Винтажный бог

Глава 2

Центральный вокзал. Место встречи изменить нельзя. Здесь назначают последние встречи, здесь толпятся провожающие и встречающие, здесь смеются, плачут, обнимаются и улыбаются, а иногда просто молчат, многозначительно посматривая друг на друга. Какой-то фильм начинался с описания зала ожидания, где концентрация искренности выше, чем где бы то ни было ещё. Интересное место, полное историй, случайных встреч, настоящих чувств и чужих аур. Любой, попавший сюда, оставляет в пёстром ковре вокзальных мыслей и эмоций свою цветастую ниточку, а старинное здание вокзала бережёт и хранит её, впитывая случившееся и произошедшее стенами, кирпичами кладки, оконными проёмами и высокими потолочными сводами, словно специально построенными по принципу магического накопителя.

В суетливом мельтешении Соня и обилии деталей пыталась вычленить табло с нужным рейсом, но на глаза ей первым делом попалась процессия дачников с укутанными саженцами и одинокий мужик с вялым букетиком тюльпанов. Как немой укор, как правильно встречать долгожданного пассажира. «Только цветов мне и не хватает», — пронеслась в голове неловкая мысль, надуманная торжественность момента несколько напрягала.

К своему стыду, она не так часто здесь бывала. Ну, по сравнению со среднестатистическим местным жителем. Сада-огорода у родителей не было, так что еженедельные поездки за город, каковыми «баловались» почти все школьные подруги, её миновали. Институтские же, кто из общаг, регулярно мотались к себе домой, но дружба почему-то заводилась лишь с городскими, так что приглашений «к себе в деревню» тоже ни от кого не поступало. Хотя кое-кто и ездил в глушь, в пампасы. Если подумать, то на память приходили лишь несколько раз (по пальцам одной руки пересчитать можно), когда она с одногруппниками выезжала на природу, на шашлыки, и, соответственно, попадала на вокзал. Сколько воды с тех пор утекло. Теперь и вокзал выглядел иначе, и она смотрела на мир через призму нового мировоззрения.

По случаю недавних саммитов и встреч в верхах его отреставрировали, понастроили надземных переходов, переоборудовали кассы и электронные табло — теперь посмотреть прибытия и отправления можно было на каждом этаже и возле путей. Вот только именно эта новомодность немного огорчало. Она совершенно чётко помнила, как раньше её завораживало смотреть на информационную панель советского образца, наблюдать, как листаются цифры и буквы аналогового, механического табло, всегда в одну сторону, всегда друг за другом. Она ждала моменты, когда буква на смену оказывалась очень далеко от текущей, тогда строки менялись долго и чеканный звук перекидных карточек заполнял все пространство деловитой и чёткой атмосферой. Но цифровизация добралась и сюда, и теперь экраны мгновенно и бесшумно высвечивали обновлёную информацию за долю секунды. Равнодушно и бездушно. Никакого очарования.

Плюс ко всему, изменили схему движения общественного транспорта вокруг вокзала. Об этом Соня узнала только в тот момент, когда автобус поехал не туда. Именно из-за этого она прибежала на перрон запыхавшись, после долгих перипетий и расспросов, с трудом отыскав нужный путь и едва не опоздав.

Прибытие объявили, как всегда резко и невнятно. Хоть что-то родное и знакомое. Локомотив остановился и народ пошёл. Даже не так. Повалил. Опять те же дачники и вездесущие саженцы, тычущие и колющие и хозяев и не имеющих отношения к садоводству мирных жителей. Как минимум пару мелких стычек и разговоров на повышенных тонах Соня пронаблюдала, пока ждала дорогого гостя.

Двери поезда открылись давным-давно, кажется, все уже вышли, а вот самого важного пассажира Соня так и не увидела, поэтому сейчас ругала себя и накручивала. Почему-то сразу спросить номер телефона не подумала, а Флюра не напомнила. Пока девушка соображала, можно ли побеспокоить прямо сейчас наставницу звонком, — не зря же та попросила её заменить на вокзале, наверно, что-то срочное, — её аккуратно постучали сзади по плечу. Соня ойкнула, озадаченно обернулась, но возмущённые слова так и остались на языке: радостно улыбающийся объект совпал с показанной фотографией.

— Привет, я Саша, — сказал гость и замолчал. Улыбка так и осталась на лице, как приклеенная.

