Вера 516

Часть вторая «Честным быть не сладко» Глава 10

Нет, далеко я не удрал.

Да и не реально это, в запертом космическом корабле, напичканном камерами и датчиками.

И убивать отправленных за мной десантников — тоже не стал.

Хотя, тут больше не моя заслуга, а тех самых десантников, которые, к моему удивлению, вели себя намного вежливее и культурнее, чем я себе мог представить.

Но вот до Тиберия я дотянулся, с превеликим удовольствием сломав ему челюсть и выбив все его белые зубы по левой стороне.

Конечно, это была моя единственная победа, после чего меня дружно отправили в карцер, где я и загораю уже пятый день.

Девять да девять, да плюс пять — равно двадцать три…

Я улегся упрямо на полу, игнорируя стоящую рядом мебель, потому как кто-то из моих доблестных тюремщиков принялся проверять меня на крепость, то и дело убирая то кровать, на которой я сплю, то стол, на котором я только-только расположился пообедать.

Так что я теперь технично лежу в уголке и не отсвечиваю, то и дело проваливаясь в граничное состояние полусна-полуяви, когда мир чудес уже близок, но схватить его все еще не получается!

— Встать! — Мой тюремщик бесновался, вопил по динамику, делая свои вопли все громче, громче и громче, то ли надеясь, что я подпрыгну, то ли, во что я верю больше всего, что у меня лопнет голова и он полюбуется красными потеками на полу и стенах гауптвахты. — ВСТАТЬ! ВСТАТЬ! ВСТАТЬ!!! ВСТАТЬ!

Через пару минут, поняв, что воплями меня не пронять, тюремщик принялся старательно поднимать-опускать предметы мебели, так и норовя прищемить мне ноги-руки.

Впрочем, тут тоже успеха бедолаге даже и не снилось — я ведь специально в уголочке прикорнул…

Ухмыльнувшись, повернулся демонстративно лицом к стене и…

На меня сверху полилась ледяная вода!

Эта гнида…

Ладно, земля круглая, за углом встретимся…

Я неторопливо встал со своего места и замер, вдруг понимая, что у меня сейчас есть простейший метод все это разом прекратить.

Совсем…

Показав камерам средний палец с обеих рук, набрал полную грудь воздуха и уселся в том же уголке по-турецки скрестив ноги.

Система пожаротушения продолжала заливать комнату, а я…

Сквозь дремоту-оцепенение переохлаждения все больше и больше проникался состоянием вне тела…

Вне обычной \, колбасно-кровяной оболочки, ценность которой во вместилище удовольствия, в поисках смыла жизни, в вечном метании от одного знания к другому, от одной системы исчисления счастливых минут, к совершенно противоположной…

Вот вода принялась захлестывать рот, вот дошла до носа и…

Словно вспышка.

Словно чье-то чужое замечание, что сорвало шоры с глаз.

Словно…

Я вдохнул.

У воды для тушения пожара омерзительный вкус.

Приблизительно, как у целой жизни.

У всей жизни.

Я открыл глаза и обмер — напротив меня замерла странная тварюшка, переливающаяся всеми цветами радуги и гибкая, как щупальце осьминога.

Зубастая рыбья пасть на милом женском личике.

Зеленоватый гребень от носа и до затылка.

Длинный, синий язык, который болтается в воде, очень неприятным напоминанием о том, что все мы смертны.

«Могу помочь» — Тварь скалится в улыбке. — «И совсем не дорого!»

Мотаю в ответ головой.

«Зря. Я, между прочим, предлагаю по-честному!»

Снова мотаю головой.

«Ну что за дурость-то!» — Рыбоженщина начинает терять яркость радуги, уходя в фиолетовую часть. — «Я же по-хорошему предлагаю! Без…»

Вода хлынула в распахнувшуюся дверь, за которой слепая тьма, за которой лишь вспышки, отчего-то напоминающие мне вспышки с десантных бластеров-шмастеров…

Чумной от недостатка кислорода и от появления очередной варп-твари прямо перед носом, качусь в брызгах воды по коридору, пеной разбиваясь на поворотах и…

Бум!

