Вера 516

Глава 4

Его преосвященство не был бы его преосвященством, если бы не придумал какую-нибудь каверзу!

Я понуро разглядывал стоящих передо мной всех четверых моих красавиц, пытаясь понять, как я до жизни такой докатился?!

— Конечно, я понимаю твое состояние, но… — Его преосвященство покрутил в руках черную рукоятку, оканчивающуюся белоснежным шариком. — Например, вот эта штука называется у наших врагов «Наказатор» — 128 нанонитей длиной в 64 метра в умелых руках превращает ряды грешников в ровные слои…

Его преосвященство сделал короткий замах и, стоящая между Рутой и Иоанной Жанетон беззвучно принялась сползать на пол, нашинкованная на ровные и аккуратные брусочки по десять сантиметров.

— Видишь, я уже сделал за тебя первый выбор… — Тарг расплылся в улыбке. — Причем, смотри, как филигранно!

Я сидел, привязанный к своему креслу и размышлял, может, все-таки стоило сыграть со старым уродом в шахматы?

Может там, за партией, открылись бы какие-то новые горизонты, а не вот этот бред, когда кровища хлещет на моих женщин, я смотрю на это с бараньими глазами, а владыка кабинета, который только что, просто так, убивший женщину, даже еще и не сказал-то ничего толком!

— Видишь, у тебя есть еще три возможных варианта развития событий… — Тарг положил «Наказатор» на стол перед собой и довольно потянулся.

— Осталось понять, что от меня вообще требуется… — Я одновременно боролся с тошнотой, с головной болью от жуткого похмела, с желанием вломить старому уроду и с желанием, сдохнуть, прямо тут…

— О, прости, я разве не сказал? — Его преосвященство развел руками. — Что-то с памятью моей стало… Меня интересуют твои задания, Дин. В отличие от Дюка, я никогда не поверю, что всратый дикарь смог активировать меч МакКитлика и научиться использовать шлем святого брата Джеффри! Без «нейро», на голой силе и развитости мозга! Ты — шпион. Шпион проклятых отступников, связавшихся с пауками и создавшими свой омерзительный союз!

Святой отец шипел, плевался слюной, а от его ненависти закладывало уши и слепило глаза.

— Ты знаешь, что это такое? — В бесконечности космоса плыла огромная, огромная-огромная, белоснежная стена какой-то фантастической, бесконечной станции, на обшивке которой, только за десять секунд длящегося кадра я насчитал сто девяносто одну установку ПКО, а это, без малого, почти сто километров! — Ты же видел уже такое?!

Его преосвященство снова махнул своим «Наказатором», но в этот раз на пол упала только прядь волос моей рабыни.

— Мне сделать за тебя еще выбор? — Его преосвятейшество шало улыбнулся. — Или дать тебя время подумать? А, может быть, ты захочет стать умнее и присоединиться ко мне?

— Я не шпион. — Я вздохнул. — Я никогда не видел такой станции. И никогда…

— Тарг, довольно! — В комнату, с грохотом ломаемой двери, вломилась Агнесса.

Окинув взглядом помещение, шагами Командора подошла к Его преосвященству, вырвала из его рук «Наказатор» и, наклонившись к лицу мужчины низко-низко, прошипела что-то на Древнем языке.

Что-то, судя по всему, очень важное, если Его преосвященство, вмиг забыл про меня и моих женщин, встал со своего места и, ткнув в мою сторону пальцем, попросил Агнессу со мной закончить и вылетел вон из кабинета, словно ему в жопу напихали целый рой ос!

— Мои соболезнования… — Агнесса нажала на кнопку, освобождая сперва меня, а потом и моих женщин. — Его Преосвященство не всегда такой… Просто гибель старого друга подкосила его разум, но… Сейчас все пройдет…

— Соболезнования? — Я попытался встать со своего стула. — Соболезнования?! Это так святая церковь себя ведет на вновь завоеванных планетах — сперва убивает, а потом приносит соболезнования? А потом удивляется, почему никто не хочет их благословенного правления?

