Вера 516

Глава 30 "Никто не любит всей правды"

— … Вот и получается, что Бэлл получается — моя внучка!

— Зае… мечательно… — Я потянулся, взял со стола бутылку коньяка и сделал долгий глоток, приводя нервы в порядок. — «Бабуля»…

— Не называй меня так! — Макуна взвилась, как шутиха. — Какая я, нахрен, тебе бабуля?! Это вот ей я бабуля, а ты, уж будь добр, соблюдай приличия…

А вот по поводу приличий я бы с Макуной поговорил, причем приватно, но очень громко…

Нет, я так-то не против, Макуна и вправду штучка горячая, но вот я ее за свою доставку в ее систему все еще не очень простил.

Капитан флагмана корпорации, стоило мне только появиться в пределах его видимости, «глуханул» меня спецоборудованием, да при чем таким ядреным, что «нейро» бедолаги Саплайта свернулось банановой кожурой и покинуло сей бренный мир, оставив мне на память тридцатисантиметровый шрам, который, собака, не желал сводиться!

Бэлл капитан прихватил раньше и более человеческим методом — усыпил бедолагу и всего делов-то!

Увы, к моему сожалению, это были еще не все проблемы, что маячили у меня перед носом!

Во-первых, по словам бабули, меня очень страстно желало СБ Ордена.

Во-вторых, «кабаны», с теми же вопросами.

В-третьих еще две организации, видеть которые желания не было.

Но все это меркло по сравнению с тем фактом, что теперь у меня есть официальная невеста!

Хрен угадаете, кто!

Я вот, узнав, ушел в ступор и вернулся совсем недавно.

И, нет, это не бабуля, хотя и у нее уже одеялко раскатано на меня.

И не Бэлл, хотя бабуля не против наших отношений и дальше.

Лейн Хекс!

Та сама Лейн — писательница с соседней галактики, от которой я думал, что избавился совсем!

Так вот, нихрена я не избавился!

А еще, судя по недомолвкам бабули, кроме Лейн есть и еще четвертая претендентка, точнее — хищница, которая требует меня к себе в кроватку!

И есть у меня подозрения…

Но, блин, подозрения к делу не пришьешь!

Я сделал еще глоток.

— Дин! Многоженство — это очень хорошо! — Макуна мне подмигнула. — Вот, смотри…

— Нет, спасибо… — Я крепко-накрепко вцепился в бутылку и пошел на свежий воздух, нюхать какие-то охрененные цветочки, от которых на сердце хоть чуточку, но светлее.

А с коньяком — так и вовсе все замечательно!

— Может… Не стоило так, а? — Голос Бэлл сквозил обидой за меня. — Он же, между прочим, тоже человек!

— Не понимаешь ты… — Макуна вздохнула. — Он хорошее, а хорошее надо защищать, чтобы плохое не плодилось!

«Зае…мечательно!» вновь вырвалось у меня, и я сделал еще глоток.

И чего на мне так свет клином сошелся, а?!

Не, морда у меня нормальная, согласен.

Плечи развернуты, грудь не впалая.

Опять же — МЕДИКУС!

Я сделал еще глоток и обнаружил, что бутылка пуста.

Вот так всегда!

Оставив пустую бутылку на залитом светом подоконнике, прошел через вереницу залов, спустился по лестнице на первый этаж, снова миновал анфиладу странной архитектуры и, вышел на крыльцо.

Учитывая, что Макуна ВЫКУПИЛА всю СИСТЕМУ в личное пользование, я даже представить себе боюсь, сколько же у нее денег!

На последних торгах, кислородная планета с безопасной флорой и фауной, но без разумной жизни и инфраструктуры, обошлась покупателю в самый настоящий артефакт древних, который качал неизвестно откуда пятиграммовые шарики вещества с такими свойствами, что артефакт тут же прибрал к рукам Орден, объявив его стратегическим резервом!

Вкругорядь ходило число с 12 нулями, но это, по мне, очень сильное преуменьшение…

Спустившись в сад, пробрел по дорожкам до знакомой беседки, обошел ее, вышел на едва приметную тропку, потом по ней еще с километр и сразу в небольшой лесок, в центре которого серебрилась озерная гладь и плескала рыбка…

Когда я пойму смысл рыбалки, обязательно наловлю местных карасей, нажарю со сметаной и…

Я скинул одежду и пошел купаться.