Он, вообще, выглядел как-то… неестественно, что ли, девушка не могла толком сформулировать почему, но странное желание протянуть руку и пощупать человека перед собой на предмет, настоящий ли он, не оставляло.

— Привет… Ой! — ей ещё раз попало по спине, правда на сей раз не столь деликатно и совсем от другого человека.

Соня не зря с детства ненавидела такие вот неорганизованные скопления людей как раз вот за это. Так что подумать над несоответствиями можно позже, сейчас главное — поскорее выбраться из толпы приезжающих и отъезжающих. Она схватила парня за рукав, прямо за руку почему-то постеснялась, и, лавируя между людьми, потащила подальше отсюда. И только уйдя с толпливой платформы и переведя дух, сумела его подробнее рассмотреть.

— Флюра уехала по делам на несколько дней, поэтому побудешь пока со мной, — протараторила девушка, не зная, как начать беседу. Она никогда не отличалась робостью, даже с одногруппниками общалась, как своя в доску, а тут чего-то замялила. — Меня зовут София.

— Я знаю, — снова нарочито широко улыбнулся он. Сейчас, на свету, вне толпы он выглядел совсем иначе. Высокий взъерошенный парнишка, солнечный, жизнерадостный, он с любопытством оглядывался по сторонам, глазея на светящиеся витрины, деревья в обмотке иллюминации и гигантские экраны со звучной рекламой. — Ух, ты! Он что, в обе стороны едет?

Соня поморщилась. Она и сама впервые встретила такой эскалатор. Двигался он, и правда, в обе стороны, делая паузу после последнего сошедшего и ожидая, с какой стороны зайдёт следующий. Да, диковинка, но столь нарочитое восхищение девушка считала, тем не менее, неприемлемым и мысленно скривилась.

Что ж, первое впечатление какого-то неземного существа в человеческой шкуре пропало: несмотря на приятную внешность, крепкую фигуру и высокий рост, парень оказался типичным провинциалом. Соня даже фыркнула. Не то от разочарования, не то, потому что ожидала чего-то иного. А ведь хотелось верить, что уж у наставницы-то деревенская родня отличается в лучшую сторону.

— Поехали ко мне, — девушка сказала и тут же поморщилась от своей же фразы, прозвучало крайне неоднозначно. Обычно так говорили парни девушкам, игриво подмигивая и предлагая зайти в аптеку за чем-нибудь к чаю. — Флюра… твоя тётя попросила приютить тебя ненадолго.

К остановке тем временем подошёл нужный автобус. Как раз их маршрут. Соня потянула за собой паренька, вместе с ними на штурм общественного транспорта пошли садоводы, огородники, а также их тележки и баулы. Робкие силуэты как бы случайных пассажиров без сельскохозяйственного инвентаря просто затерялась в этой толпе. Казалось, их сейчас сомнут, размажут по стенкам и смешают с саженцами, но Саша ловко вклинил сумку между ними и основным потоком, легко зайдя внутрь. Соня даже сперва не обратила на неё внимания, он так легко ею размахивал, но, судя по тому, как пассажиры раздвигалась, набита она была весьма плотно.

— Флюра мне не тётя, — зачем-то уточнил парень, а потом продолжил сразу без перерыва, — а у тебя есть компьютер?

— Так вы не родственники? — это, конечно, меняло дело, но не критично. Раз уж согласилась помочь, нужно выполнять договорённости, тем более наставница предложила рассматривать это в качестве тренировки самообладания. Но вот такой мелкий обман был, тем не менее, неприятен… И «не родственник» тоже стал чуть менее приятен, чем до этого.

— Нет, не родственник. Совсем не родственник. Мы с ней облепиховый чай вместе пьём. Или в лес ходим. Так есть у тебя компьютер или нет?

Здрасьте-пожалуйста, скривилась девушка, это была абсолютно не та деталь, которую стоило спрашивать при знакомстве. Лучше бы вообще молчал.

Внутри поднялось лёгкое раздражение, хотелось прямо тут развернуться и уйти, но плотно набитый автобус, конечно же, превращал эту затею в фантастическую. А ещё обещание.

— Ты же колледж закончил и поступать приехал. Разве у тебя нет ноутбука?

Соня припомнила рассказы наставницы, вроде бы этот её “племянник” закончил колледжа по самой популярной специальности, то ли программист, то ли веб-дизайнер. Она тогда восхищённо поохала, но даже не подумала, что у него может не быть компьютера.