— Остановись брат Дин! — Агнесса подняла руку с ярко-красным перстнем-щитом на безымянном пальце. — Сейчас не время узнавать, кто лучше. Гибель Дюка превратила планету в зловонную, бунтующую клоаку…

— Ну, да, вам-то только такие и нужны. Где боли побольше, где крови… — Я наконец-то встал и пошел к все так же стоящим у стены женщинам, не верящим, что они свободны. — Святая церковь подонков и мразей…

— Ну, так, сделай ее лучше. — Агнесса поморщилась. — Стань одним из нас. Прими в себя свет веры и неси, отдавай свет, освещай, делай лучше…

— А потом придет его преосвященство и все зальет кровью?!

— Сейчас в тебе говорит гнев, боль… — Агнесса тяжело вздохнула. — Брат, я понимаю тебя… Идите домой и заприте двери — ближайшую неделю на планете будет не спокойно…

— И чем мне помогут запертые двери, на планете, где «неспокойно»? — Усмехнулся я, обнимая по очереди своих женщин, явно чем-то накачанных и оттого спокойных и…

— Вот. — Агнесса протянула мне маленький значок-наклейку. — Прикрепи это к воротам и ни один солдат Божий не прикоснется к дому твоему! А теперь иди.

Я принялся толкать-тормошить своих женщин, безучастно побредших к выходу, словно стадо.

— Дин… Воспользуйся моим подарком. — Агнесса остановила меня у порога. — Я клянусь, что делала его от всего своего сердца, как брату по оружию, без желания навредить, без задней мысли и злости, как равному…

Загнав троицу в стоящее у входа такси, вызванное из холла, повертел значок.

Красный крест, как жирный, мерзкий паук…

Представив, что это «украшение» будет портить внешний вид моего дома, чуть не выбросил его в открытое окно и только благоговейный взгляд Моник, направленный на «паука» остановил меня от поступка, к которому тянулась вся моя душа.

«Соломон — Иуде

Новый связной будет на днях, подготовьте место и легенду.

Объект сменил дислокацию, планета не представляет интереса»

— Охренеть, что творится, что творится… — Хассер тяжело вздыхал у меня над головой, как-то вдруг ужасно очеловечившись за пару дней. — Это же какой кошмар!

Да уж, кошмар…

Треть планеты, что занималась добычей полезных ископаемых, как-то вдруг, внезапно, оказалась взорвана, затоплена, обесточена — вместе с теми, кто эти сами шахты и обслуживал.

Сельское хозяйство закатилось за горизонт, когда корабли с красными крестами принялись бухаться прямо на поля, высаживая из своих тушек многочисленных, закованных в металл, кевлар и композиты, солдат с красными же крестами на белоснежных скафах.

По городу прокатилась волна грабежей, потом полиция припустила за мародёрами, потом отряды мародеров погнались за полицией.

Потом «красные кресты» принялись гоняться и за первыми, и за вторыми.

Первые сутки после возвращения от Его Превосходительства я только и делал, что бегал между тремя своими женщинами, отходящими от всего, с ними произошедшего.

Потом еще сутки какого-то дикого, истошно-животного секса, под грохот и вспышки выстрелов.

Прикрепленный красный паук душил мои ворота, не подпуская к ним святош, но пару раз в него постучались те, кто пауком был столь же не доволен, как и я.

Первых, ломающих ворота кулаками и прикладами, пришлось заводить «Карася», открывать ворота и упокаивать пришедших.

Вторых…

Я выглянул в окно, на свой задний двор, где под навесом устроились многочисленные жители райончика Корты, которых сперва подчистили одни, потом пришли зачищать другие и вот они у меня.

Да, под навесом, но живые, сытые и даже в тепле…

Я покрутил в руках подарок Агнессы, понимая, что сколько не тяни, его все равно придется либо использовать, либо…

Нет.

«Нейро»

Самый настоящий, еще из другой, соседней Галактики.

Старый, но намоленный и, если верить надписям — то «универсальный», то есть незаточенный под определенный тип человека, склад его ума или сумму характеристик.

