Вершитель

Глава 1 Даут

Пермь. Индустриальный р-н.

— Кто бы мог подумать… — Спокойный голос, неожиданно раздавшийся за спинами, прервал творящиеся действо, заставив тройку подростков и двоих взрослых мужчин резко обернуться в сторону узкого коридора, вдоль которого тянулись трубы. — Ковен ритуалистов-самоучек в Пермской котельной!

Напряжение, проступившее на лицах собравшихся — тут же исчезло, сменившись ухмылками, когда незваный гость вышел на свет. Вместо ожидаемых паладинов Пресветлого Всеотца, перед последователями Даута предстал молодой худощавый парень в потрепанной осенней куртке и джинсах с вытертыми коленями.

— Дядь Саш, наверное, это тот хмырь, что работяг в Химпроме о нас расспрашивал. — Один из подростков слегка толкнул тыльной стороной руки, которая не была испачкана кровью, седоватого мужчину.

— Под описание подходит, Сев.… И называй меня Фуриус. — Протянул мужчина, откладывая нож на покрытый клеенкой столик.

Взяв с него суконную тряпицу, адепт Даута принялся протирать руки, старательно разглядывая визитёра. Заметив, как худощавый парень наморщил лоб, задержав взгляд на лежащих в ряд телах, подергивающихся от судорог, Фуриус лишь усмехнулся.

— Это ведь ты искал нас, пацан? — Спросил адепт, скрещивая руки на груди и заметив, что визитёр не отрывает взгляда от тел, лежащих на циновках, добавил. — Да ты не бойся, они поднимутся только через полчаса.

Вместо ответа, к всеобщему удивлению худощавый парень исчез их виду, чтобы через долю секунды появиться у алтаря, над которым весел чадящий светильник, отбрасывающий зеленоватый свет.

— «Славься Великий Даут, славься…». Так, это не то… — Парень начал быстро листать страницы алтарной книги, не обращая внимания на возмущенное роптание поодаль. — Ага… Так и думал! Любимое заклинание Даута «нежизнь» для производства послушных марионеток. Вот значит, чем он вас подкупил. Тут ещё жертвоприношения и прочая мерзкая ритуалистика.

— Положи на место, пацан! — Взбешенно рявкнул мужчина, выкидывая руку вперед с которой тут же сорвался сгусток синего огня, с гулом устремившийся в спину парня.

Вместо того, чтобы уйти с линии атаки или попытаться как-то защититься, худощавый парень повернулся, встретив смертоносный подарок от ритуалиста грудью. На несколько секунд его фигура окуталось непроглядным вихрем синего пламени, по истечению которых пламя просто исчезло, оставив после себя лишь следы копоти на полу и потолке котельной.

— Ну, вот… Ты её сжег. — С напускным расстройством в голосе проговорил паренек, вытряхнув оставшийся пепел из руки, отряхнув ладони от его остатков. — Меня кстати Лирий зовут.

— Кто ты такой?! Ты тоже слуга нашего господина? — Воскликнул мужчина, невольно сделав полшага назад, концентрируясь на движениях незнакомца, ожидая ответной атаки.

Присутствующие зароптали и хотели двинуться в сторону наглеца, но Фуриус выставил руку, преградив путь, желая дождаться ответа.

— … Знаете, в свою бытность Богом, меня называли «Повелителем жизни»… — Начал говорить Лирий, проигнорировав адресованный ему вопрос. — Я знаю об этой силе практически всё. Стоит ей коснуться раненного, как его раны тут же затянутся, хворый — получит желаемое исцеление, а мертвый — вернется к жизни. Однако, как и у всего в мироздании, у этой силы есть ещё и другая сторона, которой я стараюсь не пользоваться…

— Что ты несёшь? — Не выдержал племянник Фуриуса, поднимая руку, но напоровшись на колючий взгляд своего дяди, тут же её опустил, недовольно сверкнув глазами.

— То чем вы здесь занимаетесь, противно самой природе жизни. — Продолжил Лирий, неспешно направляясь навстречу адептам Даута.

Сейчас его взгляд был направлен не на тех, кто стоял перед ним. Бывший бог смотрел на тело замученной в результате жертвоприношения девушки, голова которой безвольно была опущена вниз.

