

Уже спустившись на первый этаж, я уловила очень тонкий аромат благовоний, который не чувствовала ранее и остановившись повела носом.

С большим серебряным подносом и каменным лицом, возле меня появилась Эдмунда. Нахмурившись, я посмотрела на нее в упор, пока она не указала мне кивком головы, чтобы мы отошли под лестницу.

– Эдмунда, ты выглядишь удрученной. Это из-за скорых известий о женитьбе деда? Да уж, – я покачала головой, – это похоже на зимнее обострение или на возрастные причуды. Я тоже с этим не смирилась. Кстати, как дедуля и папуля? Они вернулись вчера?

Главная прислужница закатила глаза.

– Ты не дашь сказать, тысяча вопросов, – вздохнула женщина, – господин Гордон вернулся, но твой отец пока не появлялся.

Я нахмурилась, сразу же сообразив, что Алистер с горя накурился табака или провел ночь в непотребном доме, заполняя душевную пустоту женскими телами.

– Эта…госпожа Вульф тут. В гостиной. Уже чувствует себя хозяйкой.

Мои глаза полезли на лоб.

– Где же господин Гордон нашел ее? Даже и словом не обмолвился.

– Может, его зачаровали? Не стоит ли вызвать бытового чародея чтобы проверили на заклятье и приворотные настойки?

– Я даже н подумала об этом, здравая мысль Виви, а то зная нашего господина, он нас со свету сживет, если я выскажу ему это предложение.

– Попробую с ним поговорить сама, – я задумчиво почесала затылок, – у этой Вульф есть дети?

– Господин Гордон обмолвился что есть.

– О боги, так значит его суженая совсем молода?

– Уж не знаю сколько ей лет. Мне она не нравится. Приедет и будет свои порядки наводить.

Прищурившись, я кивнула. Эмоции Эдмунды передались и мне.

– Поприветствую ее, – с прищуром выдала я, переходя в состояние обороны.

Главная прислужница тяжело вздохнула.

Мы на пару оказались с ней вместе в гостиной. Вошли синхронно, просачиваясь в двери. Прислужница с подносом, а я с коньками на перевес.

В гостиной, помимо давящего антиквариата, стоял густой аромат жасминовых благовоний, такой невыносимо приторный, что захотелось начать чесать нос без остановки.

Женщина сидела с идеально ровной осанкой. Ее волосы, оттенка ночного неба, идеально покоились на ее голове, создавая аккуратную прическу, где волосок лежал к волоску. Искусственная улыбка прилипла ко рту.

Красивое чопорное платье, синее и парчовое, ей шло и оттеняло фарфоровую кожу.

– Вивьен, рада с тобой познакомиться, – методичный и немного хриплый голос, врезался в меня крайне сдержанно. Я сразу же отметила, что Аделаида оценивает меня, прячась за маску благородства и любезности. – Видела тебя на портретах и на балу. Жаль, что не удалось познакомиться ранее.

На портретах?

Неужто дед показал этой даме голографические карточки, где я вышла просто ужасно. Да и лет мне там было, всего лишь четырнадцать!

По моему рту скользнула дежурная улыбка, но глаза остались холодны. Я не собиралась облизывать даму любезностями и распускать хвост, изображая радость.

Усевшись на краешек кресла, как настоящая госпожа, я скинула с плеча коньки.

– Жаль, что дедуля не удостоил оповестить всех домочадцев о своем решении. Иногда он страдает забывчивостью, – вздохнула я, – главное, чтобы это не передавалось по наследству и не приняло форму как у его матери Аманды. Вы с ней еще не познакомились?

Аделаида Вульф одарила меня изысканной улыбкой, аккуратно взяла чашечку с кавой и показала моментом все свои лучшие манеры.

– Еще не пришел нужный момент. Чтобы опередить твои будущие вопросы, могу сказать, что с Гордоном мы знакомы уже очень давно, просто скрывали свои чувства от окружающего мира, боясь осуждения.

– А сейчас вдруг перестали? Искали момент?

– Решили, что нет смысла прятать свои чувства, ведь любовь не имеет права на наказание.

Ничего не ответив на философскую реплику, я решила промолчать.