Я отошел вглубь своей комнаты, уселся в кресло и запретил Хассеру хоть кому-то ко мне подходить ближайшие 10–12 часов, пока «нейро» тестируется и устанавливается.

По идее, с таким количеством «божественной силы», этот имплант должен поставиться вообще за считанные секунды, но…

Всегда остаются проблемы с совместимостью.

Приложив инъектор к месту на голове, нарисованному на инструкции, сделал глубокий вдох, закрыл глаза и нажал на горошинку кнопки активации.

Пару секунд ничего не происходило, просто место под инъектором стало мерзнуть, а потом, в миг, я отрубился и…

Сиреневенькие пятна, черные пятнышки, ослепительные просверки — если я все правильно понимал, автономный установщик «нейро» сейчас сканировал мои возможности, чтобы решить, а можно ставить в эту черепушку драгоценное зернышко «нейросимбионта».

Причем, судя по тому, что цвет сменился вкусом, а потом вялыми подергиваниями ноги — «нейро» явно было старое.

Сейчас таких сложностей уже лет 50 как нет!

Но…

Вся моя сущность противилась установке новых поколений «нейро», словно боялась, что возьмут под контроль и превратят в марианетку, верную, покорную, восторженную…

В этом «семечке», скорее всего, модуль покорности тоже должен быть — ну, не верю я религиозным фанатикам, захватившим целую Галактику и теперь упорно лезущим во вторую! — не верю. Бесконтрольно такими мощностями раскидываться, например я бы, лично, не стал!

Но, сейчас, за десятилетия, программирование не стоит на месте, а значит, есть варианты влезть и что-нибудь испортить…

Инсталлятор, отработав основные параметры, мелодично тренькнул и стало немного больно — сейчас, сквозь крохотную дырочку в моем черепе, ну, как крохотную…

Судя по боли, сейчас мне в голову пихали что-то, размером с карандаш и такой же длины!

Пихали неторопливо, настырно и неизбежно!

Через минуту, «что-то впихнутое» коснулось мозга и я тихонечко умер, сперва от боли, потом от страха, потом от тьмы, наполняющей меня все больше, больше и больше.

За Тьмой пришла Бездна, погладила меня своими фиолетовыми щупальцами, поцеловала синюшными губками и подмигнула красными глазиками, ага, всем миллиардом миллиардов, разом!

Я чуть не помер вторично, пытаясь осознать этот миллиард миллиардов!

К моему счастью, Бездне я быстро наскучил и она меня выплюнула, признав не только не съедобным, но и вообще малоинтересным.

По сути своей, вот прямо сейчас я мчал по реке Теней…

Осталось понять в какую сторону и…

Тут меня выплюнуло!

Обратно в комнату.

В холодный рассвет за окном.

В жуткую вонь обосравшегося и уссавшегося взрослого мужчины.

— Хассер… Долго я?

«Сейчас можно и не кричать…» — Голос Хассера в моей голове звучал удивительно спокойно, хотя и почему-то запинался на букве «О», произнося ее как-то раскатисто. — «Прошло три часа, семь минут. Белье в ванне, дроиды уборщики сейчас все уберут! Вам нужна помощь, чтобы дойти до ванны?»

Я попробовал встать, готовясь к побочным эффектам, о которых читал, но…

Тело оказалось удивительно послушным…

Морщась от запахов и ощущений, побрел в ванну.

Чувствую, дорого мне дался этот подарочек от Агнессы.

Сняв одежду, отправил ее в утилизатор, а сам, со стоном, влез под горячие струи душа, смывающего с меня нечистоты.

Да уж…

Несколько минут я просто вертелся под душем, а потом, словно кто-то выдернул из меня все кости, и я мокрым мешком шваркнулся на дно белоснежной ванны, снова теряя сознание.

И пришел в себя, наполненный божественным светом бахионь, готовый расправить огромные ангельские крылья и взять в руки всекарающий грешников, ангельский меч.

Готовый.

