Вивьен, сплошное недоразумение

Глава 14

Почти с самого утра, я сидела в кресле любимой гостиной деда, среди антиквариата и видавшей виды мебели, которую давно следовало перетянуть, но Гордон Стейдж пока не собрался с силами поменять старинную обивку из террийского шелка на что-то более современное.

За окном сгущались тучи. Стремительно холодало. Ветер, как взбесившийся танцор, раздувал кроны деревьев, собирал в вихри дорожную пыль и стучался в окна, давая понять, что на пятки стремительно наступала пора, которую я больше всего не любила. Дождливая, печальная, удручающая.

Я чувствовала, что от меня разило плохим настроением за версту.

Это было связано, не только с погодой, но и со странным чувством безысходности и тоски, вдруг посетившей меня.

Тонкие грани этих ощущений, вели не только к Винсенту Тоталу, самому красивому молодому человеку в Аквалоне, обратившему внимание на самую смазливую девицу Анну Эдит и бегающему за ней как кутья с цветами в зубах, но и к Адаму Редвилу. Последний раздражал меня своими джентльменскими настройками, нагловатой уверенностью, но и притягивал, что было неожиданным для меня, влюбленную в Винсента.

В моей голове была каша, итог которой был прост как поганая погода в холодные месяцы – я никому не нравилась и все воспринимали меня как дурнушку Вивьен.

– Сделай лицо менее кислым, дорогая, – с нажимом проговорила Андромеда.

С самого утра, женщина взялась эксплуатировать меня в качестве натурщицы.

В гостиной зале, возле кресла поставили столик, на который положили большое блюдо с фруктами. Я держала в руке гроздь синего винограда и должна была задумчиво наслаждаться. При этом, дражайшая тетка обрядила меня в свое платье, оттенка сусального золота, больше размера на три.

Позади его закрепили прищепами для белья, упирающимися мне в спину. Зато Андромеда посчитала, что эти маленькие штучки сделают осанку идеальной.

Сама же женщина, сидела на табурете, напротив выставленного холста и смешивая различные оттенки цветов, мазала по мольберту с умным выражением лица и художественным прищуром.

– Долго это будет продолжаться?

– Ты невыносима, Вивьен, – мелодично пропела тетка, – я создаю красоту, от которой все будут в восторге. Я изображаю тебе в естественной красоте, в стилистике нюд. Натуральный, невымученный вид.

– Над последнем, я бы поспорила. Я выйду на вашем портрете, однозначно измученной.

Андромеда подавила вдох недовольства.

– Если все получится, повесим произведение над лестницей, где висят все представители семейства Стейдж.

От такого предложения у меня непроизвольно дернулся глаз.

– Если мне не понравится, вешать не будем.

– Ты ужасно критична и не понимаешь в живописи ничего.

– Когда вы успели так разобраться, если еще с месяц назад увлекались мозаикой из стекла?

Андромеда дернула обнаженным плечом. Ее платье кричало об откровенности, хотя и было обыкновенной синей расцветки с пышной юбкой.

– Я могу заниматься сразу несколькими делами и быть в этом знатоком.

Закатив глаза, я подавила вдох.

– Мне подсказывает шестое чувство, что ты будешь довольна, тем более, портрета у тебя нет, дорогая. – Андромеда ненадолго замолчала, погрузившись в живопись. Я тоже молчала, чувствуя, как затекла шея и болит спина.

– Если вы рисуете все естественное, тетушка, тогда причем тут это ваше платье, за версту сверкающее золотом? Я похожа в нем на карманника, втихаря обирающего раскрывших рты господ.

– Сравнение нелепо. Ты не понимаешь всей сути. Это как показать грани натуреля и теневой стороны, в которой заложен шарм.

– Ну все понятно, спасибо что разъяснили.

Вздохнув еще раз, я закрыла свой рот. Андромеда, порой, была по странности хуже, чем Агнесс.

– После тебя, на очереди Адам. Он настоящая модель, с атлетическими формами. Таких изображают обнаженными и потом восхищаются.

Я сглотнула, покосившись на тетку как на исчадие ада.

– Не думаю, что господин Редвил согласиться на такую авантюру. Обнажиться в доме Стейдж, привело бы к необратимым последствиям. Например, тетушка Агнесс совсем сошла бы с ума. С ней, итак, постоянно происходят какие-то странные ситуации.

– Конечно, он не согласится, Виви. Я и предлагать не буду. Я в своем уме.

Не уверена!

– Господин Редвил довел вас вчера до спальни?

На лице тетки расцвел свет Сувара. Она даже улыбнулась своими намалеванными розовой мазилкой губами.