— Значит, ты все-таки из паладинов Пресветлого. — Плюнул Фуриус, начиная предавать форму, высвобожденной им для удара силе, напряжение которой гулом разошлось по всему помещению.

— Это уже не имеет значения. — Спокойно проговорил Лирий, после чего гул собираемой Фуриосом силы стих. — Потому что жизнь скоро покинет вас.

Неспешно пройдя с каменным лицом рядом с корчащимися на полу приспешниками Даута, бывший бог окинул грустным взглядом тело молодой девушки привязанной за руки к трубе, проходящей вдоль помещения котельной. Пробежав глазами по крючковатым буквам, вырезанным на груди и животе жертвы, Лирий в немой злобе закусил нижнюю губу. Ритуал жертвоприношения был завершен, что в свою очередь пресекало на корню любой способ возвращения её к жизни.

— Прости, дитя. Я не могу вернуть твою искру этому Миру, только твой сосуд. — Проговорил бывший бог, глядя как тело жертвы, обращается в пыль, которая падая на пол, тут же исчезала.

Через секунду то же самое произошло с лежащими в ряд телами людей, которые в течение получаса должны были стать послушными марионетками адептов Даута.

— Возвращаю вас этому миру. — Коротко проговорил бывший бог, слегка преклонив голову, прикрывая глаза.

— Как трогательно… — Донесся откуда-то сбоку скрипучий голос. — Не думал, что когда-нибудь смогу увидеть, как воплощение самой доброты Лирий, отбросит в сторону своё благочестие с принципами и примерит на себя маску палача. Не часто можно увидеть, как «Повелитель жизни» убивает людей, которых всегда защищал, даже в ущерб себе.

Говоривший хрипло рассмеялся, проплыв серой тенью к бывшему богу, остановившись прямо перед ним. Глядя в спокойные глаза Лирия, «Великий Змей» удивленно хмыкнул.

— Хо.… А ты сильно изменился с последней нашей встречи, «апостол Лирий». — Полупрозрачная проекция в темном балахоне поднесла фонарь к лицу неподвижно стоящего Бога.

— Ничего в мироздании не стоит на месте, Даут. — Ответил Лирий с ледяным спокойствием в голосе. — Всё постепенно изменяется.… В том числе и мы — Боги. Думаю, ты не об этом пришел сюда поболтать?

— Нет. — Скрипнул Даут, повернув зев капюшона балахона в сторону своих мертвых адептов, тут же меняя тему разговора. — Мне стало интересно, кто мешает мне засвидетельствовать своё присутствие в Анвии, чтобы Сердце Мира меня приняло. Поначалу мне мешал Марас, но когда моих адептов начали убивать напрямую, я тут же понял, что в дела включился кто-то другой. И не ошибся… Должно быть, молодой и «пока» единственный Бог этого мира не сильно обрадовался перспективе соседства со мной. Очень зря… Молодые Боги часто нуждаются в наставление более старших, сами того не понимая…

— Даут, может, ты уже расскажешь, зачем решил лично появиться здесь? — С нажимом произнёс Лирий, прищурившись, глядя в темный зев капюшона.

— Говорю же, просто посмотреть, кто убивает моих адептов. — Хриплым голосом проговорил Даут, после чего поспешил добавить менее дружелюбным тоном. — И предупредить молодого Бога, что если он сейчас добровольно решит покинуть Анвию, разорвав привязку с Сердцем, то я обещаю, что дам ему спокойно уйти.

— Один момент, Даут. — Неожиданно произнёс Лирий, поворачиваясь в ту сторону катальной, где находилась крупная развязка проржавевших труб. — Может, покажешься уже? Хватит стоять там и подслушивать…

После секундной повисшей тишины, когда легкий гул эха голоса Лирия утихло, рядом с говорящими как не в чём ни бывало, появился Марас.

— Я только пришел, Лирий. — Пожал плечами мужчина в синем военном кителе, тут же снимая с себя подозрения. — И я не прятался… Просто не хотел вмешиваться в ваш разговор. «Довольно интересный» и смешной разговор, хочу заметить.

— О! Марас Презренный, собственной персоной. — Не смотря на то, что Даут пытался сказать это как можно более вежливо, его голос сочился раздражением. — Пришел, чтобы в очередной раз рассеять мою проекцию?

