Винтажный бог

Глава 4

Когда умирает дракон всегда идёт дождь. Так заведено. Не этими великими существами, которые, словно атланты, держат на себе весь мир и следят за его благополучием, но кем-то свыше. Так и в тот день, дождь лил, не прекращаясь до самого утра. Где-то там из-за горных цепей вылезло на свет божий солнце, но толстый слой серых, словно могильные плиты, туч посветлел лишь чуть-чуть.

На выходе из пещеры сидел огромный дракон и плакал как ребёнок. Широко распахнув пасть, он изрыгал наружу стоны похожие на помесь смертельно раненой собаки и одинокого, потерянного птенца. Но, на самом деле, он не издавал ни звука. Обычные люди не смогли бы этого услышать, лишь почувствовали бы резкий дискомфорт в районе груди и ушей. Только птицы, звери и существа, не потерявшие способность ощущать мир, могли, а потому старались не приближаться к логовищу; словно натыкаясь на невидимую преграду, прерывали свой полёт или бег, стараясь обойти либо облететь его по широкой дуге.

Драконы тоже устают. Он проплакал весь день, всю ночь и весь следующий день. Реки вышли из берегов, затопленные низины виднелись по всей долине, в прибрежных деревнях люди спасали свой скарб, поднимая на торопливо сколоченные плоты и молились своим богам о прекращении ливня.

Когда плачет дракон всегда идёт дождь. Он оплакивает мир и погибшего собрата. Но пока ни один из них не задумывался, кто будет оплакивать самого последнего дракона.

Соня проснулась посреди ночи и на автомате прошлёпала на кухню за водой. Если до конца не просыпаться, потом можно быстро и легко заснуть. За окном шумел дождь. Ровно и размеренно, наверно из-за него ей приснились такие странные сны. Про какого-то дракона и его слёзы. Никогда она не увлекалась фэнтези, да и не читала в последнее время мифологию, так откуда такие сны навеяло? Загадка.

Вообще, сны ей почти не снились. Флюра говорила, что такого не может быть, и надо тренировать память, каждое утро просыпаться и сразу же записывать в блокнотик обрывки воспоминаний, плавающих в голове. Чтобы со временем механизм запоминания снов улучшился. Но нет, Соня в это не верила и считала отсутствие снов благом. Ночью голова должна отдыхать. А ещё всякие истории про осознанные сновидения, когда сновидец настолько доэкспериментировался, что либо сошёл с ума, либо начисто пропал из этого мира, пугали даже её, магического практика. Поэтому: не снятся сны — одной опасностью меньше.

Но сегодняшней ночью она ожидала чего угодно мрачного и кошмарного, а приснился грустный дракон, который душераздирающе, но царственно и по-взрослому плакал.

— А-а-а-а-а!! — заорала Соня, едва в ванной включился свет.

Привыкшая к планировке собственной квартиры, вместо кухни она свернула в ванну, — но не брести же теперь дальше, — поэтому решила напиться прямо из-под крана. Включила свет и узрела в полузаполненной водой ванне труп.

— Что орёшь-то так? — труп открыл сонные жёлтые глаза, на мгновение Соне почудился вертикальный зрачок, плавно перетекающий в круг, но тот уже садился, недовольно держась за края ванной. От стекающей с его одежды воды шёл пар.

— Ты что здесь делаешь?

— Решил искупаться и заснул, — пробубнил тот, выбираясь наружу.

— В одежде?

— В одежде, — печально вздохнул тот. — У нас в деревне ванны нет.

— А как тогда…

— Баня.

— А в бане разве не надо…

— Жарко было. Не переживай, сейчас всё сниму.

— Ой, ты что делаешь? — взвизгнула Соня, выскочила за дверь и всё-таки отправилась за водой на кухню, размышляя о странностях деревенских парней.

С одной стороны гость был интересным, симпатичным, высоким, сильным, с другой — каким-то странноватым, но, что удивительно, это её отчего-то ничуть не пугало. Спокойствием и безопасностью от него веяло за версту.