– Он был так любезен. Налил воды, помог мне примоститься в кресле и некоторое время побыл со мной, пока я не почувствовала себя лучше.

– То есть, вы эксплуатировали его по полной, – констатировала я, тихо бесясь и не понимая своих реакций.

С чего мне вдруг переживать за Адама, даже если его все-таки совратит Андромеда?

Тем более, Редвил был свободным человеком и мог делать все что угодно, а тетке было нужно лишь одно, постельные игры, пока она не найдет новою жертву.

Вдруг меня просто напрягало что благодетелем Адама воспользуются?

Или здесь мне не давало что-то другое?

Но что?

Я не могла понять!

– Нет, дорогая. Могу сказать, что молодой человек был сам не против составить мне компанию.

– Как интересно! – бросила я, злясь, – вы же понимаете, что нахождение в покоях с мужчиной, могло скомпрометировать вас в глазах домашних и вашего супруга. Сами знаете, какие прислужницы болтливые!

– Ах, Вивьен, – вздохнула женщина, покосившись на меня своими яркими голубыми глазами, – конечно, я не собиралась ничего делать. Даже, если собиралась, то об этом никто бы не узнал.

Андромеда плотоядно улыбнулась.

– В смысле собирались что-то делать?

Я посмотрела на тетушку в упор.

– Я шучу, дорогая! У меня есть супруг и, хотя у нас отношения без границ, я умею вести себя в рамках приличий. Не стоит так переживать.

– Почему вы не разведетесь уже? – бросила я колюче.

– Эти разговоры не для твоих наивных ушек, милая, но ты же прекрасно знаешь законы. Чтобы расстаться официально, нужен повод серьёзный. Как видишь, король Аглар, либо чтит старые законодательства института семейных уз, либо еще пока не придумал новые, более лояльные. Нас с Антониусом все устраивает.

Промолчав, я заторможено кивнула. Сидели мы некоторое время молча, пока я уже просто не выдержала.

– Не все еще? Шея болит!

– Заканчиваю! – восторженно произнесла Андромеда, как раз в момент, когда в гостиную зашли дед и Адам, прибывшие с конторы. Их взгляды, вскользь прошедшие по нам, застыли на портрете в немом молчании.

Мне это как-то сразу не понравилось. Уж больно странные у вошедших в гостиную, были выражения лиц.

Дед молчал, почесав подбородок. Его выдающийся лоб стал казаться еще больше, пока Адам и его губы не сомкнулись в полоску, а скулы стали ходить на лице, совершенно непроизвольно.

– Получилось великолепно, а главное, как правдоподобно! – воскликнула Андромеда, поднявшись с табурета и приглашая меня подойти. – Что скажете отец?

– Необычно, – выдавил он из себя.

– А вы, Адам, что скажете?

В этот самый момент, я подошла к своему изображению и молча ужаснулась.

Портрет представлял собой мазню, фоном служило окно, часть рояля, где эпицентром всего являлась я.

Изображалась я, не то, чтобы, необычно, а словно собранная из разных кусков.

Критически узкая талия, будто я болела рахитом, уходила в пышные плечи, сдобренные золотыми оборками, делая меня неожиданно внушительной сверху и крепкой.

Но эпицентром всего служило лицо. Даже на странную челку, пучащуюся в разные стороны, будто от удара чародейским шаром, можно было не обратить внимание, как на лицо, встречающее любителей искусства яркими конопатинами в виде рыжих точек, вытянутый нос с острым концом и глаза, ставшие эпицентром. Они притягивали взгляд сразу, потому что были косыми. Один смотрел прямо, другой гулял в левой стороне сам по себе.

– Почему я косая? Я правда такая?

– Нет, конечно, – возмущенно выдала Андромеда, – ты крутилась в разные стороны, не давая мне взять верный ракурс. Я чуть позже исправлю взгляд и добавлю голубизны.

– Адам, вы настолько в восторге, что ничего не сказали, – надула губы тетка.

Я взглянула на молодого мужчину пристально, ожидая его вердикта.

– Соглашусь с господином Стейджем, необычно и краски переданы в точности.

– В точности, наоборот, вы хотели сказать, господин Редвил? – взбеленилась я. – Если вы повесите эту жуть над лестницей, я отрекусь от вас всех.

– Ты ничего не понимаешь в искусстве, Вивьен. Даже не можешь узреть какая тут схожесть. Я передала твою натуру эстетично и верно.

– Если я и правда так выгляжу, то прямо сейчас брошусь в реку.

Гордон кашлянул. Я не понимала, он был в шоке или в обескураженности. Часто моргал и вздыхал, как в припадке.