— Отнюдь. Мне просто стало интересно, что здесь происходит, вот я и решил посмотреть, от чьей руки умирают твои адепты. — Будничным тоном с явной издевкой заявил Марас, пожав плечами, после чего обратился к Лирию, забыв про Даута. — Лир, знаю, что ты испытываешь недовольство по поводу моих действий, но могу ли я попросить тебя об одолжении.

— Не знаю, Марас. Зависит от того, о чём ты хочешь попросить. — Уклончиво ответил Лирий, давая понять, что напряжение, возникшее между ними, никуда не исчезло.

— Сущий пустяк, Лир. Позови сюда Макса.

— Зачем тебе это? — Прямо спросил бывший бог, потупив взгляд.

— Пора бы им уже познакомиться, эм…лично. — Немного замялся Марас, а на его лице появилась хитроватая улыбка. — Мне так же интересно посмотреть, как Даут озвучит своё предложение лично Максу.

— Зачем тебе я? Ты и сам можешь его позвать. — Сделал очевидное утверждение Лирий.

— Могу, но сам знаешь, в каких мы отношениях. — Вздохнул Марас, разведя руками.

— В этом есть смысл. Во всех случившихся в Анвии неприятностях, Макс винит именно тебя. — Посмотрев в глаза своему другу, бывший бог продолжил, после небольшой паузы. — И я признаться честно с ним в этом согласен. Не стану скрывать я рад, что Максу удалось помешать твоим планам…

— Помешать? — Слегка приподнял брови Марас с неподдельным удивлением, после чего скривился от недовольства. — Кх.… Надеюсь, он сам так не думает? Иначе я буду в нём сильно разочарован.

— Если честно, то я уже давно перестал понимать твои намерения, Мар. — Тяжело вздохнул Лирий и, понимая по хитрой улыбке своего друга, что больше ничего ему из него не вытянуть, ещё раз тяжело вздохнув, произнёс. — Хорошо.… Сейчас позову.

Оплот Скорби. Особняк «Игроков»

— Ну, Ма-а-а-кс! — Васька, одним прыжком оказавшись у меня на коленях начала трясти меня за плечи. — Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! М-а-а-ась!

— Василиса! Ещё раз «Нет»! Ты не пойдёшь в одиночку на прядильщика Хаоса. — Стоял я на своём, скрестив руки на груди. — Исключено!

— Ну, Макс! Святоши со Снежиками и островными бойцами уже неделю кошмарят порождения Хаоса в округе! — Надула губы Васька, решая изменить тактику штурма крепости под названием «Максим».

Обняв меня за шею Васька приблизилась губами к моему уху, чтобы я почувствовал щекотку от её дыхания, и изображая вселенскую обиду и лишения принялась дальше канючить.

— Они скоро так всех убьют, а мне даже нечем будет похвастаться перед остальными! Вот представь! Юра подрастет и спросит меня: «Мама, а ты когда-нибудь убивала прядильщика Хаоса?». А я ему скажу…

— Вась, может новое платье? А? — Усталым голосом произнёс я, пытаясь найти компромисс и видя, по нахмурившемуся лицу своей невесты, что однозначно проигрываю, решил поправиться. — Десять! Десять новых платьев!

— Глупый мужик, прекрати делать вид, что узнал меня только вчера. — Насупилась Василиса. — Какие к черту на лыжах «платья»? Ты бы мне ещё цветы предложил…

— Знаю, знаю! — Выставив перед собой ладони, с усмешкой зачастил я. — Но попробовать стоило! Вась, я против того чтобы ты с глефой скакала по окрестностям Саратова и рубила измененных, соревнуясь с паладинами Пресветлого. Если с тобой что-нибудь случится? Подумай о Юре…

— Хорошо. — Тут же сдалась Василиса под натиском «железного» аргумента, но всё же решила не упускать последнюю попытку «сопротивления». — Но, что со мной может случится? Мой самый красивый, самый добрый, самый любящий и заботливый.… И ещё тысяча прочих «самых» — Бог! Ты ведь меня воскресишь?

— Ой! Даже не знаю… — Изобразил я притворное раздумье. — Нужно подумать. Учитывая твою вредность…

— Дурак! — С напускной обидой вскрикнула Василиса, забарабанив по моей груди кулачками. — Вот тебе! Вот! Получи! Он ещё думать будет! И не смотри на меня своими жуткими глазюками! Меня этим не проймешь!