— Ноутбука нет. Есть стационарный комп, мы с Валентиной Ивановной по дешёвке набрали комплектующих и собрали. Но он слабенький, и в город такой не потащишь. А мне заниматься надо. Валентина Ивановна говорит, что у меня талант, а Флюра обещает, что в городе поможет найти самую лучшую работу, чтоб мне было интересно и деньги платили.

Ещё и Валентина Ивановна.

Девушка смутно помнила, что среди давних знакомых Флюры фигурировала одна с таким именем. Вообще, за последние года три наставница начала чаще ездить в посёлок к сестре и жить там неделями. Возвращалась каждый раз бодрая, помолодевшая, ехидная и довольная, дразнила свою подопечную рассказами о сельской жизни и тамошними историями, рассказывала сколько грибов и ягод набрала, да так аппетитно, что порой хотелось бросить всё и уехать в глушь. В Саратов. Или куда там планировал уехать классик русской литературы. И вроде бы тоже к тётке.

С одной стороны Соня радовалась за наставницу, а с другой — немного обижалась, что та её с собой не зовёт и не приглашает. Уж могла бы хоть раз! Сколько они знакомы!

Выглядело всё немного странно, обычно Флюра была за любой кипиш, а тут словно… словно что-то скрывала. Или, как выяснилось, кого-то. Оказывается там у неё был «племянник», с которым она активно чаи гоняет и всякие задушевные беседы беседует, а ещё по лесу с корзинкой гуляет.

Соня хмыкнула про себя. Будь разница в возрасте между этими двумя поменьше, можно было бы заподозрить всякие шуры-муры. Флюра, как цветок, послуживший основой её имени, даже в своём возрасте выглядела великолепно. А уж когда начинаешь с ней разговаривать, умнейшего собеседника Соня не встречала.

Девушка украдкой взглянула на спутника. Когда он не улыбался слишком нарочито, а просто смотрел отстранённо и расслабленно, вот как сейчас, то выглядел невероятно. Вроде и черты лица обычные, и одет как тысячи таких же студентов-подростков, а что-то неземное, нереалистичной в его облике было. Даже скорее не в облике, а в ауре. Как будто он не человек, а лишь маскируется под человека.

“Чушь, чушь”, оборвала странные мысли девушка и переключилась на бытовые вопросы.

— Так ты приехал учиться или работать?

— Вообще, хочу попробовать в университет поступить, а потом работу искать, чтобы совмещать. Я три года в колледже отучился, теперь надо усложнять задачи. А если не получится, сразу пойду работать. Но мне компьютер нужен. Без него сложно. У тебя есть?

Вроде бы схлынувшая нервозность снова вернулась.

— Да, есть, но он мой.

Соня ощутила, как вместе с ответом начали наэлектризовываться кончики пальцев. Плохой признак. Она задышала глубже, пытаясь, как привыкла, параллельно считать шаги, переступая на месте. В битком набитом трясущемся автобуса это был не лучший вариант.

Город стоял на старых горах, не было ни одной улицы без подъёмов и спусков. Вот только вокзал находился у подножия на маленьком участке равнины, поэтому дорога от него шла в объезд горы, извиваясь то так, то эдак: резкие повороты сменяли один другой, вместе с ними пассажиров синхронно мотало из стороны в сторону. Соня выдохнула, надо было срочно что-то посчитать, и решила считать повороты.

Один, два…

— Тогда я одолжу на время. А интернет есть?

— Да.

Три, четыре…

Ехать им было недалеко. При желании можно было даже пешком дойти, но всё время в гору и в гору, а после полноценного рабочего дня хотелось дать передышку не только ногам.

— А что на ужин? Флюра обычно блинчики печёт и пирожки с яблоками. Пальчики оближешь. Ещё чай с облепихой. У неё должны быть запасы. Мы вместе собирали. Обычно она каждый раз сначала сама пытается, но быстро устаёт и злится, так что я всегда заканчиваю. Облепиха, знаешь, какая колючая. А ты умеешь готовить? — продолжал беззаботно болтать собеседник, вроде даже зачем-то ускоряясь.

Пять, шесть…

— Конечно, умею, — чуть более звонко, чем следовало ответила девушка.

Это Соня попробовала скопировать интонации наставницы, чтобы фраза прозвучала заключительной, и собеседник прекратил засыпать её бестолковыми, раздражающими вопросами.