– Думаю, дорогая, тебе стоит еще потренироваться.

– Наконец-то хоть одна здравая мысль! Извините тетушка, но вам еще учиться и учиться, потому что выглядит странно. Это не я, это какая-то совунья, которая выпала из гнезда и при ударе головой, окосела.

Андромеда сдержанно поднялась. В глаза с поволокой отразилась огромная обида.

– Я тогда не поеду с тобой в столицу помогать с выбором нового гардероба.

– Да и не надо! Он мне явно не поможет, если я выгляжу так плохо, – бросила я, не сдерживая злость.

Дед крякнул, подбирая слова.

– Госпожа Андромеда, у вас очень тонкий стиль экспрессионизма. Вышло непривычно, но немного попрактиковавшись, у вас будет получаться лучше.

Меня сейчас стошнит! Нашелся защитник!

– Вот как раз и попрактикуйтесь, тетушка. Вы же хотели нарисовать нашего гостя. Вы следующий, господин Редвил и удачи! Кстати, можно убрать первый блин комом куда-нибудь подальше, пока не доработаете?

– Хорошо Вивьен. Я не буду обижаться на тебя, только благодаря Адаму. Он смог вселить в меня надежду, что во мне есть дар свыше.

– Да, Андромеда, у тебя есть дар, – буркнул дед, в тот самый момент, когда в гостиную зашел мой отец. У него было на редкость приподнятое настроение, сочившееся из него улыбками.

– Отец, ваше новое приобретение? – непонимающе уставился он, – не знал, что нам нужна какая-то особенная вещь, чтобы изгонять злые чары из особняка.

Я закатила глаза, а Адам подавил улыбку.

Андромеда повернулась, встав в позу руки в боки.

– Вообще-то, я пишу портреты. Я изобразила Вивьен и никто не сказал что вышло похоже.

Алистер сморщил лоб и подойдя ближе, разразился диким смехом. Он смеялся так, что выступили слезы, а тетка, не выдержав, выбежала из гостиной, полная обиды.

На мое удивление, за ней поторопился Адам Редвил, пав в моих глазах ниже некуда.

Я не могла понять, чем вызвано такое рвение угождать женщине, замужней, между прочим, и старше его лет на десять, не меньше.

Оставив родню в гостиной, я накинула плащ.

Дома становилось нестерпимо. Зато в зимнем саду было тихо и спокойно, несмотря на задувающий ветер. Дождя не было, но было достаточно прохладно, посему, внутри я включила тепловые кристаллы, чтобы растениям и мне было комфортно.

Мой высаженный гибрид, пока не проявлял каких-либо намеков на жизнь.

Большой горшок был пуст. У меня появилась мысль добавить туда капель для роста, но передумала, испугавшись, что овощ гибрид проломит зимний сад и испортит растения.

Через мутное окно, пока я поливала гибискус синий, я разглядела подготовленный экипаж Редвила. В него шустро нырнула Андромеда и сопровождающий ее Адам. Оба были в плащах, прячась от ветра.

Сверление в груди, мне совершенно не понравилось.

Я не хотела, чтобы они увидели мой силуэт и отступила вглубь сада.

Настроение дошло до отметки крайней отвратительности.

Тетка имела право развлекаться с кем хотела и обычно меня это не напрягало, но что же так не давало мне покоя в ее желании завлекать Редвила?

Неужто я какой-то своей частью к нему неравнодушна?

Вопрос застал меня врасплох. Я даже растерялась и выронила из рук тяпку, которая упала мне на большой палец ноги.

Мое предположение было бредовым. Мне не мог нравится этот заносчивый пуран (индюк), мнящий о себе не весть что и не желающий целоваться с такими как Вивьен Стейдж, находя эти действа невозможными.

Будто он целовался со статуей тыквы, а не с живым человеком женского пола!

Бесясь и злясь за мысли об этом человеке, я провела в таком состоянии и зимнем саду почти весь день, пока не стало темнеть, и я не почувствовала, что пухну от голода.

Первым делом, что я увидела, зайдя внутрь особняка, это был портрет Редвила. Я позволила себе громко рассмеяться, прямо как мой отец. Адама изобразили очень худым и плечистым (видимо тетка, видела фигуры людей, под каким-то своим странным углом). Волосы висели по плечам как черные палки с синим отливом, подбородок оказался острым как скулы и нос, зато взгляд, на удивление смотрящий прямо, походил на глаза озлобленной враны, у которой отняли кусок съестного, и она намеревалась всех заклевать.

– Кружок карикатур какой-то, – выдала я, закатываясь еще больше, так как рядом с портретом Редвила стояла и я, пугающая всех окружающих.