Приехали…

То есть — приплыли.

Решетка.

За которой отплывает от меня бедолага охранник, которого шибануло током прямо через снятые штаны…

Вот так вот, порнушка в рабочее время просто убивает и не факт, что только время.

Мокрый, замерзший и чертовски злой, я от души саданул по прутьям ногой.

Дождавшись, когда поток воды схлынет, прошелся по коридору, пытаясь заглянуть в остальные камеры.

Из двух десятков, в шести, так же как и в моей, плескалась вода.

В трех еще кто-то барахтался, а в трех уже нет.

Остальные камеры пустовали.

А, нет…

Я отпрыгнул от запертой камеры, когда из-за стекла на меня уставился глаз.

Ага.

Самый натуральный глаз.

Голубой с синими прожилками.

Очень умный глаз.

Жаль только, что кроме глаза — больше ничего в камере не было!

В другой камере, которую я тоже считал пустой, так же был постоялец, точнее — полежалец.

И лежал он на потолке камеры, весь такой синий-синий и моргающий зелеными глазами…

Я словно в цирк уродов попал, где за стеклом прячут что-то непристойно страшное, от чего в жилах кипит кровь, но умом ты понимаешь, что надо просто выйти на солнечный свет и все эти уродцы снимут свой грим и станут обычными людьми.

Но вот эти уже людьми не станут, как ты не смывай с них грим.

Вернувшись к решетке, успел разглядеть маленького зверька, что-то усердно давящего на пульте, как раз перед тем, как решетка распахнулась и я вылетел в пустой и мокрый коридор, печально подмаргивающий битыми осветительными панелями и надсадно сипящий дымящим динамиком.

А, и что самое печальное…

В конце коридора неуютно мигал красным бронированный люк, сигнализируя, что за ним вакуум…

Приплыл, блин…

Тяжело быть мокрым, замерзшим и незначительным…

В окружении монстриков…

Без оружия и…

Я огляделся по сторонам, пытаясь мыслить логически.

Во-первых, где-то тут должно быть тело надзирателя, а это, как минимум, «нелетальное».

Во-вторых, где-то тут должна быть караулка, а это, если очень повезет, то и пустотные костюмы, и даже что-то убойное…

И в-третьих, если все НАСТОЛЬКО плохо, то…

Я мысленно попросил у звезд хоть капельку везения и включил «нейро».

Езжать-кажать!

Поток сообщений, уведомлений и предупреждений посыпался на меня, как из рога изобилия!

Правда, из этого «рога» ничего хорошего не сыпалось.

Сыпалось такое, что я мысленно возрадовался, что меня на «губу» отправили, иначе, совсем не факт, что я выжил бы!

Мотая сообщения от старых к новым, узнал, что мою учетку деактивировали в связи со шпионской деятельностью; что я, оказывается, не просто вредитель, а «проявление сущностей варпа»; что сущности варпа от корабля не отстали, просто стали жрать народ более избирательно и более извращенно; что общие потери, каждый прыжок, исчисляются несколькими тысячами человек!

Сообщения за сегодняшнее утро, наступившее как раз в тот момент, когда сержант Орроватикс забавлялся с моим утоплением, гласили, что ситуация на «Пятом Риме» — полный абздец и начата эвакуация.

Правда, была и хорошая новость — Вчера вечером меня признали невиновным по всем пунктам и даже вернули учетку.

Выпустить, правда, собирались в обед, но, кто же знал, что твари варпа снова перейдут в наступление?!

Реактивировав учетку, полез искать полезное…

Например, где ближайший эвакуационный транспорт и есть ли на нем места…

Транспортов было семь, мест было хоть попой кушай, но была одна проблема…

Пилотов на эти транспорты просто не было.

Вообще.

Никаких.

Просто, на наших палубах пилоты были редкими гостями, а там, где есть пилоты, там уже эвакуация завершена и…

Я вздохнул.

