Вера 516

Глава 28

Бэлл в бойне не пострадала — ее платьишко отработало на все 1000 %, прикрывая свою хозяйку от внешних повреждений.

А вот «аграфская звезда» жутко схалтурила, если честно — ударив Бэлл клинком и отправив ее этим под стол, боевики не проверили жизнедеятельности, так что моя умничка прикинулась ветошью и не отсвечивала до самого победного конца.

К сожалению, победный конец в ресторане был единственным победным…

Всего на станции высадилось 11 аграфских звезд, о которых мы с Дьюком слышали в свое время, но не сталкивались.

Одну звезду «вынес» я, прямо скажем, не самую лучшую звезду, скорее — театральную, чем боевую, одну звезду заперли в ангаре и открыли шлюз, выкидывая, нахрен, наружу.

А вот у остальных просто лафа случилась — непуганный народец просто сам подставлял шеи под клинки и выстрелы, искренне недоумевая, отчего так больно умирать.

Жители «Центральных миров» как-то совсм не ожидали, что 55 длинноухих монстров пройдется огнем и мечом по тоннелям станции, начисто игнорируя все системы безопасности, живых охранников и немногочисленных дроидов, большинство из которых так и не вышло из своих ниш и отделений.

Взлом компьтеризированных систем гарантированно угробил связь, остановил лифты и, в довершении праздника, еще и отключил систему жизнеобеспечения, заставив народ летать под потолком, задыхаться в тесных помещениях и ползти на карачках по лестницам, в надежде на спасение.

И все это при наличии у людей установленных «нейро», которыми, как я понял, тут пользовались исключительно чтобы сообщение послать, да поставить подпись при покупке…

К нашему с Бэлл счастью, справившись с аграфами, мы решили не геройствовать, а технично затихариться в кухне, да заодно перекусить, чем там попалось.

Учитывая, что по кухне аграфы прошлись с какой-то маниакльной одержимостью, кушать мы с Бэлл быстро перехотели.

Из кухни перебрались в неприметный коридор, с дверями по обе стороны.

Судя по звукам, раздающимся из-за дверей, ресторанчик явно подрабатывал всем, чем мог!

Из кордора мы перебрались в технический тоннель, где я, на всякий случай, потратил полчаса на перезарядку обеих наших «костюмов», подключившись к пыльному щитку и придерживая внезапно расклеившуюся Бэлл, повисшую у меня на руках и уткнувшуюся в плечо соплящим носиком.

По техническим тоннелям мы добрались до пустующего убежища, в котором кроме пыли и старых журналов, на которых кемарила пара местечковых бомжей, ничего и не было.

Бомжи люди вежливые, так что поздоровавшись, мы пошли дальше, а они продолжали пялиться на пятую точку Бэлл, пока мы не скрылись за поворотом.

Через два часа, добравшись до офиса «Заплати и лети» без задних ног, потные и уставшие, мы честно высказали друг другу, что думаем, обнялись, расцеловались и принялись уже спокойно ловить новости, которые по всей станции были просто ошеломительно хреновыми!

А уж когда веер отключений добрался и до нашего яруса станции, стало совсем весело!

Народ за окнами мерно и истерично поднимался к потолку, кувыркался, матерился, растопыривал руки, налетал на все, что торчало, терял вещи, находил вещи и все это под зловещую тишину отключенных вентиляторов!

Время от времени, то Бэлл придерживала меня, то я отлавливал Бэлл — ничего не поделать, «синдром героя».

Вот только у слова «герой» есть очень не хорошее описание!

««Герой» — это человек виновный в смерти других»!

Попытка связаться с «кабаном» не имела успеха, а все аварийно-спасательные станции бойко отвечали, что все в порядке и вам ответит первый освободившийся оператор.

Разумеется, не отвечал…

Прибытие вояк ознаменовалось грохотом, шумом включающейся вентиляции и активированной гравитации.

Низкий поклон воякам, гравитацию они включали постепенно, потратив почти полчаса на то, чтобы все смогли спуститься из-под потолка без членовредительства.

Кроме тех, кто застрял в вентиляторе, но таких были считанные единицы неудачников и в статистику они попали как жертвы диверсионных групп.

Их родным выплатят очень недетские страховки, а их фамилии обещали выгравировать в центральном зале, на мемориальной доске жертв!