— Всё! Сдаюсь! Ты победила! — Стал закрываться я руками, и дождавшись, когда Василиса ослабит бдительность, взяв за талию, повалил её на диван, нависнув сверху. — Попалась…

— Хитрый изворотливый мужик… — Успела проговорить Василиса до того, как я её поцеловал.

«Макс, я закончил в Перми» раздался в моей голове голос Лирия в самый неподходящий момент. Почувствовав мою реакцию на некий раздражитель, Василиса на секунду игриво отпрянула от меня, вопросительно посмотрев в глаза. Когда я вновь притянул её к себе для продолжения, то мой апостол, будто специально выжидая момент, вновь воспользовался божественной связью.

— «Макс, тут ещё вот что.… Не мог бы ты придти ко мне тропой?»

— Мась, что-то случилось? — Вопросительно посмотрела на меня Василиса, захлопав бровями.

— Нет.… То есть — Да! Меня зачем-то Лирий зовёт. — Не стал врать я своей невесте. — В другой бы ситуации я бы его проигнорировал, но сейчас что-то серьезное. Хотя…он тот ещё паникер. Секундочку…

Высвободив немного сущности я подтянул к себе рубашку валяющуюся на полу и запустив руку в нагрудный карман извлек оттуда Глаз Мимира. Вставив монокль себе в глазницу я, лежа на спине, поднял руки перед собой, меняя ориентацию появившейся передо мной модели Анвии, увеличивая масштаб.

«Лирий»! Четким усилием воли дал я команду артефакту, после чего модель резко приблизилась, будто я сейчас находился не на диване, а пикировал вниз с огромной высоты. Перед моим взором сейчас было полутемное помещение котельной со следами использования силы Лирия, мертвыми телами пятерки адептов Даута и…

— Ты там бабу какую-то невидимую лапаешь? Вон как руками задвигал… — Захихикала Василиса, но видя моё посерьезневшее лицо, поняв ситуацию, решила воздержаться от шуток.

— Вась… Дело действительно срочное, мне надо… — Начал говорить я, глядя как глаза моей невесты, лежащей у меня на груди, постепенно сужаются с каждым моим словом.

Неожиданно в соседней комнате раздался детский плач. Недовольство моей невесты тут же сменилось тревогой. Не прошло и секунды, как Василиса уже была на ногах, на ходу надевая влекомую к ней силой сущности одежду, разбросанную по комнате. Задержавшись в дверном проёме, Васька повернулась, уперев руки в бока с властным видом.

— Так! Чего это ты разлегся? М? Иди уже к Лирию и поскорее заканчивайте с вашими там «Божественными» делами. — Отчеканила «приказ» моя невеста, после чего подмигнув, добавила уже игривым голосом. — По исполнению встречаемся на том же месте.

— Понял. Скоро вернусь. — Коротко бросил я, уже застегнув рубашку и прыгая в тапки, открыл окно божественной тропы в Пермь.

Поймав рукой воздушный поцелуй от Василисы, я через секунду уже ступил на бетонный пол помещения котельной. Окинув всех присутствующих взглядом, коротко кивнув в знак приветствия, разжал мышцы века. Поймав выпавший из моей глазницы монокль, я положил его в нагрудный карман рубашки, пригладив ладонью.

— Марас, Даут… — Сняв невидимую шляпу, я сделал подобие книксена. — Можно было найти более подходящее место для встречи. Чья инициатива?

— Моя. — Коротко проговорил Марас, искоса с усмешкой глядя на проекцию Даута, видимо выжидающего подходящего момента, чтобы вступить в разговор.

— А чего сам не позвал, а Лирия попросил? — Пожал я плечами, поправляя сползший с ноги тапок.

— Подумал, что ты не станешь меня слушать. У тебя есть повод сердиться. Благодаря моим действиям у нас с тобой сложные отношения… — Сделав паузу, вихрастый мужчина в военном кителе, как то странно посмотрел на Лирия, сделав паузу. — Тебе удалось одержать победу. Ты нарушил мои планы: возвратил Василису, минуя завесу не открывая ковчега, тем самым избежав нелегкого выбора. Практически победил Хаос, сохранив множество жизней. У тебя теперь есть Доминос, Глаз Одина и…

— Око Мимира. Так будет точней. Один просто получил его в дар от титана, но не об этом сейчас. Марас ты «думаешь» или «проверяешь»?