– У меня к тебе есть вопрос, Вивьен.

За моей спиной раздался голос. Я вздрогнула, не ожидая увидеть Агнесс.

– Нельзя же так подкрадываться, тетушка.

Женщина, облаченная в сумрак своего почти черного платья, смотрела на меня как на человека, лишенного чести и достоинства.

Ее внешний вид так и кричал о том, кем она меня считает на самом деле.

Возможно, ее переклинило после того, как она насмотрелась на портреты в гостиной, но походила она на суанского дракона, готового изрыгать огонь.

– Я думала, еще не все потеряно. Спасала твою душу от греха, коим ты оказалась наполнена до краев. Видно, все оказалось тщетным.

– Вы перемерзли в холодный месяц? – не понимающе поинтересовалась я.

– Если бы все было так просто. Я говорила им что мы запустили тебя, дали своеволие, которое не привело ни к чему хорошему. Ты стала такой же развратной, как и Андромеда.

– Тетушка, выражайтесь яснее, я не понимаю, что вы хотите сказать, тем более, кто что говорит, у того и болит. Понимаете, о чем я говорю?

Агнесс прищурилась.

– То было недоразумение.

Я растянулась в ухмылке.

– Раз так, то спросим у господина Адама напрямую.

– Перестань кривляться! – прошипела женщина, выуживая из подмышки книгу. Мою книгу Эдерики Нейл, которую я оставила в одном из гостиных залов! – Ты читаешь непотребную литературу, неслыханную на мой взгляд и настолько обнаглела, что бросаешь этот срам, где не попадя! Я говорила отцу, что тебя, с таким невыносимым характером надо была отдать на несколько лет в кельи, чтобы ты убила в себе все глупости, только так можно избавиться от них, смирением и послушанием.

– Вам, смотрю, это не помогло, тетушка. Все время что-то происходит, то ваша озабоченность нашим гостем, то странные обстоятельства, случающиеся у вас.

– Не неси глупости. Вот это, что я держу в руках, это говорит обо всем.

Агнесс подняла книгу вверх. На обложке блеснули буквы.

– Это не моя, – спокойно произнесла я, отметив, что врать мне удается все лучше и лучше.

Неожиданно открылась дверь, впуская из темноты внутрь особняка Адама и Андромеду. Пара остолбенело застыла, не понимая, что за сюжет развернулся в холле.

– А чья? – рявкнула Агнесс, совершенно не обратив внимание на вошедших, один из которых членом семьи никак не являлся. – Кто является чтецом такого позора, да еще и с развратными картинками?

– Господин Редвил. Я видела его читающим книгу.

Адам уставился на меня как на человека, лишенного тормозов.

– Господин Редвил, это вы тот, кто пустил в наш дом порок? – выдала Агнесс.

– Слишком громкие слова о издании одной писательницы. Это действительно моя книга, коллекционная. Мне подарили ее, и я знакомился с ней, с полной непринужденностью, а потом, видимо, отвлекшись, забыл. Прошу простить меня за то, что создал в стенах дома сумятицу и беспокойство.

Я напряженно посмотрела на Адама. Он явно что-то задумал, подлец!

– Ах Адам, – воскликнула захмелевшая от вайни Андромеда. Тетка успела расстегнуть свой плащ и развращала Агнесс и всех остальных открытым декольте, – вы удивляете меня, но это приятное удивление.

Редвил ухмыльнулся, забрав мою книгу из цапких лап Агнесс.

– Попрошу вас больше не оставлять непотребство в людных местах. Здесь живут дети.

Агнесс окатила нас презрением и скрылась в проходах особняка, таща подол своего платья по ковру.

– Как прошел вечер? – деланно спокойно поинтересовалась я, опираясь на перила лестницы и всматриваясь в свою недочитанную книгу, которую держал Адам, – нагулялись?

– Погода не соблаговолила, увы, – вздохнула тетка, смотря на молодого мужчину, как на кусок пирога, с нескрываемым вожделением, – но мы прекрасно провели время в ресторации, угощались напитками и блюдами. Жаль, не дождались десерт, но еще не вечер!

Тетка зашлась смехом, будто сказала что-то до ужаса остроумное, оказавшееся непристойным. Адам промолчал, но одарил Андромеду красноречивым взором, от которого мне стало не по себе.

Они что, сблизились?

А вдруг он целовал ее в экипаже, как и меня?

О, боги!

От этих похотливых гляделок, всех отвлек дед.

– Андромеда, зайди ко мне. Нам нужно решить вопрос, связанный с вашей поездкой в столицу.