«Зевс — Соломону

Все увидел?

Мария — Зевсу

Чистки продолжаются, Соломон вне зоны, данных нет.

Зевс — Иуде

Инициировать проверку статуса Соломона

Марат — Зевсу

Он бы и рад в рай, да грехи не пускают!

Зевс — ВСЕМ!

Блядь, где Соломон?!

Мария — Зевсу

Соломон все видит!»

Вот, вроде и большая планета, а потеряться негде.

Я посмотрел вниз, на длинный язык заснеженного спуска и сдвинул очки со лба на глаза.

Всем хороша бабуля, всем изумительна Бэлл, но иногда так хочется забиться в гараж…

Или вот на такой склон…

Повернувшись спиной к «спуску для новичков», сделал шаг в противоположную сторону.

Женщины не понимают снег.

Они толкают нас на подвиги, а потом не дают их совершать, считая, что спасают от бесконечной череды ошибок, за которые же нас и полюбили.

Чуть пригнувшись, обогнул торчащий из снега валун и…

«Встал на прямую», набирая скорость.

И пусть там, с другой стороны, есть теплый домик, в котором суетятся слуги и все удобства, но мне туда не надо.

Длинный шлейф белой, снежной взвеси потянулся за лыжами.

Блин, представляю, как это красиво смотрится сверху!

Красная точка лыжника, за которой длиннющий белый хвост!

Привычно шевельнув коленями, свернул уходя в параллель горному хребту и выбирая место для очередного «легкомысленного» прыжка.

Вниз, быстрее, быстрее, быстрее!

И…

Вверх!

Взмывая, оглянулся назад и порядком струхнул — фактически за мной по пятам несся самый страшный горный локомотив — лавина!

На Теркумиссе, однажды, я видел, что творит сель.

Лавина, с ее низким рокотом — страшнее!

Не потому что она вся белая и упруго гудящая инфразвуком, а потому что сель был внизу, а тут…

Миллионы тонн снега мчатся за тобой, давя на мозги частотами и мощью.

И не отвратимостью…

Так что…

Выскочив на невысокий обрыв, взмыл над белой гладью, на которую вот-вот обрушится длинный язык лавины и…

Тело само изогнулось в заднем сальто, гася скорость падения и…

Хлоп!

Я снова в снегу.

Я лечу вниз в брызгах снега, с лавиной за спиной!

Сознание предупредило, что тут оно бессильно и в ход пошло бессознательное.

Первый закон выживания — «Бей или беги»!

Я бегу.

Я — лечу!

Эх, блин…

Зрителей нет!

Странная мысль, правда?

Но с ней все злее, острее, ближе.

Красная букашка, согнутая в коленях, мчит перед лавиной.

Наверное, сейчас были бы очень кстати лыжные палки, но…

Кто же знал-то!

Я делаю рывок и режу наискосок, к спасительному склону.

Убежать от лавины нельзя.

Но можно уйти в сторону, уйти на ее край, на склон ущелья и пропустить весь этот поток…

Махнув рукой, протираю залепленные снегом очки, где-то, какой-то крайней частью мозга удивляясь, как я вообще что-то в них вижу?!

И снова вниз, по прямой, перед лавиной, а потом…

Вправо и вверх, на спасительный склон, слегка коротковатый, чтобы погасить всю набранную скорость.

Взмывая над каменистым водоразделом, вижу, как лавина несется вниз, зажатая между все сужающимися стенами ущелья.

И вновь умное тело спасает дурную голову, вертясь по всем осям и подыскивая, куда можно шлепнуться.

А шлепнуться придется с другой стороны, где чернеют бока нагревшихся на солнце камней, где снежная дорожка шириной в одну лыжу, где внизу не прекрасный домик с заботливыми слугами, а длинный, черно-белый язык горного ручья, а то и самой настоящей речушки!

Хлоп!

Инерция.

С той стороны она была спасительницей, а с этой…

Сознание мило подкинуло картинку, на которой мой красный след растянулся на добрый километр и завершился кроваво-красной кляксой, с торчащими из нее белоснежными костями.

А подсознание…

Раз нельзя бить, значит, надо бежать!

А раз нельзя бежать, значит, надо прыгать, вертеться, извиваться и крутить акробатику, которая уже не раз спасала на «шести углах» бойцовского ринга боев без правил.