К сожалению, вояки прибыли на станцию чертовски злыми — возникший словно из ниоткуда кораблик аграфов смачно начистил рыло каждому третьему кораблю системной «армады охранения», проредил «москитов», обстрелял две из трех станций обороны, подобрал эвакуирующиеся диверсионные группы и свалил в прыжок, напоследок очистив систему СЖО.

То есть, читай — насрав всем в душу в самом прямом смысле!

К самому большому ужасу вояк, всего диверсионных групп было более пятидесяти и они прошлись по всем станциям, оставляя за собой такой след, что седели и видавшие виды абордажники!

Боевые станции потрепало, конечно, меньше, но меньше четверти состава ни кому не удалось потерять.

Гражданским станциям досталось больше — пять часов полной безнаказанности стоили гражданским от 3.5 тысяч человек (у нас), до 19 тысяч человек на станции пересадки «Таннирла-Центр-01», где десять «звезд» просто джаггернаутами прошли по пассажирским залам, выкашивая гражданское население своими длинными и тонкими клинками.

Всего же, за неделю насчитали 78 тысяч погибших, а когда прибывший «круизер» «Санта Беатриче» вместо швартовки воткнулся в станцию и взорвался вместе с ней, «общий счет» скачком вырос до 200 тысяч, превращая этот теракт в событие первых страниц новостных пабликов.

Добрые две недели после этого где-то вверху рубили головы, наказывали, снимали и ставили, строжились и вопили о возмездии, но дальше слов ничего не пошло.

А вот все дальнейшее и вовсе стало странной дикостью, от которой вставали дыбом волосы…

Архи-пауканы словно белены объевшись, принялись взрывать одну за одной системы Ордена!

Я читал новости и находился в состоянии грогги, читая знакомые названия, среди которых оказалась и Теркумисса…

За месяц отсутствия Бекки, мотавшейся где-то по делам наших мужественных кабанов, я места себе не находил, даже прикупил на «Мерулу» надувной бак и пополнил все запасы, готовясь, в случае чего, сваливать из системы на всех парах, наплевав на безопасность окружающих.

Эгоизм, ага.

Вот только в системе, где и так все идет клюмбоком, здоровый эгоизм точно станет верным путем к спасению!

Новостные каналы и паблики пестрели кадрами с уходящих в прыжок кораблей, после которых система схлопывалась, превращаясь в мешанину мелких камней, в яркие брызги светила, разлетевшегося на части, в тонкие кольца таманностей, появившихся на месте газовых гигантов.

Словно всю систему засунули в блендер и нажали на кнопку, запуская огромные ножи…

Явно кое-что дорисовывали графикой, но общий смысл оставался простым и наглядно-понятным — за пару часов система превращалась в крошево.

Мелкая галька, меньше пяти сантиметров, равномерно растянутая по всей территории системы.

Камни, кости, куски металла и дерева — все одинокового размера, все безжизненно пустое, холодное и молчаливое.

Физики-математики ломали копья, доказывая, что невозможно разнести светило на камешки, но реальность в виде шести систем за месяц «невозможно» превратило в жуткую реальность, которую можно увидеть собственными глазами и потрогать собственными руками.

Бэлл, мрачная и так и норовящая прижаться как можно крепче, следом за мной перебралась на «Мерулу» и вела дела оттуда, не доверяя ни станции, ни системам обороны.

Ради безопасности, все три корабля «Заплати и лети» постоянно находились в движении, старательно держась подальше от прифронтирных границ, из-за которых то и дело приходили простые, но плохие, новости.

Люди, объединившиеся с архами наносили Ордену удар за ударом, вырывая куски из уже стройной системы завоевания.

Архи-жуки, с людьми конфликтовавшие, устраивали глобальные санации нейродеструкторами и высаживали на пустые планеты малые и средние ульи, плодясь и размножаясь со скоростью несущегося под горку велосипедиста, без тормозов.

Центральные миры крепили оборону, взывали к мести, но сами с места не двигались, предпочитая крепить оброну и мстить чужими руками.

Основные флотилии больше бегали по окружающим системам, бряцая своей серебристой броней и выискивая призывающих к мирным переговороам, чем рискуя выйти на Фронтир и, таки, встретится с врагом грудь на грудь.

Прижимая к себе всхлипывающую во сне Бэлл, не мог, с сожалением, констатировать тот факт, что нервишки у нее совсем ни к черту — мамочка была покрепче во всех смыслах.