Как всегда — только в фильмах и книгах старшие офицеры покидают борт последними.

В реальности же — свалило все это святое воинство одним из первых, причем на линкорах, со всеми удобствами и в сопровождении…

Мысленно пожелав командованию очутится там, куда Макар телят не гонял и, желательно, посмертно, занялся своими собственными бедами.

Для начала, активировав свою учетку на пульте гауптвахты, получил доступ к «ништякам» — личному снаряжению караульной команды, состоящему из трех скафов и ящика вооружения.

Правда, из трех скафов фурычил только один, а из «ящика вооружения» удалось собрать табельный импульсник «Меч Архангела» и силовую броньку «Крыло Ангела».

Пафоса в названиях было дофига, но на деле — обычный полицейский комплект для разгона демонстрантов на планетах, не достигших ядерного развития.

Самое странное, что вся остальная броня оказалась общипана кусками, словно ее глодал голодный собачонок, оставляя следы своих зубов там, где их в принципе быть не могло!

Самой теплой штукой, что нашлась в караулке, оказался поддоспешник «Истр», в который я и впрыгнул, с наслаждением избавившись от мокрой и уже порядком холодной, формы.

А уж когда в скаф влез, так и вовсе на душе птички запели!

Осталось только до кораблей добраться и свалить с «Рима», пока он прахом не пошел…

Покрутившись, закидал в ранец брони все, что показалось хоть на минуту необходимым, включая собственную мокрую форму, все аптечки, весь убогий боекомплект и два десятка обнаруженных ИРП-ов, самое приятное — офицерских.

А то меня кормили рационами рядового состава, который даже с закрытыми глазами и зажатым носом жрать невозможно!

Закрыв скаф, подошел к выходному люку и принялся крутить штурвальчик аварийного открытия.

Да, оставшимся в отсеке придет кельманда, но я как-то не чувствую греха в том, чтобы выжить на костях монстров варпа.

Тут уж все просто — лучше я их, чем они меня!

Толкнув люк, вошел шлюз, к везению обитателей гауптвахты, вполне себе работоспособный, так что монстры в камерах еще поживут…

К моему сожалению…

И снова вертенье аварийного штурвала, короткое шипение выходящего воздуха, а потом…

Потянув на себя внешний люк, вздохнул.

Часть пола и по полметра стен от пола оказались начисто снесены, обнажая кое-где искрящиеся магистрали энерговодов и ребра переборок…

И невесомость!

Сразу за порогом, как привет из безудержного далека, начиналась невесомость!

Ненавижу невесомость, меня от нее подташнивает!

Активировав магнитные подошвы, «забрался на потолок» и пошагал к далекой двери, за которой, судя по зеленым огонькам, была атмосфера…

«Соломон — Франциску

Ускоряйтесь, не заставляйте меня матерится

Мария — Соломону

Захват произведен

Леонид — Соломону

Да люди ли они?!»

Затаив дыхание, бочком-бочком, на цыпочках, проскользнул мимо трех тварей варпа, что пировали в коридоре, облизывая своими длинными, шипастыми языками, белоснежные черепа.

Сердце едва-едва билось, мысли текли вяло, но ноги делали свое дело, унося меня от центрального коридора, в сторону двух последних эвакуационных кораблей, пока еще дожидающихся оставшихся в живых.

Правда, была одна закавыка…

Судя по таймеру, я не успею.

Обойдя тварей, заглянул за поворот.

Чисто!

Вспрыгнув на стену, как на самое безопасное место, припустил через весь коридор, надеясь, что твари, привыкшие ловить своих жертв на полу и частично — на потолке, на стены внимания не обратят.

По крайней мере, пока это прокатывало!

А иначе я никуда не добегу, пусть и с опозданием — тварей вокруг столько, что начни я «проламываться» через них, так меня бы уже давным-давно сожрали, как всех тех, что свято верили в силу своего оружия и мощь брони.

«Борт 34–67, «Клементина», ожидание последних в течении восьми минут!» — Усталая женщина-пилот протяжно вздохнула. — «Восемь минут!»