Только бы мышцы не скрутило, только бы глаз не подвел!

И лыжи не сломались…

От белого — к белому…

По-над камнями.

Мимо торчащих мелких кустов, на одном из которых остался рукав куртки, а на другом — карман с противоположной стороны.

Мне метров сто беленького, чистого снежочка и я бы вообще был король!

Ага, наивный…

Тут самый длинный белый след — метров в тридцать!

И снова акробатика…

И…

Плюх!

Ледок на реченьке выдержал мою тушку, спасибо тебе, родная, с меня прчитается!

И пусть нет ста метров, но есть полсотни, а значит…

Снова что-то хрустнуло и хотелось верить, что это не нога, но…

Плюх!

И — Бульк!

«Горячая, бля…» — Я ухнул в неожиданно горячую воду, не сразу поняв, что это просто обман разгоряченого адреналином тела.

Плотность воды погасила остатки скорости и принялась вытягивать тепло из ошалевшей от случившегося, тушки.

Речка, приняв меня в свои объятия, поволокла-потащила по камням, а потом, на изгибе, вышвырнула на берег, как ненужный мусор.

Сделав вдох-выдох, бессознательное похлопало меня по плечу и пошло дальше нежиться в чертогах разума, уступая место разумному, вечному…

Ага, тому самому, «Что делать?»

Отстегнув от правой ноги обломок лыжи, хмыкнул.

Надо будет производителю литровую пузырь «планетарки» отправить, за качество!

Оторвавшись от мелкой прибрежной гальки, встал и глянул по сторонам.

«Это, млять, куда же меня занесло-то?!»

Судя по всему, в этом месте речушку спрятали в бетонные кольца, уводя под землю, но…

Река уходила влево, огибая рукотворное русло и не желая пользоваться им, а справа, в черном провале, почти занесенном снесенными сверху деревьями, ярко выделялася светло-салатовый квадрат панели доступа!

Мокрый, злой, добрался до панели и приложил руку.

Ага, индейский домик!

Пришлось возвращаться, отбирать дровишки по суше и радоваться, что карманов дофига и почти в каждом есть хоть маленькая, но заначка.

Шоколадка там, 50 грамм спирта тут, пара зажигалок и пережившая все падения и полеты, полулитровая плоская фляжка-термос, с горячим настоем.

Лязгая зубами, помяная все последними словами, запалил костер, подтащи ближе бревно с торчащими из него сучьями и принялся разоблачаться на просушку.

Лыжный костюм, конечно, штука тонкая, теплая и комфортная, но мокрый он — ужасная гадость!

Да и ботинки…

Глотнув, «для сугреву», придвинулся к костру, согреваясь и чувствуя, как впадаю в оцепенение.

Адреналин кончился, началась реальность.

А через несколько часов реальность и вовсе станет омерзительной и тогда…

А ведь мне еще хрен знает сколько топать…

В лыжных ботинках, блин!

Вы когда нибудь ходили в лыжных ботинках?!

Любуясь потрескивающим костерком, со вздохом активировал «нейро».

Признаюсь, дурацкая была идея.

Но…

Иногда ведь хочется свободы…

Шмыгнув носом, запустил «поиск сетей» и, с улыбкой сделал еще глоток спиртика…

— … Ну, парень, ты просто окуителен! — Мужчина, возникший у костра минут пять назад деловито отстегнул лыжи и расстегнул ярко-оранжевую куртку спасателя. — Я, как увидел тебя над склоном, парящим аки птица, аж окуел! А потом ринулся сюда, только кости заскрипели!

— А уж я-то как окуел… — Честно признался я, пытаясь понять галюники у меня или и вправду появился ангел-спасатель.

— Хорошо устроился… — Мужчина скинул куртку, вместе с здоровенным рюкзаком, смачно шлепнувшимся на бетонный пол. — И костерок запалил… Не растерялся, молодец… Сам-то цел?

— Мокрый, злой… — Я развел руками. — Но, целый…

— Ага, только вся спина в крови… — Мужчина принялся доставать из рюкзака спаснабор. — Вертайся, буду штопать тебя…

С шипением стянув с себя тонкую водолазку, повернулся спиной к свету и охнул — руки у мужика были просто ледяными!

Прилепив мне на поясницу аптечку, мужчина, слегка поматерившись, достал нитку с иголками и принялся меня штопать, прямо по живому, садюга!