Соня вынырнула из мыслей и встретилась с иcпытующем взглядом чёрной кошки; склонив голову на бок, как заправская кокетка, та с каким-то жадным любопытством изучала девушку.

— Брысь отсюда! Спать иди! — шикнула та и последовала своему же совету.

“Чёрт знает, что такое. Все странные какие-то”, — подумала она на автомате и также на автомате провалилась в сон.

Утром всё было как и должно: Саша проснулся в зале на диване, кошка у — него на груди, Соня — в спальне. Пустая ванна отозвалась гулким звуком под включённой струёй воды, и только новая сашина футболка в оттенках зелёного напоминала о ночном “купании”.

— Ты лунатик, что ли? — не сдержала любопытства девушка, пока они пили чай на кухне.

— Что такое “лунатик”? — уставился на неё ясными глазами собеседник.

Настолько честными, что девушка проглотила сарказм и ткнула его в свеженайденную статью на телефоне. Парнишка с любопытством всё прочитал, пролистал, открыл пару сопутствующих ссылок, но никаких объяснений либо ответов не последовало. Принял к сведению и хорошо.

— В больницу пока. Сегодня суббота, посещение больных с десяти.

У Саши была отличная память, Соня ещё вчера заметила, стоило ему что-то увидеть или заметить, как он мог описать событие, как будто с разных точек наблюдения рассмотрел. Как впечатляюще он вчера общался с пассажирами автобуса, мгновенно запомнив все их имена, профессии и названия саженцев, которые те везли. Или, как дотошно в полицейском участке он уточнял каждый пункт, ловя на перекрёстном ленивом объяснении других сотрудников. Соня была уверена, их не обругали и не выгнали только потому, что они были родственниками пострадавшей. Девушка снова вспомнила о Флюре, и глаза сами собой начали влажнеть.

В коридоре пронзительной трелью зазвонил телефон, Соня подорвалась с преувеличенным интересом, не хотелось показывать, как она волнуется.

— Алло?

— Верни кристалл! — проскрипел механический голос в трубке, на фоне пошли помехи.

— А вы кто, простите? — опешила она.

— Верни кристалл, кому сказано! Или ты следующая!

Столичная девочка, окончившая престижный университет, она всегда варилась в среде как минимум интеллигентных людей, как максимум — с высшим образованием. Жила в тихом, как бы сейчас сказали, элитном, районе, ходила в музыкальную школу, посещала районную в библиотеку, смотрела слезливые сериалы про девушек из высшего общества и с такими же подругами сплетничала. Никто и никогда не позволял себе так с ней разговаривать, даже шофера на работе обычно льстиво и вежливо просили её подписать доверенность. А вот чтоб на ты да в приказном тоне…

— Кто это? — трубку выдернули из рук, она тут же оказалась у чужого уха, — короткие гудки. Повесили трубку? Что там было?

— Да… какие-то идиоты балуются, — отбрехалась Соня, пряча в глубине души неприятное чувство.

— Поехали в больницу.

— В коме, состояние стабильно тяжелое, — ответил врач, которого они сумели выцепить, пока бегали по коридору на нужном этаже. — Сильный удар по голове, большая кровопотеря, пострадали внутренние органы.

— Но она же очнётся? — спрашивала Соня, заглядывая в глаза снизу вверх, остро жалея, что так и не доросла до статистически среднего роста.

— Вероятность невелика, — честно отвечал мужчина в белом халате и посмотрел снчала вбок, а затем с преувеличенным вниманием на папки в руках, — но надо надеяться.

— А когда она очнётся, какие будут последствия для её здоровья? — спустя несколько раундов бесполезных расспросов, в течение которых девушка так и эдак крутила вопрос, надеясь получить желаемый ответ, Саша тоже подал голос.