Черт бы побрал этот вояж!

Женщина кивнула, совершенно не желая идти за отцом, но не стала спорить.

Мы остались с Адамом одни.

Я улыбнулась, по аквийски сдержано.

– Нагулялись?

Адам вторил мне улыбкой. Только сегодня она у него была какая-то другая. Хищная.

– Блюда в ресторации на любой вкус. Чудесный вечер в хорошей компании. Ваша тетушка прекрасно подкована в разных темах и владеет тонким чувством юмора.

Я нахмурилась.

– Вы точно Андромеду описываете?

Редвил хмыкнул.

– Да, я не ошибся. Кстати, она уговорила меня отбыть с вами в столицу. Тем более, я не прочь навестить дядю, истосковался по нему и дому.

– Смотрю, вы так спелись, что не можете расстаться.

Я сложила руки на груди, защищаясь. Вся эта ситуация походила на абсурд.

– Нет, оказались близки по духу. Нам легко общаться.

– Что-то подсказывает мне, что вы совершенно не разбираетесь в людях, господин Редвил. Вы и она, как два берега, явно отдаленных друг от друга и совершенно не похожих.

– Вы так думаете? – поднял левую бровь мужчина, продолжая рассматривать меня как-то особо хищно. Я стушевалась. – Порой, внешнее может быть обманчиво.

– Вы прям мистер загадка, господин Редвил, – отшутилась я, ухмыльнувшись, – да, спасибо вам, что выручили меня. Вы благородны.

Адам коснулся пальцами своей верхней губы, изобразив задумчивость, а меня в этот момент, как световым кристаллом шарахнуло. Невовремя вспомнилось ощущение его губ и непохожее ни на что чувство, обволакивающее жаром живот.

– Я сделал это…не просто так. Спрошу плату, как-нибудь.

Мне показалось, я ослышалась.

– Простите?

– Вы прекрасно все слышали Вивьен.

Я нахохлилась, чувствуя какие-то тонкие намеки и насмешки.

– Вы пьяный или вас совратила Андромеда?

Адам рассмеялся.

– Я не напиваюсь и голова на месте, как видите. Я выручил вас и посему, в моей просьбе нет ничего странного.

Редвил ухмыльнулся, начиная походить на длинноволосого искусителя из книги, все больше и больше.

– Ну не знаю, – буркнула я, совершенно растеряв уверенность. Вдруг он попросит что-то странное? Продекламировать пошлые стихи на площади Аквалона или пройтись голой с фиговым листом на причинном месте, например?

Молодой мужчина медленно опустил взгляд на книгу и неожиданно для меня, раскрыв первую попавшую страницу, ухмыльнулся.

– Она лежала на белой как чистое лоно матери постели, пока он смотрел на нее, разглядывая каждый миллиметр ее обнаженного тела, с фарфоровым отливом. Он дышал глубоко и громко, впитывая в себя ее застывший в оцепенении образ и приоткрытые алые губы, мечтающие о поцелуях.

– О, перестаньте! – рявкнула я, отняв книгу, – что вы добиваетесь, господин Редвил? Андромеда точно с вами что-то сделала, окрутила!

– Просто ознакомился с сюжетом, – пожал плечами мужчина, – вдруг ваша тетушка Агнесс разнесет слух что я почитываю запрещенку, о которой я и знать ничего не знаю?

– Не уверена, что вам стоит углубляться. Кстати, ваш портрет, нарисованный тетушкой, ничуть не хуже, чем мой. Вы выглядите на нем немного непропорционально. Особенно, не оставили равнодушными ваши плечи и маленькая голова. Я долго рассматривала, находя этот карикатурный жанр забавным.

Гость деда ухмыльнулся. Белозубая улыбка окрасила его хищный лик еще больше.

– Да, интересный образ, но ваш, не дает мне покоя весь день. Уж больно насыщенно и необычно.

– Особенно, пристальный взгляд, вы хотели сказать. – Я вздохнула, чувствуя, что пора заканчивать эти бредовые беседы. – Доброй ночи, господин Редвил! Уверена, вы несказанно притомились, коротая с женщинами Стейдж вечера.

– Увидимся завтра, Вивьен.

Я не стала оборачиваться, устремилась в спальню, чтобы укрыться от всех и вся. Особенно от Адама. Он походил на накуренного табачными смесями. Не знаю, что там с ним случилось, но налет спеси и серьезности разбился, а на его месте появился соблазнитель, сам же совращенный моей теткой.

Странный получался треугольник!

Когда я улеглась в постель и в тишине слушала ветер, боролась с нагрянувшими на меня мыслями, то уловила смех Андромеды, громкий и нервный.