«Клементина»!

Ближайший кораблик, мой билетик с «Рима»!

Я перешел в галоп, не рискуя пользоваться связью — у меня на глазах группка спасшихся, отозвавшись на сигнал привлекла к себе внимание тварей и была сожрана быстрее, чем я успел «ой» сказать!

Вот и работает у меня «нейро» исключительно на прием, чтобы тварей не приманивать!

Легкий бег по стене закончился у очередной пробоины, но, слава Звездам, пробоины в нужную сторону — вниз и вправо.

Запрыгнув в дырку, с опозданием подумал, что стоило туда сперва голову сунуть, хоть проверить, а вдруг там не безопасно?!

Точно, млятт, не безопасно!

Моя туша опустилась в аккурат на тонкую шею зеленовато-поносной тварюшки, тупо пялющейся на собственную кладку из шести яиц.

Сто килограмм моего веса, сорок пять — рюкзак за спиной, сто пять кг — скафандр и двадцатикилограммовая оглобля систолитовой трубы, обрезанной на угол…

У чудовища не было ни малейшего шанса!

Шейка под моей тушкой звонко хрустнула, тварюшка издала последний писк и из шести яиц получилась отличная яичница-болтушка, правда, синяя с красными желтками, но кого такие мелочи волнуют, а?

«Семь минут!»

Пилот «Клементины» отсчитывал минуты, а я проклятые метры, что остались мне до такого милого и безопасного корабля.

Еще пять минут я ловко лавировал по стенам и потолкам, прыгал по сетчатым конструкциям, натянутым на потолках ангаров и полз, вжимаясь в стены.

Твари варпа не обращали на меня внимания, за что я им был искренне благодарен, но их, черт дери, было настолько дохрена…

«Две минуты!»

Их реально было дохрена.

Особенно неподалеку от ангара, в котором и стояла злополучная «Клементина»!

Вот группка выживших вылетела на «финишную прямую», прямо в пасть колоссальной твари, которая просто замерла с открытым ротиком, дожидаясь, когда закуска сама в него забежит!

Нет, был бы у группы двухметровый кусок трубы — они бы даже успели проскользнуть, но трубы не было…

«Одна минута!»

Млять, точно не успеваю!

Я только-только забрался на стену позади смачно чавкающей твари, мне бы еще минуточку и…

— «Клементина»! Здесь медикус! Требуется дополнительная минута! — Наплевав на безопасность, заорал я на всех частотах. — Одна гребанная минута!

— Медикус?! — Пилот «Клементины» встрепенулся. — Представьтесь!

— Дин «пять боев» Хьюссер! — Я пробежал по-над гребнем монстра, который, на мое счастье, решил не отвлекаться от увлекательного пережевывания многих, ради одного-единственного!

— Отказано… Что?! — Судя по удивлению пилота, кто-то с ним был не согласен.

— Дин, ждем, минута есть! — Странно знакомый, но… Нет, не вспомню этого голоса!

Перескочив охранный периметр, кубарем и кувырком, а где-то и на четвереньках, вкатился в полуоткрытый шлюз корабля, который тут же начал закрываться.

— Я на борту, спасибо! — Я лежал на полу, подрагивающем от стартовой перегрузки и смотрел в потолок, увитый шлангами обеспечения и кабелями подзарядки. — С меня причитается!

— Считай, в расчете… — Голос в «нейро» стал слегка искажаться, словно растягивая гласные на… — Это Этна…

О, вспомнил!

Это же Дюковские ополченцы, с которыми я улетал с планеты!

— Этна, наши все живые? — Я перекатился со спины на пузо и стал принимать вертикальное положение.

— Да, Дин, у нас с пилотом проблемы, ты бы не мог… Помочь?

— Курс брось, подбегу. — Я еще раз прислушался к своим ощущениям.

Благодать!

Ни единого мерцания сердец тварей!

Ни единого звука их проклятых голосов!

Тишина мне награда!