— Не пойму, о чём ты? — Удивился хранитель, с усмешкой едва заметно мазнув взглядом по Лирию.

— Ну, ты «думаешь» что я идиот? Или же ты «проверяешь», являюсь ли я таковым или нет? Не смотря на всё сделанное мной, победа в конечном итоге осталась за тобой.

— Видишь, Лирий. Максим не разочаровал меня, как я и предполагал. — Развел руками Марас, поглядывая на Даута, который явно был недоволен тем, что его присутствие с начала встречи попросту игнорируется, будто он пустое место.

— Ничего не пойму. Я думал, что Макс…

— Я тебе потом объясню, Лирий, — перебил я своего апостола, впившись взглядом в Даута, отбрасывая маску дружелюбия. — Когда закончу с «этим». Ты что-то хотел от меня, змей?

— Я разочарован. Убеждаюсь, что вежливость чужда молодым Богам, хотя ценю, что ты решил перейти к самой сути. — Впервые за время разговора подала голос проекция Бога.

— Вы с Марасом случаем не были друзьями? На лицо знакомое заблуждение считать, что все окружающие обязаны оправдывать ваши ожидания.

— Не зарывайся, юнец. — Проскрипел Даут, а фонарь в его руке на мгновение сверкнул ярче зеленым огнем. — Я пришел великодушно предложить тебе отказаться от Анвии. Разорви привязку с сердцем мира и покинь его. Я обещаю…

Даут не закончил свою речь. Причиной тому стал мой смех, который невольно вырвался у меня. Лирий с Марасом тоже последовали примеру своего старого знакомого и с неприкрытым удивлением уставились на меня, пытаясь понять причину моей бурной реакции. Видя как любопытство на лице Лирия, сменяется опасением за моё психическое здоровье, я замотал рукой, справляясь с накатившим на меня приступом.

— Не-не-не! Змей, ты сейчас серьёзно? — Хмыкнул я, издевательски глядя на одного из старых Богов. — Ты действительно думаешь, что я добровольно отдам тебе Анвию, чтобы ты превратил её в безжизненную пустыню утыканную капищами и жертвенниками, где твои жрецы будут отправлять под нож людей, как скот?

— Не сразу. В Анвии всё источает силу сущности. Даже земля под ногами. — Даут развел руками. — Для начала я ограничусь алтарями уловителями, которые соберут эту силу для меня.

— На какие мерзости вы — небожители, только не идёте ради власти и этой самой силы… — Проговорил я, покачав головой. — Скажи мне Даут, зачем тебе она? Зачем тебе сила?

— Благодаря силе, я смогу возвыситься над другими Богами. Это же очевидно, Экс! — Змей хрипло рассмеялся. — Если это произойдёт, то моё правление не ограничится несколькими мирами. Всё мироздание преклонит передо мной колени. Ты даже не представляешь юнец, в каком мире тебе довелось родиться!

— Вполне представляю, Даут. Моих знаний хватает, чтобы судить об этом.

— Раз так, то я по-хорошему предлагаю тебе оставить её мне и убираться восвояси. У тебя всё равно не хватит сил удержать этот мир в своих руках, юнец. — Даут тряхнул фонарем, а язычок зеленого пламени вновь на секунду вспыхнул. — Сделай так, как я говорю, и ты можешь рассчитывать на то, что ты и твои близкие не пострадают. В дальнейшем, я даже предоставлю тебе свою протекцию. Анвия так или иначе будет моей, хочешь ты этого или нет. Не путайся у меня под ногами.

Даут хотел сказать что-то еще, но по контурам его проекции пошли волны возмущения, делая картинку не четкой, а звук его голоса пропал на несколько секунд. Змей выставил прозрачные руки перед собой, наблюдая бегущую рябь по их контурам.

— Хоть ты и живешь достаточно давно, Змей, но ты так и не усвоил одну прописную истину… — Начал говорить я, закончив сеанс вязи со своим воплощением. — Что-то требовать, может равный от равного либо сильный от слабого, но никак не слабый от сильного. В последнем случае любое требование превращается в абсурд и откровенную глупость. Я бы на твоём месте не опускался до этого.