Перед глазами сразу же встали образы ее и Редвила, тискающие друг друга в темных нишах коридоров.

На утро, дед позвал меня в кабинет, обрадовав тем, что в столице мы пробудем дня три, чтобы полностью подготовиться.

Я сидела на стуле, возле его стола и печально рассматривала рога Норвиков и новое панно, с изображением голубеи с человеческим лицом. Оставалось надеется, что тот, кто нарисовал это, имел хоть какие-то зачатки нормальности. На деда же я покосилась, пытаясь понять, осталось ли в нем что-то адекватное.

– Новое дарение? – поинтересовалась я, усаживаясь более удобно.

Гордон Стейдж мимолетно покосился на панно и перевел все свое внимание на меня.

– Аукционное, очень древнее.

– Вы еще за это лари отдали? – возмутилась я, не в силах сдержать рвущиеся из горла интонации. Дед, явно с ума сошел! – Оно такое…диковинное. Вам виднее, конечно.

– Вивьен, я позвал тебя, чтобы сделать наставления перед твоей поездкой, а не говорить о работе «Голубеи во мне».

– Такое интересное название! Аманда была бы в восторге. Не желаете ли повесить сие произведение в ее покои? Оно идеально впишется.

Гордон поджал губы, сдерживая гнев.

– Вернемся к теме важной на данный момент. Вы едете вместе с Андромедой. Она, на мой взгляд, больше всех владеет вкусом. Тем более, дочь уверяла меня, что в ее друзьях ходит не без известнейший господин, мастер образа. Как бы ты не дулась, мне важно, чтобы на аквалонском балу ты была прекрасной и вышла уже в свет.

– Хорошо дедуля, как скажете.

Гордон кивнул, радуясь уже тому, что я не стала спорить.

– Я снял вам апартаменты в гостинице «Королевский шик» в столице. Конечно, речи не может быть чтобы вы жили у Адама.

– Почему же? Он же живет у нас и уже как свой!

– Потому что я так хочу и это не по правилам. Нам не нужны сплетни и разговоры. Тем более Адам, будет занят своими делами, а вы своими.

– Нянькой он нам не будет, это радует, – вздохнула я, – проведем с тетушкой время на славу. Уверена, нам будет очень душевно.

Гордон поморщился.

– Я попрошу тебя Вивьен, потому что ты кажешься мне более серьезной, кое-о чем.

Я уставилась на деда, не скрывая сомнения в его словах. Серьезностью от меня пахло редко. Практически, никогда.

– Андромеда, натура ветренная и легкомысленная. Пригляди за ней, чтобы не было глупостей.

– Дедуля, я что-то не понимаю, – напряглась я, – я должна за ней смотреть? Ее племянница? Так почему же не послать с ней ее супруга, чтобы ее не вело в сторону во все тяжкие?

Гордон Стейдж откинулся на спинку своего массивного кресла.

– Вивьен, ты все прекрасно понимаешь. Не думаю, что стоит объяснять ситуацию, в которой проживает твоя тетушка. Пойми, нам не нужны скандалы и огласки.

– Тогда, заприте ее в доме и не выпускайте, раз она опасна. Вы думаете я не вижу, как Андромеда кидается на нашего серьезного гостя и что-то мне подсказывает, что она уже развратила его.

Дед поморщился, оперев локти об стол.

– Не думаю, что стоит так преувеличивать. Андромеда не выйдет за границу дозволенного.

Может, уже вышла!

– Поэтому, дорогая, вы будете жить в столичной гостинице. В общем, надеюсь, ты поняла меня. Ваша поездка должна пройти спокойно, иначе я пошлю с вами Агнесс.

– Только не это, – покачала я головой, – я тогда не поеду. Ни при каких условиях.

– Ты поняла меня? Помни этикет, приличия и манеры и не вздумайте вляпаться ни во что. Адаму я сказал, что моя дочь немного эксцентричная.

– Вы хотели сказать, с приветом в голове, дедуля?

– Иди собирайся, Вивьен.

– Хорошо, я привезу вам какое-нибудь столичное дарение, если не забуду.

Из кабинета деда я вышла в напряжении. Вся мысль о поездке вызывала дурноту. Ехать с Редвилом, так еще и следить за теткой, как-то не входило в мои планы. Я планировала быстро отовариться платьями и вернуться, а не устраивать уикенд с людьми, с которыми будут возникать сложности в общении.

Бенедикта полностью занялась сбором моих вещей.

Дорожный сундук раззявил свою пасть на половину покоев.