Убрав шлем, проверил пришедший курс и присвистнул — бежать почти километр придется.

Это, конечно, с двумя спусками и подъемами, но я как-то не ожидал оказаться на борту самого натурального линейного корабля!

— Дин? — Этна вежливо напомнила о себе. — Пожалуйста, поторопись, а?

— Уже бегу! — Я активировал усилители скафа, на все 105 %, наслаждаясь легкостью и ловкостью.

На «Риме» на ста процентах хрен бы я попрыгал, там любая мощность, любой всплеск сил привлекал внимание тварей, которые, можете быть уверены, бегали быстрее скафандра, были тяжелее скафандра, и уж точно были сильнее!

Я, за все пять часов своего бегства, убил только двух монстров — одного проткнул трубой, а на второго упал.

Зато, за эти пять часов я столько раз был свидетелем мужественной тупости, когда народ лихо кидался с голой шашкой на пятнадцатиметровый танк, вместо того, чтобы юркнуть в технический тоннель и пересидеть там пару-тройку минут!

Спустившись на три яруса вниз, пробежав сперва в одну сторону полкилометра, а потом поднявшись на два яруса и пробежав еще полкилометра в другую, оказался у открытых дверей рубки, под охраной двух десантников, в наглухо запечатанных боевых скафах.

— Я — медикус! — Я, на всякий случай поднял руки.

— Да мы в курсе… — Один из двух скафандров нервно хохотнул. — Давай быстрее, ждут тебя…

Нырнув в дверь, по инерции вписался немного в косяк, гулко и точно лбом, как по заказу!

Вот же, блин, наделают фигни…

Чертыхнувшись, сбавил скорость, степенно обошел капитанский подиум и присвистнул от удивления!

На подиуме, в состоянии грогги, сидела хорошо мне знакомая майор, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело касаясь смачно-синего отпечатка, явно от удара прикладом!

— Офигеть! Обалдели, десант?! — Я опустился на колени рядом с женщиной и принялся доставать из своего рюкзака аптечку. — Убить же могли!

— Ну, это да… Перестарался… — Стоящий неподалеку десантник убрал шлем и развел руками — Этна закричала, а майор ринулась к пульту, вот я и среагировал…

— Это — Фальци, он всегда сперва реагирует… — Вздохнул Сайнур, уже с лычками сержанта, кстати. — Что с ней, Дин?

— Нормально, не столько синяк, сколько шок. — Я пожал плечами, вгоняя майору в вену целый коктейль лекарств, правда, слегка разбавленный, чтобы уж совсем ребенку-то плохо не было. — В ее состоянии это нормально…

— Так она что — беременная?! — Фальци тяжело вздохнул. — Ой, как нехорошо получилось-то, беременную стукнуть!

— Ага, то есть тот момент, что ты прикладом приголубил офицера, тебя совсем не волнует?! — Сержант Фальци спрятал улыбку. — Отморозок, блин! «Беременную — плохо…»

— Все, все, не надо! — Оливия отвела в сторону мою руку с пахучей капсулой. — И… Я не беременна. Приказ адмирала сделать аборты всем…

— Вот придурок… — Вырвалось у меня.

— Так все ты виноват! — Майор отвесила мне смачную пощечину, сбрасывая с постамента и возвращаясь в капитанское кресло.

— Да-да, конечно-конечно… — Я вздохнул и принялся сбирать свое барахло, раскатившееся по полу.

Кто бы знал, как же мне задолбало вечно быть во всем виноватым!

— А кто Тиберия искалечил?! — Майор взгромоздилась в кресло и подключила основные шунты управления, запуская двигатели и активируя экраны. — Он же тебя защищал, между прочим, сколько мог!

— А я вас всех лечил, сколько мог, а потом еще столько же. — Я закинул рюкзачок за спину, в магнитный захваты. — Вас вот лечил, госпожа майор. На себе тащил. И еще несколько сотен. Тоже на себе таскал. А знаете, где оказался?

Я подошел к двери.

— Это необходимость. — Майор откинулась в кресле и горда замолчала.