Но не способный.

Из меня не получится ангел-каратель.

Я не для того…

Крылья — мечи…

Засуньте их себе в жопу, многонаглые ангелы.

Мы, человеки, существа простые — нам бы…

Чего попроще…

Жену, как у соседа, дом, круче, чем у соседа, да врагов, что слабее нас…

Я вытянулся в ванне, еще раз и еще раз отбивая нападки божественного проведения захватить меня, превратить в поганое подобие любого монаха, что заведомо предал всё и всех и теперь лишь говорит, что он — с людьми.

Врет.

Всегда врет.

Существо, продавшееся за плюшки, будет продавать за плюшки.

Существо, намоленное в зародыш нейро, слабело все быстрее и быстрее, доказывая, что страшнее человека нет существа!

Уже не пытаясь захватить меня, оно просто пыталось выжить, сохранить себя…

А потом и вовсе сбежать…

И растаяло…

О, да…!

Это был кайф!

А ведь совсем близко прошло, рядышком!

Я выпрямился и еще раз подставил лицо под упругие, колкие струи воды.

Эх, хорошо-то как!

Я закрыл глаза и…

Перед ними развернулся рабочий стол с ворохом вопросов, восклицательных знаков и символов-пиктограм-иконок, часть из которых мигала красным, а часть требовала чего-то уникального, неповторимого и сейчас не существующего.

— Дин… — голос Хассера больно стукнул по ушам, словно умный дом старался доораться до меня. — Агнесса Зурба пришла, говорит, это чрезвычайно срочно.

Ну, еще бы не срочно — такой выброс энергии, такая феерия, такие возможности — все это притягивает мразей с крестами или другими символами религии.

Вытеревшись и переодевшись в свежее, посмотрел на себя в зеркало.

Внешне, вроде бы, установка «нейро» никак не отображается на пользователе, кроме одного места.

На радужке правого глаза, ближе к внешнему краю, появляется коричневатая точка — узел вызова.

Он может быть расположен в любом месте, просто отчего-то все решили, что именно там ему самое место, вот и ходят люди с меткой…

Мысленно подцепив узел, перенес его под верхнее веко левого глаза и закрепил таким образом, чтобы его было не видно при любом положении дел.

Еще раз полюбовавшись на себя, дал Хассу добро и пошел встречать гостью, лично.

— Святая сестра… — Голос в комнате принадлежал Моник, опередившей меня. — Огромная честь принимать вас в нашем скромном доме…

«Скорее не честь, а оскорбление…» — Вздохнул я про себя, натягивая маску гостеприимства и радости.

— Я проходила мимо и увидела дым. — Сестра Агнесса дерется намного лучше, чем врет. — Может, нужна помощь?

— Да. — Я встал рядом с Моник, чуть приобняв ее за талию. — Мне пришлось взять на себя ответственность за группу людей, которым я и раньше помогал…

«Входящее подключение. Разрешить?

Нет.

Запрет доступа любого подключения.

Запрет активации радиомодулей.

Запрет выдачи системного имени в эфир.

Запрет обмена данными без информирования пользователя»

Чертов «нейро»!

Да и я хорош, надо же было так лопухнуться!

Первейшая засветка любого оборудования — инициализация в сети!

— Установил, значит… — Агнесса в упор посмотрела на меня. — И кто?

— Кто кто? — Искренне не понял я.

— Кто ты?

— Дин «Пять боев» Хьюссер. — Я пожал плечами. — Ожидалось кого-то другого?

— Нет… — Агнесса еще раз внимательно посмотрела на меня. — Если передадите список необходимого в канцелярию его преосвященства, то уже завтра все необходимое будет доставлено к вашему порогу…

— Это будет просто великолепно. — Улыбнулся я, делая вид, что счастлив. — Помощь святой церкви всегда так много значит для людей! Но, вы ведь человек занятой Сестра Агнесса и я не могу отнимать ваше время от воистину необходимых дел…

— Все дела угодны богу. Богу не угодно лишь безделие… — Сестра поставила на нас крест и, развернувшись на каблуках, пошла к внешней двери. — Брат Дин, твоя душа полна гнева и боли и есть за что… Но… Блажен тот, кто помогает ближним…

Хлопнула, закрываясь, дверь и я почувствовал, как трясет Моник.