По фигуре в черном балахоне пошла серия волн ряби. Проекция Даута мигнула, на секунду исчезнув, после чего вновь восстановила четкость.

— Ты хочешь контролировать Анвию? — продолжил я, а мои губы невольно разошлись в усмешке, не сулящей ничего хорошего моего собеседнику. — Но в свою очередь, ты даже не можешь контролировать то, что у тебя есть. О какой Анвии может идти речь? На твоём месте я бы рассеял проекцию, вернув сознание обратно в тело, и поспешил бы разобраться в том, что сейчас происходит в твоём мире.

— Причём здесь мой мир? — Удивленно проскрежетал Даут.

— Твоё сознание сейчас замкнуто на этой проекции, а тело беспомощно стоит на коленях либо лежит в центре ритуального круга, поэтому ты не можешь чувствовать, что происходит в твоём мире. — Начал я менторским тоном с неприкрытой издевкой объяснять Дауту происходящее. — Причина этих перебоев с проекцией, связана не с внешними мировыми процессами, а с каналом силы, который питает ритуальный круг. Пока мы с тобой разговариваем, твои обезумевшие жрецы уже сломали алтарь в твоём головном и ещё шести из 11-ти храмах. Они сейчас смеются, надрывая глотки, переворачивая жаровни, вспарывают себе и окружающим животы. У меня было мало времени, змей. Было бы его больше, то сейчас огнём полыхали бы Все твои храмы. Поспеши! Ты ещё успеешь насладиться этим зрелищем…

— Ты мне ответишь… — Заскрежетал Даут перед тем, как проекция два раза быстро мигнув, полностью исчезла.

Видимо из-за перебоя с источником, ритуал был прерван. Подтянув к себе лежащий рядом с телом адепта Даута ритуальный жреческий нож, я задумчиво покрутил его в руках, после чего зачарованный инструмент ритуалиста распался металлической пыльцой. Тишину вместе с моими размышлениями прервало размеренное хлопанье в ладоши. С довольной улыбкой на лице Марас решил подарить мне вполне заслуженные на его взгляд аплодисменты.

— Не вижу причин для радости, старик. Если бы сейчас эмоции не взяли бы надо мной верх, то через пару недель в Хавсуре полыхало бы не семь храмов Даута, а все двенадцать.

— Ну, как я понял, тебе удалось осквернить головной храм Даута, а это уже успех. — Голос Мараса сейчас походил на мурлыканье кота, которого на ночь заперли в цехе готовой продукции молочного комбината.

— Признайся, что тебе льстит то, что за основу я взял твой метод.

— Не без этого… — Немного потупив взгляд, буркнул смущенный Марас, после чего вернул себе приподнятое настроение. — Я знаю, что для подобного нужна долгая подготовка. Когда тебе удалось всё успеть?

— Моё воплощение всё сделало. Под видом бродячего жреца-проповедника змеиного культа «я» без труда входил в храмы и наносил на алтари Даута печати демонского благословения. Из-за того, что алтарь это сосредоточение и проводник силы, которую прихожане жертвуют, чтобы дожить до завтрашнего дня и не отправиться на жертвенник, в храмах змея стоит очень сильное возмущение. При всём желание ни один из жрецов не сможет разглядеть чужеродную силу в вязи потоков. Сомневаюсь, что даже я смогу это сделать. А я…всё же Бог…

— Хм.… Значит, ты не подвергал жрецов воздействию своей квинты, чтобы они обезумели?

— Это долго. На территории храма Бога нельзя использовать свою силу с высокой интенсивностью, иначе Даут и его жрецы сразу бы заметили. Это как сигнальную ракету запустить.

— Верно. — Кивнул Марас. — Я всегда старался действовать вне храма, обрабатывая постепенно каждого из его служителей взращивая в них семена безумия, чтобы потом, пользуясь ликом … — Марас указал на свои черные глаза, от которых тянулись извилистые прожилки проводящих каналов по лбу, вискам, векам и скулам. — А потом оставалось только в нужный момент дать приказ.

— Постойте… — Вступил в дискуссию Лирий. — Если мне не изменяет память, то демоническое благословение это усиление, которое используют варлорды демонов. Оно многократно увеличивает силу и способности, но при этом сокращает цикл жизни, разрушая тело.