Гоняя разогнанные в симбиоз оба «нейро», с каждым новым новостным сюжетом приходил к очень неоднозначным выводам.

Для Ордена — так и вовсе неприятным.

Из шести систем, превратившихся в щебень — пять выходили с мирными инициативами и даже предлагали свои территории в качестве «переговорных».

Кроме Теркумиссы.

Нет, на моей родной…

Гм, наверное, все-таки — родной планете! — тоже шептались о том, что 200 лет войны это как-то переборно, но голосов там было раз-два и обчелся, так что…

Пытаясь связать воедино все ниточки и повтыкать их в игольные ушка вероятностей, все больше и больше выходил в состояние ступора.

Вероятности отрицали вину пауканов в уничтожении планет, а ниточки вели куда угодно, только не за границу боестолкновений, которая в последнее время стала похожа на конус, острым своим концом вклинивающийся в территорию противника.

Куратор, вызвавший меня на станцию, стал приятной отдушиной в моем состоянии непонимая происходящего.

Учитывая, что это уже третий…

А, нет, это — Четвертый Кабан, третий вернулся в Центральные миры после первого же взрыва…

Или после Теркумиссы?!

Я аккуратно ввел «Мерулу» в ангар и, пока системы проверяли нас на наличие чего-то термобойно-убойного, откинул голову на подголовник, приводя мысли в порядок и еще раз прогоняя вопросы, которые вертелись в голове.

Халуш Сэйм, наш новый «Кабан»-куратор встретил меня на выходе из ангара, холодно кивнул Бэлл, предлагая ей на выбор либо вернуться на борт корабля, либо прошвырнуться по станции в одиночку.

Бэлл предпочла вернуться, а вот куратор, усадив меня на площадку «разъездного» антиграва, нагло сигналя и матерясь, протолкался к грузовому лифту, вознесся вместе со мной до этажа связи и…

Я сидел и смотрел на бесстыжую бабулю, которая своим вырезом выключала мозги напрочь.

Мои — точно!

Сэйм явно имел хоть какой-то иммунитет к этому воздействию, а вот я…

Бабуля в совершенно наглом, «голом платье», явно «выдернутая» из какого-то светского раута, была злой.

Очаровательно злой.

Циничной.

Острой.

Бедолага Халуш на ровном месте огребался едкими, короткими фразами.

А я…

Я молчал, как рыба об лед.

Макуна О’Калхари-Гетт внимательно выслушивала «кабана», а потом в два коротких предложения либо посылала моего куратора на… долгие пешие путешествия, либо расставляла акценты на нюансах, о которых «кабан» пытался технично не упоминать.

Например, о том, что совсем с недавних пор, бабуля переписала завещание, оставляя все «непосильно нажитое» своему внуку.

То есть — мне.

Правда, с небольшой оговоркой — я должен быть женат на женщине, которую выберет бабуля и прожить с ней не менее 12 лет, заделав этой бедолаге не менее трех детей, из которых двое должно быть мальчиками.

Куратор об этом знал.

А вот меня как-то предупредить, нахрен, забыли…

Некоторые открытия, впрочем, стали откровением и для Сэйма, например, отправленная к станции корпоративная флотилия, которая должна была меня притащить, как бы я не сопротивлялся.

Вот тут-то мой куратор и рубанул правду-матку, сообщая Макуне, что я — совершенно точно НЕ ее внук!

На что бабуля, приобнажив плечо, спокойно обрадовала нас известием, что она в курсе с самого начала, ведь ее «внучок» мало того что боялся боли, так еще и был активным педерастом, содержавшим блондинок исключительно для отвлечения внимания…

И, добила бабуля нас с куратором тем малым знанием, о котором мы и слыхом не слыхивали — настоящий Саплайт О’Калхари отрабатывал свои «голубые грешки» перед Орденом, развозя курьеров…

«Через что и почил в неизвестной системе…» — Фраза бабули как бы негромко говорила о том, что свою тонкую ручку она к этому приложила…

Но ведь хрен докажешь!

Промолчав все тридцать минут разговора, я выполз из комнаты связи следом за куратором и, переглянувшись, мы пошли бухать.

Да, нихрена не профессионально.

Да, опасно.

Но мы честно пошли бухать на «Мерулу», потому что в свете новых открытий все было еще мрачнее, чем в свете постоянных взрывов систем.

Бэлл, видя нас и вереницу тележек с выпивкой, задала вопрос, от которого я ее очень зауважал:

«Мне свалить или подружек позвать?»