Туда я отправила любимые книги, припрятав их за панталоны и ночную традиционную рубаху, полную целомудрия и чистоты помыслов, пока прислужница не видела, зарываясь в нескольких теплых платьях и пыталась выбрать что-то приличное и красивое.

В итоге, ей это не удалось, и она положила в сундук одно синее и одно серое, приготовив мне в дорогу графитного цвета наряд – неброский и скромный, но отливающий подобием серебряных бликов, которые должны были создать легкую нарядность.

Собирался дождь, нагнетая и так тревожное настроение.

Бенедикта укутала меня в теплый плащ и нацепила на голову шляпку, от которой пахло лимонными отдушками от мули. Головной убор, явно залежался в шкафу, не проветриваемый за год ни разу.

Меня он сразу взбесил, но чтобы не расстраивать Бенедикту, старающуюся сделать из меня настоящую госпожу, я вышла в этой шляпе, сразу же подумав, что выгляжу в ней как бабка Аманда.

У старушки, к слову, оказались гости. На половину третьего этажа слышался музыкальный треугольник и гусли. К ней заглянула Мелоди, чтобы составить компанию и помузицировать вдоволь.

В итоге, под странные аккомпанементы я уселась в экипаж Редвила самая первая и еще некоторое время ждала остальных, нервно стуча каблуком ботинка по полу и хлопала в ладоши, создавая комфортную температуру, благодаря вставленным по бокам экипажа тепловым кристаллам.

Температура никак не устанавливалась и мне пришлось долго хлопать и топать. Это походило на танец, под музыкальное сопровождение бабки и ее подруги. Гусли навивали тоску, а треугольник бодрил.

В таком вот странном ритме меня застали Адам и тетка, пришедшие к экипажу вместе.

Я даже скрывать не стала, как мне их общение отвратительно. Не знаю уж о чем думал Адам, сближаясь с женщиной, полной распущенных мыслишек.

– Что ты делаешь Виви? Пляшешь? – ухмыльнулась женщина, усаживаясь рядом со мной и засовывая руки в муфту, будто на улице были мерзлые земли с критичными температурами, а не повышенная влажность из-за дождя.

– Разминаюсь, – поддакнула я, – и устанавливаю температуры внутри. Зябко.

Мы кивками поздоровались с Адамом и сделали вид что заняты ожиданием поездки.

Наконец, возница тронулся.

– Адам, не напомните сколько ехать до Хрустального города? – с особой нежностью поинтересовалась Андромеда, – давно не бывала в столице и подзабыла.

– Если дождь не усилится, то около двух часов.

– Прекрасная возможность побыть всем вместе, – добавила женщина и Адам кивнул. Я же отвернулась к окну. Эти заглядывающие взгляды тетки, меня ужасно раздражали.

Женщина хлопнула в ладоши, усиливая температуры кристаллов. Я поморщилась, крепко сжав губы и надеясь, что мы доедем до столицы молча, обойдясь без душевных разговоров и глупых тем.

Тишина длилась недолго. Буквально мы минули пределы Аквалона, оставив город позади, как тетка нарушила упоенное разглядывание надвигающихся сумерек.

– Адам, я слышала, что у вас чудесная ресторация в Хрустальном городе. Хотелось бы посетить вместе, если вы не против.

Я повернула голову, вглядываясь в полусумраке в лицо молодого мужчины. Он улыбался, но было видно по позе, что его сковывало некое напряжение.

Доигрался в любезность с Андромедой, что послать ее не мог!

При этом, сказывалась некая странность. Адам, то стелился перед теткой, то держался с ней на расстоянии. Видно, он тоже был с какими-то причудами!

– Да, я не против, – выдавил он из себя, крайне учтиво, – я постараюсь найти в загруженных днях окошко на вечер.

– Прекрасная новость, – промурлыкала тетка, а перед моим взором сразу же встала картина их лобзаний на задворках ресторации или на одном из постоялых дворов.

– Составлю вам компанию, – добавила я. – Всегда мечтала побывать в «Королевском стейке».

Тетка недовольно поморщилась.

– Конечно Вивьен. Без вас компания не будет полной.

– Ты разве не хотела проводить вечера, читая умные книги про выращивание новых пород, дорогая? Не помню, чтобы ты любила ресторации.

Андромеда взглянула на меня, явно что-то замышляя. Я тут же прикинулась дурой.

– Вы хотели сказать, выращивание новых видов, тетушка. Да, я трачу на эту деятельность много времени и сил, посему решила не отставать от вас и позволить себе развлекательные мероприятия и выходы в свет. Разве, вы против?

– Нет, конечно, – растеклась медом тетка, изображая благородство.