— Всё верно Лирий. Что тебя смущает? — Пожал я плечами, но видя тот же немой вопрос в глазах Мараса, решил дать пояснения для всех присутствующих. — Ну, пошевелите немного мозгами… Бла-го-сло-в-ле-ни-е! Ключевое слово здесь «демоническое». У демонов совершенно иная организация. Оно усиливает демонов, но вот на хуманов, аспов или змиелюдов, как Даут — оно действует по-другому. Мои печати собирательного типа заряжались от остатков силы в алтарях, а после активации «благословили» всех тех, кто находился в тот момент в храме.

— Резкий приступ эйфории, ускоренное сердцебиение, многократно повышенная выработка индорфина, адреналина, норадреналина, дофамина, отключение компенсаторных механизмов психики, повышенный приток кислорода в мозг… — Начал перечислять Марас, но я решил его перебить, закончив список.

— Демоническое благословение выжимает все ресурсы организма, а когда их не остается, начинает разрушать тело носителя и его энергетическую матрицу. — Видя, как Лирий нахмурился, я решил озвучить те мысли, что сложилось у него в голове. — Ты прав Лирий. В конечном итоге наступает очень гадостная смерть в луже собственной крови, если не найдёшь смерть раньше.

— Что за время суток сейчас в Хавсуре? — Ровным голосом спросил мой апостол, глядя в бетонный пол котельной, делая вид, что пытается там что-то найти.

— Постарайся не думать об этом, Лир. — Только и мог сказать я бывшему богу, уклоняясь от ответа и чтобы сгладить углы, решил сменить тему. — Ты спрашивал, почему Марас добился своего…

— Да.… Да, Лирий. — Включился в разговор Марас, сверкнув мне в ответ глазами. — Не смотря на то, что Макс нарушил мои планы, это никак не повлияло на дело, начатое мной многие сотни лет назад. Мне не удалось вывести новых кандидатов на роль «убийцы богов». Это так! Нового посева не будет. Однако, существующий кандидат на эту роль доказал не словом, а делом, что он достойнее тех, что могли появиться в результате проводимого мной отбора. Он хочет силу — он её берёт. Он знает, как нести её бремя и несёт его. Он принял компромиссы, на которые приходится идти, обладая ей. Он не ищет компромиссов и не желает плыть по указанному ему курсу. В чём мой проигрыш? Я получил новое доказательство того, что не ошибся в Максе.

— В том, что Макс не собирается действовать по твоей указке. — Категорично заявил Лирий. — Он не твой послушный пёс. Как бы ты не хотел, Мар но он не будет действовать по твоей указке.

— Всё верно Лир, но спроси своего Бога, что он сам думает на этот счёт. — Марас хитро улыбнулся, но на секунду в его глазах мелькнуло сожаление, которое он тут же поспешно спрятал.

В котельной неприлично долго повисло гнетущее молчание. Лирий смотрел на меня, ожидая ответа. Я же в свою очередь смотрел на Мараса, который демонстрируя свою решительность, смотрел мне в глаза, не пряча взгляда.

— Макс? — Нарушил молчание Лирий, ожидая ответа.

— Взгляни на всё происходящее «сверху». Он говорит, что у меня нет выбора, Лир. Изначально я поставлен в такие рамки, что благоприятного исхода не будет, так же как и пути назад.

Почему то именно сейчас мне очень легко далось сказать то, чего я не хотел признавать долгое время. Может для меня наступило смирение, либо принятие сложившейся ситуации.

— Я прошел ту стадию, когда мне нужно преклоняться перед кем-то в границах этого мира. Сейчас я с уверенностью могу утверждать, что я сильнейший челов… — Осёкшись, я постарался скорее продолжить диалог. — Сущность… Я — сильнейшая сущность в Анвии. Но этот мир, который я считал фундаментальным для себя, оказался частью большего — Мироздания. И у этого «большего» — совершенно иные законы. По этим самым законам мне не дадут жизни, даже если я оставлю Анвию и уйду. Просто потому, что мне посчастливилось прикоснуться к тому могуществу, что она может дать. Боги не позволят мне просто уйти так же, как я не отдам им добровольно этот мир на растерзание…