Не-е-е-е-е-ет, иногда и у Центральных миров, с их скотским отношением к женщинам, есть плюсы.

Увы…

Мы выбрали первое.

Сейчас нам надо было все обсудить на пьяную голову, хорошенько поматериться, даже набить друг другу морды, тем более что желание начистить ухоженное личико кабана имелось и очень агромадное!

Пьянка удалась…

Я сполз с распластанного тельца Бекки, вернувшейся в самый разгар нашего непотреебства пития, когда мы перешли от слов к делу и солидно так попортили ангар — мозгов не драться в корабле у нас хватило, но и это все.

Бекки, кстати, оказалась очень неплоха в прямом бою — ее мелкий рост, скорость и растяжки доставили мне больше проблем, чем кабан, с его установленными имплантами!

У Бекки импланты тоже были, но комплект явно был на что-то другое, уж больно она легко выдерживала удары не только мои, «человеческие», но и удары «усиленного кабана», «сдувающие» к стенам.

Открыв дверь в корабельный санузел, застал в нем спящую Бэлл, которая при прикосновении замахала руками и принялась невразумительно бормотать, что на сегодня с нее хватит ЛЮБОГО секса…

Слабачка, блин!

Бекки продержалась до победного, обыграв в этом поединке и собственную дочурку, и обеих блондинок, которые невовремя решили заявить о своих чувствах и принципах.

В принципе, можно было, для полноты картины, активировать «нейро» и глянуть, но мне хватало и тех обрывков, что я помнил сам…

Вытащив Бэлл из ванны и сгрузив ее под бочок Эвелин, набрал ванну и со стоном уложился в нее, смывая алкогольные излишества.

Сердце минут десять норовило выйти наружу, а потом накатил расслабон и голова, в мгновение ока стала кристалльно ясной.

Вероятности привычно постучались, требуя к себе внимания и я…

Активировал «нейро», вспоминая все в мельчайших деталях.

Недомолвки.

Пьяное «ты меня же понимаешь», переходящее в «ты меня уважаешь?!»

Десяток голосов, набатом бьющий по моей голове, в которой выстраивается стройная картинка.

Скверная картинка, прямо скажем!

«Эх, Абрам-Абрам, вечно ты во что-нибудь вступишь! Не в говно, так в партию!»

Скверная картинка выстраивалась!

Кабаны теперь точно меня грохнут, просто за то, что бабуля их всех прокатила с наследством.

Бекки и Бэлл грохнут за это же наследство.

Да еще и сделавший вид, что проболтался по пьяни, куратор, подкинул задачку.

И, есть у меня ощущение, что ее решение точно не сделает меня счастливым!

Вероятности сплетались все плотнее и плотнее.

Нити новостей.

Нити сказанного куратором.

Нити сказанного Бекки.

Злые Буч и Огюст, отказавшиеся от выпивки.

«Дьявол!» — Я чуть не утонул, вспомнив, что обещал встретиться с мужиками после обеда, который наступил 15 минут назад!

Вытеревшись и буквально с разлета вскочив в свой комбез, оглядел поле боя.

Блондинки взяли в кольцо окружения Бэлл, Бекки безнаказанно дрыхла, развалившись на кровати как морская звезда…

Запашок, конечно, стоял еще тот, но…

Махнув рукой вылетел из офиса «Заплати и лети», в который мы перебазировались сразу после драки и рванул к мужикам на «Фишку», узнавать, что же за новости их так расстроили…

— Вы были на Теркумиссе, на Аган-Ро, Шийбейде и Глянции… — Я изучал бортовой журнал, точнее, его копию, сохраненную Огюстом и Бучем. — И везде «Фишка» «худела» на четыре с половиной тонны…

— И везде в одном и том же месте — орбита третьей планеты. — Огюст вяло шевельнул обрубком своего хвоста.

— Мы подозреваем, что «кабаны» причастны к гибели систем. — Буч поежился. — В общем, не знаю, как ты, а мы с Ящером сваливаем!

— Желания становится виноватым — нет! — Огюст сжал-разжал кулаки. — Через пару часов мы свалим с этой станции и, давай честно, сваливай с нами.

— Корабль-то твой! — Буч развел руками, намекая, что в случае чего, по законам и правилам, весь звиздец вывалится на меня!