Через пару минут, аптечка, собрав данные, вкатила мне коктейль и стало не больно, но потянуло в сон.

— Только не спи! — Мужчина хлопнул меня по плечу. — Сейчас я тебя зашью, а там, на сигнал, должны антиграв прислать. Заберут тебя, отвезут в больничку…

— Вылечат, шраф выпишут… — Хохотнул я. — Пинка дадут для скорости…

— Э-э-э-э-м-м-м-м… Это вряд ли… — Мужчина вздохнул. — За проникновение на охраняемую территорию, тебе не пинка дадут, а такой страпон вставят, что нараскаряку пару лет ходить будешь… И то — под себя… Я, кстати, старшина Сигг.

— Капитан Хьюссер… — Я активировал все свои «должности» на «нейро» и мужик уважительно присвистнул.

— А может и не вставят… — Завязав последний узелок, старшина достал тонкий полевой армейский комбез и бросил мне. — Переодевайся…

Натянув комбез, включил питание и со стоном потянулся — блин, как же это круто, переодеться в чистое и сухое!

И теплое!

Еще бы ботинки…

А лучше — сапоги, по самые бы уши в сапоги залез, честное слово!

Как по мне, нет ничего лучше, чем удобная, теплая обувь!

Из бездонного рюкзака старшины появился чайник и котелок, пакет с крупами, два куска твердокопченого мяса и мешочек с травным настоем.

Блин, да он что — волшебник?!

— Наши связались, предупредили, что идет буря, так что сегодня нас не заберут. Придется ночевать. — Старшина со вздохом развел руки.

— Плохо… — Я поежился. — Трубу будет задувать, по течению. Блин, открыть бы дверь…

— Какую дверь? — Старшина насторожился.

— Дальше. — Я легкомысленно махнул рукой. — Сенсор светится…

Не успел я договорить, как в руках старшины оказался игольник, а от расслабленности не осталось и следа.

— Показывай…

Доведя человека до двери, ткнул пальцем в сенсор и…

— Отойди! — Старшина Сигг достал из запазухи махонькую коробочку, приложил ее к сенсору и замер, к чему-то прислушиваясь.

Тихий щелчок открывающейся двери показался мне грохотом сломавшегося дерева, ей-ей не вру!

— Не рыпайся! — Старшина толкнул дверь, распахивая ее настежь и…

Мы тут же дали задний ход — из проема двери потянуло таким смрадом, словно там сгнило не меньше десятка тонн мяса!

Блин, аж протрезвел!

Интересно, во что я опять вляпался, а?!

Отдышавшись, я вернулся к сушащемуся костюму, оторвал кусок подклада, разорвал на две части и одну обмотал вокруг своего лица, а вторую протянул старшине.

— Бывалый, да? — Старшина хмыкнул и принялся наматывать «вентиляцию» на себя. — Эт хорошо, что бывалый…

Выждав еще минут пятнадцать, снова сунулись в проход.

Едва мы вошли, засветились потолочные панели, разгоняя пугающий полумрак и освещая длинный коридор, оканчивающийся еще одной, приоткрытой, дверью.

Учитывая, что дверь заблокировало полуразложившееся тело, потерявшее где-то ногу, идея идти дальше меня не вдохновляла, но вот азарт так и подталкивал на определенные подвиги!

— Держи… — Сигг протянул мне еще один игольник, с маленьким фонариком под стволом. — Вперед не суйся!

Ага…

Это он мне?!

Да я уже за дверью не просто сунулся вперед, а просто полез вперед на мины!

Коридор за телом разделялся на две части, из которых левая выглядела просто замечательно, а вот с правой…

Судя по следам засохшей крови на полу и стенах, именно по нему прыгал одноногий труп, пытаясь сбежать от чего-то ужасного!

Выдохнув, вспомнил, как мы с Дьюком бегали по коридорам «моего» корабля, сваливая сперва от жуков, а потом и от чего-то, что слопало всех служивых самого Дьюка, но почему-то побрезговавшего нами.

Перехватив игольник в левую руку, запустил на «нейро» сканер и запись.

Сканер выдал успокоительное «живых меток нет», так что я, прижавшись к стене и пригнувшись, двинул вперед.

— Есть практика? — Старшина прижимался к стене противоположной и смотрел на меня одобрительно. — Это хорошо… И хорошо, что ты — левша…

Метров пятьдесят все было понятно.