«Иуда — Марии

Первая партия отыграна»

В какой момент мой чертов двор превратился в проходной, а?!

Я с ужасом наблюдал за мельтешением бродяг, получающих похлебку из воинских кухонь; за торчащие посреди моих лужаек, как белые поганки, медицинские палатки; за людей, чьи лица вытягивали все желание жить.

Еще раз ругнувшись, вернулся в дом за камерой и, проверив зарядку, вернулся во двор.

Кадр за кадром.

Глаза, окровавленные повязки и лица! Лица осунувшиеся, лица холодные, лица одухотворенные, лица растерзанные и сшитые, лица мужчин, лица детей, лица женщин…

Первые пять минут народ не обращал внимания на меня и мою камеру.

Потом — заметили.

Кто-то попытался отвернуться.

А кто-то решил и напасть, перепутав меня с местечковой гопотой, что ли?!

Вот только, едва вокруг меня появились личности, с злодейскими мордами, как к ним стали подходить странные фигуры и что-то шепотом объяснять, руками указывая то на меня, то на далекие звезды, словно предупреждая, что связавшись со мной, становишься ближе к звездам…

Я посмотрел на существо, закутанное в темные обноски с головой, поблагодарил кивком головы и вернулся к своей работе.

Шаг первый и второй я сделал… Я увидел людей. Я вошел в их жизнь…

Теперь — шаг третий…

Я узнаю их историю!

Где-то с камерой, а где-то с улыбкой, присаживаясь рядом и просто слушая, иногда задавая вопросы, а иногда где-то и в чем-то помогая…

Любой вооруженные конфликт кошмарен для мирного населения.

А Дюк…

Дюк держал на своих плечах мир и покой целой планеты, которые свалились в пике, едва его не стало.

Дети, женщины, мужчины…

Я отошел в сторонку и привалился спиной к стене палатки, твердой и теплой.

— Рукам бога тоже нужен отдых, господин! — Корта возникла рядом со мной неожиданно, как она это умела. — А уж сердцу — и подавно!

— Да, Корта, нужен… — Я поднял голову, понимая вдруг, что звезды над головой стали немного ближе.

И стали намного тяжелее, словно уперлись своим светом мне в плечи, прижимая к земле.

— Вас ищет Сестра Агнесса. — Корта взял меня за руку. — Если вам неприятно, я могу сказать, что вы заняты…

— Нет, Корта… — Я вздохнул и активировал «нейро». — Сколько не бегай, от судьбы не убежишь…

— Иногда не грех и убежать… — Старушка вдруг сгорбилась. — Иногда не грех…

— О да… Сестра Корти… — Агнесса вежливо качнула головой и Корта, кивнув ей в ответ, растворилась в толпе, мгновенно, словно и не стояла рядом несколько секунд назад. — Дин… Все-таки активировал, да?

— Активировал, как видите… Сестра… — В слово «сестра» я постарался вложить все свои эмоции по поводу подарка. — Как вы там говорили… «Я клянусь, что делала подарок от всего своего сердца, как брату по оружию, без желания навредить, без задней мысли и злости, как равному…» Никогда не стоит верить служителям церкви, не так ли, Сестра Агнесса? Впрочем, вы и не врали.

Я вдруг вспомнил и другую фразу стоящей напротив меня, женщины: «Для врага ты слишком мелок. Но вот как соперник или спарринг-партнер — вполне себе ничего».

— Я тебе не враг, Дин… — Агнесса гордо вскинула голову. — Я лишь проводник слова его, правовестник силы его…

— О, нет… Ты не враг. — Я усмехнулся. — Для врага ты слишком пафосна. Ты обычная, мелкая мразь, что отдавши свою душу, теперь ворует чужие…

Я повернулся к женщине спиной и пошел к себе в дом, где явно меня ждет хоть что-то хорошее, теплое и живое, чем стеклянные глаза Сестры Битвы.