— Ну-у, чем дольше она так лежит, тем выше вероятность негативных последствий. Возможны провалы в памяти, частичная утрата когнитивных функций, внимания, бытовых навыков. Плюс чисто физиологические, такие как атрофия мышц. Но вы чаще заходите, разговаривайте с ней, возможно знакомый голос поможет быстрее очнуться. Бывали случаи, — закончил врач.

— Пошли в палату, — потянула его за руку Соня.

Схватила, потянула, а потом резко выпустила. Похоже, что за какие-то два дня она уже принялась считать его за своего, раз так легко позволяла (и сама инициировала) физический контакт. Это пугало и удивляло одновременно: почему-то рядом с ним было не то что спокойно, а как-то умиротворяюще, что ли. Непривычное ощущение.

В реанимацию их не пустили. Вроде как по закону они не являлись ни прямыми родственниками, ни законными представителями, а чтобы друзья и нечлены семьи могли присутствовать в отделении интенсивной терапии, нужно было письменное согласие самого пациента. Во время плановых операций такое вполне себе в порядке вещей, но не в их случае.

Они лишь издалека через стеклянное окошко в двери “полюбовались” на аппаратуру, стойки с проводами, кабелями, шнурами и капельницами, опутывающими Флюру, а потом Саша развернулся и пошёл к выходу, а девушка осталась. Просто вышел на лестницу, даже не постоял, как Соня, шепча про себя просьбы и обещания неизвестно кому.

Через четверть часа девушка нашла его этажом ниже. Там, где среди обычных палат в коридоре висел телевизор, Саша в окружении больных с любопытством смотрел какие-то оперативные сводки: судя по чёрно-белым кадрам и старомодным отметкам о дате и времени в нижнем углу, показывали что-то криминальное.

— Её там нет, — выдал он уже на улице, когда они почти дошли до дома, благо больница находилась всего в двадцати минутах ходьбы.

— Ты о чём?

— Её там нет, — повторил тот безэмоционально. — Только тело есть.

— Да что ты такое говоришь! — Соня потеряла дар речи.

— Ага. Зато там есть совершенно чумовая монстера. Флюра давно хотела посадить, смотри, мне ребята черенок оторвали.

Обычно она всегда находила, что сказать. На работе её побаивались, говорили “язык без костей” и “злой язык”, но сейчас она вообще не смогла придумать достойный ответ. Просто разозлилась и стукнула его сумкой по плечу, — выше не дотянулась, — и убежала вперёд.

— Если не вернёшь кристалл, ты следующая! — прошипела трубка.

Едва Соня переступила порог флюриной квартиры, как снова раздался звонок, трубка подскакивала над старым красненьким аппаратом, как крышка над кипящей кастрюлей.

— Какой кристалл? Хватит баловаться? Кто это? — она была зла, потому вопросы получились в нелогичном порядке, в ответ тут же пошли короткие гудки.

Звонок в дверь тут же сменил телефонный, Соня, чуть не подпрыгнув на месте, приникла к глазку, но это был всего лишь незадачливый флюрин “племянник”.

— О, ты уже дома, а я хлеба купил, — как ни в чём не бывало Саша протянул ей авоську. Где только откопал. Не иначе из своей деревни привёз. — Она удобная, долговечная, лёгкая и хорошо помещается в карман, — добавил он так, словно только что подслушал мысли собеседницы.

— Объясниться не хочешь? — их разговор так и не шёл у неё из головы, отчего-то Соню злило сашино отношение к Флюре.

Не только из-за ревности, из-за того, что наставница считала его самым близким человеком, а не её, но в больше степени потому, что самый близкий человек так отнёсся к Флюре. Словно ему было наплевать. Словно она не была для него столь же важной. Вспоминая, как Флюра, чуть ли не захлебываясь, рассказывала, какой он клёвый, как он всех очарует, “Саша то, Саша сё”, такая незаслуженная невзаимность огорчала.

— В чём объясниться? Подожди, монстеру в воду поставлю, — он как-то незаметно разулся и уже было направился на кухню.

Стены коридора начали медленно покрываться ледяной корочкой.