— Нет, это — вампиризм. — Я усмехнулся. — Вы жрали мою кровь, чтобы выжить…

Я вышел за дверь, отошел чуть дальше по коридору и…

Прислонившись спиной, просто сполз по стене на пол.

— Ты про кровь, серьезно? — Рядом со мной уселся Фальци и протянул мне металлическую фляжку, предлагая выпить.

Вместо ответа, сбросил сержанту стримы с обеих своих пробуждений, пусть глянет.

— Последнюю неделю нам всем кололи «экспериментальную сыворотку», гарантируя, что она отпугнет тварей. — Сержант отобрал у меня фляжку и приложился сам. — Гарантированно отпугивала, кстати.

«Марат — Марии:

Прибытие «Пятого Рима» подтверждаю

Леонид — Марии:

Сворачиваются три основных ударных направления, ожидается вывод войск ради направления «Циллер-Странникс»

Мария — ВСЕМ:

Соломон видит все!»

Борт 34–67, «Клементина» оказался не линейный корабль, а рейдер.

Был бы линкором — Оливия бы сдохла в одиночку его пилотировать, тем более что ее знания, в большей своей части, все-таки относились к москитам, но…

Четыре других пилота до сих пор отлеживались в медкапсулах, а ее верный лейтенант, хоть и носил «крылышки», но летал исключительно в двух случаях — озвиздюливаясь от своей возлюбленной-майора и оргазмируя, от нее же…

Я обошел «свою» палату и тяжело вздохнул.

Всего, сейчас на «Клементине» четыре тысячи семьсот десять человек.

Пятисотметровый кораблик забит народом, как банка шпротами, СЖО пыхтит, но пока тянет, жрать тоже есть чего, но вот в остальном — жопа.

Причем безразмерная такая, страшная, жопень!

Если сейчас на корабль нападут — мы и выстрела-то сделать не сможем.

Не потому что нет специалистов — просто не из чего стрелять…

Инженеры демонтировали вооружение материнской галактики, а тут ничего не установили.

Так что, крюйт-камеры пусты, а затычки главного калибра намертво приварены к корпусу.

Правда, нам безумно повезло, что именно эти пустующие помещения оказались под завязку забиты едой, водой и медикаментами, иначе бы все эти тысячи уже бы начали умирать, а так…

— Господин Хьюссер! — Рядом со мной снова нарисовалась Агна в своей унылой темной мантии молельщицы и с вечными четками, которые она перебирала. — Капитан Ол…

Да, наш капитан Ол до сих пор не разговаривает со мной, словно это реально я во всем виноват!

— Агна… — Я вздохнул. — Ты не обязана исполнять приказы человека, у которого в голове верх и низ поменялись местами.

— Капитан Ол — не сумасшедшая… — На меня блеснули два пронзительно-синих глаза, которые, дай им волю, грохнули бы меня, но…

Это пилотов у нас на «Клементине» «аж целых пять»!

А вот медикусов…

Двое.

Точнее, «медикус» тут исключительно я, а вот второй — «лекарь», который отлично понимает, какие настойки давать, какие уколы колоть и какие свечи куда совать, но…

Хороший уровень фельдшера, который способен разобраться с большинством проблем, но не врач, не «медикус-универсал», как числится в моем теперешнем договоре.

Пойлер Энн, вечно красноносый, вечно с одышкой, вечно улыбающийся — лекарь десантников, приписанный к отделению сержанта Фальци.

— Капитан Ол приглашает вас на ужин… — Агна выдохнула. — Она считает, что раз уж вы на одном корабле, то…

— Передай капитану, что я вынужден отказаться от столь заманчивого предложения. — Я шутовски развел руками. — После некоторых событий мне хватает и армейского рациона…

— Это была трагическая случайность. — Сестра-молельщица вскинулась. — Тогда и кроме вас пострадали люди!

— Только если бы пострадал я, лечить их было бы некому. — Я демонстративно помахал рукой, давая понять, что аудиенция завершена.