— Вот по этому, у него и нет выбора, Лир. — Взял слово Марас, похлопав меня по плечу, будто старого друга, приобняв. — Был бы Хисс жив, то он бы уже написал половину нового 35-го тома «Истории сотворения» только про одного этого паренька. «Убийца „Четвертого“», «Первый Бог Анвии», «Единственный Бог Анвии», «Унтирский мясник», «Экс Презренный», «Кровавый Бог», «Пресветлый Всеотец», «Хозяин Доминоса» — вот только малый набор «титулов» Лирий. Один его поступок в Храме Согласия, когда он уничтожил высший божественный барьер, сделал его врагом всего мироздания. Тот факт, что Макс ещё жив после всего этого доказывает то, что он именно тот, кто положит конец правлению Богов.

— Руку убери… — Тихо проговорил я, сунув свои руки в карманы спортивных штанов с оттянутыми коленями, в которых стыдно выйти на улицы Островов.

— Чего? — Нахмурился Марас, но потом резко скинул руку с моего плеча. — Ну, понял…

— Не «нукай» — не запряг. — Пробурчал я отстраняясь. — Мне пора обратно в Оплот, иначе случится непоправимое.

— Твари Хаоса собрались на прорыв? Но ведь…

— Нет, Лирий. Всё серьёзнее! — Видя усмешку на лице Мараса, который сразу догадался, в чём дело, я дал ему знак, чтобы старик молчал.

— Опять Даут?

— Нет, Лирий. Хуже… Василиса!

Не выдержав, я засмеялся согнувшись. Сделав попытку справиться со смехом, я поднял упертые в колени руки и вновь напоролся на непонимающий взгляд Лирия, что вызвало ещё больший смех. После этого даже Марас отвернулся и старательно стал кашлять в кулак, которым пытался заткнуть рот.

— Да идите вы оба! Безумные уроды! — Воскликнул обиженно Лирий.

— Уроды? Лир, уф.… Заканчивай играть с Дедом в шахматы. Он на тебя дурно влияет. — Выдавил я из себя сквозь смех, но видя, что бывший бог начинает уже всерьёз обижаться, поспешил вернуть конструктивизм нашему разговору. — Марас, а ты чего скалишься?

— А я то? Приятно наблюдать за тем, что старый друг не меняется. — С несвойственной теплотой мечтательно проговорило воплощение Бога безумия.

— Вижу что ты в приподнятом настроении, учитель… — Елейным голосом произнёс я, после чего маска добродушия слетела с моего лица. — Перед тем, как оставить вас двоих, чтобы вы разобрались в своих отношениях, спрошу у тебя кое-что старик. Хотел сам наведаться к тебе, но раз уж ты здесь…

— Спрашивай и я отвечу в силу своих возможностей. — Тут же подобрался Марас, предчувствия, что мой вопрос ни чем хорошим для него не закончится.

— Как ты относишься к гостям, старик? — Спросил я, открывая окно божественно тропы обратно в особняк. — Извини. Не так выразился. Правильнее будет сказать «Будешь ли ты мне мешать»?

— Исключено! — Рявкнул Марас так, что стены котельной дрогнули, а труба что шла вдоль всего помещения изогнулась и разорвалась, обдав нас всех пыльцой ржавчины. — Ты рехнулся! Кого ты собрался привести в Анвию?

— Ты мне доверяешь старик? — Спросил я Мараса, выбивая своим вопросом из колеи.

— Нет, конечно! — Не раздумывая, ответил Бог безумия, с трудом сдерживая квинту. — Ты рассказал кому-то про Анвию? Кому ты рассказал?! Отвечай!

Потянувшись, я завел руки за спину, после чего в шею Мараса уперлись жала клинков, а моё тело уже объял плащ губителя. Оранжевая сфера окутала Лирия перед тем, как стены катальной раздвинулись в стороны, а бетонные плиты потолка взлетели вверх, распадаясь на мелкое крошево. Реликвии Прикосновение Творца и Бездны исчезли из моих рук. Глядя в пасмурное зимнее небо, я выставил ладонь, поймав снежинку.

— Доверяю. — Неожиданно сказал Марас совершенно невпопад. — Кого ты собрался привести в Анвию?

— Эреб… Так нужно, старик…