Пусто, кроваво и…

А потом накатило чувство, что нечто подобное я уже видел в той, совсем другой жизни, о которой я ничего не помнил.

К запахам разложения добавился сладковатый запах старой усыпальницы, обильно сдобренный мерзким запахом роз и церковного ладана.

Первые комнаты были пусты.

Совсем пусты.

Голые стены, снятые светильники.

В пятой, по счету, нашелся обломок лезвия, судя по цвету и весу — серебряного.

Сунув обломок в карман на рукаве, покачал головой и…

— Шум… — Старшина стоял возле запертой двери и прислушивался. — Словно…

— Архи! — Я схватил старшину за воротник и потащил назад.

Этот гребанный цокот коготков я ни с чем не перепутаю!

— Пусти! — Старшина дернулся. — Я кому сказал… Мля-я-я-я-я, ходу, ходу, ходу!

Я оглянулся.

Странные это были архи — мелкие, как собачки, что так нравятся женщинам за то, что в морозы их можно не выгуливать, а просто садить в кошачий лоток.

Добежав до двери, мысленно поблагодарил Звезды, что тело мы отодвинули в сторону!

Сигг захлопнул дверь, а дальше…

— Аппаратная угроза! Деактивация оборудования… — В дверь что-то стукнуло, а потом нас едва заметно тряхнуло. — Угроза устранена. Персоналу заняться расчисткой помещений.

Переглянувшись со старшиной, я приткрыл дверь и присвистнул — весь коридор, до куда хватало глаз, оказался завален тушками собако-жуков, металлически поблескивающих под рассеяными лучами светильников.

— Они — механические… — Старшина показал мне «собачку», нагло отломав ей металлическую лапу. — Дроиды!

— Но зубы у них нормальные… — Я поежился, представляя на сколько лоскутков бы нас порвали эти самые «собачки», не сработай система «деактивации угроз». — Дальше пойдем?

— Да один хрен заняться нечем… — Расхохотался старшина.

Бля-я-я-я-я, сдается мне, в напарники мне достался самый натуральный маньячелло!

Осторожно, внимательно глядя куда ставим ноги, вернулись к двери из-за которой началось нашествие, открыли ее и замерли.

— Глубоко… — Сигг посветил вниз. — Очень дохрена глубоко!

— Пошли искать лестницу. — Я азартно переложил оружие из руки в руку. — Где-то же должен быть спуск!

Спуск нашелся через три двери.

Здоровенный пандус, оканчивающийся не менее здоровенной площадкой, от которой уходил вниз еще один пандус.

И так семь раз, до металлических, запертых, ворот высотой метров в десять.

А потом еще семь пандусов до следующих ворот и еще семь, до последних!

— Почти полкилометра… — Старшина осматривал сломанные и словно погрызенные ворота.

— Зато не холодно… — Я коснулся металла. — Корабельная сталь.

— Ага, «двадцать три ха тридцать четыре». — Мой спутник шмыгнул носом. — Интересно, во что мы вляпались?

— А разве это не «ваше»? — Искренне удивился.

— Точно — не «наше», я бы знал. Скорее всего, осталось от прежних владельцев планеты.

— А кто — «прежние»?

— Говорят, раньше здесь жили длинноухие, аграфы…

Я почувствовал, что желание лезть дальше у меня испарилось, о чем я прямо и заявил.

— Да один хрен заняться нечем! — Передразнил меня вояка и согнувшись, полез в пролом в двери.

— Тоже верно… — И я последовал за ним.

За воротами снова был пандус.

Только в этот раз длинный, как тот самый язык, что способен довести до киллера.

А потом…

— Это же кладбище! — Старшина офонарело рассматривал ровные ряды склепов, украшенных белоснежными изваяниями, огороженных до сих пор мерцающими силовыми полями и подсвеченных траурной подсветкой. — Сколько же здесь?!

— Вот только… Это не аграфское кладбище… — Я ткнул пальцем в скульптуру с нормальными ушами, но тремя глазами. — И…

— А здесь человек… — Старшина рассматривал склеп, вход в который охраняло две массивных скульптуры в тяжелых латах, но без шлемов, держащих на поводках двух длинноухих женщин, скорбно сложивших руки.