— Ухты! — с совершенно невпечатлённой интонацией обернулся тот, провёл рукой по морозному узору, мгновенно растапливая. — А ещё можешь?

— Могу!

Соня почувствовала подкатывающую к горлу злость и ярость, кончики пальцев нагрелись и задрожали, а потом она увидела лишь белую пелену перед глазами, и кто-то словно выключил сознание.

— Ты как? — одной рукой Саша тряс её, уже лежащую на диване в зале, во второй — держал стакан с водой. — Я так и не понял, что случилось.

— Ничего, — девушка залпом выпила всю воду, — это я перенервничала.

Кратковременное отключение от реальности сработало как перезагрузка. Она вдруг взглянула на себя со стороны, на своё поведение и свои выкрутасы. В конце концов, никто не обещал ей послушного подопечного, Флюра наоборот считала, что с Сашей она как раз и научится контролировать себя, и даже просила быть с ним помягче. К тому же она была явно старше парня, так кто и кому тут должен делать скидку.

— Мне показалось, сейчас всё вокруг взорвётся, но ты вдруг просто закрыла глаза и упала. Еле успел тебя подхватить.

— Спасибо, — что было бы, если бы он не успел, Соня думать не хотела. Пару шишек и синяков она бы ещё пережила, но всякое бывает, можно так головой удариться, что с концами. Зато причину обморока она знала отлично. — Эта квартира Флюры, и она заговорена похлеще всяких правительственных бункеров и магических убежищ. Тут поэтому такая тишина.

Словно в насмешку над ней по квартире разнёсся долгий переливчатый звонок. Кто-то снова стоял у двери. Собеседники переглянулись.

— Я открою, — поднялся на ноги Саша.

— Стой, нет. Я открою. Там может быть кто-то к Флюре, кого ты не знаешь, — пояснила девушка в ответ на вопросительный взгляд и торопливо просеменила мимо.

Так и оказалось. За дверью стояла высокая блондинка с родинкой над губой, одной рукой она кокетливо наматывала на палец длинную прядь, а во второй держала авоську. Соня едва успела спрятать презрительную гримасу, наставница требовала относиться ко всем ровно, никого не выделяя, потому что каждый живёт свою жизнь и свою судьбу, и не нам судить, для чего тот или иной человек родился на свет. Хотя таких, как она, Соня даже людьми не считала. Не то чтобы они были хорошо знакомы, так, пару раз встречались у Флюры и на шабаше, но и только, а неприязнь появилась как-то сама собой.

— Ленка? Привет, что-то случилось? Какими судьбами? — не “Елена”, не по имени-отчеству, а вот так, по-простому, к ней обращались все. Другие варианты почему-то не приживались.

— Да вот. Проведать зашла. Как вы тут без Флюры поживаете? Вот, смотри, гостинцев принесла, — девушка помялась за порогом, не видя энтузиазма на лице хозяйки, красные губы изогнулись в обиженной гримасе и немного надулись, как у ребёнка.

Не меняя позы, Ленка вытянула вперёд руку с покупками и поболтала перед Соней. Та вздохнула с лёгкой завистью, силы гостье было не занимать.

— О, проходи, — из-за плеча высунулся Саша и с повышенным энтузиазмом уставился на гостью.

Глубокий вырез облегающей блузки говорил сам за себя.

— Так я пройду? — изогнула бровь блондинка, потому что Соня так и стояла посередине прохода, не то загипнотизированная, покачивающейся авоськой, не то раздосадованная.

— Проходи, — скрипя зубы, приветственно махнула Соня рукой. — Саша, давай я вас познакомлю…

— Да мы сейчас сами познакомимся, — засуетился парнишка, — меня Саша зовут. Давая я возьму, тебе, наверно, тяжело. Кухня там. Прошу.

— Ленка, — кивнула та и кокетливо взмахнула ресницами.