Я ничего не имею против Оливии, кроме простого факта, что я ей не доверяю.

Более того, я даже уважаю майора за ее ожидание до последнего, но вот во всем остальном — майором двигали эмоции, а не здравый смысл.

Ну вот, скажите мне, как можно было набрать «сестер-плакальщиц» и не набрать экипаж?!

Как можно было собрать десантников, но не взять технарей?!

Как можно было набрать раненых, но всего одного лекаря?!

Каким местом думала майор, военный человек, запихивая в корабль людей штабелями?!

Я сделал глубокий вдох-выдох, успокаиваясь.

И ведь, что обиднее всего — все эти штатские боготворят майора, не замечая, как пашут те же десантники на кухнях, как учатся латать вместо техников проблемные места, как мы с пузанчиком Пойлером занимаемся их здоровьем в то время, как майор заперлась в капитанской каюте и вылазит оттуда на пару часиков, чтобы пройти по центральному коридору и продемонстрировать свой синячище!

— Дин… Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. — Агна все еще толклась у порога, не желая признавать поражение.

— Да я вот неправильный человек… — Я пожал плечами. — Я и сделав не жалею, и не сделав — не горюю.

— Когда человек идет тебе навстречу, не стоит отвергать протянутую руку! — Эта двадцатидвухлетняя девчонка все чаще и чаще начинает меня бесить!

— Зомби тоже ходят навстречу с протянутыми руками. — Я развел руками. — Но ты же не побежишь к ним с радостью?

— Майор — не зомби!

— Она — намного хуже. Агна… Всего доброго! — Я чуть подвинул девушку и закрыл дверь за ней дверь.

Вот, бывает так…

— Она спасла тебя… — «Молилка» упрямо распахнула дверь, не желая понимать окончательного, хоть и вежливого, нет.

— Меня спасли десантники. — Я взял с держателя полотенце и начал меланхолично скручивать его в жгут. — Майор с радостью оставила бы меня на «Риме»…

— Она действовала согласно устава!

— Если бы она действовала согласно устава, экипаж был бы комплектен, выжившие бы не ютились по техническим коридорам…

— Тогда бы погибли мы! — «Молельщица» вскинулась. — Она спасала жизни невинных!

— Ба-а-а-а-а-атюшки, привет-приплыли! — Расхохотался я. — Это вы то, «молельщицы», невинные?! Да на вас смертей больше, чем десантниках! Это ведь ваши молитвы привлекли тварей варпа. Это ваши святые песнопения воруют души умерших, передавая их силы раненым. Вы молитесь о гибели других людей, населяющих эту Галактику! Но, кажется, я догадываюсь, почему начали спасать именно вас…

Я отвернулся от девицы и связался с Этной, чтобы она увела «молельщицу» отсюда подальше.

— Так почему? — Девушка сделала шаг в мою палату. — Нечего сказать?

— Потому что вы — самое главное оружие той галактики. — Я уронил полотенце на пол. — Без вас вся эта война прекратилась бы за считанное десятилетие. Вы — отрава для этой галактики, отрыжка, что заражает вокруг себя все. Не миллиарды замороженных. Не корабли. Вы! Именно вы двигаете войну. На вашей гибкой совести — миллиарды смертей, которые вы приносите в дар своему богу. Вы — убийцы.

— Но ты же лечишь… — До девушки так и не дошло…

— Дин лечит собой. — Этна появилась за спиной девушки. — Своей силой. Своими знаниями. Он не занимает, он отдает свое и тратит свое. Кто-то возвращает ему сторицей, как мы, десантники. Кто-то, как вы, пытается рассчитаться наворованным. Кто-то, как майор, предпочитает вообще не отдавать, считая свою жизнь «единственно ценной».

— Но откуда-то же он эти силы берет?! — Растерянная девушка повернулась к десантнице. — Откуда-то?

Дверь снова захлопнулась, отрезая меня от внешнего мира.

Откуда-то беру…

Откуда-то…

Но очень хочется узнать, а сколько там осталось?