– Не могли бы вы рассказать о себе, госпожа Вульф? Не хотелось бы показаться вам неучтивой, но так уж повелось, что семейство Стейдж не дает покоя многим, – я картинно вздохнула, – столько хищников хотели забрать себе увесистый кусок, что уже и не припомнить. Гордон Стейдж, человек у нас крайне своевольный и любвеобильный, посему, простите уж, но вы не первая кого он приводит в дом. Мне, конечно, очень хочется верить, что эта любовь навеки вечные.

Я пожала плечами, улыбнулась и тяжело вздохнула для пущего образа, разглядывая в момент окаменевшее лицо женщины. В ее скрижалях манер она искала правильные эпитеты, чтобы общаться со мной спокойно.

– Все так устали, что я взяла все в свои руки и попросила дедулю сделать меня главной наследницей Стейдж. Он не был против. – Наклонившись к женщине, я прищурилась, делая вид, что готова доверить ей самые сокровенные тайны, – у дедули в кабинете есть пилюли, чтобы не дай боги не нагулял где бастардов. Нам только этого не хватало.

Аделаида Вульф кашлянула, слегка подавившись глотком кавы. Видно, напиток встал ей поперек горла.

– Раз вы входите в наше славное семейство, нужно ознакомиться с некоторыми тонкостями. Вы теперь не чужая, а скоро станете мачехой для моего отца Алистера и моих прекрасных тетушек Агнесс и Андромеды. Очень уж мне интересно, кто вам приглянется больше? Темперамент у них абсолютно разный, как и характеры!

– Я слышала о вашей семье только хорошее, – молвила женщина. Ее напускная спесь растворилась и образ каменной леди пошатнулся. За всей маской спокойствия проступили нотки нервозности.

– Да, так и есть. Мы все очень хорошие и специфические.

– Это заметно, – выдавила женщина.

При более лучшем рассмотрении, я поняла, что ей около пятидесяти лет, просто выглядела она крайне моложаво, была красивой и модной, посему производила особенное впечатление.

Красивые, немного лисьи глаза темного цвета, создавали образ таинственности, а тонкая полоска губ, открывала белые ровные зубы.

На ее левой руке, я углядела красивый перстень с сапфиром.

– Вы ничего так и не рассказали о себе, госпожа Вульф.

– Я проживаю в Аквалоне несколько лет. Мои первые два супруга, к сожалению, скончались, но остались две дочери. Одна живет в землях Ванд, другая обучается в благородном доме.

Прищурив левый глаз, я закусила губу, осматривая женщину. Она была какая-то непонятная. Казалась каменной, но при этом ранимой и что деду могло понравится в ней, кроме холодной красоты? Стать? Манеры?

– Скончались? – переспросила я, – что же за напасть!

– Первый отправился к богам после болотной лихорадки, а второй попал под экипаж с хорсами. Жуткая смерть.

– Да, не позавидуешь. Не хотела бы казаться вам не учтивой, но мой дедуля уже не первой молодости. Не боитесь, что судьба может повториться?

– Он выглядит бодрым и физически спортивным.

– Ну да, куда лучше, чем мой отец, любитель курительных смесей.

Вдруг в мою голову закралась нехорошая мысль, что эта вся такая правильная Аделаида Вульф, охотница за приданным и грохнув двух других супругов, решила прибрать к рукам наследство Стейдж и пожилого Гордона в придачу, из которого через пару лет будет сыпаться песок.

Мысль показалась мне здравой, сразу же возникло желание спасать семью и выдворить пинком под зад эту роскошную моложавую хищницу.

– И все же, – я снова вздохнула, театрально опуская глаза, – я бы подумала на вашем месте, чтобы не пришлось сожалеть. Гордон, человек непостоянный и постоянно любит влюбляться. Не зря же, мой отец перенял все эти качества, постоянно проводит время в доме непотребства. Даже сейчас он там. Не так-то просто задушить похотливую натуру!

Аделаида Вульф посмотрела на меня с замиранием, но старательно сдерживая панику и возникшее сомнение. Если она охотница за приданным, то возможно свернет с этой тропы.

Поднявшись с кресла, я любезно распрощалась с женщиной, встретила Эдмунду, которая доложилась мне что дедуля хочет поговорить со мной до вечерней трапезы.

Видно, хотел отругать за угнанный в ночи экипаж и рассказать про свою любовь к Аделаиде Вульф.

Откинув в сторону вереницу мыслей, я вцепилась в коньки, ощущая очень сильное волнение и радость. Мои мечты начинали сбываться!