Соня шумно выдохнула. Похоже кто-то решил, что просто быть длинноногой блондинка с упругой грудью, недостаточно, надо ещё и кокетничать. Ленке удавалось просто за считанные мгновения наводить на мужиков какой-то морок. Вот он только что скептически смотрел по сторонам, а тут уже тащит ей самую большую тарелку на фуршете и подпрыгивает вокруг, как игривый щеночек, замеченный хозяйкой.

— Швейцарский сыр, французское вино, круассаны. Только что из печи, ещё горячие, — гостья уже прошла на кухню, успела порыться в шкафчиках и достать штопор.

Соня потрясал головой и пошла за ними. Ей-богу, словно и на неё какой-то морок напал. Нельзя их оставлять одних, решила девушка, даже если флюрин племянник так и горит энтузиазмом.

— Позволь, я тебе помогу. Негоже таким ручкам напрягаться, — за те два дня, что Соня знала Сашу, он ни разу так высокопарно не выражался. А уж увиваться за кем-то хвостом…

— А ты умеешь? — снова взмахнула ресницами гостья и тут же уселась на табурет, картинно закинув ногу на ногу, и склонив голову к плечу. Идеальная картинка для пособия “Как соблазнить мужчину”.

— Конечно. А что не умею — научусь! — лихо похвастался тот.

Каким-то макаром Саша с первого раза распахнул именно ту полку, где хранились фужеры, затем достал тоненькие блюдечки для сыра.

— По какому поводу? — Соня никогда не любила тех, кто портил лёгкую атмосферу дурацкой конкретикой и прямолинейными комментариями, но сейчас она вынужденно взяла на себя роль конструктивного зануды.

— Флюру помянем. Хорошая была тётка, — отрывисто бросила Ленка.

“Хорошая была тётка”, подумала Соня, но такой фамильярности она бы точно не одобрила. Каким-то странным вывертом сознания она вдруг подумала, что поминать пока ещё рано, но эта мысль как-то стремительно рассеялась при виде наполненных бокалов.

Гостье же были чужды чужие метания, она уже приглашающе подняла фужер и чуть прикрыла глаза, наслаждаясь винным ароматом. Саша шумно выдохнул и торопливо протянулся к ней своим, звонко чокнулся, но попутно махнул на пол сонин бокал. Тот протестующие звякнул и раскололся, вино разлилось.

— Куда торопишься, — нахмурилась Соня и поспешила за тряпкой, под столом растекалась некрасивая лужа, похожая на тёмную кровь. — Я сейчас.

Ленка озабоченно проводила Соню взглядом, или это только показалось, потому что Саша тут же снова засуетился, разливая бутылку. Он торопливо опрокинул в себя ещё один бокал и тут же снова наполнил опустевший, втянул носом и расцвёл улыбкой:

— Какой вкус, какой аромат. Давай ещё по одной, пока она там копошится, — заговорщически кивнул он Ленке, приблизив лицо на расстояние поцелуя.

Блондинка побледнела, видимо, памятуя сонин вздорный характер и неуёмную энергичность, но эта мысль тоже быстро исчезла. Вопреки себе Соня даже не накинулась на единственного мужчину в коллективе, хотя в обычное время…

Мысль была странная.

Девушка замерла, как была, в полусогнутой позе с половой тряпкой в руках: почему вдруг ей пришла в голову мысль об обычном времени. Чем же этот момент так необычен?

Чем же?

Чем же?

Тем, что она такая спокойная, вдруг призналась себе Соня. Не нервничает, не злится, не одёргивает ни себя, ни собеседников, смотрит на всё спокойно, рационально, философски и снисходительно. Но, с каких пор?

Она попробовала рассердиться, обидеться, психануть хоть чуть-чуть, чтобы на кончиках пальцев вновь собралась разрушительная энергия, но словно в рот воды набрала. Потому что вода универсальный поглотитель энергии.

Из прострации её вывел то ли пинок под коленку, то ли Сашин выкрик, потому что Ленка сидела тихо-тихо, как мышка.

— Как же вкусно! — выдал парнишка на всю кухню и, закатив глаза, скатился с табурета на пол.