Надо было ее грохнуть тогда!

— Господин Дин… Вы сегодня выглядите уставшим! — Рута подскочила, как чертик из табакерки, схватила меня за руку и потащила…

Ага, в кухню.

У каждой из девушек было свое любимое место прелюдий.

Рута любила кухню, где преображалась из рабыни в самую настоящую королевишну и творила, точнее вытворяла, та-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-акое!

Моник обожала начинать все в гостиной, постепенно перебираясь в спальню,

Иоанна обожала чисто природный секс и секс «под камеру».

А вот Жанетон…

Я помотал головой, отгоняя мысли.

После произошедшего, и Моник, и Иоанна стали держаться от меня подальше, словно обвиняя в гибели Жанетон.

Да я их особо и не виню — гибель друзей это всегда тяжело, так что…

Я запнулся за порожек кухни и полетел носом вперед, как заторможенно наблюдая, как медленно и плавно приближается к глазам край стола.

Тяжелый, каменный край стола.

Блестящий, заботливо отмытый рабыней…

«Мария — Иуде

Исполнение предписаний

Наблюдение

«Вино должно быть выпито!»

И помните — «Соломон видит все!»»

— Ты не должен был этого делать, не посоветовавшись с нами… — Моник сидела напротив меня в своем любимом черном платье, теребила драгоценную цепочку, что я подарил на третий день и, пустым взглядом упираясь в наш ковер в гостиной, монотонно бросала фразы, которые я еженедельно слышал от своих многочисленных клиенток. — Ты не должен был этого делать! Это подрывает любую веру, это не может быть правдой! Ты предал своего друга! Ты должен был обратиться в…

Эх, нихрена они так и не поняли!

Ни Моник, ни Иоанна, ни Рута…

Но, для Руты все намного проще — ее хозяин непогрешим, так что сейчас она сидит немного на иголках, уже чувствуя, чем этот разговор закончится.

— Святой легион уничтожил 50 % населения планеты. — Я откинулся на спинку кресла. — Нашей планеты, Моник. И как-то странно уничтожил — из четырех миллиардов мужчин и женщин, погиб один миллиард женщин! Половину женского населения планеты выкосило боями, боевыми газами, «ошибочными попадениями», «злодейскими действиями сепаратистов»…

Я устало вздохнул.

— Моник, ракета, «сама по себе» не возьмет и не взорвется по произвольным координатам, предварительно сама по себе сменив усыпляющий газ в баллонах на боевой газ в капсулах. — Я скривился еще раз, потирая ушиб на скуле, которым меня наградила полицейская шишка на ровном месте, прибывшая разгонять мой «табор», на моей территории!

— Твой друг говорил, что женщин на планете огромное большинство, так что, ничего удивительного… — Иоанна развела руками. — Кого большинство, того в большинстве своем и убивает…

— Вот только, в таком раскладе, в большинстве своем, должны были погибнуть женщины, для которых Дюк создал «ополченческие батальоны». Должны были погибнуть малолетние придурочные пигалицы, что кидаются под пули. А выкосило, исключительно, половозрелую половину.

— И из этого ты сделал вывод, что весь конфликт, как и гибель Дюка, устроила святая церковь, только для того, чтобы сократить количество женщин на планете?! — Рута пожала плечами. — Это просто у тебя, любимый ты наш мужчина, разыгралась паранойя.

— Не только для этого. — Я поискал глазами бутылку с минералкой и со вздохом признал, что далековато-то бутылочка стоит. — Под шумок, мужественная святая церковь подчистила состояние Коззетт, Льигни, Элефандерра, Вискарра, Мигелито, Антонцо, Анифацио…

А вот с этим девушкам было не поспорить — все семь фамилий стали историей при падении дроида, а их состояния стали достоянием государства, так же как и палаццио Дюка, как…

Я усмехнулся и развел руками, закрывая тему разговора.