Не помогло. Тот опять что-то жизнерадостно забубнил.

Она замотала головой, пытаясь отвлечься, возможно подслушать разговоры других пассажиров, даже краем уха уловила парочку комментариев про “отличную рассаду из центрального питомника” и “только там и беру”, но внезапно осознала, что все как раз их разговор и слушают. Причём с интересом и жадным любопытством. Парочка ухмыляющихся парней, четверо любопытных старушек и несколько откровенно усмехающихся в лицо школьников. Мужчины тактично смотрели в окно, но уж слишком увлеченно. Так внимательно взирать на откровенно однообразный промышленный пейзаж, состоящий из строительного забора, редких квадратных построек и торчащих тут и там ветвистых клёнов, выглядело подозрительно.

«Словно бесплатный цирк приехал», — мысленно возмутилась девушка и занервничала ещё сильнее.

— А я вот не умею. Совсем, — вздохнул Саша, в глубине салона явственно раздалось два лёгких смешка, — что ни пробую, всё сгорает. Флюра даже шутит, говорит, “будто я на драконьем пламени готовлю”.

Семь, восемь…

Парнишка повернулся и взглянул прямо на неё, Соня впервые увидела его глаза так близко. Жёлто-рыжие, почти кошачьи, глубокие, затягивающие… Очень редкий цвет для радужки. Словно смотришь в них, а там снисходительно переливается жерло вулкана, пока спокойное и ленивое, но чуть зазеваешься или оступишься, и оно выплеснется раскалённой лавой. Хотелось приблизиться и рассмотреть, а то и нырнуть в них, а потом…

Соня мотнула головой, отгоняя наваждение, и быстро-быстро сморгнула несколько раз, убеждаясь, что видение пропало окончательно. Парочку поворотов она пропустили непосчитанными, зато краткая задумчивость отвлекла от нервотрёпки, пальцы перестали сыпать искрами.

Интересный эффект. И чем-то пугающий. Это как стоять на краю обрыва или на крыше высотки: и страшно, и тянет броситься вниз. В психологии это называется «зов пустоты», а здесь скорее — «зов пламени».

Соня медленно выдохнула и присмотрелась. Всегда, если ей что-то казалось, Флюра заставляла смотреть ещё раз, потому что всегда лучше знать, чем не знать. Лучше увидеть и перестать бояться. Неизвестность и непонятность всегда пугает сильнее. Просто потому что у собственного воображения нет ограничителей реальности.

— Куда смотришь?

Саша почти наклонился к ней, она почему-то снова отметила по-тигриному золотистую радужка и очень длинные для парня ресницы. Фантастический образ, куда ей ещё смотреть? На краткое мгновение ей даже показалось, что всё он понимает, и это был тонкий троллинг её, якобы горожанки в пятом поколении якобы деревенщиной из захолустья. А потом она заметила как вершины саженцев то тут, то там торчащие из толпы людей вдруг поднимаются к потолку… Что за чушь?

— А-а-а-а! — заорал кто-то визгливо и противно.

— Падаем! — подхватил ещё кто-то.

Автобус качнуло, Соня успела заметить как из бетонного ограждения, идущего вдоль дороги, выпадает пара плит, оплетённых вьюном, растущие рядом деревья заваливаются в обрыв корнями вверх, а их автобус, повинуясь законам физики, сначала медленно, а потом с ускорением, катиться туда же.

В экстремальных ситуациях она умела подмечать все делали разом, а вот реагировать на них столь же реактивно — не умела. В голове билась единственная мысль, полностью созвучная с тем, что остальные пассажиры выдавали на-гора: “А-а-а! Мы падаем!”

Внизу была то ли стройка, то ли хибары под снос, то ли незаконченное укрепление грунта, то ли чьи-то огородики, но нормальной дороги там не было никогда. Соня не знала, каким там языком выражался водитель и какие чудеса показывал, но автобус, хоть и подскакивал на всех камнях и выбоинах, продолжал удерживаться на колёсах вертикально, без всех этих виденных в боевках кадрах переворачивающихся машин.