– Вот видите! Я так и знала, что вы так скучаете по мне, что хотели не только помочь мне подготовиться к балу, но и как можно больше провести со мной времени. С вашей стороны это так отзывчиво.

Женщина лишь кивнула.

– Только ты будешь держаться от вайни как можно дальше, – Андромеда рассмеялась, – ох уж эта непереносимость Вивьен. Однажды, моя племянница выпила этот напиток богов и свалилась, ударившись головой об пол. Шишка была размером с молельный дом. Мы переживали, конечно, но и забавно тоже было. Думала, Вивьен навсегда останется с этой вершиной на лбу. Вивьен, иногда такая забавная.

– Ну куда уж там, – буркнула я, изображая спокойствие, хотя все внутри меня клокотало ответить ей тем же.

Чтобы выставить себя распрекрасной в глазах Адама, женщина начала свою песнь про мои странности.

– У каждого есть уморительные истории, – добавила я. – Наверно и у вас господин Редвил, тоже имеется в запасе парочка.

– Не припомню, я всегда был крайне сдержанным.

Куда вас тогда понесло приударять за замужней дамой со странностями?

Андромеда, чтобы перевести внимание на себя, хлопнула в ладоши, усиливая действие тепловых кристаллов еще больше.

В экипаже стало совсем душно. Насколько я любила тепло, но сидеть на одном квадратном метре втроем и задыхаться, не входило в мои планы, посему, я тоже громко хлопнула несколько раз, чтобы уменьшить теплоту.

Через минуту стало лучше, но тетка не унималась, продолжая создавать внутри парильню.

Наши хлопки продолжались почти весь путь. Упрямыми мы были обе.

Но Андромеда решила сделать ход хорсом и уселась возле Адама.

– Вы не против, дорогой Адам? Мне зябко.

Редвил сдержанно кивнул, посмотрев на меня крайне проникновенно, будто я должна была понять все что он думает по скользнувшей улыбке на его лице.

Я смерила его налетом презрения и отвернулась в окно, силясь разглядеть в сумерках какие-нибудь строения.

В столицу мы прибыли поздним вечером. Редвил доставил нас до гостиницы и шустро распрощался.

Гостиница «Королевский шик», представляла собой изысканность во всей красе. Каждая деталь была сделана с определенным вкусом и лоском.

Небольшой холл встретил красивой мраморной лестницей, ведущей на второй этаж.

В стороне уютно расположилась зона отдыха с мягкими диванами и креслами. Везде разместили напольные вазоны с цветами, от которых исходил легкий аромат, как и от комнатных благовоний, утонченных и не дразнящих обаяние.

Приятные работники, в ливреях и в специальной форме, показались мне учтивыми и приятными. Никто не хамил и не пытался содрать лишние лари за размещение, как это обычно бывало на постоялых дворах.

Сама гостиница представляла собой трехэтажное здание, где на первом этаже был холл и помещение уютной ресторации, а два верхних этажа занимали комнаты, разделенные по ценовым категориям и удобствам.

Гордон Стейдж раскошелился и снял нам апартаменты на самом верху, за которую внесла сумму тетка на стойке.

Носильщики доставили наши вещи в комнаты, где пахло новизной, краской и свежестью.

– Здесь, по-королевски изыскано, – вздохнула Андромеда, скидывая на софу свою миниатюрную сумочку и дорожный плащ.

Апартаменты представляли собой две спальни, соединенные гостиной с большими окнами и балконом.

Тетушка сразу же выбрала себе спальню и шустро разместилась в ней, пока я осматривала свои небольшие покои, с кроватью с темно-синем балдахином, трюмо с большим зеркалом, гардеробной зоной, собственным отхожим местом и купелью.

Тона синего и пастельного розового создавали уют. Здесь действительно было комфортно.

Больше всего мне понравилось, что пришел прислужник с меню и предложил выбрать блюда на вечернюю трапезу, которую могли принести нам в покои за дополнительную плату.

Нам с тетушкой это понравилось. Мы прекрасно и главное, молча, перекусили и расстались до завтрашнего утра.

Спала я чудесно, но была разбужена Андромедой, влетевшей в мои покои в миниатюрной ночной рубашке из шелка на бретельках и еле прикрывающими зад панталонами.

Я, конечно, знала, что такое исподнее белье уже давно покорило столицу и многие места в Аквии, но знать и видеть, это все же были разные вещи.

– Собирайся, будем искоренять из тебя воспитание Агнесс. Эту рубаху сегодня же выкинем, – с жесткими интонациями в голосе пропела Андромеда, пока я натягивала на себя одеяло повыше, неожиданно почувствовав себя уязвимой.