Мы уже добрый час топали по центральной дороге кладбища, не рискуя отходить от нее далеко, а памятники становились все искуснее, отделка все дороже…

«Эйвлин Торин Эжд, Сопровитель Катурии, верный муж, храбрый воин, настоящий друг» — Одна из надписей оказалась читаемой.

Правда, Сигг не видел в этих узорах ничего напоминающего текст, но мне читалось легко, словно…

Может быть, этот самый Торин Эжд как раз из моего мира?!

— Кто здесь?! — Старшина кувырком ушел под защиты надгробия, а я замер, прислушиваясь к звукам.

— Выходите, стрелять не будем! — Пообещал я, поднимая правую руку и разворачивая вверх ладонь, с которой взмыл вверх серебристый шарик. — Обещаю!

Шарик мигнул, словно подтверждая мои слова.

— Мы выходим… — От соседних гробниц оторвалось пяток теней в темных плащах с капюшонами.

— Бля-я-я-я… Это же дети! — Выдохнул старшина. — Дети!

Тени, сбросив капюшоны со своих голов, действительно оказались детьми!

Пятеро детей, три девчонки с замысловатыми, высокими прическами и трое пацанов, лохматых и бросающих на нас опасающиеся взгляды.

Да уж…

Дети и Кладбище!

Я покачал головой, пытаясь понять, какого хрена тут происходит.

— Я — Дин Хьюссер. Это — Я показал на старшинукивком головы. — Старшина Сигг. А кто вы?

— Высокорожденная Агли, высокорожденая Дэнн, высокорожденная Майи, высокорожденный Тролл и я, Увер. — Один из пацанов сделал шаг вперед, представляя своих спутников и представляясь сам. — Нортрамбартон, университет магии, пятый в списке высших учебных заведений.

— Понятие не имею, где это находится. — Честно признался я. — Но, что вы тут забыли?

— «Авада Ке…» — Одна из девчонок ткнула в нашу сторону палочкой, но закончить ей не дали — тихое шипение игольника старшины, короткий разряд моего серебристого шарика и смачный удар по затылку от стоящей рядом соседки отправил высокорожденную Дэнн на землю, а ее палочка взмыла в воздух и поплыла к стоящему расслаблено, Уверу.

— Простите ее… — Пацан спрятал палочку под плащ. — Она просто напугана…

— Увер… — Платиновая блондинка Агли тяжело вздохнула. — Напуганные запрещенными заклинаниями, вместо «здравствуйте», не пользуются.

— Иногда пользуются. — Я пожал плечами. — Если они очень напуганы.

— Нет. Просто Мария — редкая гадина, вот ее и… — Блондинка пожала плечами. — Почему я это говорю?!

— Потому что Дин — Медикус. — Старшина пожал плечами. — А им врать — всегда себе дороже. Кстати, ты чего мерз-то, раз так можешь?

— Забыл… — Честно признался я.

— Шиздец компания… — Сигг нервно хохотнул. — Старшина в штрафах, пятеро детей и склерозный Медикус! Веселенькая компашка…

— Мы — не дети! Мы — исследовательская группа! — Увер гордо вздернул подбородок.

— А чего такие маленькие? — Старшина развеселился. — Или пошли на поиски сокровищ и заблудились?

— Именно так… — Мужской голос, раздавшийся с одного из надгробий, тяжело вздохнул. — Мелкие паршивцы решили, что им все можно, раз они «высокорожденные»…

— Профессор Слэйпи… — Тролл обреченно поник плечами. — Нам пиздец…

— Обязательно! — Расхохотался профессор, спрыгивая с надгробия и приближаясь к нам с заранее поднятыми руками. — Именно он самый и будет! Или вам лавры «Мальчика, который выжил» спать спокойно не дают? Ну, так, чтобы все расставить по углам, вы хоть сходите в клинику Мунье и посмотрите на вашего нежно любимого овоща!

— Он еще придет в себя! — Блондинка Агли упрямо повела плечами. — Придет в себя и тирании маглов будет положен конец!

— Да маглы и знать не знают о нашем существовании! — Тролл тяжело вздохнул. — Лучше бы ты, не знаю, занялась отстрелом домовиков, а еще лучше — гоблинами!

— Простите наши дрязги… — Профессор скинул свой капюшон. — Дети всегда мечтают о лучшем…

— А вытаскивать их из говенного лучшего приходится взрослым… — Проворчал старшина. — Знаем, плавали…