Да, самое простое…

Вот только…

«Проще» еще не означает «вернее»!

Распрощавшись с технарями, уже сидящими на чемоданах, вознесся на лифте к «связному» и сорок минут ожидал, пока бабуля ответит на мой «звонок».

Лучше бы она и не отвечала…

Особенно в таком виде!

Но не признать, что чертовка хороша…

— Ты действительно отправила корабли? — Я прикрыл глаза, мысленно считая до десяти.

— Да. — Макуна чуть сдвинула свои длинные ноги. — И, надеюсь, ты не решишь сбежать до нашего личного знакомства?

— Честно говоря, подумываю поступить именно так. — Признался я, со вздохом понимая, что нагая женщина, сидящая напротив меня за сотни светолет, читает меня, как открытую книгу.

— Не думаю, что это хорошая идея. — Мне на «нейро» прилетел короткий файлик, в котором фактически дублировалась информация с компьютеризированных систем, подтертая…

Бекки!

Ну а я что хотел…

— Я должен это проверить. — Я вздохнул. — Спасибо, Макуна!

— Твой голос сводит меня с ума… — Женщина чуть раздвинула ноги, демонстрируя… — Давно так мягко и горячо мое имя не звучало из мужских губ… Не задерживайся… Дин!

Ну вот…

Глядя на погасший экран, снова принялся гонять вероятности, в этот раз, для верности, распараллелив «нейро» и загнав их в схожие условия.

Результат мне очень не нравился!

Куда ни кинь — всюду клин!

Проверив, что дамы из офиса «Заплати и лети» пока не подавали ни малейшего признака активности, спустился в ангар к «Меруле» и перелетел на «Фишку», изрядно напугав вахтенных своим внезапным появлением.

Старпом попытался было юлить, но…

Как владелец корабля, я имею все права на контроль и проверку!

Вот только Бекки и вправду знает свое дело и не только в драке или сексе!

Сведения о посещении Теркумиссы, Шийбейде и Глянции испарились из всех кристаллов памяти корабля.

Разумеется, останься те системы целыми, один мой запрос и все данные были бы переданы.

Да, дорого, но хрен отвертишься.

А теперь — «нет тела — нет дела!»

Экипаж на станциях не сходил, лишь заправился на Глянции, а вот почему пропало несколько тонн массы, взятой, кстати, в соседней системе, которая по всем каталогам пишется как «пустая» — ответа дать некому!

Карго, второй помощник, оба навигатора — все на станции!

А дежурная смена…

На ней стались самые безропотные твари, которые пойдут отдыхать третьим потоком.

Старпом, конечно, не в счет, старпома я даже уважаю!

Но старпом клянется и божится, что весь месяц занимался отработкой управления и наработкой опыта — Бекки пообещала ему, что в следующий полет он отправится без нее, И.О. Капитана, так сказать.

Учитывая, что «следующий полет» мы с Бекки рассчитывали в гости к бабуле…

Что-то мне эта идея уже не кажется хорошей!

Повертевшись в кресле, вызвал старпома еще раз — по показаниям СЖО есть небольшой перерасход, словно…

Мерзкое шипение станнера заполонило рубку, отправляя меня в гости к Великому Ничто из которого я прибыл и в которое уйду…

Причем, если буду и дальше таким идиотом, то уйду уже совсем скоро!

«Соломон — ВСЕМ!

Сокращение линии БС вызывает опасение.

Иуда — Зевсу

Мы так не договаривались!

Зевс — Марии

Вы там что, белены обожрались?!

Аглобя, Наглобя — Зевсу

Подтверждения контакта не получено!

Странник — ВСЕМ!

ЭТО НЕ ЖУКИ!!!»

— … Хороший ты… — Бекки стояла напротив меня, жалостливо улыбаясь. — Беспокойный, конечно, но такой лопоушистый, просто манна небесная!

Да уж, улыбаться ей нравится.

Да и чего ей не улыбаться, если все идет ровно так, как задумано?!

А «лопоушистый» владелец корабля очень скоро станет обычной пылинкой в космосе, за которой и не угнаться, если не знать, где она дрейфует.

— А я… — Сидящий рядом «кабан», заботливо «обутый» в легкий скафандр попытался впятить грудь.

— А ты — просто лопух. — Бекки потянулась, демонстрируя свои округлости. — Но ты будешь — «герой-лопух»! «Мужественно бросился в погоню за преступником и был убит на месте»!