Хуже всего было то, что девушка поддалась общей панике, внутренняя сила с бешеной скоростью высвобождалась. Пальцы не просто потеплели, они горели, казалось, щёлкни, и с рук сорвётся искра, в которой они все тотчас же и сгорят. К горлу подступил ком, сердце билось уже тоже где-то рядом, дыхание стало как у спринтера после забега, слух тоже откалывал какие-то выкрутасы, казалось звуки вокруг то усиливаются, то исчезают, а ещё какие-то явно нечеловеческие, тихо шепчущие голоса то там, то тут наводили на мысль, что она сошла с ума.

— Посмотри на меня, — спокойный голос посреди этой какофонии привлёк её внимание. Показалось, что окружающие даже как-то расступились, чтоб ей стало лучше видно и слышно.

— Ч-что? — Соня сфокусировала взгляд на спутнике.

— Держись за меня, я — сильный, — странно добавил Саша и грустно улыбнулся. Не так, как при встрече, не так, как он улыбался каждый раз до этого, а очень… по-настоящему.

Соня как-то сразу поверила, что он сильный, и он удержит, а затем схватилась за него руками, не подумав. Накопленная сила, словно только этого и ждала, хлынула ему навстречу, окутала его с ног до головы. Соня ойкнула и чуть было не разжала пальцы обратно, мгновенный выброс такой силы мог и человека разорвать, но автобус снова тряхнуло, и её бросило навстречу.

Их с новой силой закачало, вправо-влево, ещё раз, и ещё. В ушах засвистело, пассажиры почти взвыли, но спустя мгновение всё движение прекратилось. Их бросило вперёд и друг на друга, Соню буквально вжало в спутника, краем сознания она отметила, что могло быть и хуже, её никто не задел, никто не толкнул, не уронил, а потом двери открылись, и пассажиры хлынули наружу, обсуждая, кричая и перекрикивая друг друга на все лады.

— Что случилось?

— Ничего себе! Ты глянь, откуда мы съехали.

— Ого! Под таким углом и не упали.

— Без единой царапинки.

— Вот за царапины я бы не ручался. Смотри, как твой чёртов кактус меня поцарапал.

— Это не кактус, а малина.

— Да какая разница! Выбрось уже!

Соня вышла наружу на пошатывающихся ногах, стоя на твёрдой земле наконец можно было понять что случилось.

Водитель автобуса, действительно, совершил что-то невероятное.

Далеко-далеко вверху виднелась выпавшая из забора плита, как выбитый зуб проём чернел над обрывом, и туда уже заглядывали люди, что-то кричали, кому-то звонили, краешком были видны остановившиеся там же, на дороге автомобили. Успевшие вовремя нажать на тормоз, в отличие от них.

От места разлома шла пропоротая в грунте колея. Было чётко видно, где сильнее, а где слабее колёса вжимались в склон, и сколько неровностей, трамплинов, камней и ям пришлось преодолеть, прежде чем они очутились в самом низу. Угол наклона местами был просто страшным, особенно под конец: автобус должен был вылететь вперёд и рухнуть, уже окончально, под отвесной скалой у подножия горы. Там уж точно съезжать было негде.

— Бог миловал, — рядом стоял шофёр и также ошарашенно рассматривал спуск, вытирая платком мокрую лысину. Скорее чисто механически, так как это было бесполезно: весь воротник и часть рубашки над плечами были пропитаны по́том. — Бог нас спас. Мы бы не съехали. Никак. Невозможно. У меня руль из рук вырвало, — продолжал он говорить заплетающимся языком.

— Интересной, что это был за бог, — пробормотала Соня, с удивлением осознавая, что абсолютно спокойна и расслаблена.

Вся сила, сгенерированная на нервах, куда-то подевалась. Не разорвала пассажиров, не сломала автобус, не выбила стекла и даже не подпалила ей самой волосы (да, такое случалось пару раз), а просто растворилась в пространстве. Хотя считать божественную помощь с автобусом, случившуюся одновременно с выбросом силы, совпадением было самым логичным. Вот только она не направляла её. Совсем. В тот момент она даже себя не контролировала, а уж решить куда её передать, на тормозные колодки или на сцепление шин, и, главное, как сделать так, чтобы автобус плавно съехал по кочкам и удержался на колёсах, было абсолютно не в её власти.

— Это ты? — Соня подозрительно взглянула на спутника, он стоял спиной к ней, но достаточно близко, чтобы расслышать. Беседовал с каким-то садоводом, помогая упаковать выпавший из свёртка облезлый саженец.

— Да… кстати, — повернулся он к ней, — я тут подумал. А поехали сразу к Флюре. Я соскучился.