Бекки над нами издевалась.

Да и не сложно это, издеваться над людьми, запертыми в шлюз-отсеке корабля, который вот-вот откроется!

Я вздохнул, еще и еще раз проигрывая вероятности, которые есть, которые будут и которым сбыться уже, увы, не суждено.

— У нас осталось всего точки… — Бекки аж прищюрилась от удовольствия, рассказывая нам свои планы. — Две точки и… Всё! Потом меня ждет другая жизнь, другое имя и совсем другой рост. А главное…

Женщина замолчала, давая понять, что она не клиническая дура-маньячка и делится самыми своими сокровенными тайнами точно не будет, чтобы, тьфу-тьфу, не сглазить.

Вот и я возьму с нее пример.

Помолчу.

— Но, чтобы вам было не так скучно, обещаю — я буду разговаривать с вами до того момента, как «Фишка» уйдет в прыжок! — Бекки была просто фонтаном веселья, заботливости и хорошего настроения.

Интересно, к таким как она, убиенные не являются?

Не смотрят на них провалами вместо глаз?

Не тычут пальцем, напоминая о себе?

Впрочем, наверное, нет.

Бекки — сука Ордена.

И сука, несомненно, породистая, а значит, в нее вкладываются совсем немалые денежки, чтобы сука работала как можно дольше и честнее.

Психологи там, психиатры, гипнотизеры…

— Счастливо, мальчики! — Бекки помахала нам рукой и шлюз распахнулся, вышвыривая нас наружу.

Защелкнулся шлем на голове Сэйма, честного трудяги, далекого от шпионских заворотов мозга.

Полыхнул сиреневеньким защитный полог вокруг меня.

Вот и приплыли.

У Сэйма 40 часов жизни, у меня — 42.

«Фишка» вильнула хвостиком и встала на разгонный трек, короткий, как моя незатейливая жизнь в этом состоянии тела.

— Вы меня слышите, мальчики? — Голосок Бекки звенел щенячьей радостью удавшейся проказы. — Поставить вам песенку, на прощание?

— Спасибо, обойдусь… — Буркнул «кабан», вертячкой удаляясь от меня все дальше и дальше.

Через пару часов, когда «Фишка» уже уйдет в прыжок, мы с ним совсем потеряемся в бесконечности этой закрытой системы, а через пару суток станем лишь морженными памятниками самим себе.

— А я все-таки включу… Люблю, понимате, под музыку заниматься… — Чем именно она любит заниматься под музыку, Бекки не объяснила, но судя по прерывистому дыханию, речь точно шла не водных процедурах…

«Фишка» уже растаяла во тьме, а Бекки все меняла и меняла пластинку, заставив даже меня попросить ее если и не сделать все потише, то хотя бы порадовать тишиной перед последними минутами ухода «Фишки» на прыжок.

«Аа-а-а-а-а-а к-к-к-кхххх» — Короткий вопль, вылетевший в эфир из уст моего куратора напомнил, что и в пустоте космоса есть что-то летающее.

Летающее быстро и смертоносно.

Я вздохнул.

Невезучий он, Халуш Сэйм…

— Твой «преследователь», к сожалению, тебя не догнал… — Бекки выключила музыку. — А через пару минут ты останешься совершенно один в этой ублюдочной системе, которую стараются облететь десятой дорогой все, у кого есть на плечах хоть что-то, хоть отдаленно напоминающее голову!

— Если ты мне поставишь таймер обратного отсчета, буду и вовсе тебе признателен! — Я коротко хохотнул во тьму. — А то от твоей кошко-музыки в ушах все троится…

— Перебьешься… — Женщина довольно вздохнула. — Слушай мой голос, пока есть кого слушать!

— Эй… Бекки! — Я прикинул по «нейро», что до прыжка осталось буквально пару секунд. — А ты не подскажешь мне, так, ради интереса, а почему эта система считается нежелательной для полетов?

— А вот ты и узнаешь… Жаль, только, что никому не расскажешь…

— Бекки, а Бекки… — Я расхохотался. — А вы массу корабля проверяли?

— Счастливо оставаться, Дин… — Голос Бэкки пропал из эфира, а я откинулся и расставил руки в стороны, останавливая вращение.

— Счастливого тебе полета, Бэкки! — Искренне пожелал я даме, чей следующий перелет будет совсем не устлан лепестками цветов. — Передай там привет, когда до